— В таком случае, — торжествующе заявила Добрая Волшебница, — я могу взять это на себя. У меня неплохие отношения с бабушками. Что ж делать, если ты, такой могучий, боишься...

— Да, боюсь, — спокойно сказал Архимаг. — Непредсказуемых последствий следует бояться. Я не советую, — обратился он к Королю и Королеве — обращаться к этим... сущностям.

Добрая Волшебница сморщила носик.

— Если хотите, то послушайтесь этого... осторожного человека, — с невыразимым презрением сказала она, обращаясь к августейшей чете. — И ваша дочь вырастет посредственностью. Дешёвкой. Обычной королевской дочкой, каких пруд пруди.

Королева насупила брови.

— Моя дочь, — веско сказала она, — не будет дешёвкой.

* * *

На праздник в честь рождения королевской дочери было приглашено полкоролевства, и это не считая иностранных гостей. Кроме того, в ряды гостей затесалось множество любопытных, зевак, журналистов и прочей мелкой шушеры. Поговаривали, что празднество будет отменным, фуршет превзойдёт все ожидания, а главное — ожидалось появление редких гостей, Преждерождённых Фей Хаоса, которые вроде бы собрались презентовать девочке эксклюзивные дары.

Ожидания не обманули. Фуршет превзошёл все ожидания, потом были танцы под гармоничную музыку заморской группы "Ленинград", потом фейерверки, а потом, наконец, избранные гости собрались в главном зале королевского дворца, в середине которого стояла колыбель под золочёным балдахином. Там лежала королевская дочка — здоровый, нормальный, но, увы, ничем не примечательный ребёнок.

Рядом с колыбелью стояла торжествующая Добрая Волшебница и сумрачный Архимаг. Он в последний момент тоже явился на праздник — объяснив это тем, что у него "сердце не на месте". Памятуя прошлое, Король с Королевой его всё-таки приняли и даже допустили до колыбели.

Ровно в полночь Добрая Волшебница взмахнула палочкой и гости попятились. Потому что перед колыбелью засиял неземной свет Хаоса. А потом на этом месте выросли три исполинские тени.

То были Первородные Феи.

Первая Фея простёрла руку к колыбели и прошептала — но этот шёпот услышали все:

— Одаряю тебя красотой и умом.

Вторая фея одарила девочку образованностью и добрым нравом, а третья — всем остальным.

Потом три тени исчезли, а колыбель окуталась сияющим туманом. То была сила Преждерождённого Хаоса, вершащая предначертанное.

Когда сияние погасло, Королева бросилась к колыбели, чтобы полюбоваться на дочь. Но Добрая Волшебница её опередила — ей хотелось подчеркнуть свою роль в этом деле. Она схватила малышку и высоко подняла её вверх.

Зал замер.

В руках Доброй Волшебницы извивалось маленькое волосатое существо, похожее на злую мартышку.

* * *

— Я должен был это предвидеть, — вздохнул Архимаг, глядя в пространство.

Волосатая тварь увлечённо грызла край колыбели.

— Феи Хаоса, — объяснил он, — появились ещё до рождения нашего мира. Поэтому они очень консервативны. Они и в самом деле одарили девочку красотой и умом. Но по несколько устаревшим стандартам.

— То есть? — без интереса спросил Король, глядя куда-то себе под ноги.

— Стандартам верхнего палеолита. Тогдашние красавицы выглядели именно так, — объяснил Архимаг.

— Им надо объяснить... — начал было Король.

— Вы когда-нибудь пробовали объяснить старой женщине, что фасоны платьев, бывших в моде в дни её юности, морально устарели? А музыку, под которую она плакала, больше никто не слушает? — поинтересовался Архимаг. — Знаете, что она вам на это скажет?

Король промолчал.

— Может быть, она будет хотя бы умной? — без надежды в голосе поинтересовалась Королева.

— Сомневаюсь. Думаю, её интеллект затормозится на уровне современного десятилетнего ребёнка. В те времена это была настоящая гениальность. Зато, — ещё тяжелее вздохнул он, — её моральный облик будет безупречным. По стандартам той эпохи. Она не будет есть себе подобных. А вот кошек и крыс от неё лучше прятать. Кстати, половое созревание наступит в шесть-семь лет. Вам придётся поискать несколько смелых гвардейцев, готовых войти в клетку с тигром... я фигурально... Или держать девочку в клетке.

— Может быть, — спросил Король на всякий случай, — ещё можно что-то сделать?

— Я не властен над судьбой и врождёнными качествами, — повторил Архимаг. — На это способны только Феи Хаоса. А бабушки не меняют своих решений.

— У меня есть идея, — подала голос Добрая Волшебница.

Королева посмотрела на неё с бессильной ненавистью. Она охотно изжарила бы эту женщину на медленном огне, но Волшебница была, увы, неуязвима для смертных.

— Говори, — разрешил Архимаг.

— Я не могу ничего изменить, — призналась Добрая Волшебница. — Но можно изменить внешние условия.

— То есть? — спросил Архимаг.

— Всё просто, — зачастила Добрая Волшебница. — Девочка отлично приспособлена к палеолиту. Осталось только вернуть наш мир к палеолиту, и всё будет замечательно.

— Как ты себе это представляешь? — Архимаг посмотрел на свою бывшую супругу с брезгливым любопытством.

— Я могу наложить на девочку заклятье. Когда ей исполнится шестнадцать лет, она уколется о веретено и заснёт примерно на пятьсот лет. За это время мы, — она выразительно посмотрела на Архимага, — сообщим человечеству несколько магических секретов. Они узнают, что такое паровая машина, двигатель внутреннего сгорания, атомная бомба, тотальная реклама, микробиология, сепульки...

— Только не сепульки, — поморщился Архимаг. — Они истребят друг друга и без этой гадости.

— Да, конечно, — легко согласилась Добрая Волшебница. — Дальше будет большой кирдык. Какая-нибудь атомная или бактериологическая война. Остатки человечества довольно скоро выродятся, обрастут шерстью и рухнут в дикость.

— Это ужасно, — сказал Король.

— А вам-то что? — спросила Добрая Волшебница. — Вы к тому времени давно умрёте, да и ваше королевство развалится... Короче, наступит новый палеолит. Люди регрессируют. Тут-то наша красавица и проснётся. И уж тогда весь мир будет у её ног.

— То есть то, что от мира останется, — меланхолично заметил Архимаг. — Впрочем, не имею возражений. Мне тоже несколько поднадоела эта дурацкая цивилизация.

Король с Королевой переглянулись.

— Это наша дочь, — напомнила Королева. — И мы виноваты перед ней.

Королю осталось только молча кивнуть.

— Но мы можем не подгадать к началу нового палеолита, — заметил Архимаг.

— Нужен какой-то тест... — задумалась Добрая Волшебница. — А, всё очень просто. Наша красавица сможет проснуться только от поцелуя самца... То есть мужчины. Ну, а поцеловать это создание, — она показала глазами на колыбель, откуда доносилось шебуршенье и хрюканье, — может захотеть только человек палеолита.

— Осталось только приготовить хрустальный гроб, — деловито сказал Архимаг, — и вырыть подходящее подземелье. Кстати, нужно поставить магическую защиту. Подземелье откроется, когда рядом появится подходящий кандидат.

— Сделаю, — уныло сказала Добрая Волшебица.

— Бедная девочка, — всплакнула Королева. — Мы так и не увидим её взрослой...

— Ничего-ничего, — утешил её Архимаг, — пока она будет расти, ещё наплачетесь.

* +519 лет *

Ауыхх спасался от кислотного дождя. Ядовито-оранжевое облако наступало, но Ауыхх бежал быстрее. Однако потом подул ветер, и облако ускорило бег. Ауыхх запрыгал по выжженной равнине, ища убежища. Но увы — кроме куч оплавленных серых камней, под которыми укрыться было нельзя, вокруг ничего не было.

Первые капли кислоты брызнули на шерстистую спину, когда Ауыхх заметил какую-то дыру. Самец перехватил поудобнее дубину и прыгнул в отверстие.

Внутри оказалось сухо и даже тепло. К тому же сбоку чернело отверстие тоннеля, ведущего куда-то вниз.

Ауыхху не хотелось в тоннель. Правда, иногда в таких местах попадалась вкусная еда в прозрачных сосудах из неизвестного материала. Но чаще там лежали плохие вещи, рядом с которыми было опасно находиться: сначала начинала болеть голова, а потом самец очень скоро умирал, и его мясо было нельзя есть. Однажды Ауыхх оказался рядом с такой штукой, но быстро убежал. Однако у него со спины слезла шерсть, и самки смеялись над ним, пока она снова не выросла.

Тем не менее выбора не было: кислотный дождь лил в дыру, и голые пятки начало ощутимо жечь.

Спасаясь от потока кислоты, Ауыхх побежал внутрь тоннеля. Он вёл всё время вниз, и проклятая кислота текла туда же.

Когда он почти совсем выдохся, впереди засиял переливчатый свет. Там была площадка, над которой висела светящаяся штука. Ауыхх прыгнул и зацепился за край. Подтянулся. На площадке было сухо и пахло чем-то приятным.

Он огляделся и увидел ещё один проход. Оттуда шёл приятный запах. Ауыхх залез внутрь и остолбенел.

На светящемся прозрачном камне лежала молодая самка. Она была очень красивая и от неё отлично пахло. Кучерявая шёрстка лоснилась, задние лапы были соблазнительно разведены.

Ауыхх прыгнул на камень. Он знал, что надо делать с самками.

Самка замычала, зашевелила лапами.

— Поцелуй меня, — пробормотала она сквозь сон, но самец не знал её языка. Его собственный язык состоял из рычаний и повизгиваний. К тому же он всё равно не понял бы её: самец не знал, что такое поцелуй.

Ауыхх тем временем закончил своё дело и задумался, что делать дальше. Самка была какая-то неправильная. Она еле двигалась и ничего говорила.

Значит, решил он, самка больная. Или ленивая.

Самец оскалил зубы. Он знал, что надо делать с больными и ленивыми самками.

Ауыхх поднял дубину и опустил её. Потом посидел рядом, прикидывая, есть ли это мясо, или лучше поберечься: самка могла быть заражённой какой-нибудь гадостью. В конце концов решил, что рисковать не стоит. Тем более, дождь кончался.

Несостоявшийся прекрасный принц понюхал воздух. Кажется, кислота уже стекла вниз. Хотя, конечно, на стенках тоннеля что-то осталось. Но это можно было перетерпеть.

Он выбрался в тоннель, и, морщась от боли в обожжённых лапах, полез наверх, к свету.

Спящая красавица. Четвёртая версия, оптимистическая (финал)

...Рыцарь преодолел ограду из шиповника, сразился со сторожевым драконом, проник в разрушенный дворец, там сразил полчища летучей, ползучей и прыгающей нечисти, и, утомлённо поскрипывая латами, проник в тёмный подземный зал, где в хрустальном гробу лежала принцесса.

Сбросив тяжёлый шлем, он аккуратно снял хрустальную крышку гроба и, трепеща, запечатлел поцелуй на бледных, прекрасных устах.

Принцесса очнулась, ответила на поцелуй. Тонкие руки её обвили шею спасителя, и принцесса со счастливым вздохом приникла к шее рыцаря.

Через пять минут всё было кончено.

— Ты меня спас, — благодарно сказала вампирша, вытирая окровавленный рот. — Ещё сто лет без еды я бы не вынесла.

О коронованных особах

Маленький Принц. Сиквел

Маленького Принца укусила змея, и его тело снова стало лёгким. Он отправился обратно, на свою планету, к своей любимой Розе.

Однако по дороге он попал под метеоритный рой, очень-очень злой и кусачий. Маленькому Принцу пришлось бежать без оглядки, а когда он всё-таки оглянулся, то понял, что попал в очень отдалённый астероидный пояс.

"Ничего страшного" — решил Маленький Принц. "Вот отдохну где-нибудь, хорошенько высплюсь и отправлюсь на свою планету".

Поблизости как раз крутились малые планеты 400, 418 и 423. Остальные планеты пояса были окутаны огромным пылевым облаком, а Маленький Принц не любил пыль — он от неё чихал и кашлял. Поэтому он решил начать с планетки почище. Тут как раз подвернулась 423-я и он на неё спустился.

На этом астероиде жил Чёрный Повелитель. Он сидел на чёрном-пречёрном троне в чёрных-пречёрных латах и чёрной-пречёрной маске с прорезями, а на коленях у него лежал огромный чёрный-пречёрный меч. Вокруг были горы самого страшного оружия — пики, алебарды, протазаны, и даже огромная Царь-Пушка, которая занимала добрую половину планеты.

— На колени, червь! — вскричал Повелитель, увидев Маленького Принца. — Или я изрублю тебя на кусочки!

Маленький Принц, однако, не испугался. Во-первых, он был очень храбрым мальчиком, и, во-вторых, он по прошлым своим приключениям понял, что космические повелители не так уж и страшны, какими кажутся.

— Ну попробуй, — предложил он. — Если ты мне сделаешь больно, я убегу.

Чёрный Повелитель схватился за меч и попытался его поднять, но не смог: тот был очень тяжёлым. Тогда он вскочил с трона и попытался схватить протазан, но не смог его удержать — он был ещё тяжелее. Попытался он было дотянуться до Царь-Пушки, но не удержал равновесия и с грохотом свалился с трона.

У Маленького Принца было доброе сердце, так что он помог Чёрному Повелителю встать и даже подсадил его, когда тот полез обратно на Чёрный Трон.

— Ты оказал мне услугу, и я прощаю тебе твою дерзость, — отдуваясь, прохрипел Чёрный Повелитель. — Можешь даже не становиться на колени, как другие.

— А что, кто-то становится перед тобой на колени? — поинтересовался Маленький Принц.

— Никто, — признался Чёрный Повелитель. — Но непременно встанут, потому что я ужасен! Я старательно вооружал свою планету и сейчас она — самая вооружённая планета в этом поясе! А ведь тот, кто лучше вооружён, наводит страх на соседей!

— Ну и что толку от твоего оружия, если ты не можешь им воспользоваться? — спросил Маленький Принц и отправился искать более спокойную планету, где он мог бы хорошенько выспаться.

На этот раз его путь пересекла 400-я планета. Она была побольше планеты Чёрного Властелина, и на ней жил Великий Оратор. Он сидел в алой мантии на алом диване перед огромным катушечным магнитофоном и слушал собственные речи, время от времени аплодируя в самых удачных местах, прихлёбывая минеральную воду без газа, полезную для горла.

Увидев Маленького Принца, он очень обрадовался, и самым учтивым образом пригласил его выпить минеральной воды без газа и послушать одно замечательное место из его прошлогодней речи, посвящённой годовщине его позапрошлогодней речи.

Маленькому Принцу стало скучно, и он вежливо попросил Великого Оратора, нельзя ли ему немного поспать на диване.

— О, ты хочешь спать! — участливо сказал Великий Оратор. — Ну, ложись на мой диван, и я прочту тебе речь о пользе сна. Ты наверняка согласишься с моими доводами и непременно заснёшь.

— Если можно, без речей, — попросил Маленький Принц, — я и так хочу спать. А если бы я не хотел спать, то никакие речи о пользе сна меня бы не убедили.

— Всех убеждают мои речи! — гордо выпрямился Великий Оратор. — Я могу уговорить кого угодно и что угодно.

Маленький Принц вспомнил своё предыдущее путешествие и Короля с планеты 325, и улыбнулся.

— А можешь ли ты уговорить Солнце взойти? — спросил он.

— Конечно, — удивился Великий Оратор, — я это неоднократно проделывал. Правда, иногда для этого требуется много времени: ведь Солнце иногда бывает в скверном настроении и к тому же иногда спит. Но, если хочешь, я покажу тебе силу своего слова.