Наш мирный космос. Изгои

Еще девять получивших повреждения машин расползались во все стороны от станции — кто куда успел отвернуть. И только восемь относительно не пострадавших бомбардировщиков вновь собирались в одну группу на удалении полутора сотен километров. Также уцелел один из Кастеров, успевший разделать под орех Гардхундо старшего лейтенанта Смирнова. Правда, орех оказался не таким уж хрупким, да и старший инструктор не оставил коллегу в беде, так что избитый ховер Юрия потихоньку подтягивался к воротам ангара следом за побитыми курсантами.

А на самой станции наиболее впечатлительные личности уже образовали натуральные очереди в санблоки. И они имели на это полное право. Не смотря на противодействие курсантов и выставленные в качестве щитов Карго, не менее десятка ракет добрались и до самой станции. Пусть это было всего лишь десятой частью от общего числа выпущенных ракет, но для хорошей встряски хватило с лихвой.

Естественно, щит космической станции выдержал. Все же по мощности он более чем в два раза превосходил щиты, которые удавалось разместить на линкорах. Вообще, размеры станции позволяли довести количество конденсаторов и излучателей щитов до такого количества, что атака простым кинетическим оружием стала бы практически бесперспективным делом. Вот только идти на подобные растраты дураков не было, поскольку даже один единственный крейсер, вооруженный лазерной пушкой, мог легко раскромсать ее на мелкие кусочки. В этом и крылось основное преимущество линейных кораблей над всеми прочими классами звездолетов. Мощнейший лазер, вокруг которого выстраивался весь остальной корпус, позволял не обращать внимания на электромагнитные щиты, что, функционируя, являлись непреодолимым препятствием, как для кинетических снарядов, так и для плазмы. Лишь действительно огромная цена тяжелых лазерных установок и монополия всего двух производителей не позволяли заполонить космос ордам бронированных тяжеловесов. Да и крейсеров, носителей лазеров, в мире оставалось сравнительно немного — слишком хлипкими оказались бронепалубники, становясь легкой добычей, как для полков ховеров, так и своих более крупных собратьев, способных, благодаря более мощным орудиям, нанести единственный потребный удар задолго до выхода легкого крейсера на дистанцию действенного огня. Потому нынче львиная доля крейсеров выполняли роль, либо корабля разведки и наведения для москитных сил флота, либо батарей ПКО в составе эскадры. Но на вооружении многих государственных образований до сих пор оставались ветераны прошедшей войны, когда качеству предпочитали количество. Имелось с полдюжины лазерных крейсеров и у кланов Эспериги. В том числе две штуки у феристов. Но, по всей видимости, для них нашлись куда более приоритетные цели, нежели безоружная станция. Потому отделаться удалось исключительно легким испугом. Правда, если станция осталась невредима, то два Карго оказавшихся на пути ракет тем же самым похвастать никак не могли. Одному две ракеты угодили точно в корму, и теперь он беспомощно дрейфовал, лишенный возможности дать ход, а второму ракеты попали в район рубки и теперь с него запрашивали срочную эвакуацию и неотложную медицинскую помощь.

— Доложить о потерях. — стоило противнику отступить, а взрывам прекратить сотрясать станцию, полковник Моро принялся собирать жизненно необходимую информацию. Связь со штабом флота глушилась и потому, не имея представления об окружающей обстановке, он мог рассчитывать только на ресурсы своего хозяйства. Всю свою жизнь полковник тяготел к прекрасному. Он всегда мечтал посвятить свою жизнь написанию картин. Но тесты показали, что для небольшого по численности клана маленький винтик носящий фамилию Моро принесет гораздо больше пользы, будучи употребленным на военно-административной должности. Потому вместо класса художественной школы и мольберта ему предоставили койку в курсантском общежитии и полное государственное обеспечение, чтобы в тот момент, когда в дверь постучится беда, он оказался на правильном месте и принял верные решения.

— Станция не пострадала. Энергия защитного поля снижена на шесть процентов. Убитых и раненых на станции нет. Получили серьезные повреждения К145 и К147. На К147 двое погибли и еще двое ранены. Спасательный катер к ним уже выслан. С начала атак мы потеряли пять ховеров уничтоженными и восемь поврежденными. Погибли четверо курсантов. Один из сбитых выжил и сейчас за остатками его ховера отправляют тягач спасателей. В строю осталось двадцать Гардхундо. У всех израсходован запас ракет, поэтому машины срочно требуется принимать на борт и перевооружать. Пятнадцать Молний полностью готовы к вылету.

— Поврежденные ховеры отправляйте в ангар академии. Их механики намного лучше знакомы с подобными машинами, поэтому смогут быстрее вернуть их в строй. Остальных звеньями отправляйте в ангары 4 и 6. Подготовьте приказ службам снабжения флота, о выделении вооружений с их складов для этих ховеров. И отправьте туда же курсантов, которые еще не летали. Надо сменить пилотов. Как-никак, это был их первый реальный бой. А ведь они еще даже погоны на плечи не примерили.

— Есть, сэр. — раздалось со всех сторон и отвечающие за свои участки офицеры принялись одновременно с кем-то связываться, что-то говорить и вносить в базу данных многочисленные запросы. Чертова бюрократия вслед за деньгами стала полноценной рекой питающей любые войны.

— Что делать с подбитыми транспортами, сэр? — обратился к командиру майор Тьюри.

— Что было у них на борту?

— Почти две сотни Гардхундо, а также запасные части и оборудование для их обслуживания.

— Насколько я помню, мы туда спихнули все с наших складов и арсеналов, что не смогли бы восстановить собственными силами.

— Так точно, сэр. В исполнение приказа отправить весь хлам на планету, мы изрядно подчистили собственные запасники. Но теперь, учитывая новые обстоятельства, — он кивнул на голографическую сферу в центре зала, на которой четко прорисовывались точки вражеских машин, продолжавших оставаться вблизи станции, — нам могли бы пригодиться все возможные ресурсы.

— Поступим следующим образом, прикажите их капитанам включить идентификационные маяки контейнеров и сбросить их в космос. Я сильно сомневаюсь, что у нас есть время просматривать весь груз, так что найдите коносамент и определите контейнеры, в которых действительно лежит хоть что-нибудь представляющее для нас ценность. Как только спасательный буксир доставит выжившего пилота на станцию, прикажите начать таскать выбранные вами контейнеры в ангар академии. И выделите им в помощь два ремонтных катера. С их манипуляторами они будут более чем полезны в этом деле. Что-нибудь еще?

— Да, сэр. У нас имеется три ховера класса Джоро. Их пилоты, как вы можете помнить, убыли на наших Гардхундо пару дней назад. Где они сейчас и чем занимаются, мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Но пока их нет, хорошо бы передать эти машины инструкторам.

— А почему вы молчали об этом раньше!? — не на шутку взъярился полковник. Сам он, в силу огромного объема информации перелопачиваемой ежедневно, забыл об этих истребителях уже спустя полчаса после подписания очередного приказа о неразглашении, но прощать подобную забывчивость своим подчиненным, намерен не был. Все же это была их работа — помнить и вовремя напоминать своему командиру. — Такие машины стояли без дела, в то время как наши люди вынуждены были идти в бой на летающем антиквариате! Как это понимать, майор Тьюри?

— В то время Джоро еще не были готовы к вылету. Они и сейчас не готовы. Но механики из 6-го ангара прислали отчет, что смогут ввести их в строй в течение часа.

— Естественно пусть вводят! И вообще, передайте всем — подготовить к полетам всю возможную технику. Подумать только, у нас на балансе числятся почти две сотни ховеров, а отправить в бой мы можем всего два десятка! За такое в военное время и к стенке поставить могут. Как вы считаете, майор Тьюри?

— Могут, господин полковник. — слегка хрипнув, тут же отозвался первый помощник, и принялся расстегивать вдруг ставший слишком тугим воротник.

— В таком случае постарайтесь донести это до всех и каждого. Только сделайте это помягче что ли. Люди сейчас и так на нервах.

— Будет исполнено, сэр.

— Вот и отлично. Как только наши ховеры пополнят боекомплект, дайте мне знать. Пора уже прогнать этих пакостников подальше от станции и заняться спутниками. — кивнул полковник на горящие красным цветом точки, расползающиеся по голографической сфере.

Первые из подбитых ховеров принялись вкатываться в ангар, и от одного вида этих истерзанных машин, механикам становилось худо. Попавший в аварию еще до начала боевых действий Борт 113, окончательно преобразился в настоящую развалину. От второго крыла тоже ничего не осталось, за исключением небольшого обломка волочившегося за машиной на каком-то кабеле. Также серьезно пострадала носовая часть ховера и правая часть планера — все было буквально усеяно небольшими пробоинами, так что создавалось впечатление, что какой-то умник расстреливал Гардхундо из дробовика. Причем расстреливал очень долго и с особым тщанием. Бронированной крышки фонаря вообще не было на месте, так что весь путь домой пилота от мгновенной смерти защищал только скафандр. А чуть позади кабины пилота из центроплана торчал кусок не принадлежащей ховеру обшивки — именно этот подарок от сдетонировавшей ракеты снес откидную часть фонаря. Следом за ним показался Борт 117 выглядевший на порядок лучше. Он даже мог бы порадовать своим видом простого обывателя если бы не одна неприятность, произошедшая на глазах у всего находящегося в ангаре технического персонала — стоило ховеру доползти до своего парковочного места, как у него подломилась стойка заднего левого шасси и перекосившаяся машина, чуть не прибив несколько человек, легла левым крылом на палубу ангара.

Глава летно-технической службы академии уже готовился выдать все, что он думает о бездарных курсантах угробивших его крошек, когда створки шлюза открылись вновь, и внутрь ангара вкатился очередной побитый истребитель, тут же вспыхнувший, как бенгальский огонь, стоило воздуху добраться до растекшегося по всему планеру топлива. Открыв было рот, он тут же захлопнул его и кинулся к своему электрокару — во-первых, там имелся дыхательный аппарат, а во-вторых, хранился небольшой огнетушитель. И то и другое в данный момент было жизненно необходимо для скорейшего подавления возгорания и спасения собственной жизни. А пока он, как и все прочие техники, бежал за средствами индивидуальной защиты, горящий ховер проделал путь до места своей стоянки, оставляя за собой огненную реку, мгновенно растекшуюся по палубе ангара. Видимо, пилот истребителя, либо не видел, что его машина полыхает похлестче олимпийского огня, либо просто рефлекторно привел машину на ее законное место, будучи не в силах соображать здраво после первого боя. Стоило Гардхундо замереть на месте, как на него со всех сторон устремились струи пены. Небольшие бортовые огнетушители, штатная пожарная машина и стационарная система пожаротушения обрушили на многострадальный истребитель такой поток, что вскоре единственным напоминанием о ховере остались лишь торчащие из огромного комка пены крылья. Не успели техники отойти от борьбы с пожаром, как одновременно открылись створки еще двух шлюзов и в ангар принялись втягиваться еще два инвалида. Первый щеголял десятком пробоин от снарядов среднего калибра в крыльях и планере, а второй всем своим видом демонстрировал факт существования ангелов хранителей — взорвавшаяся в непосредственной близости от его хвоста ракета, прихватила с собой на тот свет большую часть правого крыла и правый же маршевый двигатель, которого попросту не оказалось на месте — вместо него ховер щеголял огромной, на пол корпуса, пробоиной, демонстрируя всем желающим внутреннее устройство машины. И конечно оба вовсю травили газами и жидкостями, так что не ставшие дожидаться очередного возгорания техники тут же на всякий случай окатили обоих из пенных пушек. Следующие две машины вползали в ангар уже под прицелом орудий по борьбе с огнем.

— И это все? — тихо пробормотал себе под нос глава летно-технической службы, продолжая с надеждой смотреть на створки переходных шлюзов. Из более чем трех десятков ушедших в бой ховеров, назад вернулось лишь семь искореженных машин. Так же как и все, он прекрасно ощущал толчки от детонации тяжелых ракет на щите станции и понимал, что если противник смог прорваться и нанести удар, не смотря на противодействие истребителей, рубка у пилотов вышла знатная. Но к тому, что из почти трех десятков ховеров назад вернется всего семь годных только на списание полутрупов, он не был готов. Такого просто не могло быть, потому что быть не могло! Он отказывался верить в то, что полегло столько зеленых сопляков так и не успевших получить заветные крылышки на китель. Да, он ненавидел их всех каждой клеточкой организма, за то, что своими неумелыми действиями эти недоучки гробили с таким трудом восстанавливаемые его службой машины. Но одновременно за них он был готов удавить любого, ведь именно они были смыслом всей его жизни. Именно эти мальчишки и девчонки позволяли ему ощущать себя отцом. Отцом огромного семейства. Строгим, даже слегка деспотичным, но непременно заботливым отцом. И вот теперь перед его глазами стояли всего семь пилотов. Все они, не сговариваясь, гладили по бортам или крыльям свои машины и подполковник мог поклясться, шептали им слова благодарности, за то, что те вынесли их из боя живыми и здоровыми. Наконец, вычленив среди вернувшихся единственного офицера, подполковник Ито буквально подлетел к нему и развернув лицом к себе, принялся трясти старшего лейтенанта за плечи, крича — А где все остальные!? Где, черт побери, целый полк!

— Ушли в ангары строевых полков. — совершенно спокойно ответил старлей и передернув плечами, скинул с себя руки подполковника. — Их там заправят и вооружат нормальными ракетами, а не этим старьем, — Смирнов кивнул в сторону развороченных дверей арсенала. — Во всяком случае, так говорил командир.

— Ушли в другие ангары. — с видимым облегчением выдохнул подполковник. — А уж я то грешным делом подумал, что вы, это все кто вернулся. — Достав из кармана носовой платок, он вытер струившийся со лба пот и только сейчас обратил внимание, что старший лейтенант изменился — Юра, ты же поседел!

— Поседеешь тут. — нервно усмехнулся инструктор, что сам еще совсем недавно носил курсантскую форму. — Мне этот Кастер теперь каждую ночь сниться будет. Подловил меня на вираже и чуть не расстрелял практически в упор. Я буквально кожей почувствовал, как его пилот дает команду на огонь. Повезло, что майор прикрыл. Всадил две очереди точнехонько ему в брюхо. А то бы точно каюк.

— Да. Майор Ротман — это профессионал высшей пробы. Второго такого на всей Эспериге не сыскать. — тут же согласился подполковник и отведя взгляд в сторону, тихо спросил, — Сколько наших не вернется?

— Четверо. Двое из тех, что ушли на перехват ракет и двое из наших. Мы с майором схватились с их истребителями, а Лоури физически не смог за всеми уследить. Вот двое и поперли в лобовую. Вообще, в лобовую поперло намного больше народу, но совсем не повезло только двоим — нарвались на ракеты. Еще одну машину развалили снарядами, но пилот уцелел. Остальные отделались сбитыми щитами.