Прогулки по крышам

— Мортимер, — сказал негромко. — Быстро в машину.

— А...

— НЕМЕДЛЕННО!

Он будто одним возгласом телепортировал ее в машину — Агата мгновенно очутилась на переднем сиденье. Смотрела через стекло, как медленно, завернув голову влево, он отступает к машине. Шажок-остановка, шажок-остановка. Агата изо всех сил напрягала зрение, но видела перед собой только пустой мост. Келдыш широким полукругом повел рукой, как будто измерял температуру моста под ногами, потом снова — уже вверх ладонью. Остановился перед капотом — Агата видела, как шевелятся его губы, но изнутри слов не было слышно. Вновь двинулся, так же замедленно открыл дверцу — и мгновенно оказался в седане.

— Пристегнитесь!

Агата потянула ремень — ее бросило на стекло, потому что зверь-машина внезапно прыгнула, разворачиваясь чуть ли не в воздухе. В панике завизжала машина со встречной полосы. Барахтаясь на сиденье, Агата сумела оглянуться: машина встала, упершись бампером в перила, а следом, накрывая и ее и мост, полз белый туман.

— Пристегнись! — снова рявкнул Келдыш, и Агата испуганно повиновалась. Снаружи мелькали огни и улицы, размазанные в цветные пятна, скорость вдавливала ее в плотное сиденье, а оскалившийся Келдыш гнал и гнал, бормоча что-то, и только иногда вскидывал взгляд в зеркало заднего вида. Вид у него был дикий. Агата вжалась в угол между дверцей и сиденьем, глядя то на него, то на несущуюся на них улицу...

— Выходите!

Ни за что, подумала Агата и открыла зажмуренные глаза. Сильная рука Келдыша уже бесцеремонно вытаскивала ее за локоть.

— Быстрее же, Мортимер!

Она еле успевала переставлять ноги, пока он тащил ее по узкой дорожке к слабо освещенному крыльцу. Нажал кнопку звонка и еще пару раз вдарил кулаком по деревянной двери. Дал бы и третий, если бы дверь безо всякого предупреждения не распахнулась. Оттуда на них вылетело очень сердитое существо в чем-то развевающемся белом.

Существо зашипело по-змеиному:

— Игорь! С-скотина ты этакая! Ты меня до смерти напугал! Дети уже спят, а ты...

Келдыш молча, как объяснение, выставил вперед Агату, и женщина сказала обычным человеческим голосом:

— Господи! Заходите скорее!

Рука Келдыша на агатином плече, подталкивая и направляя, провела ее через порог, ярко освещенную прихожую, до горящего торшера в гостиной. Тут, надавив, приказала сесть — Агата безо всякого сопротивления рухнула в мягкие подушки дивана.

— Что с вами, бедняжка? — услышала сочувственное. Женщина сидела перед ней на корточках, заглядывая в лицо. — Игорь, что ты с ней сделал?

— И рад бы что-нибудь с ней сделать, да не знаю — что! — раздраженно огрызнулся Келдыш. Он все встряхивал и встряхивал рукой, словно пытаясь сбросить с запястья массивные металлические часы.

— Ч-черт! Лизка, побудь с ней, я должен кое-что проверить...

— Ты куда?

Но только дверь хлопнула. Женщина со вздохом повернулась к Агате:

— Вот так всегда! Налетит, наорет, перепугает — и снова пропал! Что случилось?

Зубы Агаты начали отбивать дробь.

— Н-не знаю... м-мы б-были на м-мосту...

— Каком?

— Н-не помню... там льв-вы...

— Королевском. Так?

— А он и говорит: 'б-быстро в машину!', и как рванет! Я думала, мы разоб-бьемся...

Лиза кивала:

— Вполне в стиле моего братца.

Брата? Представить только, ядовитый, черный, неприятный Келдыш в родстве с этой маленькой толстенькой беленькой женщиной...

Лиза чуть прищурилась.

— Он что-то вам сказал? Что он делал?

— Я не слышала, я же б-была в машине... а он шел и делал рукой... в-вот так...

Агата добросовестно постаралась повторить жест учителя. Подняла глаза и увидела, что Лиза задом отползает от нее по ковру и чуть ли не шипит при этом, как разъяренная кошка.

— С-стервец!

— А? — ошарашено спросила Агата. Лиза неожиданно легко подпрыгнула с пола — как мячик — и хватила рукой по телефону.

— Серегина мне! — взлетел к потолку ее пронзительный голос. — Серегина! Я... Игорь сейчас на Королевском. С нашими друзьями. Да... и... да, я говорю! Скорее, ради бога!

Хлопнула трубкой о стол, подперла руки в боки и уставилась на Агату. После минутного замешательства та завозилась, и Лиза сообразила, на что смотрит. Или на кого. Кивнула и сказала:

— Все в порядке. Его прикроют.

Как будто Агату это должно было успокоить. Как будто она должна за Келдыша волноваться...

Лиза еще помолчала и всплеснула руками:

— Нет, ну какой идиот! Мы же только год назад его буквально по кусочкам собирали!

Агата насторожила уши.

— По каким... кусочкам? Почему по кусочкам?

Но Лиза вдруг вновь превратилась в хлопотливую хозяйку:

— Да вы же вся дрожите! Как вы, бедненькая, перенервничали! Идемте, я покажу, где ванная, умоетесь, я вас покормлю.

Агата послушно поплелась следом. Ей было неудобно признаться, что она вовсе не перенервничала, а если кого и испугалась, то только взбесившегося Келдыша...

Ванная была просторной, светлой и доказывала, что в доме есть дети: детские шампуни и присыпки, цветные пластмассовые уточки и кораблики.

— Девушка, где вы там? Ау-у? Вы не утонули?

Агата вытерлась мягким полотенцем и пошла на кухню. На столе уже стояли тарелка с пирогами и громадная чашка с дымящимся какао.

— Ешьте. Как вас зовут?

Агата отбросила волосы с лица.

— Агата.

Лиза уставилась на нее, и Агата завозилась: опять 'фамильные глаза'? Их что, знает вся столица?

— Да вы же совсем молоденькая! — пораженно сказала Лиза.

Тут Агате стало совсем неудобно. Официантка, теперь келдышева сестра...

— Мы из его класса. Приехали в столицу на экскурсию. Я и еще четверо.

Лиза засмеялась.

— Ну конечно! Он говорил! А я-то подумала... Ешьте. Вы, конечно, голодная. Когда Игорь чем-то увлечен, он просто безжалостен. Наверняка морил вас голодом.

— Нет, он...

— Ешь!

Несколько минут слышалось только благодарное агатино чавканье. Конечно, это не бабушкины пироги, но тоже очень и очень...

Лиза сидела напротив, поглядывая то на Агату, то на часы.

— И как там мой братец учительствует?

Агата облизнулась и вытерла губы.

— Он хорошо преподает. Увлекательно.

— Да уж, зажечь он умеет. А как он вам как человек?

— Многим нравится, — честно сказала Агата.

— А тебе? Ну, что я спрашиваю, у тебя на лице все написано! Он может быть просто невыносимым!

Агата покраснела. Везет ей в этот год на любящих сестер невыносимых братцев: Вуд, потом Келдыш...

Она внезапно обнаружила, что зевает во весь рот.

— Ну вот что, — решительно сказала Лиза. — Пойдем, уложу тебя спать.

Агата подавилась зевком.

— Но учитель... когда приедет... мне же надо в гостиницу...

— Когда приедет, тогда приедет. Теперь явно уже только под утро. Ляжешь на диване. Идем-идем!

Слабо сопротивляясь, Агата переоделась в мягкую просторную майку, Лиза сунула ей подушку и накрыла пледом. Погасила свет.

— Если что — я неподалеку. На кухне.

— Разбудите меня, когда он вернется.

— Разбужу-разбужу. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи... — и Агата моментально уснула.

— Где она?

— Спит. И тебе бы не мешало.

— И тебе. Вздремну. Разбудишь в семь?

— Сначала отчитайся... куда грязными руками? Давай я тебе чай согрею. Кто это был?

— Нюхач работает. Но, по-моему, дело гиблое. Как всегда. Я все не пойму — зачем? Кому я теперь нужен? Сижу себе в провинции, никого не трогаю...

— А вдруг они об этом не знают?

— Мне что, объявление в газете дать? Или бэджик на себя повесить: 'Это Келдыш, никому теперь совсем не страшный'?

— Игорь... когда это все кончится?

— Никогда. Не при нашей жизни — точно. Так что пойду я все-таки посплю...

Она как-то сразу вспомнила, где она и кто она, и почему по комнате бродит заспанный Келдыш. Агата смотрела на него, медленно моргая. Келдыш остановился у окна, оттянул штору, серый свет лег на его такое же серое хмурое лицо. Провел пальцами по непривычно взлохмаченным волосам, подергал себя за мочку уха, точно проверяя, насколько он проснулся — и поглядел на Агату. Агата поспешно зажмурилась. На учителе были одни полузастегнутые джинсы — конечно же, черные! — на груди висел какой-то медальон.

— Ига-арь!.. — прошипела Лиза. — Что ты там топчешься? Иди на кухню!

Келдыш послушно зашаркал к двери. Агата посмотрела ему вслед. С утра, он был какой-то... скованный. Словно тело еще не проснулось и плохо его слушалось.

Год назад мы его буквально по кусочкам собирали...

Дверь Келдыш прикрыл неплотно. Лиза сказала — уже обычным голосом:

— Есть будешь?

— Угу. И кофе.

— Большую чашку?

— Что спрашиваешь?

Пауза. Позвякиванье. Агата перевернулась на спину.

— Хоть немного поспал?

— Да. Лизка, успокойся, я жив и здоров!

— Не могу. Ты меня вчера до смерти напугал!

— Ну, извини, — буркнул Келдыш.

— И девочку свою...

Тишина. Позвякивание.

— Как ты ей все это объяснишь?

— Я не обязан.

— Так-та-ак, — зловеще сказала Лиза, — представляю тебя в роли школьного учителя!

— Полный мрак. Хотя детишки попадаются... интересные.

— Вроде этой... Агаты, кажется?

— Угм. Нам пора. Разбуди ее.

— Твоя ученица, ты и буди. А я пирожки подогрею.

— А вдруг я ее испугаю?

Голос Лизы стал ехидным:

— До сих пор не знаешь, как будят по утрам девушек? Поцелуями, братец!

Келдыш заворчал. Агата тут же закрыла лицо локтем. Слушала, как открылась дверь, медленные шаги. Потом Келдыш негромко сказал — совсем близко:

— Мортимер!

Интересно, а что он будет делать, если она притворится, что крепко спит? Тормошить за плечо или поливать из чайника? Тут Агата вспомнила про лизины поцелуи и мгновенно вспыхнула — наверное, даже локоть покраснел. Опустила руку:

— Я не сплю.

— Тогда вставайте, — сказал Келдыш своим обычным голосом. — Пора ехать в гостиницу.

Агата поискала глазами одежду. Поверх аккуратной стопки лежал лифчик. Она увидела, что Келдыш увидел тоже, и втянула голову в одеяло, как черепаха. И зачем вчера напялила? Ведь терпеть же не может...

Келдыш молча ушел на кухню. На этот раз джинсы были на нем застегнуты.

Лиза подала ей пушистое полотенце.

— У тебя косметичка с собой?

— Нет...

Не признаваться же, что из всей 'косметички' у нее только тушь и блеск для губ... Вот у Дьячко — у той в сумке целый арсенал.

— Хочешь, дам тебе?

Почему-то все сестры всех ее знакомых братьев хотят ее непременно раскрасить...

— Спасибо, не надо.

— Ну и правильно, — бодро и неубедительно согласилась Лиза. Агата возилась в ванной долго — пока Келдыш не стукнул костяшками пальцев в дверь:

— Я ушел с кухни!

Агата вышла из своего убежища, села на табурет и с тоской поглядела на полную тарелку. Есть не хотелось. И хозяйку не хотелось обижать.

— Возьми пакет с собой, ехать-то далеко, проголодаетесь, — сказала догадливая хозяйка.

'До гостиницы, что ли?', едва не спросила Агата, потом вспомнила, что сегодня они возвращаются домой.

В прихожей задумалась, куда пристроить пироги, чтоб обуться. Келдыш молча забрал у нее пакет. Агата присела, сражаясь со шнурками. Шнурки, будто маленькие змеи, жили своей собственной жизнью и совершенно не хотели подчиняться. У самого ее носа начал нетерпеливо постукивать черный блестящий ботинок.

— Побыстрее, Мортимер!

Поспешно завязав-запутав последний узел, Агата выпрямилась — и прямо-таки напоролась на взгляд широких серых (тоже фамильных?) глаз Лизы.

— Мор-ти-мер? — по складам выдохнула она. Розовая ее кожа пошла бело-красными пятнами, и сразу стало видно, что эту ночь женщина почти не спала. И что она очень испугана. Вернее сказать — перепугана. Агата растерянно взглянула на Келдыша — тот тоже смотрел на сестру, закусив губу. Лиза шагнула к нему и стала комкать на его груди водолазку, по-прежнему не сводя глаз с Агаты, словно боялась хоть на миг выпустить ее из виду.

— Это... что ты... ты что задумал, Игорь?!

Брат сильно сжал ее руки.

— Успокойся, Лиза. Все в порядке. Все под контролем.

Метнул злобный взгляд на оцепеневшую Агату, как будто она в чем-то виновата.

— Идите в машину!

Машина, конечно, была заперта, и Агата переминалась рядом с ней с ноги на ногу, пока из дома не вышел стремительный Келдыш. Уже сидя рядом с ним, Агата увидела Лизу. Неподвижная, подретушированная утренней дымкой, вся в белом, женщина казалась привидением, которое вот-вот унесет порывом легкого ветра...

— Приехали, Мортимер.

Келдыш перегнулся через спинку, достал с заднего сиденья пакет с пирогами и кинул ей на колени.

— Мортимер, вы заснули?

Агата смотрела в лобовое стекло.

— Почему она испугалась?

— Кто?

— Лиза. Ваша сестра. Она так хорошо отнеслась ко мне, а потом испугалась. Она меня испугалась?

Келдыш искоса, подняв бровь, оглядел Агату. Сказал с отвращением:

— Посмотрите на себя, Мортимер! Кого вы можете напугать?

Агатина нижняя губа упрямо выдвинулась вперед.

— Значит, не меня, но из-за меня?

Келдыш с силой потер лицо ладонями. Он тоже мало спал сегодня. Ответил нетерпеливо:

— Не вас. И не из-за вас. Это наше с сестрой дело. Вас оно не касается.

— Как же — не касается, — сказала Агата противным голосом. Она была готова разрыдаться. — Когда меня люди боятся!

Дальше будет еще хуже, мог бы сказать ей Келдыш. Не сказал — вздохнул длинно и как-то тоскливо.

— Идите в номер, а? Поспите до двенадцати. А то вас, и правда, пугаться начнут. Идите, Мортимер, идите.

Агата посидела, взялась за ручку дверцы и спросила, глядя на свои колени:

— А как же ваша обычная фраза?

— Которая?

— 'Нет нужды предупреждать, чтобы вы никому ничего не говорили?'

— Да говорите хоть всему свету! — сразу откликнулся Келдыш. — Ничего сверхъестественного или секретного с вами вчера не происходило. Я показал вам город, вы переночевали у моей сестры, я довез вас до гостиницы. Вот и все.

— А как же Королевский мост? — спросила Агата. — Там тоже ничего не происходило?

Она покосилась. Ресницы ее были мокрыми, и оттого темными и длинными.

Вторая за сутки истерика в его планы никак не входила.

— Это тоже вас не касается, — сказал Келдыш утомленно. — Но я могу ответить. Была попытка нападения. Она не удалась. Вот и все.

Этого, конечно, оказалось недостаточно, потому что Агата тут же развернулась и вывалила на него целую авоську вопросов:

— Чья попытка? А почему на вас хотели напасть? А куда вы потом ездили? Кто такой нюхач?

У него моментально кончился запас и без того невеликого терпения — Келдыш сунулся к самому ее лицу и рявкнул:

— Вон из моей машины, Мортимер!

Ее как ветром сдуло. Келдыш проводил взглядом быструю сутулую фигуру. Пироги она оставила на сиденье.

— Что-то ты совсем не ешь, — заметила бабушка. — Что, пироги не удались?

Агата положила кусок на тарелку.

— Нет, просто я вчера уже их ела.