Счастье на снежных крыльях

Этот мир жители так и назвали — Мир. Не было других названий, да и зачем? Мир — так понятно и звучит по-доброму! Юный Зорь объехал не весь мир, но многие земли обошел пешком или на своем шайгале. Успел пожить в разных местах, в той или иной степени изучил несколько распространенных языков. Узнал о живущих в этом мире расах и народах с разных сторон. Встречался и с нечестью, и с разбойниками. На себе испытал чужое коварство и предательство. К сожалению, под влиянием обстоятельств слишком сильно ожесточился и изменился сам. А я, блуждая по лабиринтам его воспоминаний, по ночам проживая их как свои, порой просыпалась в слезах или с колотящимся от ужаса сердцем. Вот и расплата за мой грех — забрала чужое.

Но столь бесценный опыт и знания, полученные даже таким фантастическим способом, не измерить. Поэтому, приходя в себя по утрам, я возносила молитвы своему богу и местным высшим. Вдруг да услышат и вновь уберегут. Но уже после первого воспоминания Зоря о встрече с местной нечистью, мое представление о новой реальности изменилось. Чего я там боялась недавно? Лавину? Есть явления и сущности гораздо, гораздо страшнее. К примеру, заснуть под деревом лапуг, а проснуться в коконе паутины его обитателя — огромного паука. А потом мучительно долго гнить заживо, служа пищей для него и личинок.

То воспоминание Зоря вырвало меня из сна с криком и рвотой, переполошив конвоиров, сразу ощетинившихся оружием. А я ошалело озиралась по сторонам, пытаясь осознать, что не меня хотели сожрать — это далекое чужое прошлое. Зорю повезло тогда: друг вырвался из плена и освободил его. Правда, выбираясь потом из топей, Зорь бросил своего зараженного гнилью и личинками спасителя, даже не попытавшись помочь. Да, удивительно, но преданный своими Зорь скоро предал и сам. Именно с того момента его нутро начало меняться, пытаясь заглушить совесть. Страх смерти меняет личность, мне ли не знать.

Вцепившись в толстые прутья, балансируя на корточках, я с жадным интересом рассматривала в прореху в пологе окружающий пейзаж. Мы пару дней назад покинули предгорье и двигались по утоптанной дороге, проезжая скромные поселения, встречая или провожая настороженными взглядами другие обозы.

Удивительно и от души радует, что квошики — горняки, которые меня подобрали, — не совсем уж дикари на первой ступени развития, как я полагала, наблюдая за ними из клетки. Нет, просто они выбрали такой образ жизни и следуют укладу и традициям предков уже тысячи лет. Ну как какие-нибудь индейцы или русские староверы. Приблизительно, конечно, но я не могу не сравнивать. Их вотчина — снежные горные просторы, которые весь мир называет Квошем, здесь они хозяева и мало кто рискует соваться на территории этих довольно воинственных племен, схлестывавшихся даже между собой за ресурсы и женщин. А вот внизу, в долинах, все совершенно по-другому. Нет, это уже не средневековье, но, увы, не далеко от него ушли разумные этого мира в своем развитии. Остается надеяться, что в этом мире есть более близкие мне по уровню развития народы. Все-таки Зорь давным-давно не выбирался 'в свет' и обошел его не полностью.

В первые дни нашего путешествия, когда мы спускались с гор, ветер отчаянно трепал полог клетки, я мало интересного и примечательного видела. Лишь на привалах, когда меня скудно кормили и меняли ведро, я могла разглядеть окружающее пространство более детально. Почти неделю мы шли по узкими заснеженным тропам, останавливались в других становищах, где меня показывали — крылатую диковинку, хвастались. Цирк-шапито, чтоб им...

Обозники, или мой конвой, периодически проверяли клетку — вдруг я там подкоп устроила или прутья погрызла, или, следуя здешним нравам, руны проклятийные начертила. От нечего делать в дороге я пыталась освоить языки, подаренные чужой памятью. И постоянно бубнила себе под нос сложно произносимые слова, чтобы хотя бы приспособиться и нормально выговаривать непривычные звуки. А конвойные постоянно отдергивали полог, заглядывая ко мне, выискивая признаки зловредной магической деятельности... или помешательства. Второе, мне кажется, их больше устроило бы.

Не дождутся! Из принципа была любезной и сообщала, что все в порядке.

В долине я впервые увидела не чернокожих сморщенных квошиков, а других жителей мира — оливково-смуглых, узкоглазых дашамов, с вполне гладкой кожей лица, одетых в уже знакомую, грубо пошитую меховую одежду. Живут они не в чумах-шалашах, а в глинобитных круглых домиках, похожих на юрты. Такое жилище не свернешь и не увезешь — это уже не 'стойбища' квошиков. Дашамы живут в своих селениях годами, и лишь природная катастрофа или голод могут вынудить их убраться с насиженного места.

Благодаря памяти Зоря, я понимаю чужую речь, в курсе традиций и уклада жизни всех, кого встретила в пути. Поэтому, несмотря на мое незавидное положение пленницы, жить стало если не веселее, то точно спокойнее: когда знаешь о мире и его жителях столько, сколько я теперь, строить планы на будущее проще. И чувствуешь себя увереннее.

Сквозь собственноручно увеличенную прореху в пологе, я увидела очень примечательных всадников из очередного обоза. Когда ездовые приблизились, я тщательно рассмотрела удивительных верховых животных — дохов, более крупных, чем наши лошади, высоких мохнатых, с мощными кошачьими лапами, вместо копыт. И наездников — гошаров в кожаных дубленках мехом внутрь, а гладкой промасленной стороной наружу. Такая одежда отлично греет и защищает от дождей и ветра (в долине ранняя весна) и придает гошарам грозный, лихой вид.

Прильнув к прутьям, я рассматривала этих невиданных существ, раздраженно порыкивая, когда ветер шевелил полог, закрывая обзор. Ведь посмотреть было на что. До этого встречались в основном дашамы, бойко шнырявшие туда-сюда так часто, что уже приелись. Периодически и квошики мелькали — везли ценные шкуры и драгоценные камни, добытые в горах, на продажу.

Гошары немного походят на орков из 'Властелина колец': огромные, с крупными головами и широкоскулыми лицами, носом-картошкой, сверкающими белыми клыками. Эх, жаль, я на Земле мало увлекалась фэнтези, только несколько известных фильмов и посмотрела. И вот как жизнь сложилась: стала неподготовленной попаданкой, Алисой в Стране чудес!

Гошары подозрительно и настороженно проводили мою клетку мелкими, глубоко посаженными, темными глазами-бусинами. На их совершенно несимпатичных лицах прямым текстом читалось, что они знают: в накрытой тряпкой клетке сидит пленник. Только, наверное, гадают, кто бы это мог быть.

Из памяти Зоря выяснила, к какому виду проживающих здесь разумных сама отношусь. Оказалось, к самому закрытому и таинственному народу — леарам. Леары, в отличие от остальных рас, веривших в избранность святой небесной троицы, поклонялись своим богам, которых называли ларами. Ну надо же, на Земле так назвали богов древние римляне. Леары верили, что произошли от своих богов — ларов. Соответственно в это верили и приземленные горняки квошики и другие народы Мира.

Вообще, смерти я избежала именно потому, что квошики, сочли меня леарой. Крылатых детей ларов боялись все. По моему мнению, слишком сильно и суеверно. В чем кроется причина страха Зоря и остальных перед 'моей' расой мне пока не известно. Ну хоть не дали умереть в горах и подобрали из-за поверья: смерть леара, особенно белого, влечет жуткие природные явления. Какие именно — Зорь не знал, но был свято уверен в этом и боялся очень. Мало того, увидят крылатые сородичи след гибели белого леара — накажут все племя. Мысли шамана про 'особенно белых' уже который день не давали покоя. А какие еще есть? И в чем разница? Жаль, что сам Зорь видел леаров издали, да и мне они показались какими-то серыми птицами, парившими в небесах...

Когда шаман понял, что я на этом свете ноль без палочки, сама всех боюсь до ужаса и ничего не знаю о своей магии, вполне закономерно сделал вывод, что я подкидыш Язы, свалившийся сюда в прореху мироздания по ее воле.

Печально получить очередное подтверждение, что домой я вряд ли вернусь. Радужные дыры, или порталы в другие миры, образуются раз в сто лет, когда Аяз, Яз и Яза приближаются к Миру. Конечно, Зорь никогда не слышал, чтобы кто-то возвращался обратно. Как работают порталы — тоже никто не знает, зато остерегаются подкидышей Язы, хорошо известных и наверняка обрастающих мифами. Это отнюдь не крылатые 'прекрасные девы', а всякая гадость, типа нечисти и 'темных властелинов', норовящая устроить локальный 'конец света'.

И вот Зорь, уверившись, что я бесхозная белая леара, за которой никто не стоит и не призовет к ответу, решил прибрать меня к рукам. В прямом смысле. Превратить в ручную зверюшку, которая 'лает и кусает' по его велению. Мало того, что племя защитит, так еще старый прохиндей размечтался подмять под себя все племена окрест... а может и дальше. Тем более, сами высшие благоволили, раз Яза меня подкинула и в зените стояла. Почему бы не провернуть сложнейший и древнейший ритуал?

А затея, к слову, сомнительная, не удалась! И вновь белые крылья защитили меня от смерти. Вождь племени о грандиозных планах шамана не ведал. Подозревал кое-что, про подкидыша тоже мог догадываться, но не был уверен. Поэтому меня оставили живой, но месть Даяра будет жестокой. В чем я уже не сомневаюсь.

Проводив взглядом обоз гошаров, я улеглась на полу. Сидела на корточках у прутьев долго, пока руки устали и ноги затекли. Самое время полежать, подумать о будущем. Итак, что я знаю о мире и о себе? Что мне пригодится в будущем? Нескольких языков — огромный плюс. Самый главный подарок богов. Ведь без общения ты словно младенец, всегда в опасности и зависим от чужой воли. Благодаря даже небольшому словарному запасу можно уже не на пальцах объясниться с кем-то. Или подслушать, понять, что замышляют против тебя.

Магия? Увы, знания Зоря в этой области для меня почти бесполезны. Совершенно разные наши виды и методы использования силы. Зорь применял кровь и ритуалы. В моем случае — это чистая энергия внутренних резервов, о чем тоже от него известно. Плохо, что нет у меня наставника, чтобы научил использовать магию не методом тыка, а целенаправленно. Пока я лишь исцеляться могу и воду из снега получать. А по другим направлениям у меня фантазии не хватило придумать, куда бы еще 'изморозь' приложить.

Помимо разной магии, новый мир населяют различные расы, здесь богатый растительный и животный мир, чему периодически способствовали высшие. К примеру, паука, коварного обитателя дерева лапуг, сюда тоже занесло сквозь дыру в пространстве много столетий назад стараниями той же Язы. Согласно легенде, это был как раз тот случай, когда она не одну парашютистку-неудачницу подкинула, а огромное болото. Этот грандиозный подарочек кардинально изменил животный мир. В чужих топях оказалось множество кошмарных и не очень тварей, которые за столетия расселились по разным территориям в поиске приемлемых условий.

Вообще, Яза с братьями не дают обитателям Мира расслабиться, держат в тонусе. 'Подарочки' звездно-фиолетовой троицы периодически меняют мир, способствуют естественному отбору, населяя Мир новым жителями, иногда при этом уничтожая старых. Поэтому здесь великое разнообразие разумных рас — Зорь даже половины не видел воочию, только по рассказам.

Был и повод для радости — здешняя природа и климат похожи на земные, даже чувство полного одиночества и собственной чуждости отступали. А еще старый квошик Зорь верил и слышал от других, что есть всего один континент — Твердь без грани. Нет, здесь есть моря, как есть озера и реки. Если покопаться в памяти шамана, то 'всплывали' некоторые водоемы. Здесь горы перемежаются бескрайними степями. Иногда границы природных зон являются границами отдельных государств. Каких только форм правления не видел Зорь, но милее всего его сердцу, а главное, истинно правильным он считал управление в племенах квошиков. Где вождь и шаман делят суетное и духовное пополам, а совет старейшин судит, если главные не нашли точки соприкосновения.

К сожалению, отныне Даяру придется взять на себя гораздо больше забот, но, надеюсь, со временем он поймет, что самое важное для племени я оставила Зорю, и вождю будет легче, когда над ним не будет довлеть злобная, властная суть старого шамана. А вот 'юный', добрый и не испорченный грузом пережитых невзгод Зорь, закончивший обучение у хорошего и мудрого наставника, поддержит и поможет Даяру. Я очень надеялась на это.

И еще — молилась всю дорогу своим и чужим богам. Вечером, глядя в небо, я верила, что небесная троица — отец Мок, мать Моика и сынок Комок — добрые и, возможно, наблюдая за жителями Мира, иногда помогают им. Странное чувство и мысли, но хотелось верить хоть во что-то хорошее. Иначе надежда на светлое будущее сгинет в беспросветности бытия. Пусть леары поклоняются другим богам, но я буду чтить и этих, ведь именно они встретили меня в этом мире и наверняка помогли. Раз я жива до сих пор, вопреки всему! Чем не доказательство?!

Шум нарастает, видимо, мы приближаемся к большому селению, которые встречаются все чаще и чаще, а может даже городу. Не думаю, что квошики, жители холодного высокогорья, захотят и в силах удалиться слишком далеко от дома, от привычной среды. Последние дни им и так не легко приходится: тяжело дышат, словно при гипервентиляции, заметно нервничают, им явно некомфортно в тяжелых меховых шубах. Чем дальше от гор, тем теплее становится. Даже для меня жарковато.

Судя по звукам и речи, мы прибыли на огромный базар. Я тревожно приникла к дыре в пологе, вцепившись в прутья. Предчувствия меня не обманули — базар сродни старому восточному, как я его себе представляла. Вокруг разномастный торговый люд, потрясающий воображение, повозки, тягловые животные — словно огромный зоопарк, только вот в клетке я, а они спокойненько снуют туда-сюда, вызывая у меня огромные опасения.

Когда мимо повозки прошла высоченная двуногая рептилия зеленого цвета, но одетая в привычную человеческому глазу одежду, я от неожиданности отшатнулась и громко ударилась о противоположную стенку. 'Зеленый рептилоид' тут же остановился, бросил короткий опасливый взгляд по сторонам и решился проверить, кого везут в клетке. Морду этой 'неведомой зверюшки' лицом было сложно назвать: скуластая, сужающаяся к носовым щелям гребнем, узкий длинный рот-прорезь, выпуклые, как у хамелеона, глаза — и все это смотрит на меня из-под широкополой шляпы из валяной шерсти и ежится в овчинном тулупе. Жесть!

И вот, пока этот выпуклый глазище омерзительного 'василиска' приближался к прорехе и разглядывал меня в тени полога, я с трудом сдерживалась, чтобы не ткнуть в него пальцем. А нечего пялиться, вдруг повышенное внимание кому-нибудь не понравится. Мне так точно не по душе откровенный интерес зеленого двуногого 'товарища', смахивающего на не в меру любопытного местного жулика. Наконец, визуализировав меня, глаз, наверное, вывалился бы из орбиты от потрясения, если бы не громкий, гневный окрик одного из моих конвоиров. Любопытствующий хозяин глаза вздрогнул, отшатнулся и кинулся прочь, правда несколько раз ошарашенно оглянувшись. Кажется, эта Ящерица Билль сам не верил собственному глазу. Забавно.