Живая душа. Книга 1

— Стоп, Муниса, есть не будем. Госпожу Альбету не забыла? У нас ещё хлеб есть?

— Да и приличный кус ветчины имеется. Ты думаешь...

— Вот именно, думаю. Так что не будем рисковать, сегодня поедим своё. Тебе же не составит труда завести полезные знакомства с прислугой насчёт перекусить и поговорить?

Муниса расцвела предвкушающей улыбочкой.

— Ты можешь на меня положиться, дитя. Я не первый год на свете живу.

— Мне нужно знать об этой Альбете всё: с кем дружит, с кем враждует, какого цвета исподнее носит, с кем спит, наконец. И кого из подчинённых ей слуг гнобит больше всех и кого возвышать изволит. Сможешь?

— Смогу, нет тут ничего сложного.

— А ещё желательно знать, на кого госпожа Альбета заглядывается, понимаешь?

— Попробую выяснить.

— Желательно ненавязчиво понаблюдать за ней и особенно постарайся избегать прямых вопросов прислуге. Справишься?

— Постараюсь. Но что-то мне говорит, ты вовсе не простая девочка. Кто ты, дитя?

— Расскажу как-нибудь, сейчас не время. Сегодня явно решается наша судьба. А может, тебе и вовсе незачем знать кто я и откуда. Меньше знаешь, крепче спишь.

Муниса только головой покачала и так, за разговорами, мы ополовинили собственные припасы, снова нашли комнату для омовений и напились водички от пуза. По возвращении обнаружили полное отсутствие подноса с завтраком.

— Вот так, дорогая Муниса, уже и прибрать успели. Удачно мы половину еды припрятали.

— Хорошая мысль, — кивнула моя собеседница, — пусть думает, что принесённое уже съедено.

Мы только и успели что понимающе переглянуться, как на пороге вырос мальчишка.

— Господин Наварг велел Экриме явиться к нему немедленно.

— Муниса, заверни отложенное во что-нибудь. Возьму с собой.

Добрая женщина только брови вскинула, но молча достала деревянный туесок, в который получасом ранее сгрузила хлеб и кашу, расстелила платок и завязала четыре угла. Так с этим узелком я и потопала вслед за посыльным через всё имение.

Мальчишка не особо спешил, так что я успела рассмотреть и служебные постройки, и господский дом в два этажа, стоящий на отшибе. Неплохой такой домик то ли из камня, то ли облицованный этим камнем, издали напоминающим розовый туф. Высокие, но не слишком широкие окна по фасаду, остроконечная крыша, покрытая цветной плиткой, много зелени. К парадному подъезду ведёт обсаженная деревьями тенистая аллея.

В здание меня проводили через ход для прислуги, ну да, новоприбывшим парадное крыльцо явно не по рылу. Господин Наварг принял меня не сразу, деловитый челядинец задержал посыльного и мою особу в небольшой комнатушке. А кроме того, сообщил настырной голодранке, что господин Наварг занят и 'сейчас не до тебя', а затем озвучил непререкаемую истину 'тебе придётся ждать, девочка'. Я наклонила голову и изобразила неглубокий поклон, согласна, мол. Челядинец демонстративно отвернулся к своим бумагам, и я отошла к высокому окну, нешироко открытому по случаю хорошей погоды.

За окном первого этажа как раз спешивалась кавалькада скромно одетых всадников. Двое самых старых, судя по седым кудрям, держат на запястьях здоровенных не то орлов, не то беркутов, а на сёдлах сзади приторочены птичьи тушки. Приехали, и тут свои охотники с орлами имеются, беркутчи по-казахски. Птицы протяжно вскрикивают и пытаются взлететь, их головы не накрыты колпачками, может, охотники магией обходятся, коли уж она тут есть? Наши казахи отпускают птиц на волю после семи лет службы, а как с этим тут обстоит? И охотятся ли эти беркуты на волков?

Провожая взглядом всадников, едва не вывалилась из окна. До чего же роскошные птицы! Ноги до самых бёдер в плотном серебристом оперении, у нас алтайские казахи называют таких орлов 'ледяные ноги'. Коричнево-сизое оперение, взъерошенная шея, жёлтые клювы, а когти! Мать моя, там просто абордажные крюки вместо когтей!

— Какие птицы, боже мой!

Один из беркутчи оглянулся на возглас, и я едва не села мимо подоконника. Багровое лицо в обрамлении седых волос, изрезанное шрамами, перекошенное, и похоже, изрубленное саблями. Ужас просто... ну и лицо! Шрам на шраме, коллоидные рубцы превратили лицо в жуткую маску, и сквозь всё это безобразие светятся настолько голубые глаза, что в них больно смотреть!

* * *

— Дитя, наш господин ждёт. Входи, — челядинец прикоснулся к плечу.

Настала пора предстать пред 'нашим господином', делаю глубокий вдох... высокая дверь аккуратно и тихо закрывается за моей спиной. Вопреки ожиданиям, наш господин предстал не в облике ленивой скотины с бокалом в руке у пылающего камина. Массивная фигура, почти заслонившая окно в ширину, высунулась за пределы стены едва не наполовину:

— Кто тебя учил сидеть в седле, сын убогой черепахи?! И где твой меч?!

Он обернулся, на бледном лице непримиримо сверкнули глаза:

— В чём дело, Иллари?!

— Вы приказали доставить девочку немедленно, господин Наварг, — прошелестел за моей спиной голос.

— И где она?

— Здесь, мой господин!

Преклоняю колено, заодно и голову склоняю в почтительном поклоне.

— Ступай, Иллари. А ты поднимись и подойди ближе, — он раздражённо рявкнул ещё раз, — ближе, я сказал! И не вздумай падать на колено, надоело!

А уж как мне надоело.

— Что за представление ты вчера устроила в караулке? И смотри мне в глаза, когда я разговариваю!

Точно, не с той ноженьки оне вставши, а может, ему отказала в известном желании некая особа женского пола и не обязательно первая красавица королевства. То-то его корёжит с самого утра. Глаза у колдуна тёмно-серые, длинные, с тяжёлыми веками, и он вовсе не жирный, как мне с перепугу показалось. Немолодой, это да, но не толстый, просто костяк массивный, да и мускулатуры на нём прилично.

— Отвечай!

— Это представление я затеяла с единственной целью дать понять окружающим, что я своих людей не бросаю и в обиду не даю, мой господин. Кроме того, недопустимо, чтобы посторонние решали кому из ваших людей жить, а кому нет.

— Твоих людей?! — он комично вытаращил глаза, — а ты ничего не путаешь?

— Муниса доверилась мне, приняв вашу власть и покровительство, мой господин. Плох тот хозяин, что позволяет топтать своих людей! И я уверена, вы не из таких.

— Ах, ты уверена? — он смерил меня взглядом с ног до головы, — для простолюдинки ты прекрасно выражаешь свои мысли. Кто ты?

— Я ведь уже имела честь вам докладывать, мой господин. Ничего не помню до того момента, как очнулась от звуков боя.

— А кто принимал решение о жизни или смерти моих людей?

— Разумеется, я могу и ошибаться, мой господин, но вот это было предложено к завтраку сегодня утром.

Разворачиваю туесок с кашей.

— К завтраку? Это было предложено тебе?

— Да, мой господин. Я и моя спутница не стали это есть.

Господин маг выпрямился надо мной во весь рост и указательным пальцем повернул подбородок ребёнка к свету.

— Ты отдаёшь себе отчёт в сказанных словах? Ведь если обвинение не подтвердится, я велю тебя наказать. Иногда провинившиеся пред лицом господина, но неосторожно выжившие, завидовали мёртвым. Ты этого для себя хочешь? Виновного могут повесить за шею или за ноги, могут запороть насмерть. Есть ещё прелестная штука, тебя бросят в яму с голодными и потому безжалостными крысами или затравят собаками. Я могу также приказать палачу казнить тебя в ближайшем городке в назидание тем, кто пожелает рассказывать похожие сказки своему сюзерену, а это совсем не смешно, детка.

Он прошёлся от стены до стены.

— У тебя есть возможность отказаться от сказанного. Твоё решение?

У меня захватило дух! Думаю, последние краски покинули моё и без того бесцветное лицо. Господин Наварг качественно научился пугать глупых девчонок, но мне отступать некуда, за мной Муниса, новая жизнь, и сколько я понимаю, в этой жизни для двоих женщин места маловато, я говорю о себе и о госпоже Альбете. Ведь не зря же Муниса после моего водворения в спальню провела остаток ночи на кухне, помогая поварам и пекарям. Госпожа Альбета избавлялась от неугодных ей слуг весьма нестандартными методами. Бедолаг до полусмерти пороли плетьми, ссылали в дальние деревни и на рудники, принадлежавшие господину Наваргу. Случалось, что самые упрямые умирали, не выдержав каторжного кухонного труда, сгорали в несколько дней от лихорадки, падали замертво от сердечных приступов, погибали от кровавого поноса и кашля. Словом, мадам Альбета не особо стеснялась в средствах. И всегда выходила сухой из воды. Всё сказанное Муниса сбивчиво и коротко поведала пока переодевала меня для визита к господину Наваргу.

Я упрямо вздёрнула подбородок. В ответ хозяин кабинета многообещающе хмыкнул и стремительно пересёк кабинет.

— Иллари! Хайдура ко мне, немедленно!

В ожидании неведомого Хайдура хозяин поместья созерцал собственные ногти и мрачно сопел. Я тихонько стояла в углу, куда он отправил меня повелительным жестом и тряслась от страха и напряжения минуты. Скорее бы всё выяснилось, о Господи, Иисусе Христе, сыне божий! Наконец седовласый, поджарый старик в синем наряде возник на пороге кабинета, отвесил поклон и замер в ожидании.

— Осмотри это, — господин Наварг толчком отправил туесок на середину стола.

Старикан мазнул по мне невидящим взглядом, дважды провёл рукой над содержимым ёмкости, добыл из поясного кошеля склянку, капнул на кашу и едва успел отшатнуться от розовато-оранжевого свечения. И очередным пассом стёр цветной эффект, словно впитал ладонью.

— Ну что же, — он тщательно притёр пробку на склянке и учтиво произнёс, — налицо вытяжка из корня моррены, слегка усиленная не то магией, не то заговором обычной знахарки. Действует не сразу. Принявший малую дозу скончается от остановки сердца после незначительного усилия. Скажем, при попытке поднять ведро с водой.

— Спасибо, Хайдур. Иллари, я желаю видеть Альбету.

Хозяин кабинета пригласил старика в кресло у камина, меня он небрежным жестом задвинул за тяжёлые шторы. В ожидании экономки оба мага пустились в рассуждения о природе неизвестных мне явлений, связанных то ли с энергетикой здешнего мира, то ли ещё с чем. По крайней мере слова 'энергия' и 'частица силы' точно прозвучали.

Наконец-то наступила разрядка после страшного напряжения, затряслись ноги-руки, зубы клацали так, что на меня оглянулся старик-маг. Не в состоянии стоять неподвижно, я улеглась на подоконник, подтянула ноги к груди и впала в состояние меж сном и явью, так надоевшее в пути, но сейчас растворившее измученное сознание во вселенском покое...

Госпожа Альбета явилась примерно через десять минут, её мерзкий голос не спутаешь ни с каким другим. Так что, услышав 'доброго вам утра, мой господин', я мгновенно вылечилась от ступора, подобралась, как перед прыжком в неизвестность, а браслет ощутимо нагрелся. Чёрная змея тихонько зашипела, переползая с запястья на плечо, а затем плотно охватила горло.

— Рассказывай, — ленивый баритон словно высыпал стальные шарики на звонкий фарфор.

— О чём прикажете доложить в первую очередь, мой господин?

Понятно, старушка вполне профессионально тянет время, пытаясь уразуметь, что именно и в первую очередь желает знать хозяин. На её месте я сделала бы то же самое, но вот почтительности в её неприятном голосе маловато.

Баритон хмыкнул, а слева нетерпеливо шевельнулся старый маг.

— Ну, скажем, что сегодня будет подано к обеду?

— Запеканка из перепелиных яиц, большой салат из мяса и ветчины, осенние овощи в натуральном виде и обязательно чёрный хлеб, как вы предпочитаете. Затем каша из той крупы, что доставили с западного побережья, мой господин. К сожалению, её осталось очень мало, поэтому...

— Насколько мало?

— Сегодня я выдала две средние мерки, как велела ваша супруга, мой господин и осталось примерно столько же.

— Если я правильно понял, слугам это кушанье не подают.

— Что вы, мой господин, как можно?! Кто станет кормить этих бездельников господской едой?

— Никогда не подают?

Старуха слегка задержалась с ответом, попыталась что-то сказать, но поперхнулась. Она кашляла долго и непритворно, затем отдышалась и принесла извинения за неподобающее поведение.

— Итак? — ленивый голос заморозил окружающее пространство, и я перестала дышать.

— Нет, мой господин!

— Мне повторить вопрос в присутствии палача?

Старуха тут же уточнила:

— Я не отдавала приказа кормить слуг дорогими продуктами.

Снова обтекаемый ответ! Эта тётка явно играет с огнём. Ведь господин Наварг не примет уклончивого ответа, ей ли не знать? Или безнаказанность развращает больше богатства? Власть первого и второго, а также отсутствие у окружающих адекватных реакций на подлые выходки ослабляет инстинкт самосохранения у многих. Как удачно!

Ответом на обтекаемую фразу стал громкий стук, что-то неловко упало, и я осторожно выглянула в щёлку меж шторами. Упс, кресло господина Наварга валяется вверх ногами, а старуха, взятая за горло неведомой силой, парит в пяти сантиметрах от пола, хрипит и сучит ногами. Рядом стоит Хайдур, водит руками вверх-вниз и укоризненно качает головой.

— Подтверждаю сказанное ранее, — старый маг опустился в кресло, — от неё разит вытяжкой из моррены, как от старого пьяницы скверным вином. Да и прочим разит, как из помойки.

Запах страха, знакомо, господин маг, его ни с чем не спутаешь, тут вы непоправимо правы.

— Иллари!

Челядинец ворвался в кабинет с оружием в руках.

— Мой господин!

— Начальника охраны и палача ко мне. Срочно!

Багровое пятно на лице мадам Альбеты налилось лиловым оттенком. А меня наконец-то отпустило напряжение. Опускаюсь на корточки медленно, всё-таки тело у меня детское, явно недокормленное и со стрессами оно справляется не бог весть как!

Кабинет наполнили грубые мужские голоса, вскоре умерившие громкость звука, старуху быстро спеленали и выволокли прочь. Что именно 'наш господин' велел палачу, я так и не расслышала.

И уж теперь, надеюсь, заживём тихо-мирно. Главное, чтобы Муниса намекнула первой балаболке из числа здешнего электората о моём участии в развенчании мадам Альбеты, белый пиар мне не повредит. Штора отдёргивается внезапно и надо мной воздвигаются оба мага.

— Вставай, дитя, нам надо побеседовать, — голос господина Хайдура нейтрален, лицо непроницаемо, — следуй за мной.

— Слушаюсь, господин маг!

Опираюсь повлажневшими ладонями о стену, пытаясь подняться быстро и едва не падаю на подломившихся ногах. Старик подхватывает меня под локоть.

— Идти сможешь?

— Смогу, господин маг.

Кланяюсь хозяину кабинета весьма неловко, но очень старательно, ибо силы мои на исходе и проворно преклонить колено не получится. А если и получится, то уж вставать придётся из той позиции, что именуется 'на карачках'. Оно мне надо?

— Прошу прощения, мой господин, но моё нынешнее состояние не позволяет выказать вам подобающее уважение.

— О, Всетворец, какие слова знает кухонная замарашка, — хмыкнул господин Наварг, — ступай уже, пока ещё одна кухарка не распростилась с жизнью по твоей вине!