Как-то раз на Праздник

— Гермиона. — Сказал он с ухмылкой, положив палочку на тумбочку. — Ты напряжена.

Она рассмеялась, — я все еще пытаюсь понять, что тебе сказать. Когда я пригласила тебя домой на Рождество, я не думала, что это случится. Не то, чтобы я жаловалась.

Гарри шагнул к ней, положив руки ей на плечи. Он наклонился, прикоснувшись губами к ее мочке уха... ухмыляясь, когда она вздрогнула... и прошептал, — я приготовлю тебе ванну.

Она моргнула. — Что? — Гермиона сказала, а ее брови взлетели вверх. Она была так уверена, что он собирался бросить ее на кровать...

Он усмехнулся, заправив ей за ухо бродячий локон. — Жаль, что я редко вижу, что ты смущена, ты очаровательна такая.

— Я... что?

— Я все еще Гарри, а ты все еще Гермиона.

— Да, я бы предположила, что базовая биология не изменилась. — Гермиона парировала, закатывая глаза. По коридору, дверь в спальню ее родителей захлопнулась.

Гарри усмехнулся. — О, я уверена, что наша базовая биология не изменилась, учитывая то, что произошло на диване.

Ее щеки запылали, когда она уставилась на пальцы ног. — Пошел ты. — В словах не было злобы, только игривый тон, когда она ударила его. — Я не говорю ничего, что хотела бы сказать.

— Это звучит, как личная проблема, — нахально ответил Гарри. — Насчет этой ванны, я просто верю, что ты этого заслуживаешь. Когда в последний раз ты позволяла кому-то заботиться о тебе?

Гермиона замолчала. Еще раз оглянувшись, чтобы убедиться, что дверь заперта, она повернулась к нему спиной. — Ты можешь сделать ванну для меня в другой раз, Гарри. Это не то, чем я хочу заниматься в данный момент. Она обняла его за шею, прижимаясь к его изгибу. — Я хотел бы спросить: что, черт возьми, происходит.

— Мы наслаждаемся друг другом. — Он пробормотал, погладив костяшками пальцев под ее глазом. — Я особенно наслаждаюсь тобой.

Она сглотнула, набравшись смелости задать вопрос, на который ей, возможно, не понравится ответ. — Ты должен знать, что у меня есть вопросы.

Он засмеялся, — Я знаю это. Я скажу тебе все, что захочешь. — Гарри потянул ее к кровати, садясь у изголовья, и похлопав по пустому пространству, рядом с ним. — Сядешь со мной?

Как бы она хотел сказать нет. Гермиона приползла к нему, обхватив руками колени. — Это просто внезапное желание теплого тела на Рождество? — Гермиона спросила, и он не должен был быть удивлен, насколько далеко она была.

— Это не так. — Он обнял ее, теребя пальцами рукав и проведя пальцами по обнаженному участку кожи. — Я хотел тебя, и хочу тебя еще.

Она вдохнула полной грудью. — Не хочу выслушивать комплименты, но зачем? Мы никогда ... Ты никогда не видел меня такой, Гарри.

Было бы замечательно, если бы он, возможно, сказал, что всегда считал ее желанной, но в то время они были слишком неподходящими. Только это было бы нелепо, а она не любила лгунов. — Я не всегда видела тебя в романтическом плане, нет. — Гарри согласился. — Я должен сказать, что последние пятнадцать лет моей жизни прошли через кровавую трату времени, в этом отношении. Ты прекрасна.

Ее голова взметнулась. — Прости?

Он ухмыльнулся шире. — Так чертовски блестящая и ошеломляющая, это чудо, что Вуд тебя отпустил. Скатертью дорога, по-моему, иначе ты бы никогда не привела меня к себе домой.

Гермиона откинула голову в сторону, выгнув бровь. — Я не думаю, что понимаю... — Нет, на данный момент она все еще думала о том, как он назвал ее прекрасной.

— Гермиона Грейнджер, я думаю, ты мне нравишься. — Гарри пробормотал, и в воздухе висела пронзительная тишина.

И снова она забыла ответить. — Гарри? — Прошептала она, бессознательно наклоняясь вперед. — Разве тебе не следует это знать? Ты не хочешь вести девушку за собой. — Гермиона ухмыльнулась, обхватив его лицо.

Во второй раз, когда он поцеловал ее, Гарри не стал медлить. За мгновение до того, как она оказалась под ним, извиваясь, обвила ногой его бедро и позволила ему держать руки над головой. Он прикусил ее нижнюю губу, слегка потянув ее, чтобы увидеть, как ее глаза расширяются, а затем трепещут.

Его пальцы зависли над верхней пуговицей на ее топе. — Можно? — Гарри спросил, и кивнув, он не потрудился расстегнуть каждую голубую пуговицу. Вместо этого, разорвав его, она завизжала. — Я куплю тебе новый. — Он невозмутимо поцеловал ее в шею, когда она откинула голову назад.

Когда его пальцы протерли клитор через два слоя, она застонала, потянув его за волосы, а его рот опустился к ее груди.

Гарри не торопился, и она не была уверена, дразнил ли он ее, когда его язык проследил ее шрам от Долохова. — Гарри! — Гермиона застонала, выгнув спину, и его ладонь скользнула к талии. — Что ты делаешь?

— Мы не должны были быть там, помнишь? Это была моя вина, и тебя чуть не убили. Так многих из вас. — Он пробормотал, прижимая губу к каждому дюйму. — У тебя не должно быть так много шрамов из-за меня, — прошептал Гарри, глядя на нее, пока его язык медленно упирается в шрам.

Она вскрикнула, но не сказала, что это никогда не его вина. Она бы сделала это снова и снова, но в его движениях была нежность, которая заставляла ее содрогаться. — Я не виню тебя, — прошептала Гермиона.

Он кивнул, целуя ее живот, и прижимал его губы к каждой отметине, которая омрачала ее плоть. Она знала, что некоторые из них от бега по лесу, от веток, пронзающие мягкую кожу ее живота и оставляющие мизерные следы. — Я знаю это. — Гарри застонал, обхватив ее по линии ягодиц. — Ты бы не ушла, даже если бы я умолял тебя. — Он осторожно поцеловал ее руку, и из ее глаз полились слезы.

— Ты так бы со мной не поступила. — Она ахнула. Было что-то в том, чтобы наблюдать за ним, держа ее глаза открытыми, чтобы смотреть, как он отслеживает линии своим языком. — Я бы сделал все то же самое.

— Такая преданная, и это почти стоило тебе жизни. — Он зарычал, поднимаясь, чтобы грубо ее поцеловать. Его язык проследил шов ее губ, прежде чем скользнуть через них.

Гермиона схватила его за предплечья, когда он парил над ней. — Я бы никогда не оставила тебя.

Там было что сказать, но она больше не винила Рона. Она сомневалась, что Гарри тоже. Его глаза замерцали, и он просунул руку ей в трусики, постанывая, когда его пальцы скользнули по ее скользким складкам. — Я хотел, чтобы ты была в палатке. Я хотел тебя тогда. — Он ахнул.

Гермиона была потеряна после этого.

ХХХ

Когда она проснулась, это было от звука проточной воды через коридор, и Гарри, который тряс ее плечо. — Проснись, у нас длинный день. — Он усмехнулся. Ее лучший друг выглядел совсем не так, как прошлой ночью.

Она сонно ответила, — что?

Он засмеялся, и запах бекона поднялся по лестнице. — Я приготовил ванну.

Гермиона моргнула. — Ты серьезно отнесся к этой ванне, не так ли? Это уловка, чтобы увидеть меня голой и мокрой?

Он фыркнул. — Нет, я в состоянии сделать это сам, спасибо. Тебя никогда не баловали?

— Ну... нет. — Ее румянец пополз по ее щекам, когда он сказал это так, ЭТО. — Полагаю, нет... нет. Почему у нас длинный день? — Она спросила, отчасти отчаянно пыталась уйти от этого разговора, и отчасти потому, что она понятия не имела, о чем он был.

— Это сюрприз. Встретимся внизу. — Гарри сказал ей, радостный огонек в его глазах, прежде чем он оставил ее.

ХХХ

Он запланировал гребанной свидание, и судя по усмешке на его лице, это не было бы, похоже, ни на одно другое, что было у нее раньше. Гарри спросил, будет ли она брать арендованный автомобиль, который они взяли, чтобы у них была еще одна снежная битва в центре района. Мудрое решение, учитывая это, может перерасти в нечто, нуждающееся в дезилюминационных чарах, на этот раз. Это была мысль, что она не должна была задерживаться.

Тем не менее, ее щеки нагрелись от обещания того, что должно было произойти, после нескольких горячих моментов, которые вышли из-под контроля. Она должна была замедлить их, в конце концов, для них было слишком рано спать вместе, чего они не сделали, из-за того, что Гарри поймал ее задерживающуюся руку, но не слишком ли рано для них делать все остальное.

Это должен был быть знак, чтобы показать ей, как легко их отношения изменились. Она крепко сжала руль, размышляя о том, что изменится, когда они вернуться домой. Его слова о том, что она ему нравится, все еще эхом отдавались в ее ушах, когда она пыталась быть рациональной. Гарри никогда бы так не сказал, если бы это было просто...

— Я слышу твои мысль даже отсюда, — сказал Гарри, и она взглянула, чтобы увидеть улыбку, изгибающую его губы. — Ты пропустила нашу очередь дважды, ты знаешь. Я тебя уже звал.

Гермиона покраснела, наконец заметив, как жестко она ухватила руль, расслабилась. — Ты их слышишь? Что они говорят?

Он фыркнул. — Ты беспокоишься о том, что это значит для нашей дружбы, но я не должен использовать Легилименцию, чтобы знать это, Миона.

Прозвище, которое она ранее ненавидела, звучало лучше, когда оно исходило от него. — Ты ожидал чего-то другого? Это все так неожиданно, и...

Гарри покачал головой. — Я счастлив, что нашел время, чтобы доказать тебе это. — Он сказал плавно, улыбка играет на его губах. — Это не то, что я ожидал, но было бы глупо не попытаться за тобой ухаживать.

— Ухаживать? — Она хихикнула, сделав остановку в пробке. — Полное раскрытие информации: кажется, я не доверяю, когда дело доходит до романтики, с самого начала.

Он кивнул, опираясь рукой на центральную консоль. — Я люблю вызовы.

Она смотрела на него безо всякой злобы. — Я не приз, который нужно выиграть и демонстрировать, Гарри Поттер.

— Что насчет женщины, которую я хочу лелеять?

Ее рот пересох. Ну, из всех его приколов она, конечно, не ожидала этого. Гермиона прочистила горло, отвечая, — что, кажется осуществимым. — Хотя ее голос был тихим, граничащим с писком, Гарри не смеялся.

— Если бы я не был уверен, что ты столкнешься с кем-то, я бы поцеловал тебя прямо сейчас. — Гарри протянул, откинувшись на спинку сиденья.

Ее ответ удивил их обоих, но ее больше всего. — Я могла бы остановиться, — ответила Гермиона, не задумываясь.

Так она и сделала.

ХХХ

Она каталась на коньках раньше, но только один раз, и этого было достаточно, чтобы она неохотно признала, что она не была хороша в этом. Так же, как и полет... только, по крайней мере, ее ноги могли оставаться на земле... у Гермионы не было гена, который позволял ей совершать нечто подобное.

В отличие от Гарри, который зашнуровал свои коньки и скользнул на лед с некоторой степенью изящности, все за те же тридцать секунд. Жаждав подразнить ее, он сделал два круга вокруг катка, в то время, как она сделал свой собственный жалкий поход вдоль стены. Гермиона крепко держалась, поймав себя, когда ее ноги выскользнули из-под нее. Если бы он когда-нибудь пожалел о том, что привел ее туда, это было бы тогда.

Гарри остановился рядом с ней, катясь задом наперед. — Гермиона, давая. — Он протянул руку, потянув ее за рукав. — Я не позволю тебе упасть. — Он остановился, а затем продолжил, — ну, если ты упадешь, я буду там, чтобы прервать твое падение.

— Это обнадеживает. — Она заговорила, все еще не убрав руки от стены.

— Не правда ли?

Она покачала головой, — не особенно, нет. — Ее глаза блуждали по парам, кружившимся по льду, их смех заполнял пространство. — Я не могу этого сделать, — пробормотала Гермиона, указывая рукой на них.

Он закатил глаза. — Я не прошу тебя об этом. Не беспокойся о том, что могут сделать другие, они не лучше тебя.

— Я не говорила...

— Сказала. Оливер дал тебе неуверенность и ты не можешь распространять это на всех. — Он пробормотал, подвинувшись к ней и сжав ее бедра сквозь джемпер. — Те не можешь кататься на коньках, не смотри на меня так. Это не оскорбление. Может быть, ты не можешь кататься, но ты можешь использовать заклинания, которые никто другой не может, ты можешь решить проблемы, которые никто другой не может, и ты самая умная женщина, которую я знаю.

— Есть гораздо больше, чем книги и сообразительность, Гарри.

— Ты сказала это мне однажды, ты знаешь. — Он улыбнулся.

Это было так давно, и она не должна была так удивляться что он вспомнил это, ведь он был ее лучшим другом, но, — ты помнишь это?

— Я все помню. — Гарри пробормотал. Он протянул руку, чтобы накрутить прядь ее волос на свой палец, что-то, что он делал накануне вечером. — Я могу не вести себя так, но я уверен, что никогда ничего не забывал о тебе.

Глаза Гермионы расширились, когда она наклонила голову, разрываясь между надеждой, что он поцелует ее, или, что он объяснит то, что он сказал. — Там не так много, чтобы помнить, — согласилась она. — Я довольно скучная.

— Это не так. — Он спорил. — И я не думаю, что ты действительно веришь в это, — сказал Гарри, обхватив ее лицо. Когда она наклонилась к нему, он продолжил, — мне жаль, что я не заметил, как Оливер повлиял на тебя.

— Я не хочу говорить о нем. Оливер не имеет значения. — Гермиона рыкнула, не желая тратить ни минуты на человека, который бросил ее, и чем больше Гарри говорил, тем больше она начанала верить, что это никогда не была ее вина, вообще. — Я никогда не знала, что ты такой милый.

Он фыркнул. — Спасибо.

— Я имела в виду...

Гарри наклонился вперед, большими пальцами лаская ее скулы, когда он мягко прижал губы к ее. — Я знаю, что ты имела в виду. — Он пробормотал в ее губы.

ХХХ

Он водил ее по катку, и она сжимала его руку, когда он хихикал каждый раз, когда она падала. Гермиона не была уверена, что никогда не чувствовала себя так. Конечно, она чувствовала бабочек и раньше, тепло ее щек и то, как ее живот завязывался узлами каждый раз, когда он смотрел на нее.

Ужин с ее семьей никогда не был тихим событием, и старушки за столом жаждали подробностей ее дня. — О, давай, Гермиона. — Матильда умоляла. — У нас не было парня с тех пор, как наши мужья сыграли в ящик.

Вода пошла носом у Гарри, когда он засмеялся. — Мерлин... — Он закашлял, когда Гермиона ударила его по спине.

Слышав это раньше, маска безразличия Гермиона не ускользнула. — Это не ваше дело, — пробормотала Гермиона, копаясь вилкой в еде. — У нас был хороший день.

Милдред выгнула бровь. — Я не сомневаюсь. — Она ухмыльнулась, указывая пальцем, когда внучатая племянница покраснела. — Гермиона Джин, ты сегодня сделала что-то неприличное на публике?

Ее отец кашлял. — Милдред, это действительно необходимо обсуждать за обеденным столом?

Глаза Милдред загорелись. Она воскликнула. — Однажды я вывихнула бедро, потому что слишком быстро наклонилась над столом.

— О, боги, — застонала Гермиона, закрыв глаза. — Вы должны делать все так, чертовски, неудобно?

— Конечно, не, дорогая, — подмигнула Матильда, — ни жизнь была бы такой скучной, если бы не мы, не так ли?

Гермиона пыталась закончить с этой ерундой. — Серьезно, мы просто катались на коньках и гуляли по реке.

— Без поцелуев? — У Матильды сморщился нос.

— Это не ВАШЕ дело... — Гермиона попробовала еще раз, но она была прервана на полуслове.