Страна Арманьяк. Великий посланник

Кое-как успокоив приемную дочь, я быстро омылся, переоделся и наладился, наконец толком поесть. Логан чего запаздывал, поэтому решил ужинать только с гревиндой. Признаюсь, весь день думал о ней, едва-едва дождался, чтобы увидеть. Как пацан, право слово. Надо будет побыстрей решить с поединком, чтобы всласть насладится плодами победы. Может тогда наваждение спадет.

Воительница уже сменила свой милитаристский имидж, но от этого не перестала быть похожей на северную деву битвы. Волосы она распустила и прихватила скромным бронзовым обручем с какими-то руническими символами, простенькое покроя платье серого цвета, по талии широкий кожаный пояс и расшитая народными узорами безрукавка, подбитая рысьим мехом — в этом скромном наряде Инге нравилась мне даже больше. Да не мне одному. Сегодня Логан уже подкатывал с намеками, мол, ежели господину графу недосуг биться с мурманкой, то он великодушно может его заменить. Естественно, в постели тоже. Но был послан. Еще чего не хватало.

В отличие от вчерашнего дня, Инге была странно тихая, можно даже сказать печальная. Тихонечко зашла и потупив глаза, стала посередине каюты.

— Графиня, прошу вас, отужинайте со мной, — я коротко поклонился северянке.

— Благодарю вас, граф... — Инге села, но глаза так и не подняла.

— Вам нездоровится? Позвать лекаря?

— Нет, благодарю вас... — личико норвежки олицетворяло собой печаль в самом чистом виде. С прибавкой в виде нешуточных страданий, скорее морального плана, чем физического. Ела она тоже неважно, верней изображала, что ела. Из бокала только пригубила. Да что с ней случилось? Как подменили девку. И все искренне, никакого притворства не замечаю.

— Может быть есть жалобы на содержание? Охрана не допускает вольностей?

— Нет, никаких жалоб...

Вот же заладила. Попробовать разозлить ее, что ли?

— Графиня, если вы считаете, что поспешили с вызовом на поединок, я приму это как должное. Не вижу никаких проблем. Будем считать, что вызова не было.

— 'Как должное' это как, граф? — Инге настороженно стрельнула на меня глазами.

— Мало ли, — я небрежно пожал плечами. — Вы женщина со всеми им присущими слабостями. Опять же, платить за проигрыш вам придется не золотом.

— Ха! — презрительно воскликнула Инге. — Для того, чтобы получить меня, граф, вам придется сначала победить. Я подозреваю, что вы затягиваете с поединком из-за обычного страха. Вы ведь мужчина со всеми им присущими слабостями.

Меланхолия с нее слетела в мгновение ока. Северянка опять стала похожа на дикую тигрицу.

— Такой вы мне гораздо больше нравитесь, графиня, — я улыбнулся и подлил ей вина в бокал. — А печальный и смиренный образ вам идет, как корове седло.

— Правда? — удивленно склонила голову норвежка. — Мне казалось, что мужчинам нравятся именно тихие и глупые девы, способные только прясть и рожать.

— Так вы старались мне понравиться? — как бы невзначай заметил я.

— Нет! Конечно нет! — очень бурно и очень ненатурально возмутилась северянка. И сразу же перевела тему разговора на другое: — Все-таки когда состоится поединок, граф? Почему вы затягиваете с ним?

— В самое ближайшее время, графиня.

Инге фыркнула и с напором потребовала:

— Тогда разрешите мне упражняться по утрам! А еще мне надо подготовить кое-что для упражнений. Жерди, длинная веревка, пара длинных бревен...

— Хорошо, я прикажу. Дамуазо Луиджи, проследите, чтобы ее светлости предоставили все что необходимо.

— И мои топоры!

— По поводу топоров сомневаюсь.

— Я же давала клятву, что не причиню никому вреда.

— Я подумаю.

— Но...

— Сказал, подумаю, графиня.

— Хорошо, я верю вам. И все-таки, как насчет того оборотня и принцессы...

— Не оборотень, а обычный тур. Хотя и громадный. Принцессы тоже не было, а была дочь дюка Карла Смелого Бургундского. И да, тура убил, дочь спас.

— И конечно же, она влюбилась в вас без памяти? — тщательно маскируя интерес поинтересовалась Инге. — А вы ответили взаимностью?

— Не знаю. Нет.

— Странно, — по губам норвежки скользнула ехидная улыбка. — Скальды поют в своих балладах, что вы не пропускаете ни одной юбки, — Инге прыснула и нараспев продекламировала: — Графиня иль кухарка, пастушка иль принцесса, но конту Жану все равно, идет на штурм он резво...

— Да, примерно так. Но не в том случае...

Ужин прошел на мажорной ноте. Аппетит к норвежке вернулся в полной мере, настроение тоже, мы вполне мило поболтали, после чего графиню увели. И что это было? Втюрилась, что ли? Похоже, что так, ничем иным подобные эскапады и не объяснишь. Хотя кто его знает, до конца женщин никто так и не смог понять.

Завалившись в постель, я подвел итоги сегодняшнего дня.

Ну что же, неплохо, совсем неплохо, хотя без неожиданностей не обошлось. Контакт с русами наведен, приняли они нас отлично. Вот только подкузьмило внезапное явление Федькиного суженного-ряженного. Откуда он здесь взялся? Федька ведь из Рязани, которая хотя и в вассальном положении у Москвы, все равно самостоятельное княжество. Хотя уже и не важно. Ладно, думаю, с божьей помощью, с этой проблемой мы справимся.

Судя по подслушанным разговорам, приказчики ничего неожиданного не планируют. Главную свою задачу они выполнят без особых проблем. Хотя да, покочевряжусь вдосталь.

Количество и состав местной дружины узнать так и не удалось. За весь день, я видел с оружием только приказчиков. Или пошли в погоню за пришлыми, либо пока еще не доверяют. Но на другое я и не рассчитывал. Со временем все пойдет на лад.

Рихтер доложился, что монахи из обители вполне способные к лекарскому делу. А их мази и примочки охарактеризовал в превосходной степени. Тоже ожидаемо. Монастыри сейчас впереди всех по прогрессу, как в Европе, так и здесь, получается.

Зерно и крупы в поселении привозные, это и понятно, север, особо ничего не растет. Надо будет озаботиться и прикупить того и другого, иначе гостеприимные хозяева скоро вылетят в трубу с такой кормежкой. А еще здесь плохо с солью, чего я уж вовсе не понимаю. Море рядом, леса, соответственно и дров, валом, если к делу основательно подойти, то можно всю Русь снабжать, а они ее закупают. Надо будет записать солеваренный заводик в бизнес-проект развития этой местности.

Теперь точно все. Ладно, будет день будет пища, а пока баиньки.

— Тятенька... — неожиданно из своего закутка появилась закутанная в шаль Федора.

— Чего тебе?

— Мне вот так плохо... — девушка жалобно всхлипнула. — Прям вот так, аж совсем...

— Выпей вина, быстрей заснешь.

— Нет, не поможет. Я уже пила.

— А я чем могу помочь?

— Расскажи сказку... — умоляюще сложив ладошки попросила Феодора. — Помнишь, ту, что ты рассказывал мне. Про лисичку-сестричку...

— В уме ли ты, дева? Тебе рожать пора, а не сказки слушать.

— Очень прошу, очень-очень...

— Тьфу ты.... Ладно... Стой, куда лезешь, демоница?

— Я тут с краешка тихонечко полежу. Честно!

— Ну смотри, ежели что, выдеру как сидорову козу. Значит так, жила-была...

Глава 5

Несмотря на то, что Федору удалось спровадить только далеко за полночь, я неплохо выспался. Встал с рассветом, умылся, оделся и приказав Луиджи взять тренировочные мечи вышел размяться. К моему удивлению, гревинда уже тоже была на палубе. Верней не на палубе, а где-то между ней и клотиком. Норвежка изображала собой гимнастку, на одних руках взбираясь вверх по вантам. Надо сказать, весьма быстро и ловко.

Двое караульных латников грозились ей кулаками, ругались всячески, призывали слезть, но норвежка не обращала на них никакого внимания.

— Сир... — один из них, Уве Рваное ухо, дойч из Бремена, низко поклонился и виновато зачастил. — Сир, вывели ее на утреннюю прогулку по вашему распоряжению, а она как начала скакать. Прикажите сбить бесстыдницу вниз? Я ей мигом болт всажу промеж...

— Отставить, все что у нее промеж, мне еще пригодится. Пока свободны, я сам справлюсь.

Дружинники заржали, понятливо закивали и отошли в сторону. Увидев меня, Инге приветственно махнула рукой и обхватив ногами канат лихо спустилась вниз. Балансируя руками пробежала по борту, спрыгнула рядом и присела в глубоком, но несколько пародийном придворном книксене.

— Ваше сиятельство, не будете же вы наказывать свою покорную пленницу за столь мелкие шалости...

На лице норвежки застыло смирение, но в глазах так и плясали чертенята. Сегодня она заплела свою шикарную гриву в десятки мелких косичек, которые прихватила ремешком в хвост и смотрелась совсем юной девчонкой. Впрочем, от нее она недалеко ушла, вчера я дознался, что Инге недавно минуло всего девятнадцать лет.

— Вы не боитесь себе сломать шею, графиня?

— Нет, что вы, граф, — Инге весело рассмеялась. — Меня воспитывал отец, на кораблях я выросла. А вы как упражняетесь?

— По-разному. В основном с оружием. Зачем вам нужны жерди, веревки и бревна?

— Построю, — норвежка нарисовала в воздухе какую-то непонятную схему. — Ну... такие снаряды, как у меня дома. Чтобы упражняться на них.

Я в очередной раз получил разрыв шаблона. Как уже говорил, в наше время дамы не чураются оружия, хотя подобное случается очень и очень редко. Я встречал на своем пути всего троих: покойную Земфиру, упокой Господь ее душу, о герцогине Мергерит уже упоминал, а третьей была Аделина Беатриса фюрстерин Гессен-Дармштадтская и Ангальт-Цербстская, герцогиня Нюрнбергская, жена посланника Священной Римской империи при Бургундском Отеле. Но эта, упражнялась в основном со стилетами и метательными ножами. Так вот, ни одна из них не относилась так продвинуто к своим увлечениям и не являлась опасным противником для более-менее подготовленного бойца. А тут просто когнитивный диссонанс какой-то. Эдакая средневековая чемпионка. Короче, надо с ней уже что-то решать.

— Не думаю, что снаряды вам понадобятся, графиня.

— Это почему же? — Инге нахмурилась.

— На завтра я назначаю поединок. Время и место сообщу вам сегодня за ужином.

По лицу северянки пробежало непонятное выражение, мне даже показалось, что она разозлилась, но в тот же миг Инге взяла себя в руки и учтиво, хотя довольно сухо поблагодарила меня.

— Слушаю вас, графиня, — показалось, что она еще что-то хочет сказать мне.

— Вы проницательны граф... — норвежка смутилась. — Да, я хотела попросить вас разрешить мне небольшую прогулку по берегу реки. Мне надо... надо...

'Вымыться тебе надо, — догадался я. — Ну что же, дело нужное и полезное, одобряю. У себя в каморке, ты разве что мордашку умыть можешь. Правда, лучше бы ты вымылась перед тем, как ляжешь со мной на ложе, но будем надеяться, что не забудешь...'

— Хорошо, я сам сопровожу вас. Но сначала отдам несколько распоряжений. Дамуазо, подать мне сюда Швайнехунда... тьфу ты, Шайншталлера...

Инге ушла в сопровождении охраны к себе переодеваться, Луиджи умелся на другой когг за торговцем, а я, пока выполняется приказ, поднялся на мостик и решил понаблюдать за берегом.

— Так, что у нас...

На импровизированной кухне возле пристани уже вовсю дымят котлы, вокруг суетятся бабы, а один из моих легко раненных дружинников, фламандец Йохан Кривая рожа, рубит дрова. Молодец, службу понял, рядом с кухней не пропадешь.

Поодаль, возле нашего лагеря, Логан, Штирлиц и Рагнар устроили смотр личному составу. О, братец Уильям уже кому-то смазал по морде, а Отто добавил. Тоже надо, куда солдата не целуй везде жопа, так что без тумаков, как без пряников. Местные с интересом глазеет, но близко не подходят. А ну как тоже достанется, боязно все-таки.

Вот и наш падре Эухенио... Ты с смотри, с каких козырей зашел; собрал детишек и играет с ними в сайки. Красавчик, однозначно, только боюсь, что вся эта благодать до появления первого православного монаха. Феб рассказывал: сейчас здесь в духовенстве раскол, и все из-за того, что где-то там краешком упомянули папу римского в служении. Теперь святотатцев всем духовным обчеством клеймят и искореняют. Или не сейчас, а лет так надцать назад? Увы, Франциск тоже не исторический справочник, специализация у него в прошлой жизни, как у историка, совсем не Русь пятнадцатого века. Но, в любом случае, неприятие католичества беспрецедентное. Ну да ладно, главное, чтобы моего падре не искоренили, а остальное по барабану.

А на пепелище... Стоп! А нет пепелища... Когда успели, ночью что ли работали? Все уже расчищено, а кое-где даже белеют бревна первых венцов на новых срубах. С такими темпами они за неделю поселок отстроят.

А вот и приказчики. Так сказать, обеспечивают контроль. Сами ни во что не вмешиваются, только наблюдают. Уже без доспехов, в длинных кафтанах, перепоясанные широкими кушаками и в шапках. Увы, не знаю, как такие называются, но подобные у нас очень любили рисовать на царевичах в иллюстрациях к детским сказкам. При оружии приказчики, только теперь у Старицы сабля, а не меч.

— Ваше сиятельство... — на мостике появился здоровенный и краснорожий детина с типично нордической мордой.

Это Ульф Шайншталлер, какой-то дальний родственник Исаака и его ближайший помощник. Ульф еврей, то есть выкрест*, но выглядит, как типичный шваб. Уж не знаю с кем его мамаша имела дело, но теперь в ее сыночке даже близко нельзя заподозрить иудея. Правда только внешне, повадки как раз остались присущие вечно угнетаемому племени. Исаак по старости лет не смог сопровождать меня, а Ульф замена почти равноценная. Деловой хватке и предприимчивости парня можно просто позавидовать.

выкресты (выкрест, выкрестка) — перешедшие в христианство из другой религии; чаще всего употребляется по отношению к крещеным евреям

— Сегодня будешь торговать.

Ульф еще раз поклонился, выудил из поясной сумочки покрытую воском дощечку в кожаном переплете со стилом и приготовился записывать.

— Мы с тобой уже говорили на эту тему, но повторю еще раз. В первую очередь нас интересует пенька*. Если ее у них не хватит для расплаты, доберешь воском и пушниной. И узнай весь перечень товаров, да выведай, что здесь ценится. Сам палку не перегибай, торгуй честно, обман с их стороны тоже жестко пресекай. Цену не дери, намекни, что торговля планируется постоянная. Дай понять, что с нами торговать гораздо выгодней чем с Ганзой. Все решения оставляю на тебе, но вечером обо всем подробно доложишь. Да... отдай русам все то, что успели награбить мурмане. Хотя подожди... меды в бочках оставь. И выбей за такую мою милость скидку. В общем, не мне тебя учить торговать. Толмач в твоем распоряжении. Сейчас жди, пойдешь со мной...

Пенька — грубое лубяное волокно, полученное из стеблей конопли. Добывают путём долгого (до трёх лет) отмачивания конопляной массы в проточной воде. Волокна конопли отличаются особой прочностью и стойкостью к солёной воде.

Я дождался, пока вернется Инге и спустился по сходням на причал.

— Утро доброе, княже! — приказчики встретили меня земными поклонами. Также как вчера, абсолютно без раболепства, не как равный с равным, но с достоинством. Мол, признаем высокородство гостя, но и себя не забываем. На Инге зыркнули в общем-то без особой злобы, больше с любопытством. Интересно, догадались, что именно она привела сюда мурман?