Арка 13

— Ты не поняла. Твой дружок — Кьюджин, или как он там себя называет... Я бы не смогла заявиться к нему вот так. Он бы просто убил бы меня на месте, не став даже начинать разговор. Бам! — Джокер резко хлопнула ладонью по столу. — И все. Прихлопнул бы, как букашку. Его бесполезно шантажировать. Его... И таких, как он. Других Каге, например. Или некоторых ребят из Акацки.

Она развела руками:

— На них нельзя повлиять просто так. Потому что большинство решений, которые они принимают едва ли не ежедневно, влияют на жизни сотен людей, а порой и тысяч. Не важно, что сделало их такими. Не важно, каким путем они пришли в этот круг избранных. Тяга к власти, альтруизм, ответственность, являющаяся продолжением огромной силы, жадность, корысть, случай или судьба. Но такие люди... Они другие. А ты — нет. Ты — самая обычная, обыкновенная, простая и заурядная. И именно тебя сделали джинчурики.

Джокер щелкнула пальцами левой руки.

— Раз — и все. Они не спрашивали — готова ты или нет. Да и им плевать. Потому что на кону тысячи жизней, и твоя жизнь, как бы на другой чаще весов... — куноити криво ухмыльнулась. — Порой нужно чем-то жертвовать. И поэтому я здесь. Хочу узнать, как далеко ты готова зайти.

Джокер подвинула колоду карт к Каору.

— Здесь карты. От двоек до десяток. Я знаю, что ты великолепный сенсор, особенно, когда на улице идет дождь. Ну, или ты сама можешь вызвать дождь. А еще я знаю, что сила треххвостого может превратить дождевую воду в кислоту, смертельно опасную, — Джокер оскалилась, — очень удобно. Можешь, не выходя из этой комнаты, убивать и сразу узнавать о том, что убила. И ты будешь убивать. Вытаскивать карты из колоды и убивать столько людей, сколько покажет карта.

Каору, чье лицо с каждым словом Джокера становилось все более злым, едва удержалась от того, чтобы не вскочить:

— Ты спятившая...

— А! А! А! — Джокер подняла палец, останавливая спич Каору. — Ты теперь среди крутых парней. А здесь маленьких ставок не бывает. Одно неверное решение и...

Она резко развела руки в стороны.

— Смерть! Много смертей! Мне плевать, сама ты в это влезла или тебя не спрашивали. Это не имеет значения. Ты — среди нас. И придется тебе играть по нашим правилам, раз не можешь устанавливать свои.

— Чего ты добиваешься?

Джокер рассмеялась:

— Я же сказала. Я хочу, чтобы ты сломалась. Вы, синоби, конечно, тренированные, и к смерти относитесь... Благосклонно, так сказать. К чужой. Но убивать невиновных, да еще и тех, кто так хорошо тебя принял в своем доме... И в таком количестве... — она чуть наклонила голову. — У тебя три пути. Первый. Дать своему брату умереть. Второй. Убивать, пока не сломаешься. Или третий. Стать одной из нас, презрев чужие смерти. Можешь попытаться передать весточку своим защитникам. И они попытаются найти и спасти твоего братика. Может быть, у них даже получится. Готова рискнуть?

— Тварь!

— Ты стала моим врагом, — пожала плечами Джокер. — Нашим врагом. Конфликт был неизбежен. И вот, наша игра началась. Начни с нее. Освободи свою подругу от боли прямо сейчас. Сделай первый шаг.

Каору обернулась на скованную коноити, но не сдвинулась с места.

— И время пошло, — напомнила Джокер. — Сколько ты готова заплатить за жизнь своего маленького любимого братика?

Девушка закрыла глаза, отвернувшись от куноити Облака.

— Дело ведь не в том, кого и сколько я убью, верно?

Джокер оскалилась:

— Почему же? Смерти тоже важны. Потому что ты понесешь за них ответственность. За жизнь своего братика ты заплатишь, в том числе, доверием этой деревни к тебе. После этой ночи ничего уже не будет так, как было раньше. Единственное правильное решение — отказаться играть. Обречь братика на смерть, но сохранить честь. И этого выбора ты сделать не можешь. А если и сделаешь, то сломаешься. Ведь ты столько лет жила только ради его безопасности. Столько вынесла, только ради его защиты. И все это, вся твоя жизнь... Все это потеряет смысл с его смертью, верно?

Каору сжала кулаки, отчего ногти впились в кожу.

— Первый взнос, девочка. Решайся. Первый шаг в нашем случае самый простой. Потому что эта бедняжка в любом случае умрет. Ты лишь облегчишь ее страдания.

— Сука!

Шут наклонила голову, продолжая самодовольно скалиться:

— Не пытайся тянуть время. Ты не такая хорошая актриса, чтобы обманывать меня. Я знаю, что ты уже объяснила ситуацию своим пока еще друзьям снаружи. Молодец, с силой демона разобралась. Но расскажи им еще, что если они ворвутся сюда и атакуют меня, то сработает оставленная мною ловушка, которая убьет нас обеих. Точнее тебя, — Джокер хмыкнула. — Для меня это тело — лишь марионетка, не более.

— Ты блефуешь, — процедила Каору.

— Может быть. Готова рискнуть? Твоего братика, в любом случае, это не спасет. Так что делай выбор. Братик или подружка? Считаю до двух. Раз...

Каору зажмурилась, прошептав одними губами "прости", и вскинула руку. Тонкая струя воды оборвала жизнь куноити Облака. Джокер щелкнула пальцами.

— Отлично! Не беспокойся, ее предупреждали, что ей, возможно, предстоит отдать жизнь ради защиты твоей и твоего брата. Такая у нее была работа.

— Мразь, — процедила Каору.

Джокер выразила удивление:

— Вы что? Того этого? — и, легко прочитав ответ на лице джинчурики, приложила ладонь к губам. — Ой! Извини, я же не знала! Так неловко получилось!

И, не выдержав, рассмеялась.

— Тяни карту, девочка, игра только началась.

— Они не позволят мне убивать жителей города, — ответила джинчурики.

— Ты удивишься, но позволят. Кумовцы те еще прагматики и давно рассчитали жизни свои и жителей своего селения. Вот мы и узнаем, как дорого стоит для них джинчурики. Тебе разве совсем не любопытно? Сможешь узнать, как дорого они тебя оценивают.

Каору тихо процедила ругательства.

— Тяни карту, — напомнила Джокер, — и не тяни время. Мы только начали.

Джинчурики, сделав глубокий вдох, подняла верхнюю карту из колоды и перевернула. Пятерка.

— Вообще-то можешь тянуть любую, — пояснила Джокер, — и откладывать в сторону. Не думаю, что мы успеем использовать всю колоду. Ты сломаешься намного раньше.

— Не надейся, тварь. Я своими руками тебя придушу!

Джокер заерзала на стуле:

— Не могу дождаться. Ведь если ты сорвешься с нарезки, то черепашка устроит такой погром, что ух!

— И на это не надейся тоже, — ответила Каору. — Ты ничего не добьешься.

Акацки ухмыльнулась:

— Хм. Отрицание сменилось яростью? Хорошо. Я уверена, что такая талантливая девочка знает, как применять свою силу. Пять жертв, малышка. Кто это будет? У тебя есть возможность выбрать. Выбрать пятерых в одном месте, или в разных? И я уверена, что ты вполне в состоянии отличить взрослого от ребенка, например. Пять случайных людей.

Каору закрыла глаза, но по дрожащим мимическим мышцам было заметно, что она сдерживает ярость.

— И не пытайся меня обмануть. У тебя все написано на лице. Я знаю, что вы пытаетесь сделать. Срочно найти пяток преступников или кого-нибудь такого, чтобы подставить их под удар. Как хорошо, что из-за экономии места здесь не стали строить настоящую тюрьму. Время уходит.

— Заткнись, сучка! Это не так-то просто!

Джокер негромко рассмеялась:

— Не бойся! Больше — не меньше! Если случайно убьешь кого-то лишнего — не беда!

Тело Каору выделило покров, что вызвало у Джокера оскал. Да, без покрова сделать из дождя кислоту она не сумеет. Наконец, Каору поморщилась, сжимая кулаки, а затем отвернулась в сторону.

— А ты говорила — сложно, — одобрила шут. — Давай! Тяни следующую карту! Скажи, ты надеешься вытянуть двойку?

— Заткнись!

Каору дернула следующую карту из колоды. Перевернула слегка дрожащей рукой. Восьмерка. Джокер хмыкнула:

— Не повезло. Скажи, ты рассказываешь своим друзьям о том, скольких должна убить? Перекладываешь на их плечи груз выбора?

— Какое тебе дело?

— Любопытство, — пожала плечами Джокер. — Я ведь совсем не против. Просто, разделяя груз ответственности, ты поубиваешь еще больше людей, прежде чем в твоей голове щелкнет переключатель. И завтра полетит не только твоя голова. Потому что я уверена — Райкаге еще не доложили. Он-то, как раз, нянчиться с нами бы не стал. Просто подготовил бы штурм, в котором постарался бы не дать умереть тебе и гарантированно убить меня. Вот и все. Плевал он на твоего братика и твои душевные метания. Он защищает всех жителей деревни. Если ты перестала бы справляться со своими обязанностями...

Джокер провела пальцем по горлу.

— Они бы нашли другого носителя, только и всего.

— Откуда такая уверенность?

Джокер рассмеялась.

— Какая поразительная наивность. Восемь смертей, малышка. Действуй.

Каору бросила на нее еще один яростный взгляд, а затем зажмурилась. Несколько секунд, и новый злой взгляд на Джокера.

— Эти смерти — твоя вина.

Шут рассмеялась:

— О, не бойся за мою совесть. Я-то точно знаю, за что и ради чего сражаюсь. А вот ты будешь остаток жизни винить себя за то, что не нашла способа спасти тех людей, которых убивала. Или не будешь, став циничной сукой. Меня устроит любой вариант. Тяни карту.

Джинчурики вытащила карту из колоды. Тройка.

— О! Скажи, это удача? Убить троих вместо того, чтобы убить, скажем, девятерых?

— Иди к биджу!

— Так я уже здесь, — рассмеялась акацки. — Как ты убиваешь? Одиночных прохожих? Или сразу небольшие семьи, стоящие группой?

Каору ответила ей матерной тирадой, содержащей посылы, нередко извращенно сексуального характера. Джокер на это лишь рассмеялась:

— У, как мы умеем. Но ты просто храбришься, девочка. Половину того, что ты мне тут наговорила, сама бы не решилась применить к пленнику.

— Для тебя сделала бы исключение, — огрызнулась Каору.

— Очень мило с твоей стороны. Три трупа, я жду.

— И не скажешь, в чем именно заключается моя наивность? Тебе, вроде, нравиться болтать.

Шут прищурилась:

— Выторговываешь время? Ну, допустим. Почему тебя, не раздумывая, заменят, если возникнет необходимость? Да потому что ты слабачка. Осваиваешь техники биджу, да, но с трудом. И очень скоро достигнешь своего предела. А дальше — избыток чакры биджу начнет разрушать твое тело, что нормально для любого джинчурики. Вот только ты не полноценный сосуд, не таскала демона с самого рождения. И твое тело не перенесет так просто последствия от ядовитой чакры, — Джокер развела руками. — Да, чакра Исобу наименее ядовитая, но тебе и ее хватит. В другое время тебя бы даже не рассматривали, как потенциальный сосуд. Но политика, все такое. А теперь действуй. Три трупа.

Каору пару секунд сверлила злым взглядом Джокера, а затем закрыла глаза, сосредотачиваясь на технике. Акацки перевела внимание на свои ногти, будто все происходящее было просто душевным разговором двух подружек поздним вечером.

— Ты — проклятая биджева тварь!

— Не преувеличивай. Я — всего лишь убийца. Изощренный и изобретательный, но не боле того. Тяни карту.

Каору потянула руку к колоде, но остановилась.

— Я хочу знать, что мой брат жив.

Джокер пожала плечами:

— Мне плевать на то, что ты там хочешь. Мы играем по моим правилам. Тяни карту, девочка. Мы не закончили.

Каору вытянула еще одну карту и перевернула ее. Двойка.

— Хм, да тебе везет. Не вижу вздоха облегчения.

Джинчурики закрыла глаза и открыла вновь, чтобы внешне выглядеть спокойной.

— А как ты узнаешь, что я стала такой, как ты говорила? Может быть я уже такая?

Но арлекин отрицательно покачала головой:

— Нет. Слишком очевидная разница. Все просто. Убей еще двух. Просто, как пальцами щелкнуть, — для демонстрации "простоты" Джокер действительно щелкнула пальцами.

Каору закрыла глаза и, поморщившись, отвернулась в сторону. Затем снова с вызовом посмотрела на Джокера.

— Выглядишь так, будто пытаешься меня впечатлить, — рассмеялась акацки. — Нет, малышка, игра продолжается.

— Тогда вытяни карту сама, — ответила Каору. — И я докажу, что все не так просто. Я не сообщала им, — она кивнула в сторону стены, — что убиваю жителей деревни. И заминки мои связаны с тем, что я ищу жертв в местах, где их не найдут сразу. Может быть, я уже тебя обыграла?

Джокер с улыбкой безошибочно вытащила из колоды десятку, на что Каору только поморщилась.

— Тогда тебе же хуже. Тебя замочат, а коноховцам скажут, что само так получилось.

— И вы ничего не добьетесь. Треххвостый снова уйдет мимо вас.

Джокер пожала плечами:

— Тебе-то что? Для тебя это, в общем-то, тоже неплохой вариант. Или не хочется отдавать свою жизнь за маленькое ничтожное преимущество?

— Вы все равно проиграете, — покачала головой Каору.

— Но ты нашего поражения все равно не увидишь, — оскалилась арлекин. — Десять. Начинай.

Каору закрыла глаза, сосредотачиваясь. Джокер ее не торопила. Прошло с десяток секунд, и джинчурики поморщилась, вновь отвернувшись в сторону.

— Полагаю, ты видишь, как твои жертвы умирают от кислоты?

— Твои жертвы, — негромко ответила Каору.

Шут рассмеялась:

— Конечно. Ты ни в чем не виновата. Виновата я, что устроила эту игру. И виноваты остолопы в разведке, которые упустили меня, а затем еще и подпустили меня к тебе. Заметили, что я пришла в твой дом, но их остановили простые барьеры, мешающие рассмотреть, чем я тут занимаюсь. И потому не знающие, убила я твоего братика с нянькой или нет.

Каору подняла на Джокера тяжелый взгляд:

— Он же здесь, верно. Никуда бы ты его не дела.

— Я все равно не позволю тебе его увидеть, пока наша игра не закончится.

— Ты сказала... Ты сказала, что дело не в том, сколько людей умрет... Я... Я не хочу больше убивать.

Джокер подняла глаза к потолку, будто задумалась, а затем кивнула своим мыслям.

— Хорошо. Еще три карты. Всего три карты, и все. Ты увидишь своего целого и невредимого братика, и даже сможешь убить меня любым способом, каким захочешь.

Каору потянулась к колоде, но Джокер положила свою ладонь на карты.

— Вот только вытягивать буду я.

И тут же вытащила из колоды следующую десятку, держа ее рубашкой к себе, а картинку демонстрируя только джинчурики.

— Начинай. Всего три карты, и игра закончится.

Каору несколько долгих секунд смотрела на карту, будто надеялась, что это иллюзия, которая исчезнет, и там будет другое число.

— Давай же, малышка. Осталось совсем немного.

Каору зажмурилась, будто пряталась от карты, на которую смотрела. Затем резко открыла глаза, тяжело дыша.

— На улице... Там больше нет одиночных... Я же... Я не могу...

Но Джокер только оскалилась:

— А теперь начинается самое интересное, — она вытащила из колоды еще две карты, оказавшиеся, естественно, десятками, — Убей тридцать человек. Убей быстро, чтобы нам не помешали. Ты же знаешь, что к этому все шло. Давай. Закончи начатое. В сторону эти словесные игры. Просто сделай это. Убей. Это все, что мне от тебя нужно. Всего-то тридцать человек. Это же такая мелочь.