Лорды сменяли друг друга. Изредка появлялись слуги, расставляя на небольших столах перед устроившимися в мягких бежевых креслах и на не менее комфортных диванах посетителями чашки с чаем и кофе. Грязная посуда исчезала сама собой. Элия вздохнула: «Магия». Склонила голову вбок, пряча лицо, и облизала губы. Ей напитков не предлагали. В приемной царила тишина, лишь изредка нарушаемая шелестом документов. Очередь редела, пока не осталось всего двое демонов. Затем один. Вот и последний появился в дверях кабинета, прошагал к выходу, по пути сдержанно отвесив ритуальный поклон императрице, и исчез за тяжелыми створками. За неприкрытыми портьерами окнами царили густые вечерние сумерки. Правительница прогнулась в спине и пошевелила затекшими ногами. Огляделась вокруг, встала и прошлась вдоль приемной, остановившись у портретов сурово смотревших на нее свысока лорда и лордессы в старинных одеяниях, размышляя, кем они являлись для супруга и империи, если их изображения повесили здесь.
Элия чуть поморщилась от обилия позолоты на рамах, обернулась на шум распахнувшейся двери и хлопнула глазами, глядя на закрывавшего кабинет магическим пассом секретаря. Тот закончил свои манипуляции, поправил кружевной манжет и согнулся в традиционном поклоне, после чего, молча, проследовал к выходу. Чуть не доходя, остановился и замер, уставившись в ожидании на императрицу. Элия в свою очередь смотрела на него, не говоря ни слова. Это она уже усвоила. Стоило лишь открыть рот, и она сразу же оказывалась в ситуации просителя. Нет уж. Пусть сам объясняет, что происходит. Она и подождать может.
Янтарные искры в карих глазах демона засияли еще ярче. Молодая женщина мысленно вздохнула: «И почему ей не досталась такая красота?», продолжая стоять в пол-оборота у стены, с которой на нее, не менее укоризненно, чем секретарь, взирали с портретов именитые представители империи. Проведя рукой по русым прядкам, девушка, не дождавшись от секретаря мужа ни жеста, ни слова, опять развернулась к изображениям, с преувеличенным вниманием разглядывая детали изящной вышивки старинного камзола, золотой, кстати. Видимо, любовь к этому надоевшему Элии до оскомины металлу шла еще с тех времен. «Интересно, а дворец тогда же обставляли? Или каждый новый император вносит свою лепту?» Правительница демонов задумчиво постукивала кончиком туфли по темному дереву пола и, прищурив глаза, отслеживала завитки элегантного ожерелья с иссиня-черными камнями, нежно обнимавшего шею жившей столетия назад дамы, невольно сравнивая эту красоту с тем, что ей регулярно приходилось таскать на себе.
— Его Императорское Величество отбыл по государственным делам. Сегодня его уже не будет.
«Ну, вот и дождалась», — Элия прикрыла глаза и, пока разродившийся, наконец, фразой секретарь не видел, скорчила кислую рожицу. Выбросив таким образом хоть часть своего разочарования, девушка кивнула и прошествовала к выходу. Больше всего хотелось топать ногами и вопить от злости, да и поплакать было бы не лишним. Но такого удовольствия она этим… демонам не доставит. Почувствовав под кончиком туфли коварный подол, Элия притормозила, обернулась, глядя на едва успевшего убрать с лица презрительное выражение личного помощника владыки равнодушными темными глазами: — Было бы неплохо, если бы я узнала о прибытии супруга.
Во время этой тирады императрица убрала ногу с ткани, подхватила подол и, гордясь тем, что не разлеглась на полу в присутствии этого крайне неприятного мужчины, прошествовала в направлении собственных покоев, понимая, что ее замечание останется гласом вопиющего в пустыне. Тяжело вздохнув, девушка шагнула на последнюю ступеньку и привычно прикрыла ладонью излишне чувствительные глаза, начинавшие слезиться в ослепительном царстве позолоты, хрусталя и зеркал.
С трудом закрыв за собой двери, владычица с изумлением констатировала, что путь завершился так же, как и начался, то есть спокойно. Мягкое золотисто-бежевое кресло приняло правительницу в свои объятия. Элия шмыгнула носом, привычно подобрала ноги, оперлась на сомкнутые в замок сложенные на коленях руки и замерла. Думать не хотелось, анализировать тоже. В голове царила странная гулкая пустота, по углам которой таились серые грустные мороки. Молодая женщина закрыла глаза, просто дожидаясь, прихода прислужниц.
Темнота сгущалась, а в комнате было все так же тихо. Императрица уронила голову с рук, вздрогнула, выпрямилась и, потирая сонные глаза, недоуменно уставилась в окно, разглядывая крупные яркие звезды. С трудом встала, тихо шипя от побежавших по занемевшим ногами иголочек, проковыляла, морщась, к столу. Взглянула в окно и замерла, рассматривая медленно и величественно двигавшего огромными мохнатыми лапами векового гиганта. Правая рука молодой женщины поглаживала выгнутую спинку кота-светильника, прикосновения к которому приносили какое-то странное умиротворение. Покусывая губу, Элия пыталась понять, что же случилось. Внезапно улыбнулась и хлопнула себя по лбу ладонью. Как она сразу не сообразила? Главное действующее лицо этого царственного театра абсурда уехало. А значит, и бал отменился. И очередная ночь с мужем тоже!
Довольная правительница обхватила себя руками за плечи и чуть-чуть покружилась по комнате. Остановилась в центре и грустно шмыгнула носом, поджала губы, вспоминая, что помимо балов еще существовал и торжественный обед. И он тоже, по всей вероятности, откладывался до прибытия императора. А следовательно, нужно было позаботиться о собственном пропитании. Элия прошлась из угла в угол, опять взглянула на ночное небо, расцвеченное разноцветными сполохами, покачала головой. Соваться ночью в парк она не рисковала, мало ли кого там выпускали для охраны. Элия потерла лицо и помахала руками. Спать совершенно не хотелось. Владелица покоев вытащила из стола свои «рабочие материалы» и ручку, собираясь с толком провести внезапно образовавшееся дополнительное время. В частности следовало записать, проверить и доразбирать хотя бы часть из того, что удалось подслушать в императорской приемной. Переводчица вздохнула, взглянула на заискрившегося фиолетовыми и серебристыми искорками кота и задумчиво произнесла: — Чувствую, что я скорее сама все выучу, чем дождусь аудиенции у моего дражайшего супруга, будь он неладен.
Кошак, молча потягивался. Лишь по неподвижной спокойной морде пробежал легкий отблеск света, придавая ей лукавое выражение. Тишину ночи нарушал едва слышный шорох магической ручки-карандаша, да шелест листвы и хвои, доносившийся через так и не закрытое окно. Таинственная красотка-луна неспешно танцевала на небосводе, флиртуя с крупными звездами. Наконец, Элия потянулась и встала с кресла. Сделала пару наклонов и широко зевнула, прикрывая рот рукой: — Пора спать, — улыбнулась отражению в зеркале, — Интересно, привычка говорить самой с собой, это уже серьезное отклонение психики, или еще шансы есть? Стоп.
Она в который раз за сегодняшний день хлопнула себя по лбу и зашипела, чуть не получив в глаз зажатой в пальцах ручкой. «Пора отвыкать от этого милого жеста», — девушка потерла пострадавшее место рукой, быстро собрала и закинула в камин исписанную бумагу. Опять зевнула и побрела в ванную. Тихо бормоча что-то нелицеприятное в адрес всех демонов скопом и архитекторов этого дворца в частности, с трудом отпихала оконную створку, доставая из тайника свое липкое паутинное сокровище. Повертела его в руках, разглядывая.
Нахмурилась, поморщилась и недовольно скривила губы, жалея, что записи прикрепить не получится : если найдут паутину — ничего не будет. В крайнем случае, решат, что это привычки из ее мира, а вот если поймут, что она тишком язык изучает, то последствия могут быть… всякими. Правительница вернулась к входу в столовую, поскребла макушку, вспоминая наработанную прошлой ночью последовательность действий. Закрепила паутинку, дотянула ее до спальни, прикрепляя конец к габаритному вееру, в отличие от колокольчика не звеневшему, а пристроенному так, чтобы шмякнулся на голову, стащила платье и бухнулась в кровать, недоумевающе скользнув взглядом по так и валявшемуся на полу предыдущему наряду. Пожала плечами и широко зевнула в подушку, прикидывая, что демоницы, видимо, решили манкировать своими обязанностями в отсутствие господина. Закрыла глаза и усмехнулась. Бардак был наименьшей из проблем. Элия повернулась на бок, вытягиваясь на прохладной простыне, и укрылась покрывалом. Небольшая морщинка прорезала лоб при мысли о завтраке, которого могло и не быть. Императрица пожала плечами и ровно задышала, погружаясь в сон.
Глава 5: Искусство выживания или из прошлого в настоящее
Кубок жизни был бы сладок до приторности, если бы не падали в него горькие слезы… Пифагор
Шлепок по голове заставил вздрогнуть и с трудом открыть заспанные глаза, нашарить и поднять с подушки золотистый веер. Вздохнула. С недосыпа есть не хотелось совершенно. Женщина закрыла глаза, цепляя за хвостик ускользающий сон, в который хотелось укутаться, как в теплый палантин, свернулась клубочком, закрыла глаза и… села. Помотала головой, приводя себя в порядок. Не хватало еще уснуть сейчас и прозевать завтрак.
За дверями спальни было привычно тихо. Элия взглянула в окно, по краям которого болтались бесполезные, никогда не задергиваемые тяжелые портьеры. По небу ползли розоватые облака, упорно не желавшие принимать ни одной знакомой формы, императрица специально смотрела очень внимательно. Пару раз пролетела какая-то птаха. Зависла, словно колибри, напротив окна, широко разевая клюв, и снова пропала из поля зрения. Молодая женщина потянулась, как большая ленивая кошка, в кои-то веки чувствуя себя не грязной измочаленной тряпкой, а даже почти человеком. Вот что с ней отсутствие горячего супруга в постели делает! Откинула покрывало и спустила ноги на лиловый пушистый ковер. Прокралась к дверям и аккуратно открыла одну створку.
Царившее в покоях безмолвие вызвало на лице довольную улыбку. Хозяйка апартаментов вернулась к кровати, накинула на себя тонкий кружевной халат цвета кофе с молоком и, игнорируя стоявшие сбоку домашние туфли с изящным цветком вышивки, выскочила из спальни, пробежала через гостиную-кабинет в столовую и восторженно задохнулась от обнаруженного на светлой столешнице изобилия. Аж целых два подноса, на одном из которых стоял чайник, и подмигивали румяными бочками какие-то крошечные пирожки под прозрачной тепловой защитой. Другой же радовал глаз несколькими сортами джема, пышными, мягкими даже на вид булочками и мясной нарезкой. Элия сглотнула вязкую слюну и облизала губы. Рванула вперед и тут же резко остановилась, как будто впечаталась в стену, испуганно взглянула на туго, до боли, сжавшее палец тонкое серебристо-белое кольцо.
Медленно выдохнула, подошла, по широкой дуге обходя стол, к окну. Отодвинула легкий тюль и уставилась невидящим взглядом вдаль, не замечая ни ярко сиявшей над ажурными башнями дворцового комплекса радуги, ни летевших по своим делам на развернутых во всю ширину крыльях демонов. Элия смотрела в себя и в никуда, задумчиво покручивая на пальце эльфийский перстень и потирая заледеневшую от волшебного холода кожу. Воспоминания прорвали тщательно возводимую плотину и рванулись вперед мощными ледяными волнами, захлестывая сознание.
… …
Элии совсем не хотелось открывать глаза. Плотное одеяло больше не душило, и боль куда-то делась, но в голове ворочалось что-то комковато-угловатое и гудело. Давило на виски. Неизвестно откуда появившаяся тошнота то накатывала, то отпускала. «Хорошо, что хоть воздух есть», — прискреблась неизвестно откуда единственная оптимистичная мысль. И тут же спряталась под возмущенными взглядами всех остальных, не столь радужных соратниц. Сквозь постепенно стихавший гул и треск донеслись едва различимые голоса. Вот только слов разобрать не получалось, как она ни старалась. Чьи-то сильные, твердые и холодные руки резко подхватили и подняли высоко в воздух. Не будь ей так откровенно нехорошо, Элия бы удивилась подобному обстоятельству, так как пушинкой не была. И тростиночкой тоже. Довольно высокая, не отличавшаяся особой худобой и постоянно боровшаяся с лишними тремя-пятью килограммами или с комплексом неполноценности по данному поводу, все зависело от наличия дома вкусного тортика, молодая женщина не могла себе и представить, что ее можно вот так легко, без усилий и без риска остаться без спины, перемещать в пространстве. Обязательно бы удивилась, но взбудораженный сменой положения и высоты организм отказал хозяйке в ее дальнейшем участии в их совместном существовании и отключил сознание.
В носу защекотало, Элия наморщила нос и открыла глаза, тут же плотно их закрывая, прячась от ярких золотистых лучей, скользивших не только по лицу, но и по рукам, согревавших кожу, теплой волной проносившихся по всему организму. Девушка повернулась на бок и аккуратно приоткрыла правый глаз. Поморгала, убедилась, что находится вне зоны действия игривых солнечных посланников, и села, потирая заспанное лицо. Взгляд остановился на тонком серебристом тюле, сквозь который туда и обратно шмыгали неугомонные лучики. Огромное открытое окно притягивало к себе. Элия улыбнулась, но улыбка тут же слетела с губ, как только карие глаза встретились со взглядом янтарных очей, смотревших на нее с непонятной… злостью. А еще где-то на уровне подсознания или так и не доказанного седьмого или шестого, она уже и не помнила, чувства, женщина ощущала некую исходившую от обладателя этого взгляда гадливость, от которой хотелось передернуть плечами, вздыбиться как кошка или просто выйти, молча, из комнаты.
Длинные густые, угольные ресницы закрыли даль цвета меда, и только после этого Элия смогла рассмотреть что-то помимо заворожившего ее взгляда. Тихий судорожные полувсхип-полувздох сорвался с немного полноватых розовых губ. Длинные пальцы с прозрачным французским маникюром сжали тонкую гладкую ткань лилового покрывала. Девушка отвернула лицо в сторону, в первый раз жалея об отсутствии длинных волос. Пусть ее короткая стрижка шла ей ничуть не меньше, чем известной красотке — жене титулованного футболиста, но сейчас было бы так здорово, спрятаться за русой завесой, взять пусть маленькую, но передышку.
— Мне нужно время, — услышала Элия и только, когда высокий роскошный образчик мужеского пола встал из мягкого кресла цвета сирени и направился к выходу, поняла, что это были ее собственные слова. Легкий стук закрывшейся двери дал понять, что ее желание было услышано.
Безумный взгляд расширившихся карих глаз перебежал со светлой двери на золотисто-бежевые стены, затем на роскошную хрустальную люстру с позолотой, метнулся к распахнутому окну. Девушка вытянула руку, с удивлением наблюдая за скрюченными трясущимися, словно в припадке, пальцами. Прислушалась к собственному рваному дыханию, вылетавшему из груди со странными сдавленными хрипами. По виску скатилась холодная капля, а в голове не осталось ни одной мысли. Элия уткнулась лицом в подушку и завыла, заскулила, как попавший в капкан щенок. Но тут же села, мерно задышала, считая про себя сначала до пяти, потом до восьми. Задержала дыхание, и опять вдохнула.
