Chapter 19

В Первой старшей школе Токио-3 девушек было в три раза больше. И он до сих пор не придумал, как с этим справиться, чтобы никого не обидеть. Он ценил их, поскольку даже фанатки были людьми со своими настоящими эмоциями и настоящими слезами. И сладости были максимумом того, что они могли посметь сделать. Все они хотели всего лишь капельку его внимания, и он не мог им отказать.

Однако... хуже всего было потом. Когда его из школы забрала скорая, фанатки почувствовали себя виноватыми и завалили его палату цветами. Когда их оттуда выгнали, они начали носить цветы к фасаду больницы, превратив его в подобие алтаря своими подношениями.

— Он еще не помер! — возмутился один из врачей. — Хватит изображать тут похороны!

Что, конечно же, задело их еще сильнее, они решили, что они накликали неудачу. Ему пришлось мобилизировать Бойзов, чтобы навести порядок.

Нечто зловещее витало над школьной столовой. Воздух казался тяжелым. Время от времени по его спине пробегали мурашки, когда очередная группа учеников неспешно разглядывала центр его стола. Стоило отвернуться, и масса голов поворачивалась в ту же сторону. Время от времени раздавались нервные смешки.

Как ни странно, центром внимания был не Синдзи. Взгляды были направлены на Ману Киришиму, сидящую во "внутреннем круге". Она так стремительно поднялась по социальной лестнице меньше чем за месяц. На вершине, конечно же, стояло "Управлять роботом, способным в считанные минуты разнести армию и спасти мир" (в прямом смысле возвышаясь над всякими политиками и финансовыми тузами). Но что насчет этой Киришимы?

Её друзья грустно сидели в нескольких столиках от неё, разрываясь между взглядами на неё и зырканьем на Синдзи. Так очевидно — она попала в их клику за свои собственные заслуги. Даже Сорью, несмотря на недовольный вид, не собиралась возражать.

Ну, "заслуги" — такое... расплывчатое... понятие. Кенске испытал было прилив энтузиазма и фантазии, но пара парней из армейского лагеря мгновенно вышли бы из себя, если бы кто-то позволил себе намёки в сторону их любимой Маны. Хикари обо всём этом знала. И ей приходилось держать эту публику под контролем, особенно в преддверии Дня Святого Валентина, иначе школу просто разнесли бы.

К счастью, цветные культы были готовы... помочь. Киришима должна быть достойной, иначе это было бы оскорблением их собственных идолов.

Фанклуб Киришимы был пока в зачаточном состоянии, но уже определились с его цветом, выбрав зеленый. Приятный, расслабляющий цвет, отражающий её обаяние обычной девушки-соседки. Она была такой нормальной и обаятельной девушкой, пусть и малость мечтательной, и из-за этого многие сочли, что у них есть шанс на воплощение своих фантазий. Однако по той же причине проявилась зависть и ревность: если она смогла, то почему не мы? Что в ней такого особенного?

С каждым днем Токио-3 становился всё более безумным. Синдзи легонько улыбнулся. Однако это было хорошее безумие, люди просто делали вещи от всего сердца. Видимо тень смерти, нависающая над нынешним поколением, заставляла их ценить каждую секунду своей жизни.

Тут он нахмурился. Нургл. Как заведено в Хаосе, он превращал в общем хорошие вещи в ужасные (посредством доведения до абсолюта и абсурда). Именно поэтому он решил принять сторону Императора. Добро побеждало благодаря своему уму. Хаос достиг своей вершины, украв эту тщательно созданную силу. Синдзи терпеть не мог жуликов.

Он себе даже памятку в уме сделал: "Если нужно стать Богом, значит так тому и быть". С учетом десяти тысяч лет жизни Империума после этого, немножечко обожествления и веры было небольшой ценой. Особенно если учесть, что именно верой в Него и держится единство Империума.

Впрочем, к нему это не относится. Ему бы до завтра дожить. У него были свои идеалы, и не дело их нарушать. Добро — это нечто, что всегда в движении, в поиске баланса, пока не искажается так, что становится хуже явного зла. В последнее время он много размышлял, что он отдаст или заберет ради силы.

Например, попользоваться своими фанатками, это даже не зло — это бессмыслица. Чудесное будущее ради секундного удовлетворения?.. Тьфу. В реальных гаремах, о которых он читал, всё в основном сводилось к политике и социоэкономике, а не к сексу. Теперь кто бы ни спросил его на эту тему, ему не пришлось бы лгать...

Эти девушки, — он подарил им нежный взгляд — только им он мог полностью доверять.

— Куда уставился, дурень? — спросила Аска, отвернувшись.

— На тебя, — честно ответил он. — Ты выглядишь... более энергичной в последнее время. У тебя появилось это счастливое сияние, Аска. Я рад это видеть. — Конечно же, их счастье было его счастьем.

— Н-ну, даже не думай, что ласковые разговорчики помогут тебе завтра. Будешь сам по себе. — Она повернулась к Рей. — Обязаловка, чтоб её! Обязаловка! Почему я вообще должна идти на поводу ваших дурацких обычаев?..

— Мы всё еще не доставили тот цепной топор... — пропела Мана.

— Ладно. — Не оскорблять культуру людей, которое строят убойные игрушки для её Евы. Она уже сталкивалась с негативной реакцией людей, которых впервые встретила, поскольку постоянно оскорбляла Японию в целом, вместо того, чтобы оскорблять только Синдзи. Она уставилась на него, пытаясь понять, как он умудряется вызывать такую верность у людей? Он ведь не возражал против её приказов и легко соглашался с тем, что она лучше в пилотировании.

Окружающими это оценивающий взгляд был принят за нежность.

— Эх, мне бы такие проблемы... — рисуясь, заявил Тодзи. В аниме его такие ситуации только бесили. В основном, из-за тряпки-героя, который совершенно этого не заслуживал. — Чтоб тебя, Икари!

Хикари утащила у него креветку и начала медленно, демонстративно жевать. Затем посмотрела не него, подняв бровь.

— Хм? Ты так завидуешь этой ситуации? Тебе что... я уже надоела? — произнесла она тихим, неуверенным тоном. — У тебя есть другая?...

— Нет! — быстро ответил тот. — Нету! Я ничего такого не хотел сказать, честно!

Хикари расцвела.

— Хорошо. Потому что если окажется, что ты что-то такое затеваешь и соврал мне, я. Заставлю тебя. Страдать. — От него требовалась только честность. Она всегда была готова его выслушать.

— Хикари, мне нужна только ты, — искренним тоном произнес он. Храбрость говорить то, что он хотел сказать. Храбрость овладеть своими желаниями. Именно это он нашел в компании Икари.

— О, какие милые вещи ты говоришь. — Девушка покраснела и со смехом отвернулась.

— И вот теперь у них снова здоровые отношения, — кивнув, заметил Кенске. Он относился к людям, которые боятся быть отвергнутыми женщинами, но здесь он осознал, что его все это не слишком-то и беспокоит... к тому же оказалось, что он кому-то нравится. Для некоторых фанаток человек из свиты Икари тоже годился. К тому же здесь он проявлял энергичность и тягу к идеальному исполнению своих обязанностей, которых ранее за ним не было заметно. — Но всё же... это может очень неприятно закончиться.

Клей, держащий вместе цветные группы, мог расплавиться, и произошла бы одна большая битва на выживание. Поэтому он будет парнем с камерой. Никто не стреляет в парня с камерой.

Хикари чинно и благородно закончила обед. Вытерла рот салфеточкой. Убрала свои вещи со стола.

Затем она встала, поставила ногу на стол и набросила свою "инквизиторскую" курточку на плечи.

— А ТЕПЕРЬ СЛУШАЙТЕ! — безаппеляционно завопила она. — ОСОБЫМ ПРИКАЗОМ ГОРОДСКОГО СОВЕТА, НЕРВа -И— МИНИСТЕРСТВА КУЛЬТУРЫ ЯПОНИИ... СИНЗИ ИКАРИ НЕ БУДЕТ УЧАСТВОВАТЬ В КУЛЬТУРНОМ МЕРОПРИЯТИИ, ИЗВЕСТНОМ КАК ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА. Кто хотел подарить шоколадку?

Руки подняло большинство девушек и даже пара парней.

— Нет значит НЕТ. Никто не должен вручать ему подарков. Есть исключения из этого правила, но и так можно было догадаться...

Столовую наполнили возмущенные вопли. "Почему нет?" "Это нечестно!" "Это наши гражданские права!"

Инквизитор Хораки отмахнулась от их жалоб.

— А вы подумайте. Подарки будут вручать девушки, которых он толком не знает. Есть причина, по которой пилоты не принимают подарков... не только чтобы исключить подкуп или чтобы они не чувствовали себя в долгу. В любой коробке может быть бомба. Или яд. Много чего можно придумать. Это не соревнование на популярность.

Мана Киришима тоже встала, но только на лавку.

— Безопасность Икари — это главное! Даже если это кажется нечестным... вы правда хотите рискнуть? Если мы настоим, то это уже будет домогательство какое-то.

Публика хоть и ворчала, но осознала.

— Дарите открытки, — подкинула мысль Хикари.

Обе девушки сели. Остальные за их столом зааплодировали.

— Спасибо...

— Без проблем, Синдзи, — ответила Хикари. — Иногда мы не думаем, но само собой разумеющиеся вещи тоже могут быть пугающими. — Она погладила его по руке, удивительно материнский жест для той волевой девушки, которой она была секунду назад. — Тяжело, наверное, когда на тебя возлагают столько надежд...

Он поморщился. Не так уж и плохо, как ожидалось. Он знал, как легко слава превращается в свою противоположность. Поэтому он не должен ошибаться.

И пришел День Святого Валентина. Кенске весело гикал, вынеся из школы охапку разноцветных коробок. Автоклуб, компьютерный клуб, все, кто возились с машинами, считали его своим своеобразным маскотом. И в этих клубах хватало девушек. Его отец, опасавшийся, что на сыне его род прервется (либо из-за смерти в бою, либо из-за того, что он откажется размножаться) сможет вздохнуть с облегчением.

— Вот вы где, парни! — поприветствовала очень бодрая Мана. — Я вас просто люблю. Вот ваша -обязательная— шоколадка.

Мусаси, похоже, завис, стоя столбом и крепко вцепившись в коробочку. Кейта просто вздохнул.

— Вот тебе надо было так педалировать слово -обязательная-?.. — Но девушка уже удрала к группке Синдзи.

— Я... Я ТОЖЕ ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! — внезапно возопил Мусаси, когда его мозг перезагрузился. К сожалению, Маны рядом уже не было, поэтому получилось так, что он проорал свое признание прямо в лицо Кейте. Вокруг них начали распространяться шепотки и восторженное попискивание. Как только парень осознал, что он натворил, он снова завис с отвешенной челюстью и выражением ужаса на лице.

Кейта закрыл лицо ладонью.

— Идиот.

Мана достала свою коробку шоколада и низко поклонилась.

— Пожалуйста, прими это! — чуть ли не умоляя, попросила она.

— Спасибо, Киришима-сан... — мягко ответил он, принимая подарок. — Я очень признателен.

— Да, да... — буркнула Аска.

Мана подняла голову и посмотрела на белую коробочку с красным бантиком в руках Аски.

— Это твоя или кто-то её тебе подарил?

— Эй, я уже отдала Синдзи ОБЯЗАТЕЛЬНУЮ (это сопровождалось твердым взглядом на Рей) коробку с утра пораньше. И он её сразу же сожрал, жадина такая. — Она фыркнула, но в то же время была благодарна. Всё же она пошла на поводу у традиции и сделала всё сама.

— А -эта— тогда кому?

— Я догадываюсь, поскольку ты отказываешься от внимания пилота Икари, — сказала Рей рыжей. — Я приму ее. Но такие вещи полагается давать мужчинам.

— Гах! Это и не для тебя! — Аска спрятала коробочку от них. В этот момент Мана выглядела... заинтригованной, поскольку этой части взаимоотношений в группе она еще не видела. — Эй, Синдзи не единственный парень, которого я знаю... Мне нужно ваше разрешение, о Синдзи-сама?

— Если это доставит тебе радость, то не смею мешать, Аска. — И снова эта безмятежная улыбка. Девушка дернулась, пытаясь скрыть свое раздражение. Всё же попытка заставить его ревновать может очень неприятно аукнуться.

Несмотря на его интеллект и личный магнетизм, Синдзи был подростком, что включало в себя всю неопределенность и мытарства этого возраста. Он боялся только своего собственного сердца. В это смутное время взросления ему было проще отбросить всё лишнее и сосредоточиться на развитии ума. Игнорировать, игнорировать желания и чувства, и может, лучше вообще жить сущностью чистой логики?

Аска, странным образом, пользовалась расположением Гендо. В отличие от Рей и по причине своей индивидуальности, её нельзя было заменить. Синдзи открыл сердце этой девушке, и теперь боялся как её, так и за неё. Ему нравилось видеть её такой свободной, и еще он знал, что не может прикоснуться к ней, тут же не подпав под чей-то контроль.

Затем Мана обернулась к Рей, которая стояла с пустыми руками.

— Я поражена, Аянами-сан. Ты уже отдала свою шоколадку (обязательную или нет) Синдзи? — Эти слова сопровождались уважительным кивком в его сторону, всё же было неприлично обсуждать кого-то, словно бы его не было рядом. Удивительно, но несмотря на радикальную новизну в подходах к стратегии, военные были полны старомодных формальностей, если дело касалось манер. По крайней мере она расслабилась настолько, что перестала делать приставку -сан к его имени (зато стала готова броситься под пули за него).

Тем временем глубоко в недрах НЕРВа Рицуко созерцала коробочку шоколада.

— Безумие, — заявила она. Затем вскрыла коробку и куснула шоколад.

— Традиция предписывает, что достойное подношение на День Валентина должно готовиться вручную. У меня нет умения готовить, — сообщила Рей. — Поэтому я решила предложить что-то другое. Как говорится, главное не подарок, главное внимание...

— Э-э-э?

— Эй! Я считаю, что это хрень собачья. В чём смысл традиции, если ты меняешь её при малейшем желании? — возмутилась Аска. После всей этой сумятицы, которую ей пришлось выдержать из-за того, что её звали иностранкой, эта надесико просто взяла и бросила задание?

Однако, раз Рей не умеет готовить, то она не так уж и идеальна... она просто так выглядит. Такие вот мелочи делали её коллегу легче переносимой в глазах Аски. Но эти же мелочи делали её более раздражающей. Несмотря на некоторые намеки, фактически они сейчас подшучивали друг над другом, как сестры, и обеим это нравилось. Это было безобидное противоречие, игра на их разных личностях. Они осознали, что у них не получится изменить друг друга. Друзья. Рей же не пыталась соблазнить её... верно?

А вот она и Мана: тут отношения были более кислыми. Их соперничество родилось из-за серии недопониманий и общего упрямства в вопросе, кто же тут прав. И то, что они были в одной команде, не смягчало их отношений, поскольку Мана не желала уступать Аске так, как делали это Синдзи и Рей, повинуясь лидеру их отряда. Всё было просто: армейская девушка не считала её главной вне боя.

Аска считала, что она слишком много о себе возомнила. Мана считала её высокомерной. Очень часто для ссоры хватало "тона", не то что серьезных разногласий.

И пока они тут ругаются, другая уведет главный приз?..

— Нет.. не может быть... — бормотала Мана. Она вцепилась себе в волосы, ошеломленно глядя в землю. — Это же не одна из тех штук... — В её разуме возникла сцена из манги. — Что-то вроде...

"Икари-кун. честно говоря... на самом деле у меня нет шоколада для тебя..." — сказала бы Рей. А он такой...

"Что-то другое?" — скажет он.