Портфель точка нет

— Нет, ты видела? На минуту нельзя оставить! — пожаловался кошке он, укладывая пришелицу на диван.

Лиса согласно муркнула и, с чувством выполненного долга, принялась вылизываться. Однако ритуал контроля не забывала, из-под задранной ноги, временами замирая, поглядывала на квартирантку искоса.

Девчонка, видимо, все-таки встала. Собиралась надеть халат, да не вышло, грохнулась в обморок. Плохо дело... Надо это тощее тело в больницу везти, — решил Степан, — не дай бог, вдруг серьезное что. Жалко девчонку, ноги точеные, крепкие, попка круглая, а ребра вон как торчат, живот натурально к спине прирос... Может быть, 'скорую' вызвать? Хм... Можно, конечно, но разумно ли? Они же вопросы задавать начнут. Как эту дылду зовут, где живет. Паспорт спросят, медицинский полис. И что отвечать? Нечего. Скажешь правду, сразу заберут обоих в психушку. Нет, 'скорая' отпадает. Да и своим ходом быстрее получится. Но потом — сразу к стенке! Давай, давай, до с-с-свиданья! Прощай, труба зовет. Собственных проблем выше крыши.

Мобильник хранил множество номеров, нужных и не очень, но телефон подходящего врача, конечно же, там нашелся.

Кандидат наук Карен Осипов заведовал диагностическим медицинским центром, дополненным крошечным стационаром на десяток коек. Класса 'люкс', или, как сейчас модно говорить, 'онклюзер'. Лечение здесь выходило в копеечку, однако карточка добровольного медицинского страхования многое покрывала. Когда этого казалось мало, выручали теплые отношения с заведующим, чье больничное компьютерное оборудование обслуживала Степина фирма. За очередные закупки оргтехники Осипов получал откат, который каждый раз с удовольствием обмывал со Степаном в бильярдной. А еще партнеру регулярно требовалась обналичка, помощь в личных компьютерных проблемах, другие бухгалтерские хитрости... Так что на хорошее отношение к девчонке рассчитывать можно было однозначно.

Поглядывая через зеркало на заднее сиденье, Беседин нацепил гарнитуру:

— Карен, у меня проблема.

Хилое тело, упакованное в халат, не подавала признаков жизни. Девчонка могла вскочить в горячке, поэтому Степан на всякий случай рукава завязал узлом, и пояс затянул покрепче. Машину он вел медленно, аккуратно, чтобы не растрясти больную. Да и не хотелось нарываться на гаишников. Как будешь потом объяснять, что тушка трупа самостоятельно из стены выпала? Не поймут...

Санитары уже ждали во дворе. Без лишних слов перегрузив пациента, они повезли каталку внутрь, Степан пошел рядом.

— Ну что, сдал-таки? Выслужился, козел? — единственный глаз открылся, девчонка задергалась. Она выскочила бы из халата, но рукава были завязаны прочно.

Степан поразился такому резкому пробуждению.

— Однако совсем мозги отшибло, — диагноз был категоричен. — Ты очнись сначала, коза! Здесь не кутузка, а больница. Знакомое слово? Чего молчишь? Удивительно? Больница — это где людей лечат, особенно на голову контуженных. Вечером тебя заберу, и лично в стену зашвырну. С глаз долой, из сердца вон — так всегда кончается. Понятно излагаю?

— Не врешь? — обмякла она. — Смотри... Я тебе денег обещала, у меня есть... Я отдам!

— Ладно, позже заеду, тогда и поговорим. Вопросов, понимаешь ли, много накопились.

— Да?

— Кстати, не вздумай здесь правду говорить, куда шла и, главное, откуда пришла, сразу в дурдом переведут! Ты ничего не помнишь, понятно? Голова болит? Мошки перед глазами летают? Вот! Классная отмазка — тут помню, тут не помню...

— Иди сюда! — девчонка моргнула неподбитым глазом.

Степан наклонился.

Санитары индифферентно катили груз, переговариваясь о чем-то своем.

— Ты тоже не вздумай болтать, — прошептала она. — Никому! Вообще. Особенно ФСБ. Погубят...

Она передохнула, и добавила еле слышно:

— Не сдавай меня, пожалуйста...

— Вот заладила одно и то же! Понял уже, что в кутузку нам противопоказано. Не сдам, ясное дело, — согласился Степан. — Русские не сдаются! Отлежишься здесь, чайку попьешь, а потом домой рванешь. 'Ты уйдешь навсегда, не сказав как мне жить', ага? Потому что, как дальше жить, мне самому надо хорошенько подумать...

* * *

— Алло, Зимина дайте. Илья Сергеич, в коммуналке портфеля нет!

— Черт побери...

— Да мы все перерыли!

— Ладно, проехали. А что есть?

— Кошка есть, дикая. На лису похожа. Хотел погладить — бросилась как собака, всю руку исцарапала!

— Понятно. Получишь вместо больничного листа сорок уколов в живот.

— Зачем это?!

— От бешенства.

— Я в порядке, Илья Сергеич!

— Вот и докладывай по существу.

— Есть докладывать по существу! Под кроватью обнаружено помповое ружье 'Бекас' двенадцатого калибра с коллиматорным прицелом.

— Под кроватью?!

— Да. А на столе два травматических пистолета, диктую по буквам: 'Grand Power T10'...

— Так...

— И 'Tanfoglio Inna'...

— Так...

— А за диванной подушкой пистолет Макарова!

— Интересно девки пляшут... Оружейный склад какой-то. Пистолеты разложены кругом, ружье под кроватью. Николай, зачем ему это? Под рукой чтоб было? Он что, осаду держать собрался?

— Да, похоже на оборону, Илья Сергеич, ружье картечью заряжено. Но важно не это. Травматика чистая, а из 'Макара' недавно стреляли!

— Ах вот как?! Курьер на проспекте убит из пистолета Макарова... Ствол на экспертизу! По полной программе, срочно! Что еще?

— Фотографии на стене. Довольно свежие. Объект с 'вованами'. Все в 'комках', вооружены, а этот с пулеметом в обнимку улыбается.

— Соображения есть?

— Так разобраться надо...

— Вот и занимайтесь! Фото переснимите, и занимайтесь! 'Макарова' до конца дня на место положить! А я лично побеседую тем временем.

Тощий довесок к портфелю.

Эпизод четвертый.

Карен Осипов, жизнерадостный толстяк, по доброй армянской традиции обнял Степана на пороге кабинета:

— Здравствуй, дорогой! Заходи, гостем будешь! Чай, кофе? — давно обрусевший армянин, тем не менее, характерно выговаривал 'р' и кавказскую широту души не растерял. — А может, коньячку? Есть 'Ахтамар', настоящий, из Еревана! Ты не смотри, что наклейка невзрачная, сам директор коньячного завода главному санитарному врачу Еревана наливал! А знаешь, где лечится главный санитарный врач Еревана?

Степан не знал.

— У меня он лечится! Ну что, будешь пробовать чистой нектар?

Отказаться было невозможно:

— Только если чуть-чуть...

— Конечно, чисто символически, для бодрости, — как и обещал, Карен плеснул в бокал Беседину пару капель. — Однако видок у тебя! Как только угораздило, э?

— Шел, упал, очнулся, гипс... -криво улыбнулся Степан.

— Но жив, слава богу, а ваше здоровье мы за ваши деньги излечим! Ха-ха! Давай рассказывай!

Версию Степан предложил незамысловатую, но железную — ночью напали хулиганы, после отпора бежали. Девчонку нашел на опустевшем поле боя. Все.

— И документов нет? — задумался Осипов, поглаживая бокал. — И не знаешь, как зовут? Ты провел ночь с женщиной под одной крышей, и имени даже не спросил?!

— Да ты посмотри на эту женщину! Кожа да кости, узник Освенцима... Шишка на лбу, ухо лопухом, нос картошкой, вместо глаза большой синяк...

— Примерно такой портрет я наблюдаю напротив, — поддакнул Карен. — Два сапога пара. Садомазохизм, как редкая форма выражения любви.

— Да спала она все время! А я на диване!

— Конечно, — усмехнулся Карен. — Одинокая девушка одиноко спала голышом в твоем халате. Всю ночь.

Степан поперхнулся. Медбратья успели доложить!

Разговор прервал поднос с аппетитными бутербродами, выставленными на стол не менее аппетитной секретаршей шефа. Пуговка расстегнута, крутая грудь третьего размера, лифчик не предусмотрен... За стеклянной стенкой, в приемной, щелкала по кнопкам компьютера такая же писаная красавица в таком же безукоризненно-белом, накрахмаленном халатике. И где это Осипов классических блондинок находит? Наверно здесь, в этом медицинском центре клонирует...

— Карен, а куда ты сплавил свою ворчливую грымзу?

Осипов улыбнулся:

— Зоя Ивановна на пенсию пошла.

— Давно пора! И вынужденная замена тренеру удалась.

— Чего?!

— Стало краше, говорю, — невнятно промычал Степан, энергично двигая челюстями. — У вас в больничке горячее питание есть?

— Да, конечно, — удивился вопросу Осипов. — Четырехразовое.

— Отлично! Организуй девчонке четырехразовое питание. До обеда. А после обеда полдник и ужин.

— Степан, чего-то я не догоняю! — Карен нахмурил густые брови. — Зачем тебе это надо? Незнакомый человек! Без документов! Ну подобрал, ну привез в больницу — молодец! На этом твоя геройская миссия выполнена. Сейчас окажем пострадавшей первую помощь, — и привет, дальше пусть полиция разбирается!

— Не надо привет! В смысле, полицию, — вскинулся Степан. — Она обещала заплатить! Учти, ты в доле!

— Хм... Это меняет дело, — сразу согласился Карен. — Деньги лишними не бывают... Но заявить придется! И зарегистрировать, что ты привез неизвестную пострадавшую. Нет, нет, дорогой, и не проси. Не могу. А вдруг помрет? Мне проблемы не нужны.

— Ладно, — великодушно махнул рукой Степан. — Регистрируй. Так и пиши: со слов Степана Беседина, поступил больной... хм... его племянник Степан Беседин, четырнадцати лет. Документы... дядя... хм... обещал подвезти позже. Завтра, например? И пока денег нет, лечение пиши на мою карточку ДМС. И палату тоже. Болезни у нас похожие, но лежать мне тут, в отличие от племянника, некогда, само рассосется.

Он с сожалением подумал, что бутерброды были хороши, но очень уж крохотульные. А халява кончилась, секретарша больше не принесет — как ушла к себе, так моментально принялась щелкать по клавиатуре. Умеет же Осипов строить рабочие процессы!

— Лечащий врач у нас будет Костя? — Степан с трудом оторвался от изучения рабочих процессов за стеклянной стеной.

— Конечно, — подтвердил Осипов. — Скала. Наш человек. Зайди к нему, кстати. Пусть и тебя заодно посмотрит.

— Зайду, зайду, — отмахнулся Беседин и вопросительно посмотрел на бутылку.

Коньяк в самом деле оказался нектаром.

— Двадцать грамм — лечебная доза! — отрезал доктор, убирая лекарство в сейф.

— Ладно, — легко согласился Беседин. — Тогда для персонала запускаем твою версию. Сказ простой: мы с любовницей подрались, и я ее привез инкогнито на лечение под псевдонимом.

— Степан, ты же здесь всех сестричек перегладил, перещупал... и если бы только это, господи прости... — засомневался Осипов. — А как возмутятся?!

— Плохо ты, ахпер джан, знаешь русский менталитет! — Степан засмеялся. — Какая же любовь без мордобоя?! Будут судачить, шептаться, конечно, но вряд ли стуканут. Им полиция здесь вроде не нужна.

— А кому она нужна? — философски заметил Карен. — Впрочем, мы им тоже по барабану.

— Днем заеду, проведаю, — Беседин поднялся. — Может, чего-нибудь надо привезти?

— Цавт танем!

— Чего?!

— Я говорю, не волнуйся ты, ничего не надо! Все сами сделаем. У нас серьезное заведение. Иди, работай, — протянул руку Карен. — И никто не заберет твою сексуальную анорексию, украшенную синяками. Если только в розыск не объявлена. Впрочем, кого в наше время интересует бомж? Пока менты проснутся, пять раз успеем вылечить.

В маленьком уютном холле его поджидали.

Ладный молодой человек в длинных шортах и легкомысленной футболке весело, под локоть, оттеснил Степана за кадку с фикусом, на диванчик. Со стороны — дружелюбный разговор посетителей больницы, а на самом деле — 'пройдемте, с вами хотят поговорить'.

А почему не поговорить? Можно поговорить. Хотя, честно говоря, заезженная пластинка уже утомила. Ну в самом деле, ведь ни черта же не видел — ни убийцу, ни портфеля!

Очередной собеседник, долговязый хмурый мужчина в черных джинсах и сером пиджаке, не стал утруждать себя фокусами с демонстрацией и исчезновением удостоверения личности. Впрочем, на длинном, породистом лице место службы было явно нарисовано, можно было бы и не представляться.

— Илья Зимин, ФСБ, — подтвердил он Степины догадки.

На этом интрига была исчерпана. Началось действо под названием 'переливание из пустого в порожнее', закрученное в призрачной надежде спрашивающего найти путаницу и нестыковки в показаниях отвечающего. Зряшное занятие. Бесполезное. Когда человек ничего не видел, проколоться затруднительно. Да и говорить Беседин старался коротко, односложно, чтобы не давать повода для дополнительных вопросов.

Сотрудник ФСБ Илья Зимин допрашивал дольше, чем лысый полицейский майор, но быстрее, чем красавчик-коллектор Богун. А завершилась процедура ожидаемым вручением визитки — с предложением позвонить, если что-то вспомнится. Впору тематическую визитницу уже заводить...

— Да, кстати, — бросил Зимин в спину уже уходящему Степану, — а что это у вас с лицом?

Обычный тактико-психологический прием допроса применил собеседник, но Степан вздрогнул, машинально прикоснувшись к свежему пластырю:

— Да так... Сходил за хлебушком. Вряд ли это заинтересует Федеральную Службу Безопасности.

— Как знать, как знать. И все-таки?

— Подрался.

— С кем это?

— Да шпана... Эти обдолбаные 'клинским' шастают повсюду. Набросились ни с того, ни с чего. Может, на 'крокодил' деньги были нужны.

— Запомнили кого?

— Так ночь же, темно...

— А мальчишка, которого вы сюда привезли, тоже хулиган?

Это был удар, и Степан непроизвольно изменился в лице:

— Да нет, что вы! Пацанчик пострадавший.

— Пострадавший?

— Побили его, — самообладание вернулось к Беседину. — И куда только полиция смотрит? Не знаю даже, за что такие налоги плачу.

— Ну, это мы тоже проверим, — усмехнулся Зимин. — Мы все проверим! Есть у нас ощущение, что чего-то вы забыли. Или не договариваете.

Степан криво улыбнулся и пожал плечами.

— Рядом человека убили, — не видели, кто на вас не напал — не помните... Странно это все.

Беседин смотрел в сторону. А Зимин вздохнул:

— Ладно, дело ваше. Добавлю только, что свидетели вас опознали. Нет-нет, в преступлении вас никто не подозревает, у следствия есть описание убийцы, его уже ищут. Но вы там были! — Зимин помолчал, а потом невозмутимо продолжил, — Ну хорошо. А могло быть так: вы подобрали портфель, и ушли с ним в здание?

Он впился взглядом в Степана:

— Нет? А вы подумайте. Подумайте и позвоните. В любое время. До свиданья. Надеюсь, увидимся.

Справка. И на старуху бывает Юрьев день.

Иначе говоря, события имеют свойство развиваться от плохого к худшему.

Тощий довесок к портфелю.

Эпизод пятый.

Жизнь никому не должна объяснять свои причуды и странности. И плевать ей на критику, хоть злодейкой назови, хоть мачехой. Правила игры устанавливает она, кому-то пенальти придумывает на ровном месте, а победителей единолично назначает из непонятного списка. Хотя частенько люди сами находят приключения на собственную важную часть тела. Так бывает, и постоянно винить судьбу было бы неспортивно. Только не в этот раз! На пороге офиса судьба повела себя явно несправедливо к человеку, который не видел ничего особенного. Ни в чем не виноватому предлагает выкручиваться, как можешь!