Зеркало отшельника, книга вторая

— Э-эх, совсем у тебя на старости лет с памятью плохо стало. Дочь у нее одна, было три сына. Двое на фронте в Великую Отечественную погибли, третий, сейчас где-то на севере с семьей, они обычные люди. Прошлым летом приезжали, у наших целителей лечились. Ведь лет-то им по людским меркам ох, как много.

Вениамин, выслушав ее, кивнул согласно и вернулся к разложенной на столе тряпице.

— Значит... Слова клятвы можно пробудить — проговорил он задумчиво.

— Да, и Настя сделает это, она сама сказала. Так, что выкинь свои дурацкие мысли из головы.

— Да, я и ни чего такого... Нет, правда, Инга... — Глядя жене в глаза оправдался старый оборотень.

Кирилл нехотя нажал кнопку "старт" на своей "Ямахе", убрал подножку, терпеливо дождался, когда сзади устроится Маша и тронул с места. Сверху тускло горела блеклая неполная луна, сбрасывая на ночную землю призрачные тени редких облаков. В груди легко и свободно трепетало сердце. В первый раз, сегодня, его не прогнали, после пяти минут тягостного общения. Может этому поспособствовала Машка — подумал он — Как бы было, если б они остались вдвоем? Да, пусть так... Пусть Машка... Светка... Так звонко смеялась. Как краснела, когда знакомила с отцом и мамой. Как... Как завороженно смотрела на Машкин танец с клинками, а из глаз появлялись легкие слезинки... Как потом танцевали под громкую музыку в саду... Как поцеловал... Пытался... Укусила... Зараза, за нос... Не больно... да, и не обидно...

— На дорогу смотри... — не ласково пихнули его под ребра сзади — спишь что-ли?

Кир вздрогнул, сбросил скорость и уже другими глазами поглядел на стелющуюся под колеса байка серую полоску асфальта в свете фары. Взял себя в руки и грустно вздохнул.

— Признаю, полностью признаю свою вину и готов понести любое наказание, вынесенное, многоуважаемым советом.

Старый оборотень тяжело и устало опустился на узкую скамью. Но в глазах, помимо, готовности принять любую участь, проскакивали искорки радости и счастья. Давно, он даже уже и не помнил, когда он был так спокоен и безмятежен. Но надо, надо, просто необходимо выражать всем своим видом перед советом тягостное и необходимое в этих случаях, и вынужденное, раскаяние. Что, естественно, получалось плохо. Он был плохим актером, даже совсем им не был, он был медведем, а ему полагалось, по статусу полагалось, быть сильным, бесстрашным, свирепым и ужасным.

— Двенадцать лун — предложил поднявшийся со своего места в зале, независимый представитель от совета колдунов соседнего города.

На большие советы, особенно, тогда, когда вершился суд, по закону должны быть приглашены независимые представители от других магических сообществ, не связанных с местным какими либо обязательствами. Потому, и сейчас, здесь, находились представители колдунов, кланов оборотней, природных магических существ, дальних и ближних сообществ.

— И штраф, в размере оплаты пятилетнего курса обучения одного представителя сообщества, в столичном университете — предложил глава волчьих кланов.

— Двоих — выкрикнули с места.

— Согласен — кивнул головой волк.

Повисла напряженная тишина, никто не торопился высказываться. Ведь каждый из присутствующих, в любой момент, мог оказаться на месте старого медведя. Как говорится, не зарекайся... Потому и осторожничали.

Поднял руку, требуя слова представитель природных, леший. Откуда-то с лесных массивов, расположенных близ единственного водохранилища в крае. Но представительного и крупного для такого рода мистических сущностей. Что было, в общем-то, удивительным. И сила в нем виделась огромная, многие маги сказали бы запредельная.

Все присутствующие с уважением склонили головы в знак согласия.

Председательствующий, вытянув руку, коротко кивнул.

— Прошу прощения, уважаемый совет — поднялся леший — мне немного не понятен мотив, свершившегося преступления. Потому выносить решение, я считаю, преждевременным. Возможно, оно выйдет слишком мягким или наоборот слишком жестким. Как коротко поведал мне глава малого колдовского совета вашего поселения, была довольно неприятная предыстория у этого проступка. И нам, представителям, отдаленных сообществ хотелось бы прояснить обстоятельства этого дела.

— Вы правы многоуважаемый леший — поднялся со своего места председатель, и склонился в почтительном поклоне , затем выпрямился и продолжил — поэтому я предоставляю слово, самому обвиняемому, так как истец отозвала свои иски и не желает свидетельствовать против обвиняемого. Но и, так как факт преступления на лицо, мы не можем прекратить судебное разбирательство. И не можем не наказать виновного.

Старый оборотень, кряхтя, поднялся, обвел присутствующих затуманенным взглядом.

— Это давняя история, уважаемый совет — начал он тихо, с трудом превозмогая себя — шла война, как вы помните, глупая и страшная, война людей. Куда волей или неволей были втянуты и мы все. Наш клан и мой род почти весь был истреблен, оставалось только несколько особей. И чтобы спасти остатки клана я пошел на преступление, на сговор с людьми. Это самое страшное преступление, совершенное мной и за которое нет мне прощения ни перед богами, ни перед вами. Я отдал в жертву, ради спасения, людям ведьму...

Виниамин Черный говорил тихо и медленно, тщательно, подбирая слова. В зале стояла мертвая тишина.

— ...... и вот я низко кланяюсь той, что была тогда девчонкой, а сейчас достойная магиня и уважаемая всеми женщина, Анастасии Петровне. За то, что простила нанесенную мной обиду и вернула клятву.

Старый оборотень склонился в низком поклоне.

А потом опустив голову, сел на скамью.

— Но, тогда, почему?

Раздался в зале выкрик, разрывая, висящую тяжелым пологом, тишину.

Оборотень поднял голову.

— Я не могу ответить на этот вопрос, простите. Но повторяю, я полностью признаю свою вину и не прошу снисхождения.

И вновь опустил голову.

Кивнув, опустился на свое место и леший.

— Ваши предложения, уважаемый совет — вновь взял слово председатель.

Предложений было много и довольно суровых, в основном от представителей колдовского сообщества, и совсем нелепых, от кланов оборотней.

Но голосованием постановили — Все те же двенадцать лун без права пользования силой, для чего прямо в зале надели на запястье "медведя" блокирующий магию браслет и виру в пользу пострадавшей, плюс штраф в размере пятилетнего обучения в столичном университете двоих, претендентов, выдвинутых советом.

Имена претендентов озвучены были здесь же. После недолгих споров. По просьбе Анастасии Петровны, это была Мария Владимировна Сухонкина (Машка) и отпрыск молодого клана, не набравшего пока силу, клана лисиц.

Толпа, собравшаяся у здания технического университета города, где проходил совет, самого большого и представительного, разделившись пополам, на колдунов и оборотней в волнении ждала решения. Были и плакаты, призывающие к действиям, чтобы якобы свершилось правосудие, были и провокаторы, визгливо заводящие толпу, коих тут же отлавливали спецслужбы с той и другой сторон, были и просто любопытствующие, но не имеющие право, не засунуть нос куда-либо. Это в основном журналисты и блогеры, без принципов, чести и совести. Пишущие и вещающие о том, что приносит лишь звонкую монету, не зависимо, от принадлежности к каким либо сообществам. Будь то магическое, людское или религиозное.

И вот на высоком и широком крыльце университета появился председатель совета со своей "свитой". Среднего роста мужчина с чистейшей и блестящей на солнце лысиной, смуглым азиатским лицом и интеллигентских очках в тонкой желтой оправе на внимательном, чуть заостренном к низу лице. В строгом костюме и тростью в руке. В другой, он держал кипу рукописных листов бумаги.

— И так господа — начал он, гремящим в воздухе голосом, усиленном магией — прошу внимания...

Народ застыл в ожидании. Впрочем, услышали его только одаренные. Остальные же, не понимающе, крутили головами.

— Выношу решение совета...

После оглашения решения, недовольных, что удивительно не нашлось. Толпа перемешалась и тихо, мирно разошлась.

9

Света прикрыв от яркого и жгучего летнего солнца лицо своей легкой юбочкой, нежилась на прогревшемся к полудню, песочке пляжа.

Рядом голова к голове лежал Кирилл и, тихо — мирно переругивался с Машкой, пристроившейся под кустом густого прибрежного кустарника, накинув на голову и плечи полотенце. Это у них теперь игра такая появилась, кто больше гадостей друг другу наговорит. Но гадостей мирных, не переходящих на грань оскорблений. И в этом оба были виртуозы.

Последнюю неделю они почти не расставались. Втроем всегда и везде, особенно по вечерам. Незаметно для себя Света сблизилась с Машей и Кириллом. С Киром, немного по другому, но виду не показывала, позволяя себя поцеловать в щеку при расставании и принимать цветы и сладости при встрече.

В сброшенных на покрывало одеждах нудно зазвенел телефон. Ребята вопросительно повернули головы — чей..?

Потянувшись как дикая грациозная кошка, Машка лениво встала на ноги — мой, блин. Сегодня же суббота, неужели с работы, блин, блин, блин. Не-е, хочу-у.

Маше приходилось работать, чтобы содержать себя и не быть обузой многодетной семье, хотя отец и злился и давал денег, но естественно молодости свойственна независимость. И естественно отцовских не хватало.

— Да, мама — удивленно ответила девушка в трубку — Да... да... Дядька? Нет? Общий совет... Ура... Но... Ага...

Маша прижала телефон к груди, отключившись и, зажмурила глаза...

— Что? — в голос, тревожно спросили Кирилл и Света.

— Мне срочно надо домой...

— Что случилось? — вскочили ребята.

— Отец принес сертификат на обучение в университете из совета... — завороженно, глядя в даль, еле слышно прошептала Маша, а потом со счастливыми глазами посмотрела на друзей — Общий совет выдал сертификат, общий, понимаете, не дядька добился, отец бы не принял, даже ради меня, он у меня принципиальный. А общим независимым советом приняли. Я и еще какой — то лис. Мама срочно зовет домой.

— Поехали — подхватился Кирилл — Свет, собирайся...

Оседлав свои байки ребята, рыкнув мощными моторами, выкидывая песок из-под колес, понеслись в город. Надо заметить, что теперь Маша постоянно ездила только со Светой, если они все вместе, поймав однажды неоднозначный взгляд подруги.

В особняке четы Черных.

— Мы банкроты — весело рассмеялась Инга, бросаясь на шею вошедшему в комнату мужу.

— С чего ты взяла? — обнимая жену, удивленно проговорил, с виду суровый мужчина — я все еще глава клана, а клан не может быть бедным.

— Но у нас-то на счетах ни копейки, я вчера проверяла...

— Проверь, пожалуйста, еще раз, дорогая.

Женщина выскользнула из могучих рук и схватила планшет, лежащий на журнальном столике.

— Не понимаю... Откуда?

— Другие кланы помогли, даже колдуны внесли немного... Помнишь как мы помогли в свое время волкам, а потом и рысям. Так, что мы и с твоим кланом и с волками в расчете. А с магами... разберемся. Мне доложили, правда пока не знаю, насколько это правда, Настасья не взяла виру.

— Слушай — загадочно разулыбалась Инга Леонидовна — тебе не кажется, что в скором времени, придется раскошелиться еще и на свадьбу.

— Да, брось ты... Наиграется мальчик и....

— Что-о? — Прошипела огненная рысь — наиграетсс-ш-ш-а?

Красивый маникюр вдруг превратился в острые красные когти, а плечи подернулись рыжей с серебром, вставшей дыбом шерстью. Зрачки глаз в мгновение расплылись и, тут же превратились в кошачьи, с вертикальными зрачками и налитыми неконтролируемой злобой.

Мужчина отшатнулся и в ужасе закричал — Инга, остановись...

Уже почти превратившаяся в рысь женщина на миг замерла, встряхнулась, и процесс оборота пошел вспять.

— Подай, что-нибудь прикрыться — зло бросила она, так как ее, соскользнувшая с гладкого тела рыси, одежда уже лежала у его ног — идиот.

Виниамин — подал дрожащей рукой, невесомое платье.

— Отвернись...

Муж опасливо повернулся — но как? Как можно перекинуться, не имея, сейчас, силы? — Задал он чуть слышный вопрос.

— Так — услышал он злой ответ.

Из остановившегося такси, в пригородном коттеджном поселке на улице по улице Береговой, у крайнего дома, вышел средних лет мужчина, хорошо и со вкусом одетый, но в нелепом колпаке и копной никогда нечесаных светлых волос на голове. Огляделся и целенаправленно зашагал к резным железным воротам.

В это время Анастасия Петровна, сидя в кресле, перед стоящей перед ней девушкой, терпеливо и даже монотонно, объясняла, что-то ей, заставляя повторять каждое движение своих пальцев, меж которых вилась тонкая искристая змейка силы. И если, у той, что-то не получалось или получалось как-то не так, укоризненно вскидывала голову и принималась объяснять снова. И так раз за разом. Раз за разом.

— Зря вы уважаемая Анастасия Петровна мучаете ребенка — раздалось у той за спиной, не громко и пугающе, а тихо, обыденно и спокойно. Но женщина, все равно испугано обернулась, моментально завернувшись в кокон защиты, охватывающий и внучку.

Света, тоже не заметила, как появился в кабинете незнакомый человек, так как в это время все внимание сосредоточила на своих руках, пытаясь в точности повторить пассы бабушки.

А человек с копной спутанных волос на голове без лишних эмоций вытянул руку и, не обращая внимания на бабушкин, не предвещающий ничего хорошего незнакомцу взгляд, впитал в руку всю энергию кокона.

— Ставить защиту нужно не так — проворчал он — кто вас, только учил? А вот так... — и вокруг него рядами выстроились высокие и не широкие щиты — Из-за своего кокона вы не сможете нанести ответный магический удар по сопернику. А из-за щитов, перемещая их силой в любую сторону, почти мгновенно, можно и даже нужно. Только не забыть вернуть их на место. Даже если и противник с помощью сильного артефакта вытянет энергию с одного щита, вряд ли у него будет жизненное время, справиться со всеми. Скорее всего, он уже будет к этому моменту мертв.

Объяснил он, со всё тем же терпением и спокойствием, с каким перед этим объясняла урок Анастасия Петровна девушке.

— Кто вы? — спросила женщина незнакомца, приняв как должное, что перед ним она просто бессильна, потому с мужественной обреченностью и не дожидаясь ответа и прямо глядя в глаза попросила — девочку не трогай... пожалуйста.

— А с чего ты Настасья взяла, что я пришел причинить тебе и дитю вред?

Только сейчас бабушка с внучкой заметили, что на плече у незнакомца вальяжно сидит их Семен, их родной домовой Семен и преспокойно, безмятежно вылизывает свою кошачью шерстку.

.................................................................................................................................

— Это друг хозяйка — раздалось у той в голове.

...................................................................................................................................

Она опять вздрогнула и поднесла руки к вискам — как давно Семен с ней не разговаривал. Не называл хозяйкой. Только молоко лакал, дремал на каминной полке, да пропадал неведомо где, неделями.