Воздушный стрелок 2 Часть 4. Туман войны

— Понимаю, но... а мне-то какая выгода? — Поинтересовался я.

— А для тебя это тоже возможность получить собственный титул. Причём, без многолетних мытарств нескольких поколений. Регент наследника, это, фактически, прямой билет в именитые.

— Вот как? А что мешает мне получить титул сейчас, как носителю и генома и эфирной линии? — Прищурился я.

— Противостояние Бельских, в чьём распоряжении сейчас находится титул, и отсутствие тех, кто замолвит за тебя сло... — Вербицкий покосился на свой браслет и побледнел. Что это с ним? А!.. Вспомнил про гриф, и того, кто его поставил на "моём" деле. Бедняга... то-то у него такой вид, словно ему "винчестер" с любимой порнухой форматнули... м-да. Надо спасать дядечку, а то, как бы его сейчас инфаркт не хватил.

— Анатолий Семёнович. — Окликнул я зависшего полковника.

— А? — Полковник перевёл на меня потухший взгляд.

— Я согласен. — Каменная маска на лице Вербицкого дала трещину и "осыпалась", открывая безмерное удивление.

— Почему? — После минуты молчания, хрипло спросил полковник.

— Я был бы идиотом, наживая себе таких последовательных врагов, как род Вербицких. — Пожал я плечами.

— Последовательных? — Явно ещё не веря в мои слова, нахмурился собеседник.

— То упорство, с которым вы идёте к цели, очень многое говорит о семейных чертах характера, и я не думаю, что это свойство распространяется лишь на стремление к титулу. А значит, в случае чего, и противниками вы будете не менее настойчивыми, не так ли? — Я улыбнулся. — Ну, а кроме того, зачем плодить врагов, если есть возможность обзавестись друзьями? Где мне расписаться, Анатолий Семёнович?

— Р-ра! — Полковник взвился над столом и, хлопнув по кнопке селектора, буквально прорычал в него, что абсолютно не вязалось с воцарившейся на устах улыбкой. — Саня, Марию сюда, немедленно!

Надо отдать должное девушке, слова отца о будущем учителе её ещё не существующего даже в проекте ребёнка, Мария встретила стоически. Внешне. Потому как Эфир всё-таки дрогнул от её смущения.

— Учителем... ага. Уже хорошо. — Вздохнув, задумчиво проговорила девушка и взгляд её неуловимо изменился.

— Но-но! За избыток кальция в организме, Ольга нас обоих на электрический стул пристроит. — Фыркнул я, распознав засветившие Эфир эмоции. — А близняшки ещё и помогут зафиксировать, чтоб не дёргались.

— Э-э... — Лицо девушки приняло недоумённое выражение. — А ты с ними, что тоже...

Это называется, фэйспалм!

— И ты туда же?! — Это был стон души, честное слово!

— А, значит, правду про вас в гимназии говорят. — Торжествующе провозгласила Мария, под изумлённым взглядом своего отца. Да чтоб его!

— Маша, предупреждаю, ещё хоть одно слово этого бреда, и учителем твоих детей мне не стать никогда в жизни. — Со свистом выпустив воздух через сжатые челюсти, процедил я. — У покойников детей не бывает, знаешь ли.

— Да ладно-ладно... — Фыркнула улыбающаяся Вербицкая. — Не буду я разбалтывать твои маленькие тайны.

— Кажется, я зря тогда спас тебя от близняшек. — Кое-как успокоившись, проговорил я. И на этот раз, Мария промолчала. Слава богу.

— Вы закончили пикировку, надеюсь? — Осведомился Вербицкий и, вперив изрядно похолодевший взгляд в дочь, отчеканил. — Подобное отношение к будущему регенту наследника Скуратовых и кровному родичу, недопустимо. Я ясно выразился, Мария?

— Да, отец. — Улыбка нашей классной "звезды" поблекла.

— Не надо так строго, Анатолий Семёнович. — Я покачал головой. — Мы не на приёме, а там Мария Анатольевна просто не унизится настолько, чтобы вести себя подобным образом.

— Я... Извини, Кирилл. — После недолгого молчания, проговорила Вербицкая. — Это больше не повторится.

— Очень надеюсь. Не хотелось бы вновь включать в воспитательный процесс, розги. Мне казалось, мы прошли этот этап ещё три года назад. — Вместо меня ответил полковник и, убедившись, что дочь всем своим видом являет одно сплошное раскаянье, довольно кивнул. — Ладно. С этим разобрались. А теперь, Маша, что у нас с ужином?

— Матушка сказала, чтобы через полчаса мы были в столовой.

— Замечательно. Тогда, неси кофе и коньяк. Как раз, успеем чуть-чуть отпраздновать. — Покосившись на меня, проговорил Вербицкий. А что я? От глотка коньяка мне хуже не будет, это точно. Такие новости, вообще-то нужно запивать чем-нибудь успокаивающим... Кстати, о новостях. Пока Мария побежала исполнять приказ отца, я решил уточнить кое-какие моменты.

— Анатолий Семёнович, а если я вопреки всему, вдруг, всё же окажусь виновным в убийстве приказных? Неужели вы, начальник Пятого стола, вот так легко мне поверили?

— Ты прав, Кирилл, я не верю никому и ничему. На слово. Но в полученном мной отчёте наблюдателей, том самом, что под "Короной", есть замечание и о вашем с господином Хромовым, допросе "некоего лица", и подтверждение твоего алиби. — Ухмыльнулся полковник и договорил, — и, кстати, сей могущественный господин, через четверть часа после твоей доставки домой, был зафиксирован на въезде в "боярский городок", который он покинул в шесть семнадцать утра, что также было зафиксировано штатными системами наблюдения...

— И это тоже было в отчете? — Удивился я.

— Представь себе, было. — Хмыкнул Вербицкий. — История с твоим "гостеванием" в Преображенском приказе, только-только начала раскачиваться, а господа приказные уже изображают такое служебное рвение, что только диву даешься. Знают кошки, чьё сало съели. А тут ещё и двойная смерть их коллег. Вообще забегают, как наскипидаренные.

— Ясненько.

— Так что, ты особо не расслабляйся. И не удивляйся, если вдруг снова в изолятор загремишь, как ценный свидетель. Не факт, конечно, но вполне возможно. А уж то, что тебе придётся ко мне на собеседование пару раз зайти, так это я тебе прямо сейчас обещаю. Как бы то ни было, но похищать приказных, это не та шалость, которую легко можно простить. — Неожиданно преподнёс пилюлю мой собеседник.

— Ну, если без карцера и ненадолго, то ладно. — Вздохнул я. В самом деле, индульгенцию мне никто не выписывал, да и... знал я, на что иду. И когда за Переверзевым лез, и когда к Вербицким шёл. Хорошо ещё, что прямо сейчас никто в подавители не закатывает.

— Кстати, а с чего у тебя такая нелюбовь к карцеру-то? — Вдруг поинтересовался полковник, а заметив мой взгляд, напрягся. — Нет, я понимаю, место неуютное и долго там не просидишь, но... два часа-то выдержать можно, разве нет?

— Не два, а двадцать. — Ощерился я. — Вечером доставили, запихнули в этот "кубик", через несколько часов вытащили на допрос и убрали обратно. И только перед тем как выпустить, перевели в обычную камеру, где я и получаса не пробыл. Как результат, купированный дар. Была надежда, что "доплетусь" до воя, а после карцера выяснилось, что новик, мой "потолок".

Вербицкий нахмурился и уже открыл было рот, чтобы что-то спросить, но тут в кабинет вошла Мария с подносом и, довольно улыбаясь, принялась выставлять на стол графин с плещущейся на донышке янтарной жидкостью, пару хрустальных "тюльпанов", кофейный прибор и... пепельницу. Наблюдательная дочка растёт у полковника, хм. Я благодарно кивнул и...

Затрезвонивший на руке браслет заставил меня дёрнуться. Этот сигнал я выставлял только на домашнюю сигнализацию...