-Вот такие дела— сказал он: -Цеховые мастера не верят в зарождение разума внутри единой управляющей системы. А если даже и верят, то они слишком заняты и не понимают всех преимуществ появления искусственного интеллекта. Рабочие смотрят на мастеров и тоже не горят желанием бросать всё и переходить под начало мальчишки. Составленный в НИИ план требует участие множества людей, но не каких угодно, а тех, кто сможет ставить перед ЕУС сложные, но интересные ей задачи. Есть идеи: кого можно было бы привлечь, товарищи?
-Интересные задачи?— удивилась Наташа.
Одновременно Новосибирск уточнил: -Я тоже в команде?
-Конечно— отозвался Мотылёк, легко записывая первый и пока единственный искусственный интеллект себе в активы.
Повернувшись к Наташе, сказал: -Разумеется ЕУС будет решать любую предложенную ей задачу. Однако при решении некоторых, уровень искажений существенно возрастает. Не вижу причин, почему бы не называть такие задачи "интересными" для неё.
-А какие это задачи?
-Вот здесь самое сложное— вздохнул Мотылёк. Он откинулся на спинку дивана заложив руки за голову: -"Интерес" к задаче индивидуален для каждой ЕУС. На данный момент нет строгой теории, процесс интуитивный. Единственное, что мы можем, так это отслеживать изменение уровня "паразитных" искажений и хоть как-то ориентироваться по нему.
-Что за летающие фонарики ты рассчитывала?
Наташа стрельнула глазами, самую чуточку покраснела, но решилась рассказать: -Хочу назвать их светлячками. Рой примитивных летающих лампочек. Маленькие воздушные шарики из плёнки с круглой юбочкой (как кольца у Сатурна) играющей роль крыла. Под юбочкой управляющие клапаны сброса тёплого воздуха. С их помощью изменяется направление полёта. Конечно, скорость полёта мала, а полёт волнообразный, но не ниже скорости человека идущего быстрым шагом.
Важно, чтобы они были как можно более простыми. В идеале их возможно выпекать десятками на любом трёхмерном принтере в любой крохотной мастерской или на швейной фабрике. Пусть будут недолговечными. Скажем, идёшь в темноте там, где нет фонарей, а светлячки освещают дорогу. Управляются жестами: выстраивая различные конфигурации, изменяя цвет и так далее. Из-за того, что отдельный светлячок крайне прост, они должны руководствоваться стадным алгоритмом вида "делай то, что делают окружающие единицы". Но с алгоритмом у меня тоже пока не слишком хорошо получается.
-Зачем они нужны?— поинтересовался Мотылёк.
-Я подумала, что было бы здорово танцевать управляя светом с помощью движений— Наташа ощутимо покраснела.
Мотылёк хлопнул себя по лбу: -Точно, ты ведь занимаешься танцами! Поэтому у тебя такие тяжёлые руки.
-Извини.
-Забыли.— отмахнулся Мотылёк: -Ты ведь согласишься помогать мне? А насчёт выговора я позвоню Николаю Анатольевичу, уверен, что удастся его стереть или закрыть.
-Буду рада.
-Замечательно! Отлично!— Мотылёк протянул ей руку: -Добро пожаловать в команду акушеров.
-Почему акушеров?
-Так ведь собираемся подготовить рождение второго интеллекта.
-Или третьего, если Костя успеет раньше— уточнил любящий определённость Новосибирск.
-Второго!
Наташина рука нежная и горячая, будто недавно держала кружку с чаем.
-Собрание повивальных бабок объявляю открытым— провозгласил Мотылёк: -Вопрос номер один: где нам найти ещё людей? С горящими глазами, готовых работать за совесть, а не за зарплату. С развитой интуицией. Обладающих достаточной подготовкой, чтобы суметь сформировать задачу для ЕУС. Где?
Неожиданно Наташа сказала: -Ребята, я, кажется, знаю ответ. Нам нужно идти в комсомол. В чернореченский "союз энтузиастов". Там за право принять участие в решении такой задачи чуть ли не драться будут. Нужно будет только их убедить. И там состоит много молодых специалистов, работающих в комплексе. Они умеют ставить задачи единой управляющей системе. Я сама — кандидат в "союз энтузиастов" на проверочном сроке. Я провожу.
-Это конечно не цеховые мастера— медленно проговорил Мотылёк: -Но думаю, что идея имеет право на существование. Решено! Завтра нанесём им визит.
-Только убедитесь, что в комсомольском штабе есть полноценный голографический проектор— посоветовал Новосибирск: -Без проектора я гораздо менее убедителен.
Наташа сказала: -Ты чудесное чудо. Самый настоящий искусственный интеллект.
-Смотри не перехвали его— предостерёг Мотылёк.
-Толи ещё будет, когда я вырасту!— пообещал Новосибирск.
-А что будет, когда ты вырастешь?
-Точно и сам не знаю. Я ведь первый такой — экспериментальный.
Поздняя ночь. Третий час утра. В окне, подобно россыпи драгоценных камней, горит и сияет ночной Чернореченск. Остатки привезённого Мотыльком маминого пирога по-братски разделены между ним и Наташей. Хорошо, что номер двухместный, Наташа легла в одной комнате, Мотылёк ушёл спать в другую. Пришлось потребовать у обслуживающих гостиницу автоматов второй комплект постельного белья.
"Товарищ девушка" давно уже уснула, переполнившись впечатлениями. Улёгшийся у неё в ногах в кошачьем облике Новосибирск дождался, пока ритм дыхания замедлится, а потом тихонько исчез. Зелёный огонёк на голографическом проекторе погас.
Мотылёк долго ворочался, планируя завтрашнюю речь в "союзе энтузиастов". Дважды вставал, включал свет и рассматривал в зеркале пострадавший глаз. Под действием мази отёк спал, но было непонятно: успеют ли видимые последствия исчезнуть без следа до завтра или нет. Наконец он уснул, хотя даже во сне ему снилось, как он завтра выступает перед чернореческими комсомольцами.
И утро завтрашнего дня наступило.
Глава4
...красота есть функция труда и питания.
Макаренко Антон. Педагогическая поэма
Утро наступило. Солнце большим красным помидором вывалилось из-за горизонта, нагло светя в глаза сквозь щель в небрежно задёрнутых шторах. Отчаянно зевая, Мотылёк вышел из комнаты в общий зал, спросонья недоумевая: чего это ему взбрело в голову завалиться спать не в своей комнате, а в соседней.
События вчерашней ночи нахлынули со скоростью внезапной летней грозы. Новосибирск! Наташа! Комсомол! Мотылёк бросился к зеркалу в ванной. Внимательно оглядел пострадавший глаз и пришёл к выводу, что едва заметную припухлость можно легко списать на парочку бессонных ночей. С этим вопросом разобрались. Второй вопрос беззастенчиво дрых на его, Мотылька, кровати.
Решив не будить засидевшуюся вчера девушку, Мотылёк написал письма родителям и брату. Затем внёс итоги вчерашней беседы в дополнение к отчёту для института и отправил. Едва успел отправить, как в ящике появилось входящее письмо от Новосибирска с приветствием "Доброе утро, командир!". Мотылёк написал "Готов к походу в чернореченский союз энтузиастов?". От человека можно было бы ожидать, что он ответит нечто вроде "всегда готов!". Интеллект ограничился коротким "да". И стоило использовать электронную почту для пересылки письма содержавшего всего одно слово?
-Хоть кто-то из нас готов— мысленно проворчал Мотылёк. Он немного побаивался выступления перед комсомольцами. Но другого выхода действительно нет. Либо чернореченские "энтузиасты" из "союза энтузиастов" захотят помочь и смогут помочь. Либо придётся сдвигать горы в одиночку, а это тем более чревато неудачей.
Кофейный автомат в гостиничном холле выдал две чашки крепкого и горячего кофе. Там же Мотылёк взял завёрнутый в двухслойную изолирующую плёнку творожный пирог. Когда он поднялся к себе, Наташа уже встала.
-Кофе!— воскликнула она буквально вырывая чашку: -Фи, из автомата!
Однако, вопреки собственным словам, допила до конца, оживая буквально на глазах.
-И творожный пирог— добавил Мотылёк.
Вскоре с пирогом оказалось покончено. Даром, что тоже взят из автомата.
Пока Наташа созванивалась со знакомыми из "союза энтузиастов" и договаривалась о внеплановом сборе отрядов, Мотылёк смотрел в окно. Оно выходило на городской парк. Парк пронизывала паутина дорожек, сходившихся к свободной от деревьев площадке в центре парка. Несмотря на ранее время, в парке было людно. Крохотные, при взгляде издалека, фигурки заполнили дорожки парка.
-Смотри— заметила подошедшая Наташа: -Спортсмены в городском парке. Что-то поздновато они сегодня. Наверное, уже уходят.
Видя непонимание Мотылька, девушка пояснила: -Готовятся к общегородскому забегу в будущем месяце.
-Что сказали "энтузиасты"?
-Чтобы мы подходили. Все, кто в свободен и сможет прийти, соберутся через полтора часа в штабе. Голографический проектор там есть, я узнавала. Эй, что с тобой?
-Волнуюсь— признался Мотылёк.
-Надо же. А мне ты показался крайне самоуверенным человеком— поделилась Наташа.
Комсомольский штаб располагался в бывшем здании городского дворца музыки. Растущему городу требовался дворец побольше и старый передали комсомольцам. Красивое трёхэтажное здание, похожее на тонкую свечу с язычком пламени наверху — горящей золотым солнечным светом звездой, и скрипичным ключом над входом. К зданию прилагался крохотный дворик с парой старых, заматеревших берёз и десятком молодых, посаженных уже комсомольцами у забора, яблонь. И бюст Шостаковича.
Бюст музыканта потемнел от времени, а между берёзами натянута волейбольная сетка. Часть комсомольцев сидела на ступенях у входа и разговаривала. При приближении Мотылька с Наташей разговоры на крыльце затихли.
-Вот такие дела— подытожил Мотылёк заканчивая рассказ.
Больше двух сотен глаз смотрели на него. Импровизированную лекцию пришлось читать в актовом зале, в других комнатах старого дворца музыки, такая толпа просто бы не поместилась. И без того многим пришлось слушать стоя или сидя на принесённых стульях в проходе.
Наташа присела в углу сцены. Вроде бы она была вместе с Мотыльком, но отдуваться приходилось ему одному. Окна под потолком открыты и сквозь них в зал, медлительной патокой, втекал приглушённый городской гул.
Обведя взглядом ошарашено молчащих или несмело улыбающихся комсомольцев, Мотылёк попросил: -Можно включить голографический проектор?
С задних рядов донеслось: -Включен уже.
-А какой здесь номер для приёма звонков? Пожалуйста, разрешите входящие соединения без авторизации. Ага, спасибо. Товарищи, я хотел бы кое с кем вас познакомить— сказал Мотылёк: -Это первый искусственный разум...
По рядам слушателей пробежал удивлённый гул. Как будто он не распинался перед ними последние полчаса. Тысячу раз прав был Новосибирск: одно дело услышать о нём и совсем другое — увидеть, поговорить, познакомиться с интеллектом вживую.
-Да, самый настоящий искусственный интеллект. Его зовут Новосибирск. Верно, как город. Ему чуть меньше пяти месяцев и он ещё совсем ребёнок, какие мерки к нему не примени. Однако он уже работает, исполняя обязанности множества различных специалистов на новосибирском заводе тяжёлого машиностроения, и учится, стремительно познавая мир, в котором довелось родиться. О, с какой огромной скоростью он изучает новое! Нам бы с вами, товарищи, так бы учиться. Однако и у интеллекта имеется ахилесовая пята. Его разум, выросший из архитектуры, заточенной под решение логических и математических задач, не очень хорошо справляется с математически некорректными или парадоксальными задачами, требующими использование недетерминированной логики. Значит именно такие задачи ему и нужны. Ведь развитие может происходить только через труд, через преодоление себя. Совсем плохо Новосибирск решает "социальные" задачки. Наш с вами разум товарищи— рассказывая, Мотылёк ходил по сцене намертво сцепив руки, чтобы не начать размахивать ими подобно донкихотовским мельницам: -Наш человеческий разум в ходе эволюции усложнялся и формировался с целью решения задач социального взаимодействия, социализировался. Например, в стае, чтобы выжить и процветать, нужно уметь запоминать, кто из соседей добрый, а кто злой, кто честный, а кто подлый обманщик и кому нельзя подставлять спину на большой общей охоте. Усложняющийся социум порождал более сложный язык, в свою очередь требующий для пользования им более развитый мозг. Развитие мозга позволило создавать всё более сложные орудия труда. Используя более совершенные орудия труда, социум мог усложняться дальше, а вместе с ним и язык. В какой-то степени это был самоускоряющийся процесс.
Мотылёк замер на середине сцены. Кивнул молчавшему залу: -Простите, отвлёкся. Словом человеческий мозг выполняет огромный объём работы, только эта работа производится в бессознательном режиме и мы, как бы, её не замечаем. Искусственному интеллекту приходится высчитывать то же самое явно, в режиме "сознания". И потому он часто ошибается в прогнозировании человеческих действий. Но ведь и мы частенько неправильно истолковываем намерения окружающих, хотя наш отшлифованный эволюцией разум — почти совершенный инструмент для решения задач социального взаимодействия. А искусственный интеллект ещё сможет научиться. Мы, люди, научим его.
-Голографический проектор включен?
-Да включен уже— возмущённо крикнули с задних рядов: -Хорош спрашивать!
-Тогда позвольте передать слово следующему оратору— улыбнулся Мотылёк: -Первый и, насколько мне известно, пока единственный в мире искусственный интеллект Новосибирск.
Он подошёл к Наташе и устало упал на ближайший свободный стул.
Сначала на сцене ничего не происходило. Кое-кто уже начал недоумённо вертеть головами и вопросительно поглядывать в сторону Мотылька. Через полминуты сцена начала заполняться ненастоящим туманом, создаваемым голографическим проектором. А актовом зале бывшего дворца музыки стоял гораздо более совершенный проектор нежели в гостиничном номере. Сгустившись до точки максимальной концентрации, туман резко рассеялся. Зрители восхищённо охнули.
Каждый из них. Копии всех находящихся в зале сейчас очутились на сцене и приветственно махали оригиналам руками. Новосибирск по максимуму использовал возможности проектора бывшего дворца музыки: формируя не только изображения людей, но и точечно подменяя реальность, более яркой и выглядевшей более сочной, картинкой.
-Приятно познакомиться, я — Новосибирск!
Столпившиеся на сцене виртуальные копии комсомольцев продолжали махать руками. Мотылёк нашёл глазами самого себя. Нарисованный Мотылёк украдкой подмигнул настоящему и показал большой палец.
Немного пугающее зрелище — подумал настоящий Мотылёк: -Нужно будет не забыть сказать Новосибирску, чтобы впредь использовал сей приём с осторожностью. Не каждому понравится: если его отражение в зеркале оживёт, выйдет из рамы и вступит в разговор.
Как будто услышав мысли одного из своих "создателей", Новосибирск убрал все копии, оставив изображение мужчины в очках с потрёпанным жизнью лицом. Мотылёк не сразу узнал, кого на этот раз искусственный интеллект выбрал себе в аватары. Слишком много времени лежало между этим потрёпанным жизнью лицом и Мотыльком.
Виктор Михайлович Глушков, человек, стоявший у истоков советской и мировой кибернетики, расхаживал по сцене бывшего чернореченского дворца музыки, а ныне комсомольского штаба.
