Книга 2. Часть 3

Вообще, я был крайне удивлен тем странным фактом, что меня, по уши изгвазданного в грязи, наряженного в подранный костюм битюга, не остановил первый же брежский городовой, едва я только прикатил в город. Эта загадка встала передо мной в полный рост, аккурат в тот момент, когда я увидел свое отражение в зеркале холла Первой Брежской гостиницы. Видок тот еще. Всклокоченные волосы, внушительный синяк на скуле, болтающийся на шее, полуоторваный и грязный, а совсем недавно безупречно накрахмаленный воротничок и густо забрызганная кровью Раздорина, когда-то не менее белоснежная сорочка. Пиджак в клочья, на коленях брюк солидные прорехи... образцовый клошар, одним словом. Просто удивительно, во что способен превратиться мужчина, лишенный присмотра любящей и заботливой жены, за каких-то жалких двадцать часов. Эх!

А наш бессменный портье даже глазом не моргнул. Зато тут же сообщил, что госпожа Старицкая только с утра уже четырежды осведомлялась обо мне, и с готовностью согласился известить всю нашу компанию о моем возвращении. Правда, тут пришлось настоять на том, чтобы первым делом он вызвал в холл телохранителей.

Бросив взгляд за мою спину, где в проеме распахнутых настежь входных дверей, виднелся нагло припаркованный у самого крыльца траурно-черный экипаж, портье медленно кивнул и, не теряя времени, устремился на второй этаж, так что, уже через минуту тройка бойцов взяла карету под охрану.

Все-таки, я правильно сделал, что первым делом явился в гостиницу, а не на яхту, куда наша компания должна была съехать еще вчера. Арконские охранители, настоящие, я имею в виду, по прибытии, просто обязаны были настоять на таком варианте, во избежание риска, одним прекрасным утром остаться без большей части участников происходивших в Бреге событий. Нет, я абсолютно уверен, что без меня наша компания никуда бы не уехала, но охранители-то этого не знают... а полномочий настоять на своем, у них хватает. Так что...

Из задумчивости меня вывел настоящий ураган эмоций, сумасшедший коктейль из беспокойства, сочувствия и облегчения налетел и... стиснул в объятиях. У Лады удивительно сильные руки, несмотря на всю её кажущуюся хрупкость... и нежные.

Я прижал к себе жену и, только ощутив её теплое дыхание, понял, что добрался. Многочисленные ссадины и отбитые ребра заныли с новой силой, а предплечья опять загорелись огнем, напоминая о недавнем опыте разрывания самого себя. Я втянул носом цветочный аромат исходящий от волос Лады и, поцеловав её в макушку, отстранился.

— Это же просто неприлично, обниматься на виду у всех, да еще и с таким оборванцем. — Шепнул я на ухо стиснувшей меня красавице, и схлопотал от нее легкий удар кулачком в бок. Ребра тут же напомнили, что их не только отбили при падении на холодный пол погреба, но и хорошо отпинали. Еле сдержал тихий ох, но тело непроизвольно дернулось, что не укрылось от жены.

— Идем, я приведу тебя в порядок. — Лада потянула меня за собой.

М-да, тело вышло из боевого режима, и решило, что больше игнорировать боль не имеет смысла. Это оно поторопилось, конечно. Мне же еще нужно встретиться с коллегами, чтобы передать им на руки Раздорина. Да и хоть немного утолить их любопытство, тоже надо. А это — время...

Оповещенных о моем прибытии, дознавателей я встретил в гостиной своего номера, сидя на диване, с голым торсом, умытый... и с барабанником наготове. Так что, им пришлось потратить несколько минут, доказывая, что они действительно присланы в Брег из руянского представительства в Арконе, приказом главы Особой Государевой канцелярии.

Надо отдать должное коллегам, они ни разу не возмутились тому, что во время нашей короткой беседы, состоявшейся буквально через десять минут после моего возвращения в гостиницу, я вел себя откровенно неподобающе... с точки зрения здешних правил приличий, разумеется. Нет, я извинился за столь невежливое поведение и спрятал "Барринс" под подушку, но даже не подумал просить жену временно приостановить приведение в порядок моего побитого тела. Так и общались. Пока Лада невозмутимо промывала и дезинфицировала многочисленные ссадины на моих боках, я рассказывал сидящим в креслах напротив меня дознавателям о событиях последних нескольких дней, опустив лишь подробности моего разговора с Бисмарком, состоявшегося в доме Штауфенов и информацию о визите к подручным Нестора Климина. Все-таки, последняя выходка была напрочь незаконной.

— То есть, вы хотите сказать, что похититель сейчас заперт в том экипаже, что стоит у входа в гостиницу? — Удивленно поинтересовался дознаватель.

— Не только хочу, но и говорю. — Я попытался пожать плечами, но как раз в этот момент Лада прикоснулась смоченным в каком-то едком зелье тампоном к длинной и глубокой ссадине на спине, момента обретения которой я не помнил напрочь. В общем, вместо ленивого пожатия плеч, я дернулся, словно от удара током, и Лада тут же успокаивающе погладила меня по плечу.

Дознаватели переглянулись и, попросив разрешения забрать мой трофей, исчезли за дверью. Все-таки, здесь живут поразительно стеснительные люди. Еще на входе в номер, вид моего обнаженного торса привел охранителей в некоторое замешательство, а последний успокаивающий жест Лады и вовсе заставил младшего из них покраснеть! Как говаривал мой инструктор по рукопашке, бывший филолог: Sancta simplicitas, ёж твою медь!

Проводив охранителей взглядом, я облегченно вздохнул и, извернувшись, опустил голову на колени жены.

— Не спи, Витушка. — Лада нежно потянула меня за ухо, и я нехотя приоткрыл глаза.

— Почему?

— Потому что спать в постели куда удобнее, чем на диване. — Пожала плечами жена и начала меня тормошить. Аккуратно, но настойчиво. Пришлось уступить ей и перебраться в спальню. Лада, правда, попыталась оттуда сбежать, ссылаясь на то, что мне, дескать, надо хорошо отдохнуть после таких-то приключений, но тут я её слушать не стал. Каким-то чудом, в один момент избавив жену от лишней одежды, попутно изодрав в клочья корсет, утащил её к себе под одеяло и, довольный и счастливый... моментально уснул, прижимая к себе Ладу, словно ребенок — любимую меховую игрушку.

Проснулся я только утром следующего дня, от волшебного аромата кофе, который я узнаю где угодно и в каком угодно состоянии. Открыл глаза и невольно улыбнулся, обнаружив стоящую рядом с кроватью Ладу, с постельным столиком в руках. Женушка тут же отразила мою улыбку и, не дав сказать и слова, склонилась надо мной. Водрузив свою ношу мне на колени, Лада коснулась моих губ невесомым поцелуем. Какой, к дьяволу, кофе?! Я еще не оправдался за вчерашний позорный отруб!

Но мои поползновения были мягко пресечены.

— Сначала завтрак, дорогой. — Увернувшись от моих загребущих рук, рассмеялась Лада, и кивком указала на поднос.

Я бы возразил, но мой желудок меня предал, согласившись со своевременностью замечания довольно громким урчанием. Пришлось согласиться...

С одной стороны, двое суток без еды, это не так уж много, с другой... столик-поднос, на мой взгляд, оказался все-таки несколько маловат. По крайней мере, покончив с завтраком, я обнаружил, что вполне способен съесть еще столько же. Во всяком случае, мне так казалось...

— Лада, милая, скажи, как тебе удалось за одни сутки научить здешних поварят готовить этот изумительный напиток? — Я ткнул пальцем в опустевший кофейник. — Это же твой рецепт, я не ошибаюсь.

— Никак. — Улыбнулась она. — Я готовила его сама.

— Здешний повар позволил тебе хозяйничать на своей кухне? — Я удивленно приподнял бровь и, хмыкнув, продолжил. — Знаешь, раньше как-то к слову не приходилось, но имей в виду, я жуткий собственник. И в ревности страшен, как Отелло...

— Кто?

— Эхм... да был такой герой в одной старой пьесе... ревнивец. — Протянул я, поняв, что ляпнул лишнего.

— О! Не беспокойся, Вит. — Улыбнулась Лада. — Здешний повар теперь и глянуть-то в мою сторону боится.

— Вот как? — Заинтересовался я. — А поподробнее?

— Видишь ли... — Лада на мгновение замялась. — Он очень не хотел пускать меня на свою кухню, чтобы я приготовила тебе кофий, и Лейфу пришлось его уговаривать.

— И? — Уже догадываясь, что произошло дальше, протянул я. Сопротивляться воле сестры мой новик неспособен абсолютно, и в том, что она его раскрутила на содействие, я не усомнился ни на секунду.

— Ну, ты же знаешь Лейфа! Вот... братик немного перестарался. Загнал лопатой кухонную обслугу в холодильную комнату, и там запер... чтоб не мешали. — Вздохнула Лада. — А... а я их нашла, только через полчаса, когда уже к тебе собиралась идти.

— М-да. Значит, пора вставать. — Я покачал головой, старательно давя так и норовящую вылезти на лицо широкую улыбку. А что, решение вполне в стиле Лейфа! Новик ведь прям, как лом... поставили задачу, он её и решил доступными методами. Просто и без изысков. Эх...

Да уж, ни дня без приключений, ни минуты без стресса. Мне понадобилась пара минут, чтобы понять, что головной боли у нас чуть прибавилось. Ведь, чем бы ни был продиктован поступок Лейфа, добрым его не назовешь. Придется как-то разруливать ситуацию, договариваться с пострадавшими и полицией, и заняться педагогикой в отношении одного "потерявшего берега" новика. Не хочется, конечно, но надо. Не поставлю на место сейчас, потом может статься будет поздно. Ох. Как будто у нас иных дел нет.

— Подожди, какой-такой лопатой? — Только что пришедшая в мою голову мысль, заставила меня внутренне сжаться. Если этот обормот додумался распотрошить мой "дуэльный набор", пиши пропало. После выступления Лейфа на хольмганге, убедить полицию в том, что новик грозил поварам обычным шанцевым инструментом, будет нереально... А это, уже совсем другая статья!

— Не волнуйся. — Лада, кажется, прочла мои мысли. — Лопату он взял там же, на кухне. Ею соль из бочки набирают.

— Ты меня успокоила. — Я облегченно вздохнул. — И все-таки, с этим надо разобраться. Ничуть не удивлюсь, если наш портье уже выслушал жалобы кухонной братии и послал за городовым.

— Никто никого никуда не посылал. Старший кухарь до сих пор всем богам хвалу воздает за то, что Лейф его в круг не вызвал.

— Вот как? Это, за что же? Неужто на Руяне, героическая оборона гостиничной кухни может закончиться вызовом на хольмганг?

— Ну... я... — Кажется, теперь уже Лада поняла, что сболтнула лишнего.

— Хм?

— Когда я просила у кухаря разрешения приготовить кофе на кухне, он, в ответ, был излишне... резок. — Замявшись, призналась Лада. — Нет, в своем хозяйстве старший кухарь, конечно, царь и бог, и чужим там, действительно, не место... Но ведь можно было проявить немного такта?

— Полагаю, что и Лейфа ты о помощи не просила. Он просто услышал ругань повара в твой адрес, и вступился, так? — Уточнил я.

— Да. Брат был в салоне и услышал крик кухаря. Ну и... полюбопытствовал. — Кивнула жена. М-да уж, а я-то себе проблем напридумывал...

— Весело живем, ничего не скажешь. — Заключил я и, отставив в сторону постельный столик, выбрался из кровати. Окинул Ладу долгим взглядом и, не теряя времени, потянул её за собой в ванную комнату, где еще одним корсетом в гардеробе моей жены стало меньше. Я же говорил, что избавлюсь от этих "бронежилетов".

Честно говоря, спускаясь в салон, я ожидал куда более сдержанной встречи, но компания "варяжцев", очевидно, посчитала иначе, а потому, стоило нам с Ладой появиться в зале, как меня чуть не затискали в объятиях. И куда только делся весь официоз и этикет? Разве что Хельга отказалась от возможности меня обнять, и то, по-моему, лишь потому, что Лада уж очень выразительно глянула в её сторону. Вообще, судя по встрече, можно было подумать, что меня не было, как минимум, месяц... Нет, умом я понимаю, что у моих друзей был весьма серьезный повод для переживаний, но... Наверное, я просто не привык. На "том свете" я жил один и дома просто некому было с волнением ждать меня из очередной поездки в места с повышенной концентрацией свинца в атмосфере. Соответственно, некому было и радоваться моему возвращению из оных.

Нет, на службе, конечно, были друзья, настоящие, проверенные... но в том-то и дело, что в командировки мы ездили вместе, а там времени для переживаний особенно не было. В общем, не удивительно, что столь эмоциональная встреча здесь меня порядком ошеломила. Нет, в самом деле, мне пришлось потратить чуть ли не четверть часа, чтобы привести в порядок мысли и чувства.

А потом подтянулись вчерашние охранители и времени на рефлексии не осталось. Явились эти господа в компании еще пары человек, и не нужно быть Холмсом, чтобы понять: все гости вылезли из одной песочницы. В отличие от затянутых в уже привычные мне черные похоронные костюмы охранителей Особой канцелярии, их спутники были одеты более прозаично, но холодными изучающими взглядами, невозмутимостью лиц и тщательной блокировкой эмоционального фона, эти господа просто-таки в голос заявляли о своей принадлежности к той же касте. Так что, я совсем не удивился, когда они продемонстрировали значки. Как оказалось, наши новые знакомцы представляют сходные, но всё же разные структуры. Широкоплечий белобрысый крепыш, лет тридцати на вид, щеголяющий шкиперской бородкой и наряженный в коричневый твидовый костюм отрекомендовался как штабс-капитан вендской жандармерии, а его старший спутник, худощавый, чрезвычайно подвижный и резкий в движениях, лысый как колено, обладатель шикарных вислых пшеничных усов, оказался представителем Третьей коллегии Совета Арконы.

Салон тут же опустел. Первой исчезла Лада, а там и нашим изобретателям понадобилось что-то обсудить накоротке, и они удалились. Ни Грацу со старшим Беловым, ни Бережному с Беловым-младшим, очевидно, также не захотелось присутствовать при беседе с охранителями. Что ж, я их вполне могу понять. В нашей компании и без того количество служащих Особой канцелярии превышает все разумные пределы, так что проще назвать тех, кто не имеет никакого отношения к охранителям, чем перечислить всех, кто получает жалованье у князя Телепнева. Вот и нет ничего удивительного в том, что присутствие еще четверых коллег отнюдь не улучшает настроения. В конце концов, это путешествие было задумано как отдых, а не командировка, нет?

Эх, жаль, что я не могу вот так, запросто, свалить от этих гостей в свой номер. Все-таки, именно ко мне они и пришли. А то, схватил бы Ладу в охапку и, только меня и видели.

— Доброго дня, Виталий Родионович. — Отвесив короткий поклон, глубоким баритоном заговорил уже знакомый мне по вчерашней встрече Ульян Чеславич Сумской, старший из охранителей Особой канцелярии присланных по приказу Телепнева. — Уж извините, что вынуждены отвлечь вас от отдыха, но дело, приведшее нас к вам, слишком серьезно. Впрочем, для начала, позвольте представить вам моих спутников. С моим подчиненным, Радимом Тверитичем, вы уже знакомы, а это наш вендский коллега, штабс-капитан Ульрих Геннин, — жандарм чуть прищелкнул каблуками, и кивнул, а охранитель повел рукой в сторону вислоусого, — и, так сказать, здешний хозяин, коллежский секретарь Виллим Ярославич... Геннин.