Лорд Азкабана

Еще на борту маленькой хрупкой лодки Ремус сидел, застыв камнем, с пустым взглядом, снова и снова прокручивая в памяти слова Гарри, обращенные к нему. "Гарри был прав", — подумал он с болью и печалью. "Лили и Джеймсу было бы стыдно за меня". Думая о своих умерших друзьях, он вспомнил также и о Сириусе. Не надо было обладать богатым воображением, чтобы представить себе, что с ним сделал бы Бродяга, если был бы жив.

Вид Гарриных глаз каждый раз, когда тот на него смотрел, даже сейчас вызывал нервную дрожь у обыкновенно спокойного оборотня. Как же больно было понимать, что ему хотелось бы, чтобы Гарри действительно был виновным в том преступлении, в котором его обвиняли. Если бы это было так, он смог бы выбросить Гарри из головы, как он делал последние семь лет, думая о нем только с гневом и разочарованием. Но теперь, когда он знал правду, уже невозможно было забыть и отбросить это знание в сторону.

Ощущение предательства, которое он почувствовал, когда Сириуса арестовали и отправили в тюрьму, было огромным, а его гнев неизмерим. Но у Сириуса не было суда и у него не было шанса столкнуться лицом к лицу с человеком, к которому он относился, как к брату. Когда правда наконец то открылась и невиновность Сириуса было доказана, он чувствовал себя очень виновным из-за того, что поверил в способность Сириуса совершить такие преступления, но он сумел найти утешение в том, что он не имел никакого отношения к тому, как сложилась судьба его друга.

Но с Гарри все было не так. Как и в случае с Сириусом, он искренне верил в виновность Гарри, но на этот раз был суд и он был одним из орудий судебного преследования и боролся за его осуждение. Мало того, что он был настолько глуп, что поверил, будто Гарри мог быть убийцей, но он еще и предал мальчика, активно выступая против него. В ходе судебного разбирательства он, Рон и Гермиона не колеблясь сообщили суду и всему волшебному миру все до последнего, что они узнали о жизни Гарри с Дурслями. Все то, что мальчик, доверяя им, рассказывал по секрету. Информацию, которую он пытался сохранить от всех остальных. С его жизнью, которая, казалось, находилась почти под микроскопом всего волшебного мира, он хотел сохранить сведения о своей домашней жизни при себе, а они предали это доверие в считанные минуты.

То, что осталось от наследия Мародеров, теперь умерло, и он был одним из тех, кто его убил. Ведь он действительно считал, что Гарри Поттер умер. Теперь он был чужим, у него не осталось никаких связей с внешним миром. В этот момент Ремусу ничего не хотелось так сильно, как убить себя за свою глупость. И только одно удерживала его от этого. Не то, чтобы он полагал, что может принести какую-то пользу в борьбе против Волдеморта или боялся смерти. Напротив, он был бы даже рад ей. Чего он боялся, так это загробной жизни, если она и вправду существовала. Он боялся вновь встретиться лицом к лицу со своими старыми друзьями и столкнуться с их гневом и разочарованием из-за того, что он сделал и чему позволил случиться с Гарри. И это была единственная встреча, которой он не ожидал с нетерпением.

— Ремус? — когда молодой человек и на третий раз никак не отреагировал, Дамблдор снова поднялся на лодку, подошел к нему, по пути обходя вокруг шести освобожденных Пожирателей. — Ремус? — снова позвал он, встряхнув мужчину за плечо. Когда Ремус наконец-то оглянулся, директор был не то чтобы удивлен, но немного волновался, встретившись с направленным на него пустым и почти невидящим взглядом. Вздохнув, он взял из лодки какой-то камень и превратил его в портключ. Так как с ними было шестеро Пожирателей и Ремус, скорее всего находившийся в шоковом состоянии, директор решил создать портключ, который доставит их прямо к больничному крылу в Хогвардсе.

Через несколько минут, когда с наложением чар на портключ было покончено, он жестом подозвал к себе Рона и все еще всхлипывающую Гермиону. Потребовалось какое-то время, но в итоге он сумел разместить всех так, что все они смогли прикоснуться к портключу, после чего он активировался.

В нескольких милях от берега одиноко стоящий мужчина через волшебный глаз наблюдал за тем, как группа исчезла с пляжа. После чего он удовлетворенно кивнул и отправился обратно в крепость Азкабана.

* * *

Когда тонкому солнечному лучику удалось пробиться сквозь облака и он, проникнув в окно, засветил в глаза мужчине, Северус Снейп громко застонал, почувствовал острую головную боль. Он прикрыл глаза руками, одновременно пытаясь вспомнить, что произошло накануне. Спустя несколько минут мысли стали к нему возвращаться. Он резко выпрямился, когда его сознание затопили воспоминания. Но тут же об этом пожалел, когда боль в голове стала еще яростнее. "Все, больше никакого огневиски". Он откинулся назад на подушку, но тут же с руганью подскочил как ужаленный, почувствовав, как вокруг его голой груди обвились тонкие руки.

Он стремительно вскочил и обернулся, чтобы увидеть, кто именно лежал рядом с ним, но все, что было видно — беспорядочно спутанные серебристые волосы. Медленно наклонившись, он мягко стянул одеяло немного вниз, одновременно пытаясь вспомнить, что он сделал. Мужчина резко выдохнул, когда узнал лицо Нарциссы Малфой. Однако его шок продлился недолго.

— О, теперь я вспомнил, — подумал он про себя с самодовольной ухмылкой. Но эта ухмылка быстро исчезла, стоило ему только задуматься о том, как он оказался в своем нынешнем положении. Он отвернулся от спящей женщины, тихо подошел к пылающему в камине огню, рухнул в стоящее рядом кресло и опустил голову на руки.

— Что, черт возьми, я сделал? — задал он себе вопрос. Как вчера упомянула Тонкс, Дамблдор ушел с его пути, даже нарушив ряд законов, чтобы защитить его от Министерства. И как он отплатил ему? Повернулся к нему спиной — вот как. Конечно, его роль шпиона в рядах Волдеморта закончилась несколькими годами ранее, но было же еще кое-что, чем он мог бы помочь, не так ли? С тяжелым вздохом Снейп встал и подошел к шкафу, надеясь найти что-нибудь, что он мог бы носить, пока не найдет способ получить что-то из его собственных вещей.

Открыв дверь, он был очень удивлен, найдя там все свои вещи, которые, как он думал, хранились в его квартире в Хогвардсе.

Он отмахнулся от этой мысли, решив позже спросить об этом у Поттера. Потом оделся и принял обезболивающее зелье, прежде чем тихо выйти из комнаты, чтобы немного прогуляться и привести мысли в порядок. Поскольку прошлой ночью он был изрядно пьян, очевидно, что у него на уме были и другие мысли, кроме как об окружающей его среде. Но теперь, на свежую голову, он не мог не удивиться тому, насколько коридоры этой ужасной тюрьмы были похожими на хогвардские.

Из всего, что происходило в его голове, была одна вещь, или, вернее, один человек, о котором он думал. И этим человеком был Гарри Поттер. Тот Гарри Поттер, которого он знал студентом, хватался за любую возможность помочь даже совершенно незнакомому человеку, независимо от того, чего это будет стоить ему самому. Теперь же ему было на всех наплевать. Много лет он считал, что Поттер был не более, чем испорченным, надоедливым, высокомерным ребенком, который наслаждался всем тем вниманием, которое обрушилось на него в таком молодом возрасте. Теперь он знал лучше.

Еще до суда Снейп знал, что Поттер не мог совершить таких "актов насилия". В чем еще больше уверился, выслушав показания его "друзей" и узнав правду о его жизни с родственниками. В то время, как остальные увидели в этом идеальный мотив для убийства. Он удивился, узнав, что этот мальчишка, которого он ненавидел много лет, не был никаким испорченным принцем, а, напротив, воспитывался почти в таких же условиях, как и он сам.

Не успев опомниться и очнувшись от раздумий, он нашел дорогу у главный зал, где прошлой ночью проходила вечеринка. Оглядевшись, он не удивился, найдя его почти пустым после всего выпитого вчера. По сути, там находился только один человек.

Гарри Поттер одиноко сидел за одним из длинных обеденных столов, потягивая из чашки горячее кофе. Он читал газету, время от времени записывая что-то на пергаменте, стопка которого лежала рядом с ним. Несмотря на количество огневиски, употребленное ним на обручении Драко и Габриэль, он, похоже, был в хорошем здравии, небрежно развалившись на стуле и забросив ноги на стол. Не уверенный в том, хотел Поттер остаться в одиночестве или нет, он уже повернулся и собирался уйти, когда Гарри заговорил, даже не поднимая глаз от бумаг.

— Не надо уходить, профессор. Вы могли бы остаться и выпить чашечку кофе, — произнес он спокойным нейтральным тоном, поднося чашку к губам. После минутного размышления Снейп, решив, что заняться все равно больше нечем, занял место напротив Гарри. Почти в тот же миг перед ним появилась горячая чашка.

— Как ..., — удивленно начал вопрос Снейп, когда Гарри ответил.

— Наверное это потому, что я еще не спал сегодня. И уже где-то три часа сижу тут и потягиваю кофе, — хихикнул Гарри. Как только он сказал это, то тут же пожалел, так как глаза Снейпа расширились от удивления. Зная, что вероятно подумал мужчина, Гарри поспешил опровергнуть его догадку. — Нет, нет, нет, дело не в этом. Девочки всю ночь проговорили, как старые подруги. Я и сам сильно удивился, увидев как быстро Джинни стала тепло относиться к Белле, несмотря на все обстоятельства. Нет, я провел большую часть ночи пытаясь улизнуть от близнецов Уизли и Ли Джордана. После "приветствия" Джинни вчера вечером они нашли еще один хороший повод для экспериментов. Несмотря на мое положение самого могущественного за всю историю волшебника, — заметил он с сарказмом. — Они все еще пытаются использовать меня в качестве главного подопытного кролика для своих новых шуток и заклинаний, — закончил он с раздражением, которое удивило Мастера Зелий.

— Неужели с той силой, которая у вас теперь есть, вы не можете защититься от нескольких шуток? — забавляясь, удивился он. Снейп был потрясен тем фактом, что у них с молодым человеком сложился вполне мирный разговор.

— Профессор, несмотря на силу или знания, приобретенные мною за прошлые пять лет, я все еще не могу предугадать все их шутки. Конечно, я могу оценить хорошую шутку или шалость, но когда речь заходит об их продумывании, я теряюсь. Так что, если я понятия не имею, что они могли придумать, как я должен защититься от этого? Например, только вчера вечером у меня внезапно вырос хвост длиной в четыре фута, зубы, как у саблезубого тигра, ноги тролиного размера и я весь покрылся синим мехом. Конечно, я исправлял это в считанные минуты, но, черт возьми, насколько же это неудобно, — Снейп не смог ничего с собой поделать, и уголки его губ дрогнули в улыбке. — Но это не важно. У этих троих было достаточно времени, чтобы подумать над ошибочностью своего поведения, так как остаток сегодняшней ночи они провели на вершине южной башни. И я еще не решил, стоит ли спустить их вниз или отравить им завтрак наверх, — после этого утверждения обычно строгий и мрачный профессор не смог ничего с собой поделать, и разразился громким хохотом. Гарри не мог решить был ли он удивлен этом событием, или же встревожен этим звуком. В конце концов он выбрал оба варианта.

— У здешних домовых эльфов просто талант узнавать желания каждого отдельного человека. Обычно все происходит так же, как и в Хогвардсе и они просто присылают много разных блюд, но когда здесь относительно немного людей, они предпочитают индивидуальное обслуживание. Я думаю, что из-за того, что в течении многих лет они подавали "настоящую еду" только небольшому количеству авроров и тюремного персонала, они привыкли узнавать, чего хотели бы разные люди, ведь эти люди регулярно менялись. Но это — только всего лишь мои догадки, и я не знаю как они это делают, впрочем меня это не особенно и волнует. Они кажутся очень счастливыми из-за увеличения объема роботы с тех пор как я взял все здесь в свои руки, и я считаю, это все, что имеет значение, — расслабленно пояснил он, продолжая читать.

— Ну, после прошлой ночи вы кажетесь еще более бдительным, — рассеянно прокомментировал Снейп после нескольких минут молчания, чем вызвал легкую улыбку на лице Гарри.

— Итак, как там Нарцисса этим утром? — спросил Гарри невинным тоном, чем быстро отвлек Снейпа от его развлечения. Он просто опустил голову вниз и в несколько минут потягивал чай, прежде чем задать вопрос, над которым он задумывался со вчерашнего вечера.

— Просто из любопытства, здесь все бессмертны как Вы, Тонкс и Лестрейндж? — небрежно спросил он, как будто это не имело большого значения, но Гарри ясно видел, что мужчина просто умирал от желания узнать.

— Нет, не все. У очень многих из них была возможность достигнуть этого, но все они отказались. Бессмертие — переоцененное понятие, на самом деле. Если кто-то выберет такой подарок — хотя многие назвали бы это проклятием — то они будут вынуждены наблюдать, как все вокруг них, все, кого они любят и о ком заботятся, стареют и умирают. При выборе подавляющее большинство выберет смертную жизнь.

— Тогда почему Вы сделали другой выбор?

— Дурсли, естественно, никогда не давали мне почувствовать себя желанным, и куда бы я ни пошел в волшебном мире, я всегда чувствовал себя изгоем. Я не мог никуда пойти без того, чтобы никто на меня не пялился и не показывал на меня пальцем, из-за какого-то идиотского события, которое произошло задолго до того, как я мог бы что-то запомнить. Здесь, с другой стороны, если люди смотрят на меня, это происходит потому, что я заслужил их уважение своими поступками и решениями. Так что я намерен оставаться здесь так долго, насколько это возможно. У меня также есть люди, которых я люблю больше всего, которые по той или иной причине также были изгоями. Хотя это правда, что я немало забочусь об остальных здесь, я нахожу идею провести очень долгое время с Беллой и Тонкс привлекательной, хотя они, вероятно, в ближайшее время сведут меня с ума. И таким образом я всегда буду рядом, чтобы защищать и направлять моих детей в случае необходимости.

— Хорошо, если вы можете так легко дать такое бессмертие, не могли бы вы так же легко забрать его обратно, если кто-то потом решит, что больше не хочет этого? — спросил Снейп с неподдельным любопытством. Он не был заинтересован в вечной жизни, но саму идею находил увлекательной.

— Я мог бы, но будут побочные эффекты. Допустим, например, что вы выбрали такую жизнь. Спустя сто лет вы решаете, что вам это больше не нужно и просите меня это убрать. Как только я сделаю это, ваше тело быстро состарится на сто лет и Вы скорее всего умрете в течении нескольких минут от невероятной боли и физического шока. Зная об этом, большинство людей предпочло бы стареть с нормальной скоростью. Так, профессор, было ли чего-то конкретного, что Вас беспокоило, когда Вы спускались вниз? — небрежно спросил Гарри, продолжая что-то строчить на своем пергаменте. Снейп посмотрел на него с любопытством и увидел, что это были какие-то длинные и сложные вычисления. Выбросив пергамент из мыслей, он решил воспользоваться этой возможностью, чтобы получить некую информацию.