Мегалит 1-9

-До меня дошли слухи, что можно эти жизни отобрать у кота... -Все так же спокойно отвечаю, не открывая глаз в наступающую ночь. -И, по проверенным данным, даже использовать их можно.

Кот дернулся и зашипел. Я чувствовал, как все существо в его теле ополчилось на мои слова, как он налился злобой и ненавистью, нет не на меня, а на произнесенную мною фразу.

-Ты сссообразшшшаааешшшььь, что ты ссссказсссал? -Донеслось со стороны от Зим-Зимыча.

-Успокойся. Я же только спросил. -Стараясь не дернуться произнес я, все так же не открывая глаз. -Слухами земля полниться.

-Сссслухххами? -Переспросил котяра, успокаиваясь.

-А чем еще?

-Ну если слухами... А то, пугают тут, всякие. Вопросы задают, страшные.

-То есть ты не отрицаешь? И сказанное мною — это правда? — Я не удержался, ткнулся в бок коту носом и блаженно прищурился, ощутив теплоту и нежность его шубки. Потерся в приступе нежность носом и щекой в мурчащий комочек и выдохнул своим теплом губами, подув на его тончайшею кожицу. -Расскажешь?

-А что тут говорить, -разочарованно успокаивался кот. — У нас договор с людьми, мы не трогаем вашу жизнь, а вы не трогаете наши жизни.

-И?...

-А если кто перейдет грань эту, то сломаются оковы сдерживающие наше существование в мире Геи, и мы станем свободны.

-Свободны от людей? -Оторвался я от теплого бока. -Или от...

-Времени. -Неуёмный кот, вытянулся в изгибе и мазнул меня мягкой лапкой со скрытыми когтями, игриво.

-Зим-Зимыч, но вы же и так свободны. Вы же кошки, гуляющие сами по себе. -Не успокаивался я. -Куда хотите, туда и идете...

-Не так, -Свернулся вновь в клубочек рыжий. — По— иному. У нас правило — мы идем и живем только там, где нужны. Пока не отработаем долг. Долг спасения.

-Я когда -то слышал эту легенду. Про кота, которого спас первый человек, но ведь прошло столько времени. Неужели он не оплачен?

-Не только не оплачен, но и вырос в цене.

-А ты мне поможешь дойти до Шории? -Я замер в суетном ожидание, сердце застучало как тысячи колоколов. -Ты же знаешь путь?

Кот замурлыкал, но я догадался, что он смеется.

-Гриша, если ты идешь по пути воина, то твой путь будет устлан трупами. Если ты идешь по пути мудрости, то твой путь будет устлан книгами, а ты выбрал путь поиска. Зачем, Гриша? -Кот широко открыл свои зеленоватые глаза, и они зажглись непонятным светом в полутьме. -Разве ты не знаешь, что ждет тебя в конце пути?

-Суд Богов. -Отстранился я от кота, начавшего постукивать о постель хвостом. После тяжело вздохнул и добавил:

-Не суть важно какой путь выбрать, важно достичь поставленной цели. Ты мне поможешь?

-Придется, -замурлыкал котяра, и принялся вылизывать вытянутую правую переднюю лапку.

Миша.

Меня подняли ночью в ординаторской. И заставили срочно препарировать двух покойников, поступивших поздно вечером.

Уже вскрыв грудную клетку черноволосого молодого парня, и начав описывать его внутренние органы, я невольно бросил взгляд на его лицо, и у меня из рук выпал на кафель пола скальпель. А сам я просто упал вниз, на кафельный пол. Ноги подвели, подогнулись.

Там меня и нашел Григорий Вениаминович, старший патологоанатом. Минут пятнадцать я ревел и растирал по лицу кровь, слезы и сопли, а на столе лежал мой самый лучший друг Пашка. Пашка — неваляшка.

Глава 6.

Лишь только сомкнуться две тени небес,

И звёзды построят в кругу хоровод,

Смех чистой души станет явью чудес,

Проклятым хвостом усмирив буйство вод.

Богиня из Трёх проведет тебя в Рай,

И серп самой Смерти проткнёт Свет и Тьму,

Станцует все танцы та Бабочка Гай,

Что жизнью оплату возьмет за мечту.

И кровью повержены будут враги,

Круг в круге, вокруг, станут ровно тела.

От боли, от доли, ты душу зажги,

И суть твоя станет как пена бела. S.E.A.

Гриша.

Еще за неделю до поездки я начал собирать рюкзак. Все необходимое, и то, что было описано в ритуале, я вложил в самый последний момент. Даже, по моим самым смешным подсчетам, вес получался приличным, но у меня не было выхода, приходилось брать все, что может понадобиться мне в пути и не только. На бла-бла-каре я подписался на место почти сразу. Внес часть оплаты, по требованию водителя, и приготовился к самому невероятному путешествию в моей жизни. Поезда, самолеты, машина, все способы передвижения были мною тщательно обдуманны. Ведь мне надо было как можно скорее достигнуть цели. Я приготовился не только к поездке, а к тому неожиданному и таинственному, что ожидало меня. Страшила ли неизвестность? И да, и нет. Я твердо был уверен: если есть те сущности, у которых я забрал серп, то существует и вход в стенах Шории. И проход в Храм Богов тоже есть. И тот, Единственный, бросивший нас, кто сможет судить, так же имеется. Значит и есть возможно дойти к нему. Даже доползти. Я не упущу шанса изменить свою жизнь, чего бы мне это не стоило. Благо проблем с деньгами не было. И, самое главное, у меня были почти все составляющие для достижения этот цели, поставленной моим умершим другом Пашкой.

Втискивая в почти полный рюкзак очередную шмотку, я брезгливо оглядел ее и выкинул в сторону. Зачем мне четвертые джинсы брать с собой? И так есть запасные. Потом задумавшись перетряхнул в двадцатый раз рюкзак, отчего он стал еще на несколько килограммов легче. И еще раз перетряхнул, вдумчиво держа на ладонях каждую вещь, и откладывая то, что мне не нравилось, добиваясь снижения веса рюкзака, который попру на своей спине.

Скатка, палатка, алюминиевый котелок, вместо чугунного, и тут вес играет свою роль. Одна ложка, нож. И так каждую вещь. Вес. Только вес сейчас важен для меня. Еще раз взвешиваю на руке, и руководствуясь легкостью каждого предмета беру только самые легкие вещи.

От первоначальной кучи в рюкзаке оказалось примерно треть заполненного объема. Вот теперь можно говорить об единственно правильном наполнении его. Я окинул взглядом те разбросанные вещи, что были в ярости откинуты мною в сторону в процессе перетряхивания и обдумывания, и брезгливо отодвинул их ногой под кровать. Оказывается, человеку так мало надо для полноценной жизни в путешествии.

И в освободившееся место в рюкзаке полетели вещи необходимые для самого исполнения ритуала.

Обкладывая бумагой статуэтки и, перекладывая тканью с пупырышками, термосы с кровью, я отыскал местечко для второго топорика, который откинул в самом начале перебирания вещей.

После того, как уложил вещи в рюкзак, закрепил скатку, прицепил на вверх палатку и алюминиевые палки сбоку, я по примеру своей бабушки сел на кровать "на дорожку" и, закрыв глаза, вспомнил Пашку.

Пусть это чушь. Пусть это придумки умершего человека, пусть это путешествие станет дорогой в никуда, но я пройду ее от начала до конца, и воспоминание об друге, его улыбка в моей памяти, поможет мне в этом путешествии.

В последний раз оглядев свой одр, как привычно я называл ставшую местом моим пыток постель, я без сожалений покинул отчий дом.

Не сообщив ни слова родителям. Не оставив ни одной записочки куда иду. Зачем? Пусть будут в счастливом неведении. Ведь, если все получиться, и пройдет успешно, я сообщу им, а если нет, то я останусь в их сердцах вечно молодым. Пусть будет так. Я так решил.

Шуршание оберточной бумаги привлекло кота за дверью, и он, гневно потряхивая кончиком хвоста, проскользнул в приоткрытую мною дверь, ко мне в комнату.

-А, мурчало, ты попрощаться пришел? — Подмигнул я котофеичу. -Смотрю, у тебя проблемы с кончиком хвоста...

-Нет у меня ни каких проблем, а вот ты чую, навострил свои кроссовки в дорогу.

-И не говори, у меня просто жопу жжет от сиденья на одном месте. -Поддакиваю я, ёрничая, обертывая последние приготовленные вещи для похода, и укладываю их, старательно протискиваю в найденное пустое пространство в рюкзаке. -Жаль, что тебя взять нельзя, а то бы с удовольствием тебя взял с собой.

-Жалкие людишки, — промурчал кот, запрыгивая ко мне на одр. -Видимо у тебя глисты в попе завелись, что горит так сильно, раз ты бросаешь своих родных в этот сложный период, и уезжаешь незнамо куда.

-Кот, давай не будем капать друг другу на мозги, прошу тебя, — проверяя лямки рюкзака на врезание их, в мое тело, под тяжестью, взвешиваю на руке приготовленный рюкзак. -Сам понимаешь, иногда наступают времена, когда жизнь становиться дорогой. А дорога не спрашивает тебя, стелется под ногами, и тогда настоящий мужик собирается и идет, сквозь ветра, буран, снега, и даже метель.

-Жалкие, и жадные людишки, — устраиваясь на подушке в клубочек, кот откидывается и выпуская в воздух когти ловит ими хлястик от лямки рюкзака. — Ты еще скажи, что пойдешь искать спасения...

-И пойду, и буду стучаться в закрытые двери... Тебе то что, -Забираю у него аккуратно, чтобы не обидеть кота лямку. -Мне надо идти. Бывай.

-То есть, ты даже не знаешь, что тебя ждет в пути? — Заинтересованно спрашивает меня кот. -Вот, даже не спросишь меня, об нужных тебе жизнях.

-Не надо интриговать, котява. Вроде, ты меня тогда отшил? -смотрю на него, прищурив глаза. Ловлю взгляд раскинувшегося мерзавца, и понимаю, ну как такого пушистика не погладить? Это ж грех! Бросаю рюкзак, что уже приспособил на левом плече, на пол комнатушки, и наклонившись к одру, глажу кота в самом начале одной рукой, потом другой. Потом вздыхаю. Кот ловит мой взгляд своими удивительными глазами, и я понимаю, он сейчас скажет важную для меня, моей жизни, фразу. И Зим Зимыч не разочаровывает меня:

-А я ведь знаю, где тебе найти нужные жизни, да и Бабочку Гай помогу достать... -Он включает негромкий звук трактора, и вопросительно смотрит мне в лицо, чуть наклонивши голову на подушку и отставив одну лапу в сторону. Сжимает и разжимает свои острые коготочки.

-Ага, так я тебе и поверил... — пытаюсь взять кота на "слабо" своим недоверием. -Ты про жизни, что мне мурчало включал в прошлый раз? Не смей! Не моги! И даже -сожру мол тебя..

-Фи. Насколько низко вы любите люди преувеличивать собственную значимость, и унижать других. Вас хлебом не корми, только дай унижать и властвовать над себе подобными. Доминаторы фиговы. Вы и помощь воспринимаете как подачку... Жалкие, нескромные людишки... А если вам начинают предлагать эту помощь без пополижества, то презираете руку дающего. И слова обожаете переиначивать. Дааа...

Его взгляд прошелся по моей груди и рукам обвинительным катком правосудия, и я, невольно вздрогнув, чувствую, как по коже пробегается рой невидимых мушек.

-Ну, преувеличил, но суть то была такой же...— отбрехиваюсь я от обвинения Зим Зимыча. — Простишь, мурлыка?

-Простить -прощу, но одного не отпущу, -грозно говорит кот и, потягиваясь, встает прямо передо мной, -придется сопровождать тебя в путешествие. И да, еще помочь тебе надо будет. Слабые, жалкие людишки...

-Служу вам, мой княже! -Подмигиваю коту, спрыгивающему с одра. -Вы только не наказывайте меня часто, и носок с лапки иногда жалуйте.

-Раб, -кот мурлычит уже у двери. -Идем несчастный. Тебя ждет Суд Богов.

Со стены слетает комочек золоченой пыли, и я открываю широко глаза.

-Смотри, принца не обидь нашего, — протискивая свое тело в проход двери, произносит кот.

А мое внимание всё занято тем комочком блистающего золота, что лучиться перед моими глазами.

-Иль Три из рода Осень. -Важно отрекомендовывается мне слащавый мальчишка, весь усыпанный блестками, что так и слетают с его мелкого тельца. -Бабочка Гай.

-Григорий Игоревич Романенков. — Почти автоматом слетает полное моё имя с губ на едином выдохе.

-Я надеюсь, мне зарезервировано место в вашем вагоне? -Кувыркнувшись в воздухе спрашивает меня, поправляя свою мелкую шапочку в воздухе, двумя пальцами левой руки, малец. -Или мне вновь на перекладных добираться?

-Поезд, самолет, машина оплачены, вашество. -Находясь под впечатлением нового знакомства я едва могу нормально формировать фразы. Да, и как там величают принцев? Забыл. Плохо не знать, да еще и забыть. -А вы согласны эконом— классом путешествовать?

-Ну, есть конфетки будут, то да, -улыбается мне довольно эльф. -Надеюсь, вы сообщите своим слугам, что я путешествую? А то, я тут инкогнито...

-Не переживайте, вашество, -прикрываю я на мгновение глаза и трясу головой, пытаясь сообразить — сниться мне это знакомство, или нет. -Все будет сделано в самом лучшем виде!

-Ну тогда протяни руку, смертный, -произносит Иль.

Послушно протягиваю ему правую, но эльф слегка морщиться, и я быстро меняю руку.

С кончиков пальцев, висевшего передо мной малыша, слетает сгусток золотистой массы и впечатывается в мою кожу прямо на запястье. И там появляется небольшая метка золотистого водоворота.

-Ну, я пошел занимать места, — произносит эльф, пока я внимательно рассматриваю тату. И тут я вижу мелькнувшую прямо в татуировке маленькую искру, что неслась по ее спиральке внутри. И понимаю — бабочка действительно занял места, и нам с котом тоже пора выдвигаться.

-Мдаа... — произношу я и вижу трясущийся от смеха хвост кота. -Зим Зимыч, а ты так не можешь?

-Как? -Просовывает в проход двери свою широкую милую мордашку кот. -В тату что-ли спрятался, мелкий засранец...

-А я все слышу, -доноситься из района моей левой руки.

-Наглый товарищ у тебя будет, -резюмирует кот голос, и, ухмыляясь мне, чуть не мурчит. -Нет, я поеду в переноске. Не переживай Гриша, все будет нормально. Я, если что, глаза всем отведу, и мы хорошо доедем с тобой.

-Как удобно, -бормочу я себе под нос, и в то же мгновение, из запястья вновь слышится: -А я, всё равно все-все слышу...

Смотрю вопросительно на кота, он, почти по— человечески, поднимает лапу и машет на меня ею, подзывая к себе поближе.

-Принц хороооший. Пусть его. -В его интонации я слышу знакомый говор бабушки, и подмигиваю коту, произношу почти одними губами:

-Пусть...

-А я все равно...

-Все слышишь, — в один голос заканчиваем мы реплику Иля.

Тот смущено замолкает, и, следуя за котом, подхватив лямки брошенного рюкзака, иду ко входной двери. Там стукаю себя по лбу, бросаю его на пол, и под недоуменным взглядом обернувшегося кота иду на кухню, к собранному пакету с продуктами. Беру его и, уже после, иду к терпеливо ожидающему меня Зим Зимычу. Он сидит и старательно вылизывая свой левый бок не далеко у входной двери. При виде подходящего меня разворачивается к двери. Я подхватываю стоящую на полке у двери переноску и ставлю ее сзади кота.

-Ваш плацкарт готов, сударь, — важно сообщаю спутнику. Кот важно входит в открытую дверку сумки. Я закрываю все липучки, и потом уже, втискиваю пакет со снеками в боковой кармашек рюкзака.

-Конфет взял? -Доносится из района левой ладони.

-Есть немного, — докладываю я спрятавшемуся малышу. В ответ слышу тяжелый вздох.

-Не надо вздыхать, принц. Мы тебе купим еще. Уверен, в придорожных ларьках будет широкий выбор.

-Ну если так...-доносится до меня голос.

Вот так и началось моё путешествие.

Чертята.

Четыре черненьких чумазеньких чертёнка, чертили черными чернилами чертёж. Песня.