Необходимость четкой координации способствовала развитию социальных отношений, но в этом асаны зашли гораздо дальше, чем того требовала охота. Можно сказать, что необычайно высокий социальный интеллект стал их главной отличительной чертой — получилась, так сказать, ветвь "гуманитариев".

В числе прочего они создали замысловатую систему верований, где у каждого племени имелся свой мистический покровитель, который мог происходить от божеств или духов других племен, и их значимость в свой черед тоже признавалась — то есть возник политеизм. Теперь уже невозможно установить, чему конкретно учила их религия (или религии), хотя догадки высказывались.

От асанов осталось много очень реалистичных глиняных скульптур, которые соседствовали с фантастическими, но столь же детально исполненными. Еще больше обнаружилось барельефов и рисунков в пещерах — качеством похуже скульптур, но у современников и такого не было. Часть их изображали танцующих и (предположительно) поющих асанов, а значит скульптурой и живописью они не ограничивались.

Благодаря их искусству, археологи узнали, что асаны бывали всех цветов радуги и сильно отличались друг от друга по росту и внешности. Окаменелости вполне соответствовали скульптурам и рисункам, помогая понять, какие из них описывают реальность, а какие связаны с мифами.

Еще у них возникла сложная иерархия власти, а также традиции, закреплявшие понятие семьи вместо примитивно-хаотичных отношений.

Отдельные племена уже рисовали символические узоры — пока что для украшения, но все более абстрактные. На Земле такие символы со временем превращались в пиктограммы и иероглифы. Еще немного, и у "гуманитариев" появилась бы письменность.

Однако — они не успели. Потому, что из джунглей вышли живые танки и начали свое наступление на саванны.

Был шанс, что кто-то из асанов изобретет что-нибудь такое, что сможет их спасти — ведь среди них было столько ярких индивидуальностей, если судить по оставшимся наскальным изображениям, плюс каждое племя имело свои особые традиции и понятия.

Беспрецедентное развитие искусств у асанов породило много гипотез, откуда все взялось. Например, такую: когда охота — рискованное и хлопотное дело, тогда используется любой предлог, чтобы "культурно поразвиваться" в безопасном стойбище, а беготню по саванне отложить до тех пор, пока желудок еще терпит. Как вариант, эти заботы сваливались на соплеменников, но для такого требовалось высокое положение, что стимулировало усложнение иерархических отношений вообще и семейных в частности.

Как бы то ни было, из-за сложностей охоты жители саванн не увеличили свою мышечную массу и имели, как правило, среднее (человекоподобное) или субтильное (эльфоподобное) сложение. Хотя генетически они являлись предками арранцев, но слишком сильно отстали в своем физическом развитии. Интеллектуально асаны опережали, и это могло бы помочь, если бы опережение касалось оружия или магии, а не искусств. Грубо говоря асаны пели, танцевали, рисовали, почти изобрели литературу, но забыли про физкультуру. Арранцы тем временем отъедались и "качались". Пока те и другие жили порознь, все получали удовольствие, но затем... Мирное сосуществование качков и гуманитариев? Такое возможно только под присмотром полиции.

"Качки" не имели против "гуманитариев" ничего личного. Арранцы просто хотели кушать, и они нашли свою землю обетованную. Асаны с трудом справлялись с местными животными, а для белых карликов звериные зубы, рога и копыта не стали препятствиями. Степь превратилась для них в бескрайний пиршественный стол.

Карлики гоняли дичь по всей саванне. Животные стали пугливее, осторожнее и агрессивнее. То, что рядом охотятся как бы местные, арранцам оказывалось только на руку. Если "качок" видел группу "гуманитариев", окружившую бычка соксера и вдумчиво тыкающих в него копьями,— отлично, не придется гоняться за зверем! Карлик врывался напролом, одним ударом отправлял бычка в нокаут, забрасывал себе на плечо и весело вприпрыжку убегал с добычей к своим. Если несколько "гуманитариев", забив крупного зверя, тащили его в стойбище, "качок" брал разгон, сносил всю толпу как кегли и забирал себе добычу — то, что они пыжились и тащили все вместе, карлик легко уносил в одиночку. Самые наглые могли и в чужое стойбище прорваться, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь вкусненького. Звучит, может быть, смешно, но асанам было совсем не до смеха, так как над ними нависла неиллюзорная угроза голода.

Естественно "гуманитарии" возмущались. Естественно пытались как-то договориться, козыряя божествами и традициями. Но в глазах "качков" видели лишь недоумение. Языки друг друга они понемногу узнавали, но арранцев не интересовали заумные концепции. Асаны даже пытались подкупить конкурентов предметами искусства, но те ценили только одно — то, чего не хватало самим асанам — жратву.

Неизбежно доходило до войн. "Гуманитарии" не пытались в одиночку атаковать "живые танки". Они, как привыкли, собирались толпой, окружали и пытались что-то сделать. Но методы загонной охоты, отработанные на крупных травоядных, против карликов не работали. Когда доходило до драки, арранцы не тупили и легко распознавали уловки, рассчитанные на зверей.

У доисторического белого карлика одна рука были толще, чем туловище асана, и в этих руках "злобный качок" держал громадную дубину. От ее удара даже увернуться было непросто, а при попадании несчастная жертва взлетала в воздух, и наземь падал уже мертвый мешок с раздробленными костями. Попытки напасть одновременно или держать строй делали только хуже: тогда один взмах дубины сносил сразу нескольких тщедушных противников. Иногда единственный живой танк, как и полагается танку, уничтожал целое племя пехотинцев-задохликов.

То оружие, что имелось у асанов, не годилось. Все жизненно важные органы арранцев прикрывали ребра без "щелей" или непомерно толстый слой мяса. Наконечник короткого копья — заточенная и прокаленная в огне кость — вещь опасная, но это все-таки не сталь и даже не бронза. Каменный топор или молот могли бы раскроить уязвимый череп, но каменные копья с режущими кромками — оружие другого типа. Оставалось надеяться только на случайную удачу: шанс рассечь крупную артерию или вену там, где они подходили близко к поверхности кожи, или нанести проникающее ранение в мозг сквозь глаз либо тонкую височную кость. Но карлик не стоял и не ждал, пока ему, наконец, попадут в "амбразуру" или просверлят пузо достаточно глубоко. А ему самому целиться и ловить момент не приходилось. Дубина (фактически — бревно) не уступала по длине копьям оппонентов, а размахивал он ей с такой же легкостью, что и враги своими зубочистками. И бегал не хуже.

Не похоже на то, чтобы "качки" специально геноцидили "гуманитариев", они просто распугивали дичь, а ту, что с трудом удавалось добыть, отбирали. Оказавшись в совершенно безвыходном положении, в условиях нарастающего голода асаны стали вырождаться. Кое-кто пытался превратиться в падальщиков, но после "качков", как правило, оставались только кости.

Вырождение проявлялось в уменьшении размеров. В старых захоронениях асанской культуры находили останки мужчин 220 см ростом, правда, очень стройного сложения. Однако в более поздних слоях, где стали встречаться кости и асанов, и арранцев, "гуманитарии" укорачивались и укорачивались, пока не сравнялись с карликами. При этом крепче они не стали, наоборот усохли. Самые поздние останки ветви соответствовали росту порядка 120 см и в ширину не достигали 7-го размера, то есть у арранцев даже новорожденные оказывались толще. Видимо, деградация дошла до предела, допустимого физиологией асанов, после которого они окончательно съёжились, испарились и исчезли.

Вымирание от голода — бесславный конец для интересной культуры, и понятно, почему даже Мария (которая как профессионал могла бы соблюсти беспристрастность) не удержалась от жестких эпитетов в адрес белых карликов. Но эволюция — безжалостная штука.

В итоге — развесистая ветвь асанов оказалась целиком уничтожена.

Тетраксы или "ушедшие на восток"

(подвид "прозрачные люди")

(пометка Марии: "здоровяки-альбиносы")

(пометка Кея: "и розовые блондиночки")

Тетраксы стали последней крупной группой, отделившейся от древнейших. Поначалу отделение было только географическим, на что указывало и название, переводившееся как "ушедшие на восток". Потеряв контакт с предками, они начали меняться в результате мутаций и скрещивания с другими народами, которые попадались им на пути.

Гибридизация привела к появлению новых рас. Ушедшие на восток породили там огаров, риканатов, ир-мелоунов и многих других. Потом тетраксы двинулись на юг, на полпути смешались с ли-ан-ку, в результате началась история асанов, а история тетраксов продолжилась своим путем.

В этом месте авторы, наконец, кое-что уточнили, и многое встало на свои места.

Как уже говорилось, кожа, сквозь которую просвечивает хоть что-то — будь то крупные вены, румянец или общий слегка розоватый фон от капилляров — на Визе явление довольно редкое. Но древнейшие в своей главной линии имели как раз очень прозрачную кожу или бесцветную, ахроматическую. В книге использовали визанское слово, которое могло означать то или другое в зависимости от контекста, и теперь уточнялось, что имелась в виду именно прозрачность или полупрозрачность, иными словами, как раз такая кожа, как у землян. Европейцы слишком привыкли называть себя белыми, из-за чего Кей не сразу понял, о чем речь. Но ведь кожа землян, строго говоря, не имеет белого пигмента. Есть только коричнево-черный меланин — если его много, то кожа темная, а если мало, то получается та или иная степень прозрачности. Альбиносы, у которых меланина нет, имеют отчетливо-розовый оттенок, но это не цвет кожи — так просвечивает алая кровь в сосудах.

На количество меланина влияет генетика и эффект загара — меланин защищает от ультрафиолета, и под ультрафиолетовыми лучами его синтез усиливается. У древнейших синтез меланина оказался на крайне низком уровне. Ультрафиолет не мог на это повлиять, так как он не достигал поверхности Виза. Получается, что и защита от него не требовалась. Значит древнейшие могли оставаться такими и дальше, выживанию это не мешало. Древнейшие не могли загореть и выглядели примерно как земные альбиносы. Откуда это стало известно? По внешнему виду потомков, у которых так всё и осталось.

Остальные ветви со временем накопили изменения в строении, текстуре и окраске кожи. Иногда, как в случае черных данхарцев, это помогало маскироваться, но чаще не влияло ни на что — классическая нейтральная мутация.

Например, у древних (раконцев и анраконцев) добавился новый пигмент (синий), а меланина (коричневого) стало чуть больше и без ультрафиолета. Если оба пигмента уравновешивались, то получалась светло-серая кожа, если главенствовал какой-то один — коричневатая или голубоватая. Кожа древних (в отличие от древнейших) стала менее прозрачной, как у слегка загорелых европеоидов.

У эрен-ку те же два пигмента синтезировались в гораздо большем количестве, и они стали совсем непрозрачными (шоколадными, темно-синими или черными). Но больше всего "красок" (почти дюжину!) приобрели ли-ан-ку и от них разноцветие распространилось повсеместно.

Когда археологам стало ясно, что тетраксы в какой-то момент времени смешались с ли-ан-ку, и потом возникли две новые ветви, то их противопоставили по данному признаку. Название "асаны" получилось из слов "асэно" и "ан", что переводилось как "непрозрачные люди" — то есть те, у которой кожа стала непрозрачной, за счет наследования тех или иных пигментов ли-ан-ку. А вторую ветвь назвали "прозрачные люди" или "эаны". Тетраксами стали называть самую прозрачную линию наследования, идущую от древнейших, а затем отследили ее предыдущий путь на восток и обратно и последующий — после ухода от асанов. Остальные расы подвида также походили на альбиносов, но чуть меньше и обладали какими-нибудь дополнительными свойствами.

Еще одной характерной чертой ветви стало различие полов "по классике", но гораздо заметнее, чем даже у горилл. Их мужчины находились где-то посредине между "баскетболистами"-анраконцами и черными гигантами, а женщины стали крошками.

Мужской пол стал боевой силой расы, но победа вовсе не гарантировалась, и тогда последняя надежда оставалась на женщин: юркие и ловкие они могли скрыться от опасности на деревьях или в узких тоннелях глубоких пещер. Если племя оказывалось в районе, где не хватало еды, тогда крупные мужчины могли и погибнуть, но у неприхотливых женщин оставался шанс выжить, добраться до других племен и передать свои гены дальше.

Одна из иллюстраций показывала момент подобного воссоединения, когда большая группа дамочек добралась до стойбища сородичей. Девушки-малышки со снежными волосами и розовой кожей, как у поросят, выглядели уставшими и испачканными. Сзади их можно было принять за девочек, а не женщин, но спереди неопределенность разрешалась.

Мужчины-великаны выглядели удивленными и озадаченными, но настоящую премию художнику следовало дать за выражения физиономий их женщин, увидевших будущих соплеменниц и соперниц. Тут совсем не требовался поясняющий текст, чтобы догадаться, как могли развиваться события дальше... ну что ж — се ля ви.

"Малявки получают от меня четвёрку в номинации 'симпатяшки среди коротышек'",— отметил эстет Льюис.— "Фигурки все-таки недостаточно женственные, и бледность избыточная, словно после какой-то химической обработки". Возникла закономерная проблема — как таким маленьким девушкам вынашивать детей, особенно мальчиков. Решение получилось самое простое — более плавный рост: младенцы мельче среднего, подростки — средние и только мужчины — огромные.

Таким образом сильный пол специализировался на уничтожении, а слабый — на выживании. Когда тетраксы двигались на восток, им приходилось особенно тяжело (зачем их туда понесло — интересный вопрос, но без ответа). Потом, когда они вернулись в более благоприятные условия, различия между полами смягчились, а у их гибрида (асанов) контраст полов получился небольшим.

После "рождения" асанов тетраксы вернулись туда, откуда начали свое путешествие — в район нынешней пустыни Виз-Бакир. Потом, когда климат там испортился, переместились на юго-запад — где теперь Столица — и надолго осели.

Однако спустя много-много веков, припёрлись белые карлики, которые домучили последних бедняг-асанов и продолжили свою экспансию на север.

Но тут их встретили гораздо более суровые ребята, чем "гуманитарии". Совсем "некультурные" мужчины тетраксов значительно уступали арранцам в силе, но им хватало мощи, чтобы орудовать длинными тяжелыми копьями, наконечники которых делались из очень длинных и прочных рогов местных животных. Этим оружием они протыкали карликов до кишок. Кроме того, тетраксы освоили пращи. Попадание точно в височную впадину теперь не требовалось, увесистая каменюка в темечко тоже прекрасно оглушала. Оба вида оружия преодолели броню живых танков, но все еще требовали умелого обращения и точности. При угрозе поражения мужчины, как правило, успевали выиграть достаточно времени, чтобы женщины с детьми скрылись в зарослях и позже восполнили потери в живой силе.