Восьмой зверь

И вот он — отличный повод откланяться. Баргозо не посмеет упрекнуть меня, что я отверг магический договор, да еще и на заведомо другую должность, чем оговаривалось. С другой стороны — деньги были уж больно хорошие, а мне еще квартал восстанавливать. В итоге здравый смысл победил жадность. Я было встал из-за стула, откланялся и уже шел к двери, когда жадность нанесла ответный удар.

— Тысяча. — Барьеры воли ощутимо пошатнулись. Сколько это килограмм золота? Охо-хо. В мыслях деньги получены и уже истрачены.

— Нет. — Сам удивился своей выдержке.

Видимо, сказалась вчерашняя прививка в кабинете Баргозо.

— Хорошо. — Внезапно согласился Виктор. — Подойдем с другой стороны. Я готов предложить к сумме договора свое расположение. — И посмотрел на меня так, будто я кинусь ему ботинки целовать за такую милость. Уж лучше бы денег прибавил.

— Скажу проще, я готов оказать вам ответную услугу, когда вам будет нужна помощь. А она вам обязательно будет нужна.

— Угрожаете?

— Нет-нет! — Старик даже руки поднял перед собой. — Никаких угроз даже в мыслях не было. Я наводил о вас справки, печальная история, мои соболезнования. Также я знаю, кто ваш начальник и имею некое представление о ваших взаимоотношениях.

— Дальше.

— Как вы думаете, тот квартал, который вы сейчас отстраиваете, заинтересует кого-нибудь после восстановления?

— Я на это надеюсь. Планирую сдавать дома в наем.

Какая уж тут тайна, обычный бизнес. Недвижимость никогда не падает в цене, а стабильный доход от ренты позволит не беспокоится о завтрашнем дне.

— Имею ввиду другой интерес. Я знаю Томаса и говорю про его интерес.

— Вы знаете Томаса, но при этом сами к нему обратились за услугой? — Удивленно поднял брови. — В любом случае, дома оформлены на другого человека. Не на него и даже не на меня.

— Если бы у меня был другой вариант. — Виктор недовольно поморщился, но через мгновение спохватился. — Об этом после контракта. По поводу факта владения. Дома оформлены на Марту Гесс, я знаю. Вскоре она выйдет за Томаса. Скорее всего, до рождения ребенка. Все ее имущество по закону перейдет мужу в качестве приданного. У вас больше не будет ни дома, ни квартала.

Окружающий мир ощутимо шатнуло — не на самом деле, но резкая слабость, прошедшая по телу, чувствовалась именно так. Сложно быть равнодушным, когда дело касается самого дорого, что стало в чем-то смыслом жизни.

Такой вариант мне не приходил и в кошмарном сне. А ведь действительно, Баргозо никогда не выпустит из своих рук то, что считает своим. Просить же Марту тянуть с женитьбой до моего совершеннолетия нереально. Ребенок, рожденный вне брака... она никогда на это не пойдет.

— И как вы можете помочь?

— Вы попросите Марту переоформить квартал на меня. В договор добавим пункт о возврате вам имущества по наступлению совершеннолетия. Или тому, кого вы укажете. Меня Баргозо не тронет, побоится.

Минута раздумий в отчаянных поисках того, с кем бы я мог провернуть то же самое, и очевидный ответ.

— Показывайте ваши бумаги.

Виктор протянул мне составленный договор — страницы толстые, отливающие синевой — и тяжелое золоченое перо перо с чернилами.

— Читать хоть умеете? — Легкая шпилька в мой адрес.

В ответ невозмутимо подвинул к себе чистый лист из пачки, лежавшей на столе, и каллиграфическим почерком вывел: 'Старый пердун', после чего величественно кивнул. Когда твоя мама — преподаватель, невозможно увернуться от грамотности и правописания.

— Тогда подписывайте и продолжим. — Нахмурился Виктор.

Вычерчивать лихой вензель под текстом я не торопился. Следующие часы в кабинете царила полная тишина, перемежаемая тихим звуком листаемых страниц. Я вчитывался каждый пункт договора, выискивая двойные смыслы и ловушки — и находил. Тогда тишина взрывалась яростным спором с Виктором, а спорные пункты шли под снос. Все таки, я ему был нужен был больше, чем он мне — потому и шел на встречу, оправдываясь типовой формой контракта. Например, была вычеркнута жестокая кара за разглашение, включающая в себя случайную оговорку. А вдруг нас будут подслушивать? Наказание за неисполнение договора тоже 'похудело' в два раза — бред садиста, а не кара. Проще так и написать — смерть. Через три часа мучений и переписывания, документ уменьшился на пару страниц и выглядел куда гуманнее, чем раньше.

Сам процесс подписи вызвал легкое удивление на фоне общей усталости от многочасовой работы над контрактом. Для начала — просто вензель на последней странице, затем единовременное приложение пораненных специальной иглой пальцев к ребру сложенных вместе бумаг — и синева листов медленно исчезла, на глазах втягиваясь в нас обоих. Потребовалось усилие, чтобы не отдернуть руку. Магия договора внутри нас — буквально. Не откладывая, Виктор выписал мне чек.

— Не люблю эти договоры. Проще сразу выполнить все должное. — Протянул он подписанную бумажку. Забавный такой многоцветный прямоугольник Арни-банка. — Сейчас распоряжусь пригласить Марту и нотариуса.

— Золото — только монетами. Пока они едут, может все таки расскажете в чем дело?

В кабинет входит служанка, расставляет кружки с чаем и уходит вместе с запиской-поручением от Виктора.

— Так вот, — собрался он с мыслями после пары глотков. — У девочки серебряный билет. Обычный можно купить. А на боевой курс — только получить, и только тому, кому билет предназначен. Они распределяются Повелителями, не больше одного на целый род. Редко — по два и никогда в большем количестве. Исключения из правил происходят во время войны, когда умирают целые рода, не оставляя наследников. Как ты уже мог догадаться, места на военном курсе достаются по наследству — если маг рода погиб, есть достойный кандидат подходящего возраста и деньги на дар Повелителю. Если род обнищал или пресекся, не подготовил за шестнадцать лет преемника — наследное право отдают кому-то другому, слабые семьи правителю не нужны. Двенадцать лет назад моему роду высочайше подарен шанс иметь наследного боевого мага в роду. — Приосанился дед. — Повелитель принял дар, передал мне билет — он хранится в надежном месте. В этот момент начался отсчет шестнадцати лет на подготовку ученика для академии. Весь наш род — я, да семья сына. По возрасту подходит только внучка, ее и готовил.

— Все это, безусловно, интересно, но я не вижу свое место в общей картине.

— Многие считали дарованную мне честь простой фикцией. Все таки, старик без семьи. Они считали это что-то вроде знака уважения и вовсю делили мой серебряный билет, — с застарелой ненавистью произнёс старик. — Но я их всех обошел. Джейн получит право для рода.

— Если ей не помешают, — я закончил фразу за деда. Дело, в принципе, ясное. — Так и наняли бы профессионального телохранителя?

— Ограничения. — Виктор подчеркивает важность слова паузой. — Аристократам разрешены двое слуг равного возраста.

— Знаю, для помощи в учебе, — терпеливо кивнул.

— Что за бред? Какая помощь? — Недоуменно смотрит дед — Так проще влиять на умы, так проще организовывать дисциплину, так проще вербовать сторонников среди учащихся. Маги делают все, чтобы вредные советы старших не мешали перекраивать разум учеников так, как им нужно.

— Хорошо, пусть так. — Жестом остановил я возмутившегося старика. — Так что насчет ученика школы телохранителей? Не из воздуха же они берутся. Где-то их готовят, причем профессионально, не чета мне.

Виктор некоторое время помолчал, словно обдумывая — стоит ли говорить мне или нет. Наконец, произнес с кислой миной: nbsp;

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

— Найти то может и найду. Главный вопрос — в надежности и способности выполнить задачу. Мои недруги сделали так, что все городские специалисты нужной квалификации и возраста отказали. Их перекупили загодя, было время подготовиться. Денег и влияния врагам не занимать. Другие — ненадежны или слишком слабы. Я последний месяц только и занимался разъездами и проверками кандидатов. В итоге нанял человека в другом владении, он прибудет через неделю, как завершит текущий найм. Идеальный вариант, не в обиду тебе будет сказано. Пока же образовалась пауза длиною в неделю. Враги знают об этом и постараются запугать или убить внучку, пока она без защиты. Друзей среди аристократии у меня нет, я старый солдат, а не интриган. Никто не заступится за Джейн.

— Стоп, но Баргозо же вам не отказал? — Уловил я несоответствие. — В гильдии хватает подходящих людей.

— Все верно. — Дед сгорбился, постарев разом лет на десять. — Я обратился к старому знакомому, сослуживцу, скорее от безысходности. Он сразу же посоветовал мне несколько человек. Тогда то я и понял, что Томас совсем не изменился. Если дело касается больших денег, для Баргозо нет друзей. Предложенные им люди сами и убили бы мою девочку, за хорошие деньги. К счастью, Марта подсказала о твоем существовании. Ей не нравится, что ты работаешь с бандитами, а работа тренера — довольно безопасный труд. Баргозо был против, но потом изменил свое мнение. Как-то рывком. После этого я навел справки и выяснил о ситуации с недвижимостью.

— Меня убивают вместе с вашей внучкой, он чист перед Мартой, так как это была ее идея. — Попытался я понять логику решения. — Вопросы с собственностью решаются сами по себе.

— Именно. — Виктор слабо улыбнулся. — То, что я сегодня видел в фехтовальном зале, позволяет мне надеется, что кое-кто недооценивает тебя.

— Не вовремя вы поймали Джейн с прежним телохранителем, — осуждающе помотал я головой, проигнорировав лесть. — Так и проблем бы не было.

— Была, и я ее устранил, — мои слова Виктор воспринял с ироничной улыбкой. — Как он будет защищать девушку, не вылезая из ее постели? Да и телохранитель из него так себе — слишком любит себя и деньги. Не исключаю, что он сам бы выступил орудием убийства в обмен на золото. Его-то не держит магический контракт, а заставить подписать его я просто не могу. Так что я просто освободил место рядом с внучкой. Отличный повод — сильные повреждения в гневе и должность вакантна. Только вот на замену нет никого, с этим я просчитался, — под конец монолога Виктор вновь мрачнеет. — Должен извиниться за внучку. В столь нелестной вашей встрече виноват неким образом и я. Джейн сильно переживает за ухажера, слушать не хочет о замене. Потому и попыталась вас покалечить.

Глубокомысленно кивнул, вроде как принимая извинения. Не рассказывать же ему о нечаянно произнесенной фразе?

— Разве вы не сообщали об угрозе ее жизни? Такое поведение выглядит минимум неразумно — зачем ссорится с тем, кто может тебя спасти. — Добавил про себя: даже с учетом неудачного знакомства. Должен же быть какой-то инстинкт самосохранения.

— Разумеется, говорил. Всему виной возраст, влюбленность, юношеская вера в собственное бессмертие. — Виктор расстроенно покачал головой. — Она так мне и не поверила, считает надуманными причину и мои страхи. Да-да, она соглашается со мной каждый раз, но я же вижу, — дед отпил из чаши и на некоторое время замолчал. — Джейн требует замены второго сопровождающего. Вторая слуга — горничная, она же — писарь. Знаете ли, чтобы благородные девушки не портили свои пальчики чернилами, все записи ведут слуги. Джейн обещает, что будет записывать все сама, так же как и держать себя в порядке. Хочет дождаться выздоровления любимого, боится, что я выкину его и оставлю без работы. Надеется выпросить у меня прощение. И вовсе не хочет понять, как будет выглядеть со стороны! Двое мужчин в свите — это уже перебор, граничащий с бесстыдством! — Вздохнул. — Хотя я бы плюнул и на общественное мнение, если бы удалось найти двух бойцов. В конце концов, жизнь дороже. Но что делать, если я еле тебя-то нашел? Прошу, Ник, защити мою внучку, и я не останусь в долгу.

* * *

**

Верховный жрец храма Быка Ксан в одиночестве восседал во главе длинного стола в малой приемной. Несколькими минутами ранее зал покинули подчиненные, оставив верховного наедине со своими мыслями. Ксан Медленно водил пальцем по столешнице из белого мрамора, украшенного многочисленными рисунками Бога-покровителя и думал вовсе не о сути многочисленных докладов и проблемах дипломатии. Верховный думал, сколь сильно меняется представление о храме в зависимости от места за столом. Когда ты, жрец четвертого ранга, сидишь в самом его конце и смотришь на рисунки — все кажется непоколебимо верным. Жрецом третьего ранга, занимаешь место подальше от конца. Некоторые рисунки покровителя для тебя видны сбоку, очень малая часть — нелепо перевернутой, но все равно большая часть рисунков быков — спящих, защищающих стадо, занимающихся любовью, мирно пасущихся — стоят на ногах и внушают трепет к покровителю. Со временем все больше рисунков с твоего места видны перевернутыми с ног на голову, вплоть до момента занятия поста верховного. Ксан с некоторым недоумением разглядывал целый стол перевернутых изображений быка. Все выглядело столь нелепо, неправильно, совсем не так, как должно было быть. Но самое важное, так все и было на самом деле.

Мог ли знать, тогда еще жрец второго ранга, он же заместитель главы секретной службы, чем обернется тщеславная попытка забраться на самую вершину власти в храме? Пять лет назад все казалось проще некуда. Скинуть старых пней с пьедестала и занять их место, плевая задача для того, кому было поручено охранять их жизни. За время своей стремительной карьеры, Ксан не раз прокручивал комбинации куда хитрее, свергая своих противников, очерняя их и вскорости занимая их места. Оставался последний рывок к настоящей власти и деньгам, и Ксан его сделал.

А уже через год он выслушивал дряхлого смотрителя закрытой секции храма. Полубезумный слепой жрец, сопровождаемый служкой, не заметил смену верховного. Жрец жаловался на участившееся 'шевеление' и просил верховного провести ежегодный ритуал. Надо ли говорить, что Ксан понятия не имел, о чем говорит безумец? Тем же вечером верховный последовал на слепцом в закрытую секцию, пытаясь разобраться в бреднях старика. Все существо Ксана алчно сжималось от предвкушения богатств храма, так и не найденных после смерти старого верховного. Предшественник оказался еще той сволочью и сдох до того, как убийцы вошли в его кабинет, забрав с собой в пламени рукотворного пожара все свои записи и тайны храма. Захваченные живыми жрецы первого ранга толком ничего и не знали, кроме внутренних интриг. Ксан и рад бы им не поверить, но под пытками люди редко врут.

Увы, в закрытой секции не было богатств. Там было иное, что еще долго являлось новоиспеченному верховному в кошмарах. Слепой старик довольно споро ориентировался в подвале малого храма, под которым и располагалось загадочное место. Жрец ловко перехватывал перила, цеплялся за веревки, протянутые вдоль коридоров, и тянул за собой верховного, торопясь показать тому предмет своих беспокойств.

Вскоре они вышли к огромной каверне, титаническому провалу в земле. Свет факелов, зажжённых по периметру ямы, неспособен был достать до дна. Глубина каверны манила, завораживала, заставляла сделать к ней шаг, и еще один, пока тело не упиралось в ветхий деревянный борт, чтобы перегнуться и взглянуть в глаза бесконечности падения. Ксан тогда с трудом стряхнул с себя одурь и впервые за много лет ощутил страх. Но главный кошмар ожидал его позднее, когда из глубины провала до него донесся отзвук выдоха чего-то чудовищно огромного. Выдоха, полного вкуса силы того, что во всех храмах зовут 'магией Быка-покровителя'.