Мост через тьму

— Не знаю, но если без сознания, значит он в госпитале, если это так, то не переживай, Генри любого на ноги поднимет, — она ободряюще улыбнулась.

Я задумалась, могу ли я воспользоваться добротой этой женщины и попросить провести меня в госпиталь, или мы пленники и за помощь мне ее накажут?

— А мне можно в госпиталь? — решила я бросить пробный камень

— А почему нет? — она была так удивлена и ее кудрявые светлые волосы даже подпрыгнули в такт ее словам, выражая удивление.

— Мы же с Гораны, я не знаю, какой у нас тут статус, — честно призналась я, — а она ахнула, всплеснув руками.

— Так тебя притащили вместе со всеми, ох, кто бы подумал, и поселили здесь? Среди мужчин, ну, Морис, ну и получит он у меня! — она потрясла невидимому Морису кулаком и мне заранее стало его жаль, — пойдем со мной, — она, как маленький круглый мячик, подпрыгнув, развернулась и помчалась с огромной скоростью из дома, я же помчалась следом, гадая, куда же мы направляемся.

Выскочив из бокового входа, пройдя по аллее, мы вышли через калитку, чтобы нырнуть в следующий вход в виде арки, пройдя через внутренний дворик, мы вошли в здание, где, пройдя пару коридоров. пришли в круглое помещение с лестницей, уходящей вверх.

— Морис, как это понимать? — она ткнула в меня пальцем, а, обернувшись, заметила, что я прячусь за ее спиной, ее это не устроило, потому, схватив меня за руку, она вытащила на всеобщее усмотрение.

— Милая, я ее вижу первый раз, и я давно тебе говорил, мне не нравятся немощи, я люблю твою фигуру, — я покраснела вся, женщина же, всплеснув руками, тоже чуть смутилась.

— Я не о том, старый ты развратник, ты зачем девоньку поселил с парнями в одном доме, совсем на старости лет лишился ума— разума?

— Кхе, — он посмотрел на меня внимательно, — девица? — я неуверенно кивнула, нет я не сомневалась в себе, а вот то, что он сомневается, настораживало, — странно, все выглядели как парни. Молли, это ошибка!

— Так исправь ее!

— Постараюсь, но приказ Владыки: поселить их всех в одном месте...

— Она девочка! — не прониклась серьёзностью к приказу Молли и нахмурила беленькие бровки, — а еще ей надо в госпиталь, у нее там друг.

— Всех пришлых поселили в доме, в госпитале никого из них нет, — мне от этих слов стало плохо. Перед глазами начало все темнеть.

— Спокойно, милая, он просто не понял. Он из наших, Морис.

— Даже так? Так успокаивайся и пошли искать твоего друга, — он так выделил интонацией слово 'друг', как будто вкладывал другой смысл.

Минут через десять и после потери пары литров моего пота, мы таки добрались в госпиталь, мне было жарко, не спасала даже легкая одежда, которую я надела после душа, а еще накатывала слабость.

— Посиди тут и попей водички, я сейчас все узнаю и вернусь, — я с удовольствием уселась в приемной на кушетку и взяла стакан воды, просто невероятно вкусной.

Я мечтала о лете, не зная, что это так жарко или, может быть, это с непривычки.

— Сейчас из пришедших только один больной, пойдешь к нему? — я кивнула и резко встала, голова закружилась, но я прогнала головокружение и пошла за Морисом.

В палате, куда мы зашли, стояло три кровати и только на дальней кто-то лежал, подойдя ближе, я увидела худого парня, вот только это был не Вольф.

— Это не он... — тихо сказала и стала озираться, как будто его могли от меня прятать где-то в другом месте.

— А больше тут никого нет, — мужчина тоже растерялся, — мне очень жаль, — он, видимо, еще что-то хотел сказать, но я стала резко махать отрицательно головой, не желая слушать слова утешения. Ненавижу слова утешения!

— Клара, помоги! — я не видела, что творилось вокруг, и кто пришел, только почувствовала прикосновение энергии к себе и на автомате выставила щит. А вот то, что мне в руки впихнули чашку с чем-то, этому не сопротивлялась и даже выпила, просто пить хотелось сильно, а потом накатила темнота.

Я из бойца превращаюсь в изнеженную девицу — это была последняя мысль перед спасительной темнотой.

7

— Знаешь, это крайне неправильно, что ты сама поперлась спасать принца, то бишь, меня, лишив меня эффекта неожиданности и возможности заползти к тебе в окно с цветами в зубах, — это были первые слова, которые я услышала, придя в себя, лежа на кушетке все в том же госпитале.

— У меня там окон нет, — прохрипела я сиплым голосом, улыбаясь этому бесшабашному и немного ненормальному напарнику. Хотя с 'немного' это я ему польстила, очень ненормальному, а еще похудевшему и осунувшемуся.

— Ладно, окно отпадает, но цветы в зубах — это тема!

— Валяй, — разрешила я, а он приподнял бровь, видимо, сомневался, нормальна ли я, — засовывай в зубы цветы и спасай, принц.

— Есть! — с этими словами он действительно взял веточку с белыми цветочками в зубы и пантомимой и мычанием пытался донести до меня какую-ту информацию.

Посмотрев на него секунд тридцать, я громко засмеялась, со смехом отпуская страх, который забрался в самое сердце и там прочно угнездился, подчиняя себе.

— Слушай, что-то они там с цветами в зубах и серенадами не договаривают, — выплюнув ветку и вытирая рот, задумчиво решил Вольф, — у них там явно есть какая-то хитрость, а мне придется тренироваться, а то что-то я не в форме.

— Практика, все дело в ней, мне так учитель по самообороне рассказывал.

— А еще по управлению энергией и просто прекрасный мужчина, — закончил он за меня, сияя как новый клинок, поскольку все это было именно о нем, он мой первый и единственный учитель. Плюхнулся он рядом со мной на кровать, потеснив меня бедром, чтобы ему удобней сидеть было, я подвинулась, мне не жалко.

— Сам себя не похвалишь...

— Никто не похвалит, поганки эдакие, — закончили мы хором и улыбнулись друг другу, — ты что тут учудила, я был жертвой на поле боя, очнулся, мы не на Горане, а дома, тебя рядом нет, попытался встать, меня Генри уложил обратно, утверждая, что ты отдыхаешь и все под контролем, — без перехода начал он говорить, при этом вид имел удивительно серьезный, — сегодня, правда, я уже по-тихому собирался сбежать, даже оделся, что огромных усилий стоило, заметь! — он поднял вверх указательный палец, показывая важность замечания, я заметила и покивала, — И это не легче, чем проигнорировать нудное верещание всех этих с заботой. Короче, сваливаю я, планируя окно, цветы, ну, ты поняла, — я весело кивнула, — а меня ловит Генри со словами, что ты в госпитале, у меня и второе дыхание открылось, помчался. Ты мне вот скажи, напарник, ты чего в эту передрягу влезла? — вопрос явно риторический, поскольку паузы для моего ответа не предполагалось, — нет, я не спорю, я тебя к себе в гости всегда хотел пригласить, но без вот этого всего, — он неопределенно помахал рукой показывая, да, на все подряд.

Зная Вольфа, я прекрасно понимала, что он нервничает и весь его поток слов и то, как он держится, это он пытается скрыть свою нервозность. Я села, голова уже не кружилась, так что я очень хотела отсюда уйти, давят на меня эти белые стены и запах лекарственный, да и энергия здесь с ощущением боли и страданий, короче бррр....

— Сбежим? — предложил он.

— Если ты по дороге не развалишься, — поддела я напарника и встала с кровати полностью.

— Ой, знаешь ли, я показываю неплохие результаты, — мы двинулись на выход, — только давай не быстро, а то быстро было сюда, — он посмотрел жалобно, как мог только он со своими хитрыми серыми глазами.

— Давай, — на душе было легко, он жив и с ним относительно все в порядке, значит выберемся, — экскурсию проведешь?

— Как насчет кухни?

— Заманчиво, — мы переглянулись в дверях, и направились вниз по ступенькам, кухня — это отличное место для посиделок и перекусов. Во время этих посиделок, можно сказать, это наше с ним любимое место.

— Расскажешь, все что я пропустил, после того как пропустил тот удар, подставился, как ребенок, — он сокрушённо помахал головой.

— Тебе как, щадить твои чувства или правду?

— Все так плохо? — в притворном ужасе, он прижал руку к сердцу.

— Еще хуже, — злорадно добавила я, сверкая глазами и стараясь не начать смеяться раньше времени.

— Давай правду, но с поправкой, что я еще слабый и мне нервничать нельзя. И это не я сам придумал, а Генри, — поднимая руки в защитном жесте, знал, что буду вспоминать ему ту несчастную простуду и его стенания, от того что у него болела голова и горло и, о ужас, он не мог дышать из-за насморка, поэтому умирал, каждые полчаса раз и навсегда.

— Когда ты повалился на арену и мне пришлось закрывать нас двоих...

— Момент самобичевания упускаешь? — я смутилась, он меня слишком хорошо знает, — То есть таки страдания о том, что ты не успела меня прикрыть, имели место быть! Ты неисправима, и ты не виновата, я сам не отреагировал вовремя, и подставил тебя под удар, так что забыли, проехали, квиты, — с ним всегда так, все наши даже крупные ссоры заканчивались через пять минут этими его словами.

Правда, иногда он добавлял 'ну, хочешь, стукни меня, и мы квиты'. Иногда так доставал, что била, чтобы хоть как-то скинуть агрессию, пусть и всегда слабо, и чисто символически.

— А потом началось веселье, меня хорошо приложило, когда рвали покров мира и проникали к нам, команда захвата с владыкой наперевес и группой поддержки в черном.

— О, они все были в черном, да? — я кивнула, — Вот серьезно, я с этого умираю, у них это что-то типа рабочей одежды для устрашения, пытался как-то объяснить, что это не главное, быть одетыми одинаково, но нет, этих не переубедить, статус, — и он подленько так захихикал, — дальше то что?

— А дальше начались разборки о том, что совет им что-то задолжал, нарушил и еще куча всего. это я не поняла, объяснишь? — он как-то неопределённо пожал плечами, а мне показалось, что он в курсе всех притязаний, но не скажет. Не хочет или не может? — Потом какой-то мужик в чёрном, да они все были в черном, но этот был с лицом серьезного то ли убийцы, то ли стражника попер на тебя, пытаясь забрать себе. Я делиться не хотела, начала накрывать тебя щитом и порог заслонять. Мы поиграли в игру: не пусти мужика к бесчувственному телу напарника. Потом бац, и я падаю на тебя, прикрывая в полном изнеможении, я скажу, картина, наверняка, была достойная описания в книге. Все, для меня занавес и доброе утро в камере.

— Это не камеры, а казармы для солдат, и я там даже жил, так что не наговаривай. Слушай, такой трагизм, а мы даже денег за просмотр не взяли. Предприниматели из нас совсем не очень, — он тяжело вздохнул, был у нас с ним давно разговор о необходимости заработать на пропитание и тогда мы много идей генерировали, вот только все они не проходили редактуру. Именно тогда мы решили выступать на боях и это тоже идея так себе, но лучше не было.

— А ты с владыки потребуй, он там был одним из главных зрителей, в первом ряду стоял, может даст денег? — поддержала я его шутку, присматриваясь к тому, что он явно не рад чему-то.

— Этот даст, догонит и еще раз даст, — за разговорами мы незаметно дошли до кухни, куда Вольф зашел первым и через минуту выглянул и позвал меня, — все чисто, — заговорщицки улыбнулся он.

— Конечно, все чисто, у меня идеальный порядок на кухне! — мы вдвоём подпрыгнули, от неожиданности, откуда взялся этот огромный мужчина с тесаком в руках я не знаю, но было страшно, даже очень.

— Или сердце остановится или заикой стану, причем, сердце предпочтительней, ибо, заикаясь, замучаюсь объяснить что-либо. Здоров, Пен, а мы к тебе с набегом на продовольствие, не оставишь бедных голодных, никому не нужных, несчастных без пропитания? — как много описания нас, лишенцев, здоровяк улыбнулся, пригладив усы.

— Рад тебя видеть живым, про здоровье молчу, а то ты не очень. Сейчас все организуем в лучшем виде, хотя странное место для свиданий ты выбрал, хотя, о чем я, ты вообще странный, — мужчина, легко развернувшись, что для таких объемов странно, занялся накрыванием на стол.

А я попыталась пикнуть, что у нас не свиданье, даже не знаю, зачем я хотела это объяснить.

— Видишь, девушка даже не в курсе, что это свиданье, эх ты, — на Вольфа махнули рукой с зажатым полотенцем, которым до этого мужчина вытирал со стола, правда, напарник на это никак не отреагировал, я же тоже решила не заморачиваться.

Еще через пару минут у нас на столе было много еды, даже не так, очень много еды. И вся она источала просто невероятный аромат, от которого потекли слюнки и громко заурчало в животе.

— Как же я скучал за твоей стряпней, Пен, и главное за объемами. Но у меня для тебя есть парочка рецептов, ты должен будешь оценить и побалуешь при случае Райли. Кстати, Пен, это и есть Райли.

Я вежливо отозвалась, проговорив, что мне тоже приятно познакомиться. На секунду стало грустно, действительно, еда у нас дома не сравнится с едой, которую выставил на стол Пен, а ведь Вольф ел и никогда не жаловался, и хвалил. Наевшись вдосталь, мы откинулись на спинки стульев и осоловело посмотрели друг на друга.

— Вкусно — то как... — еле проговорила я.

— И много. Пен, ты мой герой.

— А то, — мужчина рассмеялся, до этого он выходил из кухни, а сейчас опять вернулся. Десерт? — я застонала, очень хотелось десерт, ведь у нас это роскошь, которую я уже не помню, но я не смогу съесть ни кусочка, лопну.

— Мы чуть отойдем и вернемся за десертом, никому не отдавай, — решил Вольф, спасая меня от попытки все-таки съесть десерт и попытаться не лопнуть, что вряд ли, а значит, спасая от самоубийства.

— Договорились, — мужчина, довольный, убрал со стола, а мы, выбравшись из-за стола, покатились на улицу.

— Сейчас бы полежать...

— Поспать...

— Смотри, какая травка мягкая, — предложил Вольф и через минуты мы лежали на лужайке в тени огромного дерева.

— Хорошо то как... — счастливо зажмурила я глаза, еще раз открыв их, посмотрела в голубое небо через зеленые листья дерева, это невероятно красиво.

— Да, хорошо, даже очень... — все-таки я задремала, под боком у напарника.

* * *

— А ты паниковал, вот они, голубчики, спят, — голос Генри еле сдерживал, чтобы не выдать своего смеха, но лицо выдавало все эмоции.

— На траве, возле кухни, что это делается? — возмущался владыка тихо, но эмоционально.

— И не говори, я уже и не помню, какая она, эта бесшабашная молодость и отсутствие правил, их давление, а ты, наверное, и подавно забыл, что такое свобода и веселье. Так что не завидуй, пошли.

— А может разбудить? — голос владыки пусть и выдавал недовольство, но уже не такое сильное.

— Тебе что жалко, что они тут отдохнут? — Генри так искренне изумился и с таким видом посмотрел на своего владыку, что тому, видимо, стало стыдно.

— Да не подобает же... — нерешительно начал владыка.

— Не завидуй! Пошли, все с ними хорошо...

* * *

8

Проснувшись, как и обещал Вольф, мы пошли обратно на кухню за должком в виде десерта, вкусным тортом и, самое невероятное, потрясающим мороженым. Мороженое поразило меня сильнее, чем торт, поскольку раньше я никогда не ела ничего даже похожего (глупо в вечной зиме, когда всегда холодно есть еще что-то, что сделает тебе холодно изнутри). Я очень хотела съесть еще парочку порций мороженого, но Вольф был заразой и зажал мне, правда, аргументировал он это как раз тем, что так будет лучше для меня же, но кто ему поверил.