— Вы что же, думаете, что мне, — командиру кавалерийского казачьего эскадрона и целому капитану, — не хотелось тоже немцев порубать...?! — И что, мне тоже надо было, бросив командование, очертя голову кинуться туда с шашкой наголо? — Ну, — не слышу ответа...?! — Нет, не стоило?... — Так какого же тогда рожна, бл...?! — Почему же тогда вы, песьи дети, свои обязанности по руководству боем не выполнили...?!

Поймав виновато-раскаивающиеся взгляды подчиненных, Сотников чуть смягчил свои слова и оценки в описании деятельности своих младших командиров.

— В общем, так... — Будем считать, что свои боевые задачи при атаке поселка кавалерия в целом выполнила. — Повторяю — в целом. Но самодеятельность ваша, и ваших бойцов, которых вы не остановили, привела к лишним потерям, в том числе потерям безвозвратным! — И эти лишние потери на вашей совести, так и знайте...!

— Товарищ капитан...

— Молчать!... — Что "товарищ капитан"...?! — Товарищу капитану сейчас еще выволочку от начальства из-за вас, жеребцов стоялых, получать...

Выплеснув эмоции и чуть успокоившись, Сотников скосил взгляд в сторону лейтенанта Иванова, который уже закончил улыбаться солнцу и сейчас разговаривал о чем-то с маленьким и худым пленным немцем, которого только что приволокли откуда-то пехотинцы. После чего торопливо закончил.

— В общем, так, товарищи красные кавалеристы, и попутно представители младшего комсостава кавалерийского эскадрона... — Если еще раз что-нибудь подобное повторится — командным составом вам уже не быть. А может, и кавалеристами не быть тоже, — отправлю, к чертовой матери, в пехоту, или того хуже, — в мазуту, к Гаврилову, будете там технику надраивать, да на побегушках носиться, как недотепы какие, более ни на что не способные.

— Теперь — о том, что дальше делать, и как дальше быть. — Сейчас крайне необходимо подмоченную этими дурацкими выходками репутацию эскадрона как можно скорее восстановить. И путь здесь только один — больше так, жидко и вонюче, не обделываться, а вместо этого выполнять все поставленные задачи — хоть боевые, хоть любые другие — образцово. — Это понятно? — Вопросы есть? Нет? — Тогда — марш к личному составу, проводить разъяснительную и воспитательную работу, на все про все у вас примерно полчаса. Потом я подойду, доведу диспозицию и текущие задачи.

Отпустив своих облегченно вздохнувших отделенных командиров, Сотников с тяжелым сердцем направился уже к своему новому командиру, получать вполне заслуженный нагоняй. И был, в очередной раз за сегодняшний, такой очень долгий день, сильно удивлен, причем на этот раз, для разнообразия, удивлен приятно. Лейтенант Иванов ни при остальных командирах, ни даже потом, наедине, вполне заслуженный и ожидаемый разнос по действиям кавалерии устраивать не стал, ограничился только указанием подтянуть дисциплину и более подобных инцидентов не допускать, после чего сразу перешел к доведению текущей обстановки и обсуждению насущных вопросов, а потом к постановке индивидуальных задач.

Вот тогда, после этого короткого совещания, Сотников окончательно для себя понял, что этот "лейтенант Иванов" — он такой же лейтенант, как сам Сотников — маршал Буденный. Комэск ведь, даром, что на первый взгляд выглядел вспыльчивым и не особо одаренным в умственном отношении лихим рубакой, а способности подмечать детали и анализировать имеющиеся данные имел, причем способности неплохие — в разведке без этого очень сложно или вообще никак. И весь этот, такой длительный день, с того самого момента, как встретил упомянутого лейтенанта, и, совершенно неожиданно для себя, оказался у него в подчинении, исподволь наблюдал за своим новым командиром.

Ага, как же, рассказывайте — простой пехотный лейтенант в небольших годах, и уже командир отдельного отряда численностью поболее роты, да еще с транспортом, бронетехникой, средствами усиления. А еще в отряде у этого "лейтенанта" находится целый бригадный комиссар. И два его помощника-особиста в званиях старших политруков, а это, в условиях войны, по статусу вполне себе начальники особых отделов полков. Причем ни Трофимов, ни его особисты, этим лейтенантом не командуют! Бригадный комиссар больше наблюдает и иногда советуется, а помощники его — так вообще, чистыми контрразведчиками трудятся, по своему профилю...

А держится и командует этот лейтенант как? Как будто не только что из училища, судя по возрасту и званию, а уже с десяток лет командного опыта имеет. Осанка, манера поведения и разговора, а самое главное — то внутреннее состояние командира высокого ранга, который не сомневается в своем праве командовать, и которому подчиняешься без рассуждений и промедлений. Сотников до сих пор, хотя прошло уже несколько часов, не мог отделаться от того неприятного ощущения, которое испытал там, на поляне, когда лейтенант Иванов, даже не особо напрягаясь, прогнул его — целого капитана и командира разведэскадрона — в иерархии командования до уровня всего лишь одного из своих заместителей.

Тогда значит — что? Значит — опыт командования этот "лейтенант" Иванов приобретал не по выслуге лет, а там, где и опыт, и жизнь год за три идет, то есть в боевой обстановке. Хасан? Халхин-Гол? Финская? И с таким опытом — только лейтенант...?! Впрочем, само по себе несоответствие звания и боевого опыта еще не показатель и легко объяснимо быть может — это если лейтенант Иванов... не всегда был лейтенант. Ну, то есть сначала, к примеру, был он капитан, или майор, а может даже и повыше,... а потом — раз, и снова лейтенант. В последние годы много таких вот лейтенантов появилось, в результате кампании по чистке армии и негативной переаттестации по идеологическим причинам. А еще были репрессированные и потом реабилитированные по результатам пересмотра обстоятельств дела... Вот и тут может быть подобный случай. Но при пересмотре дела и реабилитации обычно звание восстанавливали,... да возраст у Иванова не тот, чтобы до высоких чинов дослужиться и командного опыта набрать...

Далее — в своем отряде лейтенант Иванов командует не только пехотой, но и бронетехникой, кавалерией, думается, что и артиллерией он командовать тоже лично будет. Причем командует он так, как будто знает тактику действий и специфику боевого применения всех этих родов войск — а она у них разная! — Сотников, вон, совсем недавно, про танкетки эти высказаться решил, в том смысле что они совсем уже рухлядь ненужная... образованность свою в военном деле, и высокий профессионализм решил показать, да на товарища бригадного комиссара благоприятное впечатление произвести... произвел впечатление, ничего не скажешь — опозорился только. Как в народе говорится — мордой в грязь не промахнулся... Он, Сотников, кое-чего из тогда сказанного Ивановым даже и не знал, хотя вопросы взаимодействия кавалерии с бронетехникой в составе конно-механизированных соединений — это его, кавалериста, вопросы. А лейтенант Иванов только вопрос разъяснил, а добивать и унижать далее при людях не стал... человек. Но откуда простой пехотный лейтенант вообще так хорошо разбирается в тактике применения кавалерии в разведке, обеспечении связи, диверсиях и прочих видах боевой работы...?

И вот еще, про этот его отряд. Прямо надо сказать — странный у лейтенанта Иванова отряд. И не пехота, и не автобронетанковая часть, теперь вот кавалерию имеет, а еще минометы у него, и полковые пушки, что от нас достались... Техники и всякого вооружения не просто много — очень много, и разного, в том числе вот трофейными бронетранспортерами нынче разжился — как Иванов собирается все это вместе, в бою использовать...? Это притом, что сейчас, в суматохе и неразберихе первых дней войны, техника и тяжелое вооружение для многих командиров разных уровней скорее обуза, чем эффективный инструмент ведения боя, и поэтому многие эту обузу зачастую бросают даже исправной и с боекомплектом — Сотников сам это не раз наблюдал. А все потому, что опыт первых дней этой войны очень наглядно показал — не только Сотникову, но и всем военачальникам, аж до командармов включительно — что грамотно использовать большие массы техники, особенно в сочетании с пехотой и иными войсками, в Красной армии не умеют. И делают это совсем не так, как до войны красиво показывалось на постановочных маневрах, а громоздко и крайне неуклюже, в отличие от тех же немцев... Да что там технику — кавалерию вот, которую до войны ориентировали на разведку, рейды по вражеским тылам и диверсии, и соответственно готовили, сейчас в лобовые атаки на пулеметы и вражеские танки бросают, не считаясь ни с какими потерями. И вот результат — от целого кавполка чуть больше эскадрона осталось... Но это так, к слову пришлось, а вот про технику и общую насыщенность различным тяжелым вооружением — отряд лейтенанта Иванова никаким штатным нормативам не соответствует, намного их превышая. Да еще он по пути все подряд собирает, даже то, что на взгляд его, Сотникова, вообще ненужный и бесполезный хлам. И что же это тогда за подразделение такое интересное получается, для выполнения каких задач оно предназначено? Сотников за всю свою службу ничего подобного не только не видел — даже и не слышал.

С разносом этим, несостоявшимся — ну какой, скажите, лейтенант, получив в свое подчинение старшего по званию, удержался бы от проявления своего командного превосходства, да еще в ситуации наличия однозначной вины своего нового подчиненного? Да, неудобно получилось с его архаровцами — слишком уж они увлеклись, и в результате вместо красивой рисовки получились потери и испорченное впечатление. А Иванов — человек, не стал целого капитана мордой лица в ошибки и неудачи тыкать, хотя и право формальное имел, и повод больно уж подходящий. Сотников сам-то, в такой вот ситуации на месте лейтенанта, положа руку на сердце, удержаться, наверное, не смог бы,... а этот лейтенант — удержался, причем как-то даже буднично, не особо акцентируя на этом внимание. — Не гоношистый карьерист, нет — человек...

Еще момент — этот его инструктаж для разведки по выявлению немецких шпионов в найденных группах, и что с ними потом делать, чтобы, значит, они не успели вреда нанести. Сначала, когда лейтенант после общих вопросов и постановки индивидуальных задач всех распустил, и тут же, с какой-то странно-ироничной усмешкой произнес: "Капитан, — а вас я попрошу остаться...", Сотников подумал было — вот оно, начинается, и приготовился к разносу. Но нет, опять нет, — всего лишь еще один инструктаж, зато какой!... Способы быстрого выявления немецких шпионов по ошибкам в поддельных документах, по внешнему виду, по физиологическим особенностям, по неправильной реакции на контрольные вопросы... Сотников, будучи кавалеристом, а им по роду занятий давали усиленную разведывательную подготовку, многих вещей просто не знал и даже не задумывался о них никогда. Ладно он — многого из этого не знали и особисты Трофимова, которые в ходе инструктажа лейтенанта Иванова подтянулись на голос и не стеснялись записывать за ним.

Ну, и напоследок — недавний инструктаж кавалеристов по тактике диверсий малыми группами. И особенно про метод нарушения снабжения путем минированных завалов и уничтожения водителей... Золотая идея — просто, быстро, очень эффективно, малозатратно... — Вот только такой вопрос — именно кавалерию перед войной усиленно натаскивали на рейды по вражеским тылам, проведению там диверсий, нарушению коммуникаций. Но про такие простые и эффективные методы во время обучения никто даже не заикался. А "простой пехотный лейтенант" Иванов откуда про это знает...?

И вот все эти странности вкупе, не просто указывают даже, а прямо вопят во весь голос, и вопят они очень короткую, но очень емкую и многозначительную в этой своей короткости аббревиатуру: "ЭН-КА-ВЭ-ДЕ" ...!!! А где НКВД, там свои, особые, часто малопонятные для окружающих, действия и операции... А еще там секретность. Нет, не так — там СЕКРЕТНОСТЬ!!!... И "лейтенант" Иванов в действительности может быть, — даже скорее всего, — совсем не лейтенант... а два кубаря в петлицах, так это для наивных. Тогда и бригадный комиссар поблизости объясним, и прочие нестыковки... И совать свой непричастный нос в эти секретности, пытаясь дальше выяснить что-нибудь про лейтенанта Иванова, это дело сугубо лишнее и категорически не нужное, во избежание..., а то ведь можно и выяснить чего ненароком... лет эдак на десять, без права переписки...! Поэтому — что? Поэтому — молчим, куда не надо не лезем, что не надо — не спрашиваем, что ненароком услышали — про то не болтаем, служим добросовестно и стараемся принести максимальную пользу.

Придя к таким выводам, Сотников сразу успокоился и принял текущую ситуацию "как есть", не пытаясь больше умствовать и разбираться. Тем более, что пока комэску все нравилось, и в плане борьбы с немецко-фашистскими захватчиками ситуация его полностью устраивала: идут в немецкий тыл, бьют по дороге немцев — чего еще надо-то сейчас для души? Да и, по большому счету, это лишнее знание — кто там лейтенант Иванов, что там лейтенант Иванов — ему, капитану Сотникову, совершенно не нужно. Ему нужно и важно, чтобы лейтенант Иванов командиром и человеком хорошим оказался — именно в такой последовательности. А пока все, что произошло за этот необычный день, указывает как раз на то, что лейтенант Иванов и командир хороший, и человек неплохой. Бой грамотно организовал, намного лучше, чем он, Сотников, смог бы. И отнесся по-человечески...

Ну, а раз такое дело, так и мы, со своей стороны, отнесемся с полным уважением, — решил для себя Сотников. И послужим под его командованием не формально, по обязанности, а со всей душой и старательностью, проявим, так сказать, усердие и здоровую инициативу. Вот, к примеру, лейтенант Иванов уже несколько раз упоминал про поиски генерала Карбышева, по всему видать, очень ему этот генерал важен и нужен. Ну, так мы и расстараемся, поищем этого генерала по округе с особым тщанием, накручу я своим архаровцам хвосты...

Вот только... была тут еще одна закавыка — не всегда мысли и действия своего нового командира Сотникову сразу понятны были. Не команды, нет — в этом командир очень даже хорош — боевые задачи объясняет подробно и понятно, команды отдает тоже понятные, без тумана и неясностей. Но вот в промежутках... вот тогда действия и задумки командира, особенно не связанные с кавалерией, не всегда и не сразу Сотникову понятны были, а это не есть хорошо. По крайней мере, для себя Сотников считал, что командира он должен понимать с полуслова и сразу, а не потом и по результатам раздумий.

В общем, эту ситуацию нужно менять. Но как? Лезть с расспросами, да если еще в присутствии остальных... неудобно как-то, не очень это будет выглядеть хорошо. К тому же и авторитету урон — если, к примеру, целый капитан будет уточнять у лейтенанта непонятные моменты по задаче или указаниям, которые этот самый лейтенант отдает совсем не капитану, а, к примеру, старшему сержанту Гаврилову по его направлению ответственности. Отсюда вывод — для получения дополнительной информации и прояснения туманных моментов пора налаживать отношения с остальными помощниками Командира, причем отношения не только рабочие, но и более тесные, товарищеские.