Холод речных вод

Могу сейчас откровенно признаться, что спер тогда с работы пять ампул стрихнина. Зачем мне он нужен был? Сам не знаю, но спер, ' чтобы было'. Две потом отдал одногруппнице Ирине, которой нужно было дать больной кошке, чтобы та не мучилась. Все остальные где-то затерялись. А что стрихнином на станции делали? Кажется, кого-то травили. А, вспомнил! Мне один ветеринар рассказывал, что им травили харзу. Это такой пушной зверь, вариант куницы, который живет в Приморье. Ветеринар восхищался золотистой шкуркой живности, такая уж она была роскошная, что у них самих слюнки текли, представляя ее на шапке, но хозяйка бдила и не дала шкурке исчезнуть. Она разводила дома этих вот куниц (кажется, они еще называются непальскими куницами), вот старый самец уже с самочками не справлялся. Его и отнесли к ветеринару, а потом шкурку отнесли к скорняку. Мне тогда захотелось посмотреть на эту красоту, но, увы, зверя уже забрали. Я ведь сторожил по ночам,а дело было днем. Рисунок харзы мне встречался на почтовой марке, но там что за вид — грызун и грызун, можно и с мангустом попутать...

Много интересного было на этой ветеринарной станции. Так сказать, тренировка студенту перед реальным производством. Естественно, я учился не тому, как купировать уши боксерам, но вот взглянуть изнутри на реальные взаимоотношения в коллективе работников— это было полезно. В студенческой группе на такое не насмотришься. Хотя случались и странные пересечения. Вот был на станции Федорыч, как старый алкоголик, потреблявший одеколон из горлышка. Ну , как бы понятно, пил человек десятилетиями и допился до сегодняшнего состояния. Тогда я о таком слыхал,но видел первый раз. Но у нас на курсе тоже были два студента, решившие отметить последний день военной подготовки пьянкой. Поскольку иной алкоголь был недоступен, они уперли у товарища 'Лосьон огуречный' , развели водичкой и распили. На их несчастье, в пузырьке был не этот лосьон, а какая-то отрава, кажется, дихлорэтан, из-за чего они загремели к медикам, и эпопея вскрылась. Это что— будущие Федоровичи,только с высшим образованием? Пожалуй, что так. Раз они не могли дождаться сутки до магазина и нормального алкоголя, то они однозначные алкоголики. Вот выпьют еще сколько-то литров и приобретут портретное сходство с Федоровичем и такими же, сейчас еще только слегка уловимое.

Да , есть что вспомнить, хоть еще и не пенсионер.

Дальше мысли вертелись вокруг этого: 'Не смерть, а дорога'. Почему-то думалось, что вот это попадание в Лес фактически является смертью. Ну да, меня уже нет в том мире. Тогда провал в эту Америку-это еще одна смерть? Ну, если мой марш через Лес еще может походить на нее, то заход в шалаш под Саук-Дере— уже не настолько. Я все же не последователь Фрейда, чтобы все толковать именно так и только так, без исключений.

Но из этой мысли есть еще один неприятный вывод: раз я умер для того мира, то в него не вернусь. А что дальше? Жизнь в Лесу была адищем. В Америке было куда легче. Пока. Потому что, несмотря на сегодняшнее изобилие, после войны в нашем варианте жизни была депресссия.Не та, что прозвана 'Великой', но очень даже.

А потом и она пришла.Великая и долгий период восстановления. В этом же варианте кто знает, в каком порядке на мир свалятся эти депрессии? Возможно, что перспективы не очень радужные.

От этих мыслей как-то уже не лежалось, не сиделось, не читалось. Из вариантов, как можно провести вечер, я выбрал следующий: просто погулять вокруг здания и квартала. Клубов,то есть кабаков у нас нет, так что все вокруг будет тихо. Разве что из молитвенного дома донесется пение прихожан 'Вечной Жизни в Иисусе',как они себя называют. А так в основном магазины и конторы закрыты, некому особенно шуметь. Почти все уже ушли и уехали.

Я накинул куртку, потому как уже 'осенью дышало', надел кепку (здесь было не очень принято ходить без головного убора вне помещения) и Вышел в вечер. 'Кольт' сегодня не был оставлен, а отправился со мной. Надо же допускать некоторое разнообразие.

Гулял я довольно долго, приблизительно с час. Ночь выдалась безлунная, но я хорошо знал, куда идти, даже без света, благо опасных ям в квартале не было. Свернул в проход. куда выходила одна из дверей в склад, которую я иногда в припадке 'забывчивости' не запирал и увидел : в проходе, ближе к его концу, стояли двое. Чуть дальше размещалась машина с включенными фарами, которые довольно неплохо подсвечивали этих двух сзади. А что это за типы возле охраняемого мною магазина и склада? Я набрал в грудь воздуха, чтобы спросить, но оба типа в проходе обнаружили меня и с места в карьер открыли огонь. Слов не было, только пули ,засвистевшие вокруг меня.

Кто это: конкурирующие бутлегеры из шайки Багси Морелла, Лоуэлла Рыжего,Акулы Дема-наплевать! Пусть даже это истребители моих сардин из СКА — хватит! Пусть даже китайцы из китайского квартала, что периодически вдохновляют репортеров на истории в духе Фу Ман-Чу!

Рука выдернула 'Кольт', и в проходе громко ударили его выстрелы,заглушив тявканье 32 калибра этой парочки. 'Правь,Британия, морями', и не таким паршивцам тягаться с ее флотским калибром. Оба уже на ногах не стоят, но не время к ним подходить!

.А теперь назад , назад, в обход здания!

Чтобы те, кого я не заметил , меня не достали! А я сейчас выскочу наружу из прохода, обегу дом и зайду с фланга, если там кто-то еще есть.

Нет, не получится. Такого еще не было, хотя я в свое время этого ожидал. Свежий ветерок ударил в лицо, наполняя меня восторгом, переполняя этим ощущением всего, до последней клеточки. И мрак захлестнул меня.

Глава третья. Магометанин-артиллерист.

Ооох,так жить нельзя, надо удавиться, как говорила ныне покойная собака Каштанка. Или застрелиться ? Сто лет уже не читал, забыл. Как же отвратительно приходить в себя после всего этого. Хорошо, что сам припадок не упомнил, только аура перед ним, и все , голова отключилась. Потом уже можно приходить в себя где угодно и в каком угодно виде. Сохранялась бы память-помнил бы, как падаю, врезаюсь куда-то и содрогаюсь на земле, собирая на себя всю пыль и грязь с нее. Только мне этого не надо.

А пока я со стонами приподнялся, присел, ощупал себя. Язык чуть прикусил, но раны нет. Зубы чуть-чуть болят, но вроде как нигде не обломались. Во рту привкус крови. Голова-болит, и сильно болит, и понятно от чего — слева приличная шишка украшает голову. Руки-ноги двигаются, хотя и с трудом, словно я мешки с цементом носил на стройке. Двинешь рукой и ощущаешь каждую мышцу. Славное возвращение в пору студенчества. Так я после первых тренировок со штангой в общежитие возвращался. Впрочем, такое надо было бы студентам-медикам, когда они мышцы изучают. Пройдешь и четко запомнишь, какая мышца где и что делает. А мне так— в виде бесплатного приложения к штанге. А чего я штангой занялся при почти двухметровом росте и далеко не гиперстеническом телосложении? Сманили друзья -студенты. В баскетбол мне играть надоело, а тут что-то новое. И руководителю секции спортсмены всяких весовых категорий нужны.

Ноги ходят, только болят, когда встанешь, и подкашиваются. Куда это меня занесло и в какой стороне склад, эти типы и машина?

А получается, ни в какой, вокруг меня только сено, а свалился я в сарае или чем-то подобном.

Это что я -опять? Во второй или третий раз ?

Чтоб он служил для направления полета пуль, к переднему концу суживался, а задний конец его однозначно утолщился и всенепременно приобрел навинтованные выступы для соединения с коробом, а в регуляторе имелись именно две дыры, малая и большая, для отвода газов, а в верхней утолщенной части еще и квадратная дыра для рычага управления регулятором, но при этом чтоб обязательно не были повреждены зубцы шестерни и не сломаны , а защелка и пружина защелки работали правильно! [*] Как еще выразиться , чтоб не вспоминать небожителей, в которых я не верю, и не угрожать изнасилованием всему сущему, даже тому, что абсолютно сексуально непривлекательно?!

Горестно выразившись, надо горестно изучить, где я , когда я, и что у меня есть для этого 'где и когда'. Как это ни отвратительно— ощущать себя в новом мире, вторым по счету. И что будет здесь— какая вселенская катастрофа?

Сено вокруг меня совсем свежее, так что скорее всего, сейчас лето, благо что не холодно ни сидя на земле, ни стоя. Кепка улетела куда-то в страну Вечного Отстутствия, откуда глядит тот, в чьих глазах нету счастья. А у меня осталось только то, что на мне, и только то, что в карманах. И оттого нет счастья в глазах моих тоже.

Зато злости столько, что на троих хватит. Поэтому продолжил цитировать НСД в особо сквернословной форме и при этом осматриваться, что вокруг делается. А вокруг меня сарай с сеном, в щели меж досками льется дневной свет, и пейзаж вокруг не марсианский. А какой-то южный— может, украинский, может, кубанский, может, ростовский. Гор точно нет. Погода явно позднего лета — начала осени, аборигенов вокруг не видно , оттого количество ног и голов у них неизвестно. Итого я на Земле(вроде как), вокруг меня лето-осень, сарай со свежим сеном и глубокая...понятно что. И средь этого великолепия единственное, что радует— это то, что револьвер лежит у меня во внутреннем кармане куртки. Отчего-то там,а не в руке или на земле. Три патрона выстрелено,всего осталось их девять, и кто его знает, может ли кольт стрелять, но хоть это поднимает над уровнем беспросветного ужаса. Но все же сильно рассчитывать на оружие пока не нужно. Надо еще хоть одним патроном его испытать.

[*] Герой пересказывает руководство по устройству пулемета Льюиса как ругательство.

Пот после припадка уже высох, но пить хочется здорово. Аппетита нет, но все равно ни пищи , ни воды не имеется. Надо выйти и осмотреться получше. Вот только глаза прикрыть не мешало бы.

Ага, на улице тепло и даже куртку снимать точно придется. Время— скорее послеобеденное, но до темноты далеко. Место — а черт его знает, но действительно похоже на южные районы. Пока ничего больше сказать нельзя, так что нужно идти дальше. Найти где попить и уточнить где и когда это самое 'а черт его знает'. Опять пойду по этой натоптанной дорожке и куда-нибудь приду. Я уже так ходил и дошел ... до Леса и дальше. И сейчас докуда-то дойду. Я снял куртку и повесил ее на плечо так, чтоб можно было легко залезть в карман, к оружию.

Под ногами пыльный проселок, слева и справа уже убранные поля, а вдали среди еще зеленых деревьев видны крыши хаток. Хатки беленые, с маленькими окошками, плетни возле них, крыши вязаные из ... как его раньше-то называли? А, очерет,то бишь камыш или его дальний родственник! Чуть-чуть становится яснее, хотя такие хатки еще не совсем исчезли и в мое время.

Но на динозавров уже не рассчитываю. А вот эту палку подниму. В сельской местности водятся паршивые собаки, которые не только облают, но и в ногу вцепиться могут. И в мое время такое было, и в прошлом быть должно. Если это , конечно, прошлое, а не будущее.

Да, уже сомневаться не надо — прошлое, и даже не столь древнее, ибо вышли мне навстречу из-за плетня две фигуры с винтовками наизготовку. И одеты они не как нибудь, а в достаточно знакомую форму.

— Стой! Руки вверх !

Стал и поднял. Жизнь ты моя жестянка ! Это за что мне послана навстречу Добровольческая армия и что делать-то дальше?

— Кто таков?

— Алексеем зовут. Фамилия Мамаев.

— Откуда ты?

А действительно, откуда я в этой реальности? И отвечать надо быстро! И куды ж деваться?

— Из тех же ворот, откуда весь народ! Черноморская губерния, город Новороссийск.

— А какая сила тебя сюда занесла в Екатеринославскую губернию ?

— Послали меня с нашим инженером господином Дмитриевским посмотреть, что здесь нужного на заводах есть, чтоб нам в работе пригодилось.

— Бумага какая у тебя есть?

— Нету никакой, захворал я в дороге и отстал, а бумаги у господина инженера остались. И мои , и от их превосходительства господина генерала Кирея, что нам разрешено для завода материал приискивать !

— Тогда шагай к начальству, коль бумаг при себе нету! Федор, веди его к господину капитану!

Ну я так и пошел, а солдатик все ведет меня с поднятыми руками. Но вот ствол у меня есть, а они про него не спросили и обыскивать не стали. Ох, не клевал их в корму жареный петух. Но вот от солдатушек я пока отбрехался, но все еще впереди. И 'Кольт' этот...выкидывать жалко, стрелять по этому Федору никак нельзя, потому что вокруг этих самых солдат до черта и все на меня глаза лупят— экое чудо идет под конвоем! Ну и разные мирные жители, по большей части бабы и детишки. И для всех есть развлечение — на в меня глядеть. Можно подумать, им по уставу делать нечего, а бабам по хозяйству тоже !

А вот этому пацану не смотрелось , он еще и заорать захотел:

— Грицько! Ходы сюды! Бильшовика затрималы!

А чтоб этого паршивца! И где его мама бегает-кто ж за нее будет за неразумными детьми приглядывать и по заду давать, чтоб не вякал не по делу!

— Тю на тебя, пащенок! Шо ты верзешь, несполнарозумный! Який з мэнэ бильшовик? На мени шо— шкиряна куртка? Або зирка на шапци? Деж його маты, хай його навчаэ, як соби з дорослыми поводити![*]

Мама тут же нашлась и заорала на меня, что это не ее сынишка такой, а это я слабоумный и незаконнорожденный. Дальше еще что-то последовало про мою семью и худобу ...Стоп, а это она имеет в виду, что я худой или меня скотиной обзывает? Но с пустоголовой бабой чего лаяться, потому я не отвечал, а лихорадочно вспоминал, что мне еще про себя сказать. Пока я довольно удачно отругался и даже все нужные слова вспомнил. Произношение, правда, не украинское, но чего уж там, кончился украинский язык на Кубани, остались только песни. А в здешнее время вся Тамань по украински разговаривала, да и севернее много станиц тоже.

Бабьи вопли за моей спиной усилились, там уже не одна мама этого паршивца участвуюет. Видимо, другие бабы тоже не удержались и решили друг друга покостерить. А мы вышли к небольшой площали,заставленной повозками, и лошади там стоят у коновязей. А это никак пушка— такой я вживую не видел, только на картинках. У таких противооткатных устройств еще не было. И как они с откатом-то боролись? Откатывались, покуда катится, или что-то у них было? Нет, стоп, не до этих монстров, мне нужно соображать и вспоминать, что я про город и вообще про это время помню, и кем я мог тогда быть и что делать, а про этот металлолом потом подумаю. Подумать время было, минут этак двадцать, пока мы под дверьми хаты стояли и ждали, когда господин капитан про нас вспомнит.

Дошла и до меня очередь. Из хаты выкатился солдатик с продувной рожею (такому Шельменко-денщика играть), и заорал, чтоб я шел в хату, а рядовой Волков — на пост.

Пошел я, а как мне поздороваться-то? Толкнул дверь и зашел внутрь.

— Добрый день всем в этой хате!

[*]Тьфу на тебя,сосунок ! Что ты болтаешь, слабоумный? Какой из меня большевик ? На мне что-кожаная куртка? Или звезда на шапке? Где же его мать, пусть хоть научит его вести себя со взрослыми! ( перевод с искаженного украинского).