Парень рассмеялся: братья фон Шоттены наверняка не упустят возможности поухаживать за молодыми столичными девицами и оценить свои шансы на победу... Что ж, хороший повод задуматься над собственным несовершенством появился как нельзя кстати. Главное — не переплатить по счетам!
И Вовка, насвистывая, углубился в замковые коридоры.
* * *
Пробежав по служебной лестнице в собственную комнату и мимолетно полюбовавшись выставленным на этюднике карандашным наброском Вальтеровой физиономии, добросовестно прорисованным сестрой, Вовка стащил верхнюю одежду и сапоги. А потом, швырнув все остальное на кровать, протопал в ванную и налил туда воды. Капнув ароматического масла, с удовольствием погрузился в ласковую теплую негу. Пока около высокопоставленных особ крутятся все гости, ему там делать нечего. Все равно никто не заметит. Но когда спадет ажиотаж, и дамы расхватают кавалеров для танцев, он обязательно появится и постарается как-нибудь обратить на себя внимание Генриха. Вовка зевнул. Кажется, свежий воздух подействовал расслабляюще... Или это эфирное масло? Он даже не посмотрел, что капнул. Коса, замотанная на макушке так, чтобы не намокла, клонила лицо все ниже к воде. В ушах послышалась приятная музыка, уносящая усталого парнишку в прекрасный мир сновидений, где размахивающие крыльями ангелы кружились бесконечным хороводом в голубых небесах. Потом он заметил, что это дети. Огненно-рыжие, веснушчатые дети. И вот один из них, узрев Вовкин пристальный взгляд, издал индейский клич и, сложив крылья, спикировал прямо на него.
— Это он! — Крикнул ребенок, обнимая его шею так, словно пытался придушить.
Вовка вздрогнул и, расплескивая воду, открыл глаза. Маленькая сестренка Марта прижимала к себе ручонками его мокрую на висках голову. А за приоткрытой дверью хихикали какие-то девчонки.
— Мария! — Крикнул он, высвобождаясь из крепких детских объятий. — Я тут голый и уже встаю!
Дверь прикрылась, но не до конца. Оттуда слышались возня и шепотки. Вовка потянулся за полотенцем и, поднимаясь, накинул его на бедра. Марта, разглядывая его мокрые ноги, засунула в рот пухлый пальчик, а потом, с громким чпоком оттуда вытащив, наставила на парня:
— Вайтей, у тебя войосатые ногишки!
За дверями послышался хохот. Вовка улыбнулся и, подхватив малявку на руки, прижал к груди. А потом резко толкнул от себя дверь.
— Может, кто-то хочет еще на что-нибудь посмотреть?
В противоположных дверях его комнаты мелькнула чья-то синяя юбка.
Парень посадил сестренку на кровать и, достав из вазы на столе цветок, дал ей в руки.
— Смотри! — Быстро сплетя из магических нитей принцип повторяющейся иллюзии, он оторвал лепесток. Тот, покружив в воздухе, снова оказался на своем месте. Марта засмеялась, выдергивая следующий. А Вовка, посматривая за ней одним глазом, зашел в гардеробную и надел костюм для приемов: домашние замшевые туфли, свободные, но сужающиеся книзу тонкие брючки, белую кружевную рубаху и синий сюртук с галуном на отворотах, красиво сочетавшийся с его белыми волосами. Еще раз уложив их в гладкую прическу, он вышел и присел рядом с сестрой.
— Нлавится! — Улыбнулась она.
— Тогда держи цветочек в ручках, и пойдем искать няню Еву!
Ни в гостиной, ни в коридоре Марии и ее смешливых подружек не было. Где-то внизу играла музыка и доносились отдаленные звуки голосов, словно рокот прибоя — то тише, а то — сильнее. Вовка потащил девочку в другой конец коридора, где была детская и комнаты родителей. Но они были заперты, а в игровой никого не было. Парень нахмурился.
— Марта, рыбка моя, где няня Ева?
— Она посла к маме! — И хитрая девчонка дунула лепестком прямо Вовке в лоб.
— Ах ты, маленькая бестия! — Сурово закричал Вовка, благо его никто не слышал. — Ох, сейчас ты у меня в наказание полетишь вслед за облачком!
Он перехватил малышку поудобней и подкинул невысоко вверх.
Она звонко завизжала, но цветок не выпустила.
— Будешь братика обижать? Будешь? — Громко прорычал Вовка.
— Еще! — Закричала Марта, вытягивая ручки.
И Вовка подкинул ее еще и еще раз. Девчонка заливалась счастливым смехом.
— Ну что, пойдем к нянюшке? — Спросил он, снова прижав ее к себе.
Она, посмотрев ему через плечо, вдруг уткнула в шею носик и тихо сказала:
— Пойдем...
Вовка среагировал, одновременно выпуская щит и разворачиваясь лицом к выходу с этажа...
— Браво! Как приятно смотреть на нежные чувства старшего брата к маленькой сестре!
У двери стояли два человека. Один из них был мэтром Вилдбахом, посверкивающим глазами сквозь упавшую на лицо челку. Второй же... Вовке захотелось рассмеяться от радости: рядом с магом стоял принц Генрих. Совершено такой же, каким запомнился до всех этих перемещений. Улыбка все же не удержалась и вылезла на лицо Вовки приподнятыми уголками губ.
— Здравствуйте, Ваше Высочество! — Негромко сказал он, убирая щит. — Мэтр Вилдбах!
— Кто тебя учил ставить зеркальный щит? — Сурово спросил маг.
— Не надо так с ним... — Генрих ответно улыбнулся. — Он испугался за сестру. Ведь на их семью недавно покушались... Где мы можем поговорить без лишних ушей?
— Пройдемте в нашу с Марией гостиную! — Пригласил Вовка, отступая и открывая близкую дверь. — Марта не помешает!
Он усадил девочку на толстый ковер, подвесив перед ней прозрачный, словно из мыльной пены, шарик. Цветок был тут же отложен в сторону, а девочка, приподняв в удивлении бровки, занялась изучением нового дива.
— Хорошо. — Скупо похвалил Вилдбах.
— Присаживайтесь, — показал парень на стоящие полукругом диваны.
— Это ты рисовал? — Принц бросил мимолетный взгляд на карандашный портрет.
— Нет, моя сестра Мария.
Принц и маг сели каждый на свой диван. Вовка встал за кресло лицом к своим гостям, положив на его мягкую спинку руки.
— Вы так привязаны друг к другу? — Продолжал спрашивать Генрих.
— Мне дорога моя семья. — Согласился парень.
Генрих посмотрел на Вилдбаха, а затем — на Вовку.
— Ты считаешь, Ульрих может составить завещание в пользу твоего отца? — Прямо спросил он.
— Не знаю, — моргнул от неожиданности вопроса Вовка, — это может быть одним из вариантов. Кроме нашей семьи, родственниками Его Величества являются еще пять герцогов. В том числе — отец Вашего двоюродного брата фон Рейне.
— Нашей кровной родней является его мать. — Холодно сказал Генрих.
— Простите, если чем-то навлек гнев Вашего Высочества! — На ресницах Вовки блеснули слезы. Ему горько было осознавать, что принц мог подумать о нем дурное. — Мэтр Вилдбах! Вы все неправильно поняли! Моего отца нельзя делать Королем! Он от покушений отмахнулся, словно от безделицы! А если начнутся военные действия? Он снова махнет рукой и отправится на охоту! Ему нравится придумывать интересные вещи, добывать камни... Он понимает в них толк! Он — замечательный организатор, но совершенно недальновидный политик! Его нельзя! Я так подумал из-за этих дурацких покушений! Посудите сами, раньше нас никто не трогал, а сейчас пытаются переключить внимание с происходящего в столице на личную трагедию!
— А никто плохого и не думает. — Неожиданно рассмеялся Генрих, с приязнью глядя на взволнованного мальчишку. — Ты все верно разложил по полочкам. Вот и мне в том, что происходит, видится некая сила, пытающаяся управлять людьми, словно фигурами на шахматной доске, толкая их к нелогичным, с точки зрения собственных интересов, поступкам. А ты забавный парень, Вальтер!
Генрих снова мельком взглянул на Вилдбаха. Тот прикрыл веки, словно мысленно соглашаясь с Его Высочеством.
— У меня к тебе есть предложение. Не знаю, как ты на него отреагируешь, но мне почему-то кажется, что оно тебе понравится. Итак, маленький герцог, как ты смотришь на то, чтобы поехать с нами в столицу? И учиться у самого мэтра Вилдбаха?
— О-о! — Вовка сложил на груди ладони. — Это мое заветное желание!
— Ты не расстроишься из-за разлуки с семьей?
— Отец порадуется. А мама занята Марией и Мартой. Одна из них — малышка, а второй пора подыскивать женихов! Так что ей скучно не будет! Только...
— Что? — Нетерпеливые черные глаза принца словно обожгли его голубые.
— Я переживаю из-за этих покушений. Сегодня мы нашли отцу верного и умелого телохранителя. Но замок совершенно не защищен от внезапного нападения вооруженного отряда! — Парень опустил голову. — Вы можете сказать, что вероятность разбойного покушения в центре страны ничтожно мала... Но в замке всего два человека, владеющих оружием!
— Хорошо. — Ответил принц. — Я пришлю нескольких гвардейцев. По крайней мере, до коронации нового монарха.
— Вот здорово! — Восхитился Вовка. — А можно в отряд принять Алекса фон Шоттена? Это наш родственник. Они с братом собрались в столицу, но у них нет на двоих средств... Зато здесь он будет, словно дома.
Генрих усмехнулся:
— Экипировку все равно придется покупать!
— Отец поможет! — Махнул рукой Вовка.
— Еще пожелания есть?
— Да... — Помялся парень. — У него есть младший брат — Фридрих... Несмотря на молодость, он очень сильный. И верный. Если возьмете его с собой, в личный гвардейский корпус, не пожалеете!
— Не успел устроиться сам, как родственников пристраиваешь?
— Пожалуйста! — Взмолился Вовка. — Вам ведь нужны верные люди!
— Что ж. Если это все твои пожелания, то отведи малышку к няне и начинай собираться. Нас пригласили остаться на праздник... Так что время у тебя — до послезавтрашнего утра. Отцу мэтр Вилдбах все скажет сам.
И Генрих поднялся с кресла. Проходя мимо Вовки, он потер лоб и остановился. А потом, искоса посмотрев на парня, тихо попросил:
— Волосы распусти, пожалуйста... У меня такое чувство, что я уже видел их сияние...
Вовка вытянул заколки и шнурок из косы. Белые волосы рассыпались по его плечам. Генрих легко коснулся пальцем светящейся в осеннем сумраке комнаты пряди... И опустил руку.
— Не помню... Извини, мальчик!
И принц быстро вышел в коридор. Мэтр Вилдбах, странно посмотрев на раскинувшийся по спине парня белый плащ, спросил:
— Зачем тебе, парню, такие длинные волосы?
— Чтобы помнить. — Глядя магу в глаза, твердо ответил Вовка.
* * *
Девицы, с которыми приехали молодые люди, с удовольствием остались на продолжение праздника, получив твердое заверение герцога Вилтхарского, что он через пару дней отправит их обратно в своем экипаже. Так что ранним утром третьего дня в изящный королевский возок садились мэтр Вилдбах, принц Генрих, заспанный фон Рейне, куролесивший с необремененными моралью фрейлинами почти до утра, и Вовка. На одного из коней королевской конюшни воздвигся Фридрих фон Шоттен, провожаемый грустным взглядом Алекса, не понимающего, почему выбор принца пал на его глуповатого младшего брата. Хотя тут служба будет не в пример спокойнее, молодому человеку до сих пор грезилась гвардейская униформа и вороной конь под седлом. А еще восхищенные девичьи взгляды, бросаемые на мужественного гвардейца Его Величества. С ними попрощаться оказалось труднее всего.
— Ты пиши мне, как устроишься, как впечатления от города... — Тихо сказал он Фридриху.
— Не горюй, брат! Тебя тоже возьмут в гвардию! Так какая разница, в каком месте служить? Оплата везде одинакова!
Тот только вздохнул.
Юного герцога фон Шонна провожало все семейство. Мама улыбалась и вытирала слезы. Маленькая Марта на руках няни куксилась, поскольку ей не дали доспать. Старшая сестра Лизхен, без мужа, куталась на крыльце в большую и толстую шаль, иногда зевая в кулак. Ведь танцевали до трех часов ночи! И только Мария, уцепившись за рукав куртки Вальтера, все пыталась поймать взглядом его глаза.
— Ну что ты, сестренка! — Ласково сказал мальчишка. — Я же не на войну! Когда буду возвращаться домой, ты станешь меня рисовать, а потом мы вместе сравним то, каким я был раньше и каким взрослым стал. А еще, — он приблизил губы к ее ушку, — я буду посылать тебе самые модные платья!
— Глупый! — Мария уткнулась лбом ему в щеку. — Береги себя!
— Не сомневайтесь, милая фройляйн! — Усмехнулся уже сидевший в экипаже Генрих. — Я буду следить за Вашим братцем постоянно!
Дверца экипажа захлопнулась, и кони, понукаемые кучером, потянули карету со двора. Вслед за ней, всей своей фигурой выражая радость и довольство, выехал Фридрих.
— Ну что, мои милые, — улыбнулся герцог окружающей его родне, — пойдемте завтракать? Ведь сегодня у нас запланирована прогулка к водопаду!
Из окон замка на проводы смотрели два человека. Первый, тучный и одышливый, был ровесником герцога. Большим умом он не блистал, зато знал, кому вовремя поклониться, у кого заручиться поддержкой или дружеским участием. Он был хитер, как лис, и коварен, как скорпион. Всей своей душой он ненавидел хозяина замка, отнявшего, как он считал, принадлежащий ему титул, а вместе с ним — прекрасную женщину. Которая никогда не смотрела в его сторону, как он ни старался. Звали этого человека граф фон Дитц. Герцогу он приходился троюродным братом.
Окна комнаты, принадлежащей второму человеку, находились на третьем жилом этаже замка в эркере стены. Причем так удачно, что одновременно он мог видеть происходящее во дворе, и приоткрытую створку с замершим у самого стекла графом Дитцем. Этажи друг от друга отстояли высоко, но даже с учетом этого разгадать мимику графа было весьма просто. Человек на третьем этаже вздохнул. Как же хорошо, что маленький герцог снял магические обеты с души, а клеймо гильдии убийц — с тела! Иначе он никогда бы, защищая герцога, не смог поднять руку на жестокого и властолюбивого заказчика, имени которого он так и не сказал Его Сиятельству. Да и ни к чему пугать верящего в добро и справедливость Густава фон Шонна. Но зато он будет зорко присматривать за лицемерным, таящим в черном и завистливом сердце жестокие планы, беспринципным графом фон Дитцем.
Колеса экипажа, шурша осыпанной листвой, уносили все дальше от родного дома мальчика Вальтера. Позади стучали копыта скакуна Фридриха и коней охраны. Лес продолжал бросать на дорогу листья. По стеклам экипажа застучали капли мелкого дождя.
Принц, сидевший напротив мальчишки, рассматривал свое новое приобретение сквозь ресницы.
— Зачем тебе ребенок? — Спросил его вчера Вилдбах. — Вы с Клаусом сами еще дети! Глаз за вами, да глаз!
— У меня нет пажа! — Капризно сказал Генрих. — У матушки пажи есть. И я хочу.
— Ты что-то задумал!
— Да. — Глядя в глаза учителю, сказал принц. — В этом ребенке прячется сила. И хороший логический ум. А мне нужны преданные и умные люди. Таких, мэтр, растят с детства. Ну, — принц улыбнулся, — заодно он станет другом для нашей Виолы.
— Боги! Они на пару взорвут дворец!
— Ничего! — Генрих насмешливо посмотрел на мага. — Перед тем, как посвятить его в технологию производства взрывчатки, научишь ее обезвреживать!
Генрих рассматривал мальчишку. По идее, Вальтер, домашний ребенок, должен хотя бы грустить. Но тот ехал в неизвестность с таким довольным выражением, словно возвращался после далекого путешествия в собственный дом! И эти светящиеся в темноте волосы... Где все-таки он мог их видеть?
