Ужасная правда открылась неожиданно. Обойдя поваленный поперёк дороги грузовик, я увидел здание военкомата и улицу впереди. Да там просто ступить некуда было от почерневших тел! Там их были тысячи! Само здание военкомата сгорело — крыша обвалилась, почернели от копоти стены, лишь слабый дымок ещё курился над руинами. Я резко остановившимся и сказал разом побледневшими от увиденного девушкам:
— Мы выяснили всё, что требовалось. Дальше идти нам не нужно. Возвращаемся домой.
* * *
На обратном пути я предложил своим спутницам набрать продуктов для оставшихся в квартире подруг. Для этого нам требовалось зайти в один из уже виденных ими разграбленных магазинов. Операция представлялась весьма опасной — внутри вполне могли находиться агрессивно настроенные мародёры, которые уже считали этот магазин своей добычей. Но девушки вполне осознавали риск, и никто возражать не стал.
Перед входом в магазин стоял банкомат, который на вид даже работал. Но когда я попробовал снять деньги со своей карточки, на экране высветилось сообщение: "Отсутствует связь с обслуживающим банком". Впрочем, я не удивился и не расстроился, так как уже практически смирился с мыслью, что снять деньги с карточки нигде не удастся.
Убрав бесполезный пластик внутрь пустого кошелька, я направился к двери магазина. При входе в помещение на всякий случай держал ладонь на рукоятке пистолета в кармане куртки. Но опасения оказались напрасными — внутри магазина уже никого не было. Полки с товарами оказались существенно прорежены, но наших предшественников интересовали преимущественно алкоголь, мясные и рыбные консервы, которых действительно почти не осталось. Но зато в достаточном количестве имелись крупы, свежие и консервированные овощи, специи, чай, даже замороженная птица и рыба.
Мы нагрузились, словно лошади-тяжеловозы, и вышли на улицу. Начинало темнеть. Уходить сегодня из Щёлково в сторону интерната было уже поздно. Похоже, предстояла ещё одна ночёвка в квартире. Я очень надеялся, что мой сосед Женька не станет скандалить по этому поводу. Ещё неделю назад я бы с уверенностью сказал, что верю в благородство и великодушие моего соседа по квартире. Но вчера я его совсем не узнавал. То ли от пережитого стресса, то ли от выпитой водки, но это был скорее жадный озлобленный хомяк, а не нормальный парень.
Когда мы затащили тяжеленные сумки на девятый этаж, то просто падали с ног от усталости. Дверь в квартиру оказалась заперта, причём мне никак не удавалось открыть её снаружи ключом — похоже, изнутри в замок был вставлен другой ключ. Пришлось звонить. Открыли нам далеко не сразу. И с первой же секунды бросилось в глаза, что девушки в квартире оказались сильно напуганными.
— Что случилось? — встревожился я, предполагая нечто ужасное, вроде обстрела квартиры летающим охотником с улицы.
— Твой сосед заходил, — отозвалась Лиза из моей комнаты. — Виктор, подойти, нам нужно серьёзно поговорить.
Я разулся, снял куртку и присел на диване рядом с раненой. Лиза сидела, опираясь спиной на подложенные подушки. Девушка была укрыта тёплым пледом до груди, руки тоже находились под одеялом. Все остальные школьницы молча вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.
— Приходил твой друг вместе с ещё каким-то мужиком. Они оба были сильно пьяными. Твой друг стал требовать, чтобы мы все немедленно выметались из квартиры. Он кричал, ругался матом и угрожал девушкам. Даже ударил в лицо попытавшуюся его успокоить Милу Стежкову, разбил ей губы в кровь. Когда мы всё-таки отказались уходить, не дождавшись остальных, он ста кричать, что тогда за проживание нам придётся заплатить — тем, чем способны платить женщины мужчинам.
— Кошмар! — ужаснулся я.
Совершенно не ожидал такого ни от Женьки, ни от грузчика Коляна, который очень походил по описанию на второго хулигана. Они вполне мирные были раньше.
— Они были пьяны. Твой друг орал, что закона больше нет, и прав теперь тот, кто сильнее. Тогда я сказала этим отморозкам, что мы все находимся под твоей защитой, что ты обещал нас оберегать. Но твой друг лишь расхохотался в ответ и сказал, что мы глупые курицы, раз доверились такому коварному человеку, как ты. Сказал, что девушек на этом диване у тебя сменилось за последний год столько, что он уже со счёта сбился. И что на этот раз ты просто решил не мелочиться, и привёл сразу целый гарем.
Я смутился, так как отчасти сказанное было правдой. Мне действительно легко удавалось знакомиться с девушками, но я никогда не стремился завязывать долгие отношения, и подружек менял чуть не каждую неделю. Но какое отношение имеет моя прошлая жизнь до вторжения с тем, что я от чистого сердца вызвался помочь группе беспомощных школьниц? А Лиза между тем продолжала:
— Говорил твой друг весьма убедительно и зародил у нас большие сомнения в искренности твоих слов. Вот скажи мне, ты действительно собирался отвести нас в Сергиев Посад?
— Да, я же обещал довести до Сергиева Посада или найти вам другое надёжное убежище.
— Но если действительно собирался, то ответь мне, какое расстояние нам нужно пройти? Где делать остановки? Мимо каких населённых пунктов мы должны проходить?
Я молчал, так как ещё не думал на тему маршрута, пытаясь сперва решить более насущные проблемы — выжить, укрыться, дойти до дома, достать снаряжение, достать еду. Лиза же расценила моё молчание, как признание вины.
— Вот видишь, ты не знаешь. А говорил, что собирался помочь. Получается, ты нам врал!
— Не врал. Я ведь достал уже всем вам снаряжение в дорогу, а также участкового врача для тебя вызвал, чтобы она гипс наложила.
— Она пришла, как только вы ушли, сделала мне гипс и отдала старые костыли — вон у шкафа стоят. Я предложила ей отплатить чем-нибудь за работу, но она отказалась. Хорошая женщина, настоящий Врач с большой буквы.
Я почувствовал себя увереннее — всё-таки сделал ещё одно доброе дело! И с куда большим энтузиазмом продолжил доказывать свою правоту:
— Я действительно пока не смотрел маршрут до Сергиева Посада. Это реально далеко, и путь туда трудный и опасный. Поэтому я пока пробовал найти более близкие надёжные укрытия для вас. Сегодня я как раз ходил с твоими одноклассницами к военкомату — думал, сотрудники могут подсказать путь к армейским частям с надёжными подземными укрытиями-бомбоубежищами.
В поведении Лизы впервые проявилась заинтересованность. Она посмотрела на меня и поинтересовалась результатами сегодняшней разведки. Когда же я вкратце описал увиденное, Лиза опять загрустила и печально сказала:
— Всё идёт к тому, что дороги до интерната мне с девушками не избежать. Вот только мы пойдём одни без тебя. Походная одежда у нас уже есть, продукты вы тоже сейчас принесли. Больше ты нам ничем помочь не можешь — дорогу ты не знаешь, девушки тебе не доверяют и боятся.
Я даже возмутился от таких слов собеседницы:
— Почему не доверяют? Я же вас спас и помогал во всём!
— Потому что ты такой же, как твои друзья. С самого начала нашего знакомства ты только и делал, что мародёрствовал, кричал на моих подруг и с кем-нибудь дрался. Ты наорал на Машу Котову и испугал её, а у неё характер такой, что на неё нельзя кричать ни в коем случае — она после этого замыкается в себе и никакие доводы разума больше не слышит. Твоя несдержанность стала причиной её гибели. Затем ты ещё ударил Зину Крылову, разбив ей нос. Да и помогал ты нам только потому, что тебе самому это оказывалось выгодно. Так чем ты лучше твоих друзей, которые вдвоём схватили Олю Кислову, попытались сорвать с неё платье и утащить нашу подругу из квартиры.
— И что случилось в итоге? Они... — я постарался найти слова помягче. — Они смогли добиться того, что хотели?
— Нет, не смогли. Мне пришлось вмешаться и показать, кто сильнее. Я прогнала их и отобрала у твоего друга ключ от входной двери.
Я одновременно обрадовался и удивился. Обрадовался, что мерзкий неприятный инцидент закончился благополучно. Удивился же тому, что одноногая девушка сумела справиться с двумя мужиками.
— Ты удивлён? — спросила Лиза.
— Конечно. Последний день не устаёт преподносить мне сюрпризы. Мирные спокойные люди вдруг становятся алчными, жестокими и злыми. Одноногая маленькая девушка каким-то образом справляется с двумя пьяными мужиками. Мне не доверяют спасённые мною же, хотя я изо всех сил им помогаю.
Лиза как-то заметно напряглась, уселась поудобнее и положила руку под одеялом себе на живот. Она повернулась и долго смотрела мне прямо в глаза. Её взгляд оказался холодным, внимательным и раздумывающим, словно у судьи, решающего твою судьбу. Я, крупный взрослый мужчина, не выдержал такого пристального внимания маленькой школьницы и отвёл взгляд. Лиза зло усмехнулась, скривив губы в неприятной ухмылке:
— Возможно, ты считаешь, что мои подруги настолько тебе благодарны за спасение из автобуса, что до сих пор с восторгом смотрят на тебя. Придётся тебя горько разочаровать, Виктор. Я поговорила со всеми. Нет ни одной моей подруги, которой ты был хоть немного симпатичен. Все они боятся тебя за то, что ты бьёшь женщин и сильнее их. Они презирают тебяза то, что ты ведёшь распутный образ жизни и как две капли воды похож на то карикатурное описание мужчины, которое им вдалбливали сёстры из женского монастыря. Они осуждают тебя за то, что ты не остался похоронить их погибших подруг и учителей, а также за то, что ты мародёрствуешь. Они ненавидят тебя за то, что у тебя в комнате висели картины с антихристом и перевёрнутыми крестами. Поэтому они не хотят иметь с тобой ничего общего.
— Как скажешь, — выдохнул я, скорее даже обрадованный тем, что меня освободили от обещания заботиться об этой группе истеричек и вести в далёкий Сергиев Посад. — Действительно глупо, что я переживаю? Я их не держу, да хоть сию же секунду могут проваливать куда хотят, неблагодарные! Я искренне изо всех сил старался им помочь. Рисковал жизнью, добывал снаряжение, тратил свои последние деньги им на еду, выяснял насчёт укрытий. Но если самим твоим одноклассницам это не нужно, зачем мне заморачиваться?
В ответ на такую гневную речь Лиза лишь загадочно улыбнулась и проговорила:
— Некоторые из девушек настолько ненавидят тебя, что предлагали мне тебя убить. Другие подруги не были столь кровожадными и просто предлагали расстаться с тобой по-хорошему. Ты останешься со своими друзьями, мы же пойдём своей дорогой. Но большинство моих одноклассниц не верили, что ты просто так нас отпустишь. Они считали, что ты непременно постараешься придумать какой-то благовидный предлог, чтобы оставить нас в квартире. А часть моих подруг считала, что ты сбросишь маску добродушия и попытаешься задержать нас силой. Если бы ты поступил именно так, я бы тебя убила.
Лиза вытащила правую руку и положила поверх одеяла. В ладони у неё оказался пистолет Макарова — совершенно такой же, какой имелся и у меня.
— Ты бы хоть с предохранителя его сняла, палач-самоучка! — с горькой усмешкой проговорил я.
— Разбираешься в оружии? — неожиданно заинтересовалась девушка.
— Немного.
Я не стал уточнять, что все знания о ПМ были почерпнуты только сегодня из "Википедии", когда я посмотрел, что же за оружие нашёл у погибшего инспектора ДПС.
— А я вот разбираюсь. Тренировалась в стрелковом клубе ещё до жизни в интернате.
Про свою прошлую жизнь Лиза говорила мечтательно, с явным ностальгическим оттенком. Я принюхался и понял, что мне не чудится. От Лизы действительно пахло водкой! Да она же пьяна! Но соседство с пьяной девушкой, возомнившей себя убийцей, меня почему-то не пугало. Я знал, что поступал правильно, и не боялся говорить об этом.
— Знаешь, Виктор, я не разделяю мнение своих подруг. Ты не маньяк и тем более не посланник Сатаны. Может ты и жил так, как живут обычные молодые самцы в этом безумном мире. Я могу это понять и не осуждаю тебя за это. Но есть неприемлемые качества, которые меня лично в тебе раздражают и делают тебя опасным. Ты слишком несдержан и не способен терпеть. А это плохо, иногда только умение сдерживать эмоции и умение терпеть позволяют выжить в новом опасном мире. Ты ведь даже не можешь себе представить, что пришлось пережить нам с подругам в автобусе. Ты бы там не выжил.
Вместо ответа я встал с кровати, расстегнул и стянул рубаху, обнажив свою спину.
— Зачем ты раздева... Что у тебя со спиной?! — вскрикнула Лиза, мигом потеряв всё своё самообладание.
— Не способен терпеть... Посмотрел бы я, многие ли из твоих одноклассниц способны пролежать несколько часов на раскалённом асфальте, когда тебе на живую кожу капает расплавленная пластмасса, а пошевельнуться нельзя, так как прямо над головой висит смерть! — со злостью в голосе проговорил я, застёгивая обратно рубаху. — А насчёт неспособности сдерживать эмоции... Как думаешь, ты сама-то смогла бы не вскрикнуть и не вздрогнуть, когда тёмной ночью вся на нервах после стычки с громилой приоткрываешь жалюзи в торговом центре и видишь смерть в десяти шагах от себя? Я знаю, что тебе и девушкам пришлось несладко в закрытом автобусе, но не нужно считать, что вы какие-то исключительные!
И я, и Лиза замолчали. Девушка всё так же держала в руке пистолет, хотя с предохранителя его по-прежнему не снимала. Я поинтересовался, где она добыла оружие? Лиза охотно объяснила:
— Как только я более-менее пришла в себя, то увидела совсем неподалёку разбитую машину ДПС. Когда ты выдвинул нам ультиматум, я отправила тебя отойти подальше, а сама послала одну из подруг поискать оружие. В пистолете сейчас только один патрон, — призналась девушка, продолжая держать палец на спусковом крючке. — Остальные я вынула перед этим разговором с тобой. Мы с подругами посчитали, что так будет безопаснее, если разговор совсем не сложится, и мне придётся стрелять. Всего один патрон как раз на тот случай, если я вдруг промахнусь, и ты выхватишь у меня оружие. Чтобы остальные девушки не пострадали, ведь без огнестрельного оружия ты бы не справился со всеми остальными моими подругами. К тому же они перед этим разговором успели вооружиться: кто ножом, кто молотком, кто отвёрткой или ножкой стула.
— Чего только вы тут не нафантазировали со страху, — я рассмеялся и, отсмеявшись, неожиданно серьёзным голосом продолжил. — Только в ваших расчётах имеется один важный изъян. Там в машине было два инспектора!
— Даже так... — Лиза явно смутилась и даже испугалась. — Оружие у тебя?
— Да, конечно, — я не стал уточнять, что пистолет в данный момент находится не при мне, а в соседней комнате в кармане куртки. — Если бы я действительно этого хотел, то смог бы справиться со всеми вами. Но я не настолько злой и гадкий, каким ты меня недавно обрисовывала. Поэтому не стоило тебе пить со страха водку на голодный желудок, палач-самоучка!.
Опять наступило молчание. Лиза долго о чём-то напряженно думала, а потом неожиданно совсем другим, абсолютно спокойным голосом предложила:
— Виктор, а как ты смотришь на то, чтобы возобновить наш договор на прежних условиях? Ты поможешь нам добраться до интерната, мы же честно заплатим тебе за эту услугу: деньгами, снаряжением, провизией, патронами. Просто мне кажется, что сейчас ты убедительно доказал, что моим подругам не стоит ожидать от тебя мерзких и подлых поступков. Что на это скажешь?
