Растроение личности. Начало

— Тьфу ты, — зло сказала я, — промазала!

К моему удивлению, колдун начал пеплом осыпаться на землю, как нежить, после прямого попадания серебряным оружием. Через пару минут в стене просто торчали два кинжала и смутно угадывались очертания тела, будто выжженные на стене. Я протянула левую ладонь, и кинжалы вернулись в комнату. Правая рука не слушалась. Я боялась на нее смотреть, потому сначала убрала осколки и вставила заклинание-пленку в окно. Вздохнув, отправилась к шкафу с лекарствами. В какой-то странной тишине отчетливо были слышны падающие с моей руки капли крови. Вся битва заняла лишь несколько минут, шума не было, кроме тренькнувшего стекла. Теперь о ней свидетельствовали лишь моя рука, на которую я не хотела глядеть и пятно на стене дома напротив. Я разложила бинты и мази возле таза с водой и села на пол. Долго выдыхала и, наконец, посмотрела на руку. Рукав рубашки из белого превратился в алый и был порван в двух местах. Я взяла кинжал со стола и осторожно начала срезать рукав. Закончив с этим, обозрела открывшееся пространство для работы: поперек предплечья тянулись два косых глубоких пореза. Это не есть хорошо. Я нахмурилась. Боли я не чувствовала, это странно. Наверное, шоковое состояние еще не прошло. Шаман, гад, задел пару сосудов, этим объясняется количество крови. Я не знаю, как сращивать сосуды на себе, так что положимся на простое лечение. Обращаться за помощью — значит нажить себе большие проблемы: начнутся вопросы, всплывет история с Лиаром. А мне бы этого, ох, как не хотелось. Что ж, будем жить, решила я и принялась за дело.

Я промыла рану раствором от всякой заразы (мало ли, вдруг у него руки грязные были, когда он кидал заклинание), и начала осторожно зашивать глубокие порезы. Чувствительность к руке так и не вернулась, что уже начинало меня беспокоить. Неужели, задело нервы? Тогда бы я вопила от боли, или нет? Не помню. Ту лекцию я прогуляла. Закончив зашивать, я смазала руку заживляющей мазью и наложила тугую повязку.

Тут в дверь постучали. Я вскочила и быстро начала запихивать окровавленные тряпки в шкаф, захлопнула его, подбежала к двери, сняла заклинания и приоткрыла ее, широко зевнув.

— Да? — сонным голосом (почти не притворяясь) спросила я. Напротив двери стояла мама.

— Я хотела тебе доброй ночи пожелать, солнышко, — улыбнулась она, но глаза остались серьезными и внимательно меня осматривали.

— Ага, — кивнула я и подставила щеку. Мама мягко меня поцеловала и удивилась:

— Дорогая, ты вся мокрая! Что-то случилось?

— Нет, мама, я просто вымоталась, убирая комнату, — попыталась отговориться я.

— Мне странно то, что ты не хочешь поделиться со мной, но я не буду больше спрашивать. Послезавтра вы поедете к бабушке с дедушкой, помогать им. Никакой магии! Все своими руками. И, милая, будь осторожнее, — она погладила меня по щеке и щелкнула по носу, и я чуть было не рассказала ей все. Но... не смогла. Не сегодня, не сейчас. Я улыбнулась и, пожелав спокойной ночи, закрыла дверь и тихо сползла по стеночке. Сил не было. Наконец-то пришел шок, и меня затрясло. Ведь колдун мог убить меня, если бы я его не заметила! Убить моих родных! Боги, как страшно! Началась истерика, я заплакала. Сидела и рыдала, пока не почувствовала, что рядом кто-то есть. Мгновенно перестав реветь, еще не видя толком, я перехватила кинжал в руке и приставила его к горлу... Лиара. Замечательно. Какого черта он проснулся? Я зло на него посмотрела. Слезы катились по щекам, а я смотрела в его испуганные глаза.

— Что, страшно, да? — всхлипнув, истерично спросила я, не отводя лезвия от его шеи. А он, будто не замечая кинжала, осматривал меня. Начал наклоняться к моей руке, по лезвию кинжала потекла струйка крови. Я охнула и отбросила нож в сторону.

— Ты ненормальный совсем? — почти обычным голосом, только тихим, сказала я, — так на оружие бросаешься!

— Что с рукой? — проигнорировав мой выпад, поинтересовался он.

— Ничего, — отрезала я, — на месте, как видишь.

— Что случилось? — поправился он, осторожно ощупывая тонкими пальцами поврежденное предплечье.

— Гость пришел, — неохотно начала я, — наверное, тоже спать негде.

— Как он выглядел?

— Полуорк, с татуировкой во всю его дурацкую башку, — зашипела я, — что вообще ты спрашиваешь, тебе-то какое дело?

— Если спрашиваю, значит, надо, — спокойно ответил он, поднимая меня на ноги. Я встала, но покачнулась. Он закинул мою здоровую руку себе на плечо (согнулся в три погибели, он ведь на голову меня выше) и повел к кровати, помог лечь, чтобы не мешать руке (я по-прежнему ничего не чувствовала, только голова болела) и сам сел рядом.

— Сторожить будешь? — усмехнулась я.

— А хоть бы и так, — улыбнулся в ответ он.

— Да пожалуйста, — зевнула я и провалилась в сон. Кажется, он гладил меня по волосам и что-то говорил, но понять что, сил не было.

Ближе к утру я проснулась от дикой боли в руке и постаралась не закричать, закусив губу. Но мой едва слышный стон разбудил Лиара, который, положив голову на кровать возле моей руки, сидя на полу, спал как убитый. Он вскочил и закрутил головой, выискивая опасность. Я закрыла глаза, потому что от боли ничего не видела. Меня затрясло, руку жгло огнем. Я опять еле слышно застонала. На горячий лоб легла прохладная рука, и боль отступила, свернувшись плотным клубком в предплечье. Рука убралась, и я взглянула на парня. Он побледнел и качнулся.

— Как ты? — хором спросили мы друг друга.

— Замечательно, — хмуро ответила я.

— Прекрасно, — не менее хмуро заметил он. Я спустила ноги с кровати и медленно приняла вертикальное положение. Голова еще болела, руку жгло, но, в целом, состояние было рабочее. Обеспокоенный взгляд Лиара я проигнорировала и прошла за ширму. Только вот правая рука меня совсем не слушалась, и при малейшем движении напоминали о себе порезы. Я вышла обратно и повернулась боком к парню.

— Расстегни, пожалуйста, будь другом, — попросила я. Тот поднял брови, но начал расстегивать рубашку.

— Снимать надо? — серьезно спросил он, закончив.

— Нет, спасибо, я сама.

Я повернулась и ушла обратно за ширму. Помогая себе левитацией, осторожно стянула с себя рубашку. Сняла с вешалки закрытое широкое зеленое платье без застежек и влезла в него. Тонкий пояс сам затянулся под грудью, и я стала похожа на "приличную барышню" — как любит говорить моя бабушка. Уж очень она не любит современную моду на брюки и корсеты, считая, что не пристало девушке так одеваться. Платья и юбки — вот наш удел. Ага, сейчас. Мы всегда киваем, соглашаемся со всем, и продолжаем носить штаны. Ленту с косы я где-то потеряла, и теперь волосы свободно падали волнами вдоль спины полностью ее закрывая. Я перекинула часть волос на руку и вышла из-за ширмы. Ошарашенный взгляд дроу был бальзамом моему самолюбию.

— И не скажешь, что умирала пять минут назад, — пробормотал он.

— Какие комплименты с утра пораньше! — улыбнулась я, поправляя волосы перед зеркалом.

— Я считаю... — начал он, но я перебила:

— Ты можешь выйти отсюда. Через окно. Можешь уйти, я не держу, а можешь зайти с парадного входа, как путник и снять комнату у нас. На сегодня, — он хотел что-то сказать, но я подняла руку, показывая, что я еще не договорила.

— Завтра мы уезжаем. Я попробую помочь тебе вернуть память. Впрочем, ты можешь отказаться от моей помощи. Можешь говорить.

— Хорошо, — только и сказал Лиар.

— Вот и ладно. Удачи и..., — недоговорив, я махнула левой рукой и пошла к двери, по пути сняв заклинание с окна.

Когда я закрывала дверь, в комнате никого не было. В коридоре почему-то было тихо. Спуск по лестнице занял больше времени, чем обычно. Голова немного кружилась, рана на руке ныла и будто горела огнем. Последние ступеньки я преодолевала, закрыв глаза.

Тихий шепот послышался в зале, и, неожиданно, комната осветилась множеством свечей. Я распахнула глаза и услышала песню, которую старательно выводило несколько голосов:

— С днем рождения тебя, с днем рождения тебя, с днем рождения, дорогая (тут были варианты: сестренка, доченька, племянница и "Илиша" от Азама), с днем рождения тебя!

Мои счастливые родственники допели песню и бросились меня обнимать. Я мужественно терпела, хотя слезы радости на моем лице сменились слезами боли, что никто, впрочем, не заметил. Я и забыла, что сегодня мне исполняется девятнадцать лет.

— Какая ты уже старушка, сестричка, — радостно вопила Ника, обнимая меня. Впрочем, она быстро нахмурилась, почувствовав запах крови от руки. Я взглядом дала понять, что сейчас не время и не место это обсуждать. Она кивнула и отошла, изображая улыбку. Затискав меня до полусмерти, все успокоились и сели завтракать. Я держалась, как могла, но мама все равно что-то заметила. Она обеспокоенно сдвинула брови, а я усилила попытки казаться веселой и счастливой. Праздничный стол ломился от яств, которым так и хотелось отдать должное, попробовав все. Как только все доели праздничный торт, наступила очередь подарков. Мама одела мне на шею золотую цепочку с плоским кулоном — цветком.

— Он будет хранить тебя от опасностей, — улыбнулась она. Уверена, "хранить от опасностей" включает чертову дюжину уровней защиты, о которых она мне ни за что не скажет. Я обняла и поцеловала ее. Ника подарила браслет — накопитель, как две капли воды похожий на ее собственный, теперь мы могли чувствовать друг друга на расстоянии. Кассандра вплела в волосы миниатюрную бабочку, от которой так и разило защитными чарами. Похоже, паранойя — это у нас семейное. Дядя с тетей подарили новое седло, дети — красивый рисунок. Моей благодарности не было предела.

В разгар нашей любимой игры в шарады, когда дядя изображал что-то совсем невообразимое, в дверь постучали. Темик чуть не упал в середине пируэта, мама успела подхватить левитацией у самого пола, а дети закричали хором отгадку:

— Кабаре! — и захлопали в ладоши. Я побежала открывать, и радостно бросилась на шею Лиару, который удивленно приподнял брови.

— Мама! Это мой однокурсник, — представила я молодого человека, — зовут... Лиар Веррильский, — подталкивая парня в спину, продолжила я, чуть замявшись перед именем. Лиар сделал невозмутимое лицо и поклонился присутствующим. Касси спасла меня, улыбнувшись "однокурснику" и помахав рукой. Дроу приняли за своего человека, а мама завязала непринужденную беседу "ни о чем", будто невзначай выпытывая информацию. Парень держался молодцом. Окончание праздника прошло без происшествий, Лиара поселили в свободной гостевой комнате, не взяв платы. Разговоры с девочками я отложила на следующий день, а ночью опять обнаружила Лиара в своей постели, но махнула рукой на это обстоятельство и заснула.

Глава 4

...свежий деревенский воздух крайне полезен молодым барышням.

Из устава "О подобающем поведении юных дам"

Утром следующего дня накрапывал дождик, стуча в окно. Серое небо заволокло тучами, легкий ветерок за окном срывал капли с зеленых листьев и бросал их в стекло. В такие дни особенно не хочется вставать по утрам. Меня разбудила мама, отправив умываться. Возможно, мне показалось, но она будто была удивлена, не обнаружив никого, кроме меня в комнате. Умывшись, я закинула последние необходимые вещи в рюкзак. Все еще в пижаме, взяла небольшую сумку, подошла к зеркалу в стене и приложила к прохладному стеклу ладонь. Небольшой укол, капля крови на зеркале и легкое дуновение. Мое отражение стало размытым, гладь зеркала пошла рябью, и я шагнула в проход, оказавшись в небольшой, но вместительной оружейной. Точные размеры этой комнаты тяжело назвать. Для каждого показывается небольшой уголок, оставляя остальные углы в непроглядной тьме. Только члены семьи могли попасть в это хранилище, экспонаты в котором собирались моими многочисленными родственниками в течение нескольких веков. Каждый сантиметр в комнате был заполнен оружием всех видов и размеров. Кинжалы, ножи, кастеты, арбалеты, колчаны стрел и луки лежат на полках. Мечи, сабли, секиры, топоры и щиты украшают стены. Смертоносные и изящные, они всегда начищены и отполированы до блеска. У каждого из нас есть своя полка для личного оружия. Легко узнать, где чьи игрушки: секиры и топоры с мечами принадлежат мужчинам, изящные стилеты, даги и небольшие клинки — женщинам. В левом углу комнаты всегда стоит огромный шкаф, наполненный амулетами и свернутыми в камни и цветы заклинаниями. Я подошла к своей полке и взяла короткий меч, набедренные ножны со стилетом, пару кинжалов и метательные звезды. В шкафу забрала пять телепортов и три атакующих воронки, развернулась и вышла. В комнате я перевязала руку, надела через голову белую хлопковую рубашку с широкими рукавами, сужающимися к запястьям, и застегнула пуговицы на груди, оставив лишь небольшой вырез. Сверху натянула и зашнуровала жесткий кожаный корсет со стальными пластинами и засунула в спрятанные карманы метательные ножи. Под манжетами два браслета удерживали кинжал на внутренней стороне руки. Пристегнув ножны к бедру, влезла в узкие черные брюки и черные высокие сапоги. Зашнуровала сапоги и засунула кинжал в голенище. На талию небрежно завязала серебристый шарф, зацепила меч в ножнах, подхватила рюкзак и сумку, и выскочила из комнаты.

В зале меня уже ждал завтрак и мило беседующие мама с Лиаром. Зрелище то еще. Поздоровавшись, я плюхнулась на стул и занялась завтраком. Разговор сам собой затух после моего появления. Ну и пусть. Спустя пять минут на лестнице послышался стук каблучков, и в зал вошла Кассандра. Я улыбнулась подружке — она, как всегда, была прекрасна и смертоносна. На ней был темно-сиреневый топ на завязках сзади: без рукавов, с запахом, со стоячим воротником и тонкой эльфийской вязью по краю. Ноги обтягивали простые черные штаны. На талии сверкал плотный пояс со стальными пластинами и с прикрепленными к нему метательными звездами. От пальцев до локтя руку защищали нарукавники. На спине крепились крест накрест парные клинки "брат и сестра*". Рукоятки кинжалов выглядывали из кожаных сапог на среднем каблуке. Бросив свой рюкзак возле моих вещей, она присела за стол и выпила свое любимое молоко.

— Ника опять проспала? — поинтересовалась эльфийка, поворачиваясь ко мне. Я пожала плечами.

— Нет, она на утренней пробежке, — ответила за меня мама.

— М, ясно, — улыбнулась Касси.

— Далеко бегает? — усмехнулась я, допивая травяной чай.

— До края света и обратно! — раздался в зале звонкий радостный голос. Мы рассмеялись, а Ника, возникнув буквально из воздуха, кинулась маме на шею. Лиар не вмешивался в разговор, заняв выжидательную позицию.

— Задушишь, егоза, — хохотала мама, мы с Кассандрой понимающе переглянулись. Я пошла на кухню за порцией для сестры, а она резво заняла мое место. Возвратившись, я оглядела ее костюм, классический и не изменяющийся: черная плотная рубашка под горло, с тонким серебряным узором, черные простые брюки, полусапожки на небольшом каблучке. Темные ремни охватывали ее грудь, талию, руки выше и ниже локтей, бедра. Использовались ремни как крепления для оружия, делая девушку крайне опасной. Лично я заметила две пары кинжалов, два метательных ножа и длинный кнут, обернутый вокруг талии. Мы дождались, пока Ника поест и пошли седлать коней.