Глава первая "Мусорщик"

— Не отвлекаемся, не отвлекаемся. Я Вам ни в коем случае не помешаю. Творите благо для нашего мира иль же кару для грешных душой и сердцем. Я же просто потихонечку тут с моим старым другом проскочу мимо, чтобы мирно побеседовать с другим моим другом, ну вы знаете, что уж я как — будто не свой. Кстати, для тех, кто его не знает. Это Бэбил Николас Мендель. Выдающийся агроном и генетик, но так, же и отличный боец. Когда— то он работал со мной мусорщиком и был одним из лучших. Теперь он будет возглавлять подразделение Мусорщиков.

Услышав это многие не на шутку, еще более чем от доброжелательного оскала Пепе, испугались, а кто-то из более молодых в очень грязном халате с выпученными глазами резко рванул вглубь зала. Но не замечавший этого Петрос вновь всех оглянул, как удав выбирающих из множества приросших к месту обезьянок свой обед, продолжил:

— В общем, мы пойдем? Никто, я надеюсь, не против? Я, если не помешаю, то пройду через боковые проходы? — Услышав это, хитроглазый в мгновение скис и скрылся из виду. — Бэбил, пойдем, — еще шире оскалился Петрос. — Чуви будет тебе безразмерно рад.

И они, пройдя мимо сконфуженной парочки, почти дошли до двери, что вела на лестничный проем, а после свернули в узкий коридор. Пока друзья шли многие взволновано выглядывали из своих ячеек и тут же испугано, иногда икая и издавая странные звуки, вновь пропадали. Конечно, многие вновь вернулись к работе, отчего шум начал вновь нарастать, но от Бэбила, не скрылась кое-какая деталь. Кто-то все время выглядывал в их сторону из середины ячеек и почти сразу исчезал, а так же происходила любопытная паническая возня ближе к концу зала.

Наконец дойдя до перекрестного коридора, они свернули, направо, и направились к одной единственной двери — сделанной из особо прочного сплава. Она была настолько внушительной на вид, что казалось, будто там проводились особо опасные эксперименты. Вокруг нее столпилась небольшая группа молодых ребят, по виду совсем еще студентов. Все они были измазаны в саже и масле, там же был и хитроглазый, и о чем-то сильно спорили, но увидев Гарибальди, вдруг побелели — хитрый очень быстро исчез в соседней двери, и обмякли. Студенты дрожали и потели. Отчасти это было вызвано милейшей улыбкой Пепе, но при этом выглядели они как настоящие заговорщики. Бэбилу показалось, что еще с мгновение назад ребята с кем-то горячо спорили.

— Доброе утро! — пугающе весело обратился Петрос к толпе юнцов-экспериментаторов. — Я гляжу вы все в работе? Молодцы! Думаю, госпожа Грация Хоппер вами очень довольна, так ведь?!

Ребята ничего не ответили, лишь испугано переглянулись. Гарибальди ничего не заметил и поэтому добродушно продолжил:

— Что ж, вы меня ребятки, конечно, извините, но я должен побеспокоить хозяина этой двери возле которой вы столь горячо о чем то спорили.

Петрос уже сделал пару шагов в сторону той самой двери, как парень, тот самый с сильно измазанным лицом, которого приметил Бэбил, выйдя из лифта, немного дрожащим голосом выдавил из себя:

— Не, не, не думаю, что сейчас удачное время для беседы, главнокомандующий Гарибальди.

— Почему же? — спросил Петрос, при этом с его лица в мгновении исчезла милейшая улыбка, отчего многие вздохнули с облегчением, но тут же осознав, что за этим может последовать, еще сильнее испугались.

— Он, он очень сильно занят и я бы не стоял бы сейчас прямо вот так напротив двери, — испугано произнес парень

— Что за чушь — прорычал Гарибальди, от пугающей доброжелательности не осталось и следа. — Он не в том положении, что бы отказывать мне во встречи. И вообще я тут главнокомандующий или кто?

Петрос двинулся к двери, но вот Бэбил решил присоединиться к студентам. Что-то тут было явно не так. Ребята прижались к стенам коридора — многие стояли с закрытыми глазами и с выражением фатализма на лице, а кто-то даже молился. Он хотел было что-то сказать Пепе, но любопытство взяло вверх, и он решил увидеть, чем, же все закончится. Наконец Гарибальди дошел до двери, и уже хотел было постучать в неё, но тут он обратил внимание на кое-какую мелочь.

— А когда здесь успели поменять дверь? — спросил он вжавшихся в стенку юнцов. Кое-кто заскулил, Бэбил же начал насвистывать какую-то неуместную мелодию. — Раньше ведь тут была дверь из чистого титана? — продолжил Пепе — А теперь из адамантия. К чему такое укрепление? Или я чего-то упустил?

Тут он, наконец, обратил внимание на странное поведение молодых умов.

— Что это с вами? — с большим подозрением спросил Гарибальди, но ему не успели ответить, ибо за несколько секунд произошло несколько событий.

За дверью кто-то крикнул что-то не внятное. Петрос встревожено обернулся к двери, но через мгновение из бокового проема за спиной Гарибальди появился хитроглазый и, схватив его за пояс, с силой потянул за собой. Не ожидая такого Петрос потерял равновесия и вместе с хитрым упали, ввалившись в боковую дверь. Тут же за дверью раздался щелчок и до ушей начал доходить странный нарастающий звук. Произошел резкий удар — дверь сильно завибрировала, через мгновение её металлические петли лопнули и та, с грохотом, пролетела через весь коридор и со звоном врезалась в противоположную дверь, изрядно ее помяв. При этом за пролетающей дверью последовал ярко-фиолетовый луч. От него веяло одновременно и жаром и холодом, да так, что очки Бэбила покрылись инеем, а нос опалило.

— Какого черта! — заорал во всю глотку Пепе, появляясь с жутким лицом из боковой комнаты. Он был зол как черт, а его правый глаз был подобен раскаленному металлу, а сам был весь испачкан в пыли и почему то в саже. Тяжело дыша, он хотел было, что-то сказать не очень цензурное всем причастным к этой истории, но те уже успели разбежаться. В это же время множество других ученых уже выглядывали из основного зала, что бы узреть: " Что же там так сильней обычного взорвалось?"

— А ну стоять говнюки! — еще сильнее, надрывая глотку, заорал Петрос. При этом он тыкал указательным пальцем в сторону беглецов, как — будто это поможет изловить несчастных. — Вы хоть представляете, сколько стоит адамантиевый сплав, что бы его вот так растрачивать, а? Я пожалюсь на Вас Грации, сопляки! Я не представляю, что она с Вами сделает, неучи!

— Она их похвалит, но при этом огорчится, что дверь лишь сбило с петель, а не расплавило, к херам собачим, Старик, — произнес из темноты комнаты, где еще недавно красовалась та самая дверь, звонкий, толи старческий, толи ребяческий, голос. — Из проема, мрачного и темного, веяло запахом дешевого табака, какой — то вонючей травы и гарью. Где-то внутри были видны чьи-то очертания.

— Чуви! — прорычал Петрос, резко оборачиваясь к входу в комнату. — Ты совсем охренел, а? Что это ты тут устроил? А ну иди сюда, зубоскал зажравшийся!

-Неее! — протянул голос из дымки комнаты. — Я ж под домашним арестом. Тебе ли не знать об этом, Старик.

— Ты это серьезно, а? — съехидничал Петрос, при этом на его лице все более и более проступали красные пятна, а правый глаз вновь начал искриться. — Интересно, а кто же это с пару дней назад устроил дебош в одном популярном баре на чертовом Одинсоне? Наверное, это твой брат близнец? Не, не, не. Это твой злой двойник? Или стоп! Наверное, это вообще кто-то совершено не похожий на тебя человек набил рожи местному криминалитету?

— Это точно не я. — невинно произнес голос — Я бы этого педофила со связями не только бы яйца оторвал и в очко засунул, но и познакомил бы с лучшими бутылками лучших вин данного бара. Но это был не я и бедняге кто-то другой провел процедуру кастрации.

От такого наглого вранья оттенок кожи Петрос мгновенно сменился с цвета раскаленного металла до цвета остывшего цемента.

— О! Наверное, несчастный мафиози решил устроить оргию с малолетками в этом баре, а какому-то бедняге не дали промочит горло, а? — продолжал цинично острить Гарибальди. — У тебя не было доказательств, что это он действительно, что-то там вытворяет, пусть и ходили про это слухи. Тебе никто не давал повода для самосуда! И вообще тебе был нужен всего лишь повод, что бы скинуть все дерьмо, что в тебе накопилось, так ведь?

— Не знаю, я лично бухаю не выходя за порог своей комнаты.

— А ну иди сюда, мудила! — провыл, окончательно посеревший от такой наглости, Петрос.

— Нет! Я не собираюсь нарушать закон. Я же ведь добропорядочный гражданин! — наигранно обиженным голосом проговорил Чуви. — Лучше ты заходи ко мне. У меня, кстати, есть отличный коньячок!

Пепе потерял дар речи, но при этом всё это возымел иной эффект — его ярость в мгновение испарилась, уступив место усталости и безысходности. Он в отчаянии повернулся к Бэбилу, тот в этот момент подошел к другу. Ему нечего было ответить грустному Петросу. Ведь Бэбил сейчас испытывал весьма противоречивые чувства. Он обожал и до сих обожает Чуви и более того очень сильно его уважает, а на это были очень серьезны аргументы. Поэтому встреча со старым другом и учителем ему была как отдушиной и шансом пожить еще чуть-чуть всласть. Но при этом Бэбил не мог отрицать довольно скверный характер Чуви, в том числе — упрямство, любовь к риску, манипулятивность и полнейшее неуважение к субординации. От того он понимал бедного Гарибальди и его попытки отстоять и сохранить полноценную независимость "Параллели" с минимум последствий. Чуви же к организации мог начать относился очень ветрено и бестактно, если это шло наперекор его планам и принципам. Правда при всем при этом он был очень совестливым и этим можно, и нужно, было пользоваться, если хочешь, что бы успех такого живого организма, как "Параллели" работал как надо. Чуви порой просто не понимал, что не на нём одном держится мир, хоть за его долгую жизнь он принес много блага людям, пусть, порой, сделанные по мановению его непредсказуемой натуры. Как бы ни было пришло время поставить его на место. Ну, или хотя бы попытаться. Но в данный момент, глядя в глаза унывавшего Пепе, его правый глаз еле-еле мерцал, ему нечего было сказать другу, и в ответ он просто пожал плечами и движением голову указал, что следует войти — они и так потратили слишком много времени. Мрачный Гарибальди что-то недовольно побормотал и вошел в полумрак комнаты.

Перед тем как последовать за другом, Бэбил глянул в тот самый проход куда хитроглазый утащил Петроса спасая от шального лазера и ошалелой двери. Этот малый был по-прежнему там. Он сидел на полу с довольной физиономией с окровавленной губой и саркастически улыбался Бэбилу. Хитрый малый был чуть ниже Менделя, желтокож, сероглаз и сероволос — волосы были взлохмачены и волнисты и слегка доставали до плеч, а за ухом торчала папироска. Без сомнения это был конфуциец. Отчего он за один день, дважды испытал странное чувство — смесь удивления и стыда. Конфуциисты в его представлении были прекрасные воины, артисты и писатели, но уж не ученые. Хотя. Это было не совсем так. Он сам знал с десяток киконфунцов — выдающихся ученных в разных сферах — от математики до агрономии. Более того многому из ботаники он научился именно у конфуцииста — человека, что всю свою жизнь занимал чин простого лаборанта. Это, наверное, было то немногое, что Бэбил не смог простить ни госпоже Яирам, не своим родителям. Хотя и он сам не сразу обратил внимание на этого человека. Но тут Бэбил чуть-чуть присмотрелся и удивился тому, что на Хитреце был одет не голубой, а светло — синий халат — цвет техотдела, что располагался этажом выше. Да и сам по себе он был одет немного странно — короткие шорты, ярко-красные кроссовки, да красная нараспашку рубашка. При всем вопросе о нерациональности клишированного мышления, ему, почему то не очень понравился этот малый. Перед тем как войти в комнату он поздоровался с Хитрым и, и тут же обратил свое внимание на прикрепленный к халату бейджик. На нем было выведено имя хитроглазого — Су Цзинсун. От этого имени ему немного стало не по себе. Ведь именно такую фамилию носил его любимый учитель — Су, а звали его Суном.

Но он не мог более задерживаться и, попытавшись скрыть удивление и смущение, дал себя поглотить мраку комнаты Чуви.

И вновь его погладила ностальгия. За эти долгие двадцать четыре года он о многом тосковал — о Сестрах, о друзьях, о здешней атмосфере, по прекрасной госпоже Яирам, но больше всего по этой комнатке. С тех пор не так уж много здесь и поменялось. Разве что, телевизор, на правой боковой стене, стал куда тоньше и больше, а лежавшие новенькие игровые консоли заменили более старые образцы. Все остальное было, как и ранее. В левом от Бэбила углу стоял антикварный проигрыватель виниловый пластинок — аппарат и сейчас, слегка шурша, извлекал из себя тягучий и теплый джаз, постепенно смешиваясь с табачным дымом. Вдоль дальней стены стояли длинные шкафы заполненные винилом, старыми пыльными книгами и разномастными фотографиями в рамках. Еще здесь был вместительный сундук с журналами эротического толка, если не ошибался Бэбил, и маленький холодильник. По всей комнате были разбросаны мелкий мусор, журналы, пустые бутылки и кусочки засохшей еды. В самом центре располагался большой низкий диван, покрытый клетчатым пурпурным плетом, — на нем и восседал, вальяжно и расслаблено, Чуви.

Он занимал середину дивана, слегка съехав с него и растянув ноги, а руки раскинув вдоль спинки. На нем были одеты красные кроссовки, синие потертые джинсы и растянутый серый свитер, на которой по середине красовалась гигантская "Ха". Внешность Чуви одновременно была чудной и пугающей — кустистые брови и орлиный нос, каким-то образом сочетались с хитрым взором глаз цвета заката и красивым ртом, полный острых, собственноручно им подточенных, зубов. А три толстые серебряные серьги в форме колец, что были равномерно распределены по левому уху, придавали внешности Чуви некую степень вычурности. Он был молод, но в тоже время небывало стар. Он был ужасающим, но при этом что-то было в нем притягательное. Чуви — дитя, в чьем теле текла кровь практически исчезнувших авелийцев.

Он мирно курил папироску и весело смотрел на дергающегося во все стороны от негодования Гарибальди — рядом лежал и дымился длинный серебристый инструмент, что-то среднее между винтовкой и гранатометом.

— Что это значит: " Я проводил тест нового оружия, по просьбе трудящихся"!? — немного ошалев, ощетинился Петрос. — А ты не оборзел Чу, а? Ты мог тут все к чертям собачим разнести!

— Ну, во-первых, — сделав невинное, до крайней наглости лицо, пропел Чуви. — Я им так же сказал, что мне нельзя. Я под домашним арестом, а они говорят: "Только вы господин Чуви с этой штукой справитесь. У неё страшная отдача по минусу стоит и нам нужно, очень нужно над кем-то испытать устранение данного дефекта. Так ведь, Цзинсун!

— А то! — поддал голос, показавшийся в проеме двери хитроглазый. — Нам нужно было проверить отдачу на живом человеке, командир Гарибальди.

— Ты ведь Су Цзинсун из Техотдела? — подозрительно осведомился Петрос

— Так есть. Из Техотдела.

— Цзинсун, скажи мне, будь мил, — злобно оскалившись, зарычал Гарибальди. — Какого хрена ты тут забыл? Это не твой отдел! И вообще такие вещи испытываются на специальных полигонах или тебе это невдомек?