Град злой

Кто-то из крестьян уходил в лес: туда монголы соваться не рисковали, лес всегда спасал мирных людей от завоевателей, кто-то присоединялся к дружине. Из 'лапотников', как их окрестил Павленко (кстати, лапти носить и бояре с князьями не гнушались, но поди ж ты — крепки стереотипы двадцать первого века!), сформировали отдельный батальон, во главе которого встал боярин Михайло.

На привалах вчерашних крестьян гоняли в хвост и в гриву: найдётся ли иное время для учёбы, одному Господу известно. В настоящий бой не отправляли, берегли от неизбежных потерь.

Тарахтевший во главе обоза 'Уран' если и вызывал у дружинников интерес, так короткое время. Едет себе, и слава Богу! Много на свете удивительных творений, но и забот по горло! Не до праздного любопытства!

Глава 8

Новоявленный 'князь' Демин не знал, додумались ли стратеги тринадцатого века до идеи боевого охранения — вроде, должны были — но сам этой мерой пренебрегать не стал.

Дрон опустили с небес на землю и упаковали обратно в походный ящик. В отличие от снегохода 'птичка' не только не умела летать на дровах, но вообще кушала исключительно авиационный бензин. Разжиться им на месте не представлялось возможным. Значит, серьёзно убывший запас, втащенный в Русь времён нашествия, как и всё прочее, на санях, пристёгнутых к 'Урану', надлежало тратить разумно и бережно.

Чтобы не быть глухим и слепым, не 'зевнуть' врага, Демин отрядил передовой и замыкающий дозоры. Бойцов назначал Ракша, которому майор доверял более других местных 'командиров'.

— Подберёшь людей внимательных, зорких... — напутствовал 'князь' сотника. — Чтоб полевая мышь незамеченной не проскочила!

— Будет сделано, князь! — отвечал тот, глядя Демину прямо в глаза. — Чай, не в первый раз в поход хожу.

Ракша — золото, а не командир. Если бы не его многословие, вообще бы цены не было. Но, что делать, надо привыкать, что воинские уставы еще не писаны.

Последний отрезок пути до Козельска оказался на удивление спокойным: не встретились ни беженцы, не монголы. Передовой дозор беспрепятственно приблизился к возвышавшейся над стеной сторожевой башне. И никто не выскочил всадникам навстречу, не бросился наутёк.

Прошляпили появление столь крупного отряда? Да уж... хреново тут служба поставлена, совсем хреново! Как же они два месяца Батыя держали?

'Князь Гаврила Мстиславович' и свита его 'бояр', ехавшие в голове основной колонны, смотрели на открывающуюся перед ними картину с особой жадностью, интересом и... разочарованием!

Даже с удаления было видно, что городская стена представляет собой плотный деревянный частокол, просто очень высокий. Да! С тыльной стороны 'частокола' имелись какие-то леса — уже хорошо были различимы и головы воинов, торчащие над остриями вбитых в землю брёвен.

Демин тоскливо вздохнул: бойцов на стене было не так чтобы уж очень много, с десяток не наберётся. И то, если считая с теми пятью-шестью, что стояли на верхней площадке башни. С ними уже перекрикивались всадники передового дозора.

До 'князя' долетали лишь обрывки слов, но и по ним стало ясно: вовсю шла перепалка.

— Что-то не хлебом-солью нас здесь встречают, — бросил Демин.

— Так это нормально... — буркнул Свешников сумрачно. — Значит, не потеряли бдительности...

— Да! — присвистнул Павленко, сдвигая на затылок островерхий шлем, которым успел сменить невыразительную кевларовую шапочку. — Крепостишка-то так себе.

— А ты чего ожидал? — заинтересованно покосился на него Демин. — Линию Мажино? Или Восточный Вал?

И тут же поймал себя на том, что слова эти вырвались непроизвольно, механически. Во-первых, и он, майор Демин, никаких линий Мажино здесь не предполагал. А во-вторых, если совсем уж по-честному, не очень-то и представлял, какими они на самом деле были, все эти укрепления Второй Мировой: только по фоткам, схемам да учебным фильмам, но это ж не то, не в реале.

Нет, крепко на занятиях по тактике названия в башку вдолбили. Вот уж точно — хоть среди ночи разбуди...

Дениска-варвар, ожидавший увидеть что-то вроде Изенгарда или Гондора из заморского боевичка, постеснялся открыто признаться, но его кислая мина говорила лучше слов.

— Зря вы так! — в сердцах воскликнул Свешников. — Крепость очень грамотно выстроена. Видите, она со всех сторон окружена водой, находится на своего рода острове. Сейчас, правда, реки схвачены льдом... Но обратите внимание на устройство надвратной башни. Перед воротами — это, конечно, искусственно вырытый ров, но поглядите, он вплотную подходит к башне. Ни пяди земли для опоры, так что стенобитную машину пока что ставить не на что. И за воротами, я более чем уверен, ещё одна стена. И чтобы попасть во внутренний городок, придётся объехать добрую четверть, а то и треть периметра. Только там будут ещё одни ворота. И всё это время ехать надо будет между двумя стенами...

— А ещё я читал, — добавил он после паузы, задумчиво, — что защитники наморозили на ворота и на всю привратную башню слой льда — так что ни зажечь, ни вскарабкаться...

— Грамотная мысль, — Демин одобрительно кивнул. — Так и поступим...

Но пока что ворота были затворены. Защитники на башне и впрямь переругивались с передовым дозором прибывшего войска.

— Вы кто такие? — непочтительно орали они на гарцующих перед рвом всадников.

— Дружина князя Гаврилы Мстиславовича! — отвечали те.

— И куда его дели? Прячется где?!

— Да нигде! — насмешливо крикнул Демин, подъехав вплотную ко рву. — Не прячусь я! Можете пучить зенки: за просмотр денег не берут!

Он задрал голову, чтобы рассмотреть бородатые, наглые морды защитников на башне.

— Кто тут старший?

— Ну, я, — с ленцой протянул один из воев.

Броня на том и впрямь была побогаче, чем у остальных.

— Так отворяй ворота! — заорал десятник дозора, покосившись на Демина (с его появлением он молча уступил право переговоров, а сейчас вдруг не выдержал). — Князь Гаврила Мстиславович перед тобой, собака! Щас плетью попотчую!

Воин, назвавшийся старшим, метнулся назад, должно быть, к лестнице, ведущей вниз, к основанию башни, к запорам ворот, но тут же вернулся.

— Прости, князь! Не могу открыть сразу, с воеводой переговорить нужно.

— Давай поживей! — прикрикнул Демин. — Неровен час, монголы нагрянут... Тогда по-другому переговаривать придётся!

В близость врага он не верил и рассчитывал лишь подстегнуть чересчур медлительного служаку, только, похоже, не очень-то преуспел. Воеводу старший на башне боялся больше, чем монголов.

Минут двадцать прошло, прежде чем заскрипел опускаемый поперёк рва мост и пришли в движение массивные ворота.

'Медленно всё...' — сердито отметил Демин.

Раздражала его отнюдь не медлительность стражи: человеческий фактор — дело поправимое. Кому пинка, кому зуботычину: не бегать — летать начнут. Майора беспокоил иной аспект, технический. Поворотные механизмы моста и ворот не отличались быстродействием, а ведь иной раз счёт на секунды идёт: и врага не впустить, и самим в атаку или на выручку кинуться.

— Игорь, — обратился майор к Водневу, сидевшему за штурвалом заглушенного снегохода и со стоически-непроницаемым выражением смотревшему на вяло корячившиеся мост и створки ворот. — Задание тебе. Подумай, как акселерировать эту древность. Потом, понятное дело, как все устаканится.

— Бу сделано, то... — вскинувшийся с прямо-таки курсантской бодростью Воднев осёкся. Гарцующие перед пятёркою 'бояр' всадники передового дозора как-то странно на них посматривали.

В эту секунду мост коснулся земли, да и ворота открылись почти что полностью. Путь был открыт.

— Вперёд! — негромко скомандовал майор.

— Не учудили бы чего! — Павленко повел по сторонам 'винторезом', взятым на изготовку для стрельбы из седла.

— Совсем нашим предкам не доверяешь, — почти ласково укорил его Демин.

— Я... князь, никому не доверяю. Ну, окромя тебя да наших, — хмыкнул Павленко.

Передовые всадники были уже под аркой ворот, за ними тянулись другие. Слышался топот удалявшихся коней, тихие разговоры.

За стеною их встретили десятка два пеших воинов. Держались они насторожено. Князь почувствовал на себе чей-то холодный взгляд. Он осмотрелся: так и есть, сразу двое лучников демонстративно держали его под прицелом. Ну что же, честно и откровенно.

— Мне велено тебя встретить, князь Гаврила! — выступил вперёд статный, рослый детина с русой бородой и пронзительным взглядом светло-голубых глаз. — Звать меня Ермилой! Воевода я тутошний.

В голосе его не было ни угрозы, ни особого почтения. Хладнокровен, как терминатор, а взглядом уже дырки на латах у 'князя' просверлил.

— Не ласково что-то встречаешь, воевода!

— Прости, князь: времена такие! — равнодушно откликнулся Ермила.

Свешникова насчет второй стены не ошибся. Минут пять они молча ехали меж двух стен. Со всех сторон небольшую группу пропущенных в город всадников окружали такие же хладнокровные, как их начальник, ратники.

Снова закрытые ворота.

'Однако режим они блюдут', — не мог не оценить Демин.

Ермила махнул рукой. С ужасным скрипом и невыносимо медленно распахнулись ворота внутренней стены. Радовало одно: здесь не было подъёмного моста, а то бы ждать пришлось до вечера.

Глава 9

Как и опоясывающие его стены, Козельск был городом деревянным. Обычные домишки в один этаж, мало отличимые от привычных деревенских изб двадцать первого века. Разве что труб мало: дома топились преимущественно по-чёрному.

Со скоростью размеренно идущего пешехода они двинулись вглубь по мощённой деревянным брусом улице. На конце её, расширявшемся в некое подобие площади, находилось более представительное и высокое по сравнению с остальными домами сооружение. С некоторой натяжкой его можно было назвать 'замком', хотя сходство с иллюстрациями в учебниках по истории средних веков просматривалось лишь весьма отдалённое.

— Детинец, — пояснил всезнающий Свешников. — Резиденция местного князя.

С детинцем соседствовали терема этажа в два, в три, впрочем, уступающие тому в высоте. Входом в детинец служило отнюдь не резное крыльцо, а опять-таки массивные ворота.

— Сурово, — вполголоса бросил Морошкин.

Ермила покосился на него, но ничего не сказал.

Эти ворота распахнулись на удивление сразу, причем без ставшего привычным душераздирающего скрипа. Ну, хоть в княжеском тереме на масле не экономили.

Гостей встретил красивый, несколько гламурного вида парень без бороды, но с усами, облачённый не в кольчугу или латы, а в сугубо штатские шапку, штаны, сапоги и кафтан, довольно броских цветов и фасона, видимо, от какого-то местного Диора, поскольку всё на этом товарище сидело как влитое.

Он склонился.

— Здравствуй, княже! Рады тебя видеть в Козельске.

— Взаимно, — кивнул Демин.

— Меня зовут боярин Егорий. Ступай со мной князь, с боярами.

'Выходит, о нас здесь неплохо осведомлены, — отметил про себя Демин. — Дозора мы перед городом не увидели, однако информацию кто-то довёл. Чудненько!'

— Мне еще людей разместить, — кивнул майор на свое воинство. — Горячего давно не ели, в бане попарить надо.

— Ну, пока тут побудут. А там — как князь скажет, — развел руками Егорий — мол, я человек подневольный, что приказано, то и сделал.

Крыльцо у детинца всё же имелось — во внутреннем дворике. Не то чтобы очень высокое и резное, но достаточно внушительное.

Миновав сени, гости оказались перед крутой лестницей. Поднявшись на второй этаж, сделали ещё пару поворотов в длинном сумрачным коридоре, куда солнечный свет попадал только через узкие и низенькие оконца, больше похожие на бойницы. Потом, оказались в помещении, которое — судя по лавкам — было чем-то вроде приемной. Ну, как же порядочному феодалу — да хоть и нашенскому начальнику, да без 'предбанника'?

Не задерживаясь здесь, боярин ввёл гостей в просторную горницу. Окна имелись только в одной из боковых стен, пошире, чем в коридоре, но всё же, по меркам двадцать первого века, несколько мелковатые.

На другой стене были укреплены медные светильники, в которых горели свечи, чадя и страшно воняя. Убранство особой роскошью не поражало. Стены казались тускловато-тёмными, слегка закопченными. Пол выложен дубовой плиткой.

Парочка не очень широких и не слишком внятного, особенно в царившем здесь полумраке, рисунка ковров была брошена к ножкам (точнее — ножищам) двух массивных кресел, с высокими спинками, в противоположном конце комнаты. Княжеские троны, догадался Демин. Или, как там их? А, столы. Ежели, трон — престол называли столом, то как обзывался обеденный стол? Ладно, спрошу у Свешникова.

На одном из 'столов', что повыше, сидел подросток лет двенадцати, одетый чересчур тепло и тяжеловесно для такого жарко натопленного помещения.

Ну да, хмыкнул Демин, неважно, что внутри градусов так тридцать, главное, что в соболях!

Сидевший на троне мальчишка не мог быть никем иным, кроме малолетнего княжича (тьфу ты, княжич-то — сын князя, а он целый князь!) Василия. Он напряжённо, с напускной суровостью всматривался в вошедших.

На кресле пониже располагалась тридцатилетняя, по первой прикидке, женщина, тоже одетая несусветно массивно и пышно. Взгляд, которым она одарила гостей, был неподдельно строг.

Вдруг улыбка на миг осветила её лицо.

'Княгиня Феодосия! — догадался майор. — Однако молода...'

Но даже не молодость княгини сильнее всего поразило его, а то, что он не мог определить, каким было её лицо. Красивым? По меркам двадцать первого века вряд ли. Но как она поглядела на гостей, как улыбнулась!

'Да ребята сегодня ночью спать не будут! — мысленно ахнул Демин, окинув спутников мгновенным взглядом. — Или будут сниться сплошные 'wetdreams ' !Эдак кого из аборигенок 'уболтают'.

И вдруг поймал себя на аналогичных мыслях, обращённых к княгине. Прямо чародейка, волшебница! Фея Моргана, итить её мать!

— Князь Гаврила со боярами, — объявил Егорий.

— Здравствуй, князь Василий, — поприветствовал Демин мальчишку, слегка склонив голову. Подумав, поклонился в пояс, глазами дела знаки подчинённым: ниже выи склоняйте! Вы-то бояре, а я как-никак князь! — И ты, княгиня-матушка здравствуй!

— Здравствуй, князь Гаврила! — отозвалась княгиня голосом неожиданно полнозвучным, глубоким, от которого сладкая дрожь опять пробежала по телу. — Откуда путь держишь? И куда? Устал с дороги? — И не дожидаясь ответа, вдруг рубанула тоном команды:

— Егорий, распорядись накормить гостей. Проведи в трапезную. Вели подать лучшие яства. Пустой желудок — плохой советчик голове.

Боярин смерил гостей внезапно помрачневшим, почти враждебным взглядом. Набычившись, молча махнул рукой, мол, давайте за мной.

Вопреки всякой субординации первым шагнул Павленко, потом Воднев. Следом Свешников и Морошкин. Демин вдруг замешкался, охваченный непривычной нерешительностью. Не мог отвести глаз от лица княгини. Уж и люди его все скрылись в дверном проёме, а он стоял по-прежнему.

— Погоди, князь! — молвила Феодосия ласково.