Хозяин серых мотыльков

Изяслав взял одну из тарелок, достал себе вилку с ножом и отправился за стол. Я мирно наблюдала за ним, приглядывая за второй партией завтрака. Парень с удовольствием отрезал первый кусок, отправил его в рот, и вот тут я поняла, что судьба обошла эту яичницу стороной. Юный ведьмак подавился, кашлянул, скривился, сообразил, что за ним наблюдает непосредственно повар, попытался сделать удобоваримое лицо, а главное проглотить.

Святозар молча приблизился к столу, провел рукой над тарелкой и сыном. Лицо Изяслава прояснилось. Забрал из моих рук солонку. От прикосновения теплых пальцев по телу пробежала волна удовольствия. Я заворожено смотрела в синие глаза. Он склонился к моему уху и еле слышно шепнул.

— Будем считать, чудо, что влюблена ты в меня.

Я тихо выдохнула.

По дому разлилась протяжная, мягкая мелодия. Я встрепенулась.

— Что это?

Святозар хмуро взглянул в сторону коридора.

— Гости.

Гости? Никогда бы не подумала, что однажды удивлюсь обыкновенному звонку в дверь. Но разве можно было подумать иначе в доме того, кто возвращался по воздуху через окно? Я не думала. Все в этом мире пропитано магией. Так почему...

Из раздумий меня вывел Изяслав, счастливо крикнувший из-за стола: 'Я открыл и проводил'.

— Проводил? — первая формулировка уже не звучала непривычно. Как именно парень открыл дверь я сообразила, а вот как он умудрился сделать второе — пока нет.

— Тихо, чудо, молчи, — голос Святозара не терпел возражений. Было в нем нечто, что заставило поежиться. Ведьмак легко поднял меня за талию и переставил себе за спину. Растерянно покосилась на его затылок. Сообразила, что гости верно не слишком положительные персоны, а потому, не раздумывая, прижалась к надежной спине. И вовремя.

— Святозар, — оклик принадлежал тихому, глубокому мужскому голосу. Мимо пролетели несколько пчел. Я пронаблюдала как они приземлились по очереди на темную шевелюру Изяслава и устроились там. Вот и ответ, как именно он проводил. Удобно.

— Чего ты хочешь?

Вновь переключила все внимание на разговор.

— Все мои сыновья погибли. Хочу, чтоб ты вернулся...

— Мой ответ 'нет'. Это все?

Сыновья? А при чем тут мой хозяин мотыльков? Осторожно высунулась из-за спины ведьмака. Прямо напротив нас, в проходе, возвышался удивительно красивый темноволосый средних лет мужчина. Его необычно яркие зеленые глаза светились злобой.

— Не смей прерывать меня!

— Любомир, — голос Святозара не выражал ничего, кроме презрения и странной усталости. — Что бы ты ни сказал, я отвечу: 'нет'.

— Изяслав по праву станет моим наследником.

— Вот уж увольте!

Я обернулась. Парень с набитым ртом с удовольствием уплетал кулинарный шедевр. Заметив мой взгляд, юный ведьмак чуть заметно улыбнулся. Только вот беда, ввести в заблуждение меня ему, увы, не удалось. Слишком хорошо изучила особенности глаз его отца, чтобы поверить в спокойствие и безразличие к происходящему Изяслава теперь, когда абсолютно бесцветная радужка не просто пугала, а ужасала. Мальчишка злился. И не просто злился, он был в ярости.

— Ты слышал. Уходи.

— Не смей так со мной разговаривать. Я — твой отец.

Мне показалось или фраза была какой-то чересчур вычурной, помпезной? И, да. Мой хозяин прав, я — чудо, ибо тому факту, что вот этот дяденька оказывается папа, мозг как-то не удивился совсем.

— Ну, так иди с миром, отец, — последнее слово Святозар произнес холодно с издевкой.

— Нет. Послушай...

— Вон.

— Коротко и по существу, — с любопытством констатировало сознание. Что ж этот Любомир такого сделал, что собственный сын с ним вот так? И если б только сын, внук-то тоже не шибко осчастливлен.

— Пожалеешь.

Святозар не ответил. Я снова показала нос из-за спины ведьмака, но узреть Любомира во второй раз было не дано. Он исчез. С сожалением отлепилась от теплой спины, обошла хозяина и заглянула в глаза. Тот же ледяной жуткий взгляд, что и у сына.

Понятненько. Надо что-то срочно придумать. Даром что ли обезьянка тут... Вот только что?

— Изяслав! — в голову пришла шальная мысль.

— Что? — угрюмо отозвался парень от уже опустевшей тарелки.

— А хочешь я тебе иномирную технику покажу?

На меня тут же взглянули вспыхнувшие восторгом голубые глаза.

— Давай, — парень прищурился. — Отвлечь пытаешься? Хорошо пока получается.

Раздраженно фыркнула. Святозар улыбнулся.

— Чудо, не сердись. Он всегда так.

Я про себя обрадовалась. Ну, вот, кажется, получилось самое оно. Дошла до кофеварки, достала чашку.

— Тогда неси сюда мой рюкзак, только аккуратно.

— А сама?

— А сама кофе готовлю. И потом, тебе для этого из-за стола вставать не надо.

— И то верно.

Руки Святозара накрыли мои.

— Иди и сядь, чудо. Тебе кофе черный?

Я оторопело кивнула. На большее сил как-то не хватило. Послушно выполнила приказ. Расположилась за столом. Пока я разбирала свою сумку и включала ноут, передо мной оказалась тарелка свежей яичницы (прежняя таки подгорела) и горячий, обалденно пахнущий, черный кофе. Сбагрила технику в жаждущие руки Изяслава и с удовольствием принялась за еду. Выяснилось, что готовит этот мужчина так же, как и занимается сексом, то есть бесподобно! Интересно, у него, вообще, есть недостатки? Вздохнула и покосилась на серую фигуру у плиты. Синие глаза внимательно наблюдали за каждым моим движением. Довольная самоуверенная улыбка озарила лицо, придав своему хозяину неотразимый вид. С трудом проглотила кофе. Попыталась заставить себя отвести взгляд. Не вышло. Сердце бешено колотилось в груди. По телу пробежала горячая волна. Глаза мужчины резко потемнели.

— Изяслав, — спокойно позвал он сына.

— Чего, пап? — отозвался парень, не отрываясь от моего ноута.

— Там гроза начинается.

— Где?! — я, позабыв о своих грешных желаниях, растерянно уставилась на вдруг подскочившего парня. Он кинулся к открытому окну, вгляделся в небо. — Да. Точно! Спасибо, пап. Всем пока! — запрыгнул на подоконник и вылетел из дома, не потрудившись окружить себя облаком своих насекомых.

— А как же пчелы? — не поняла я, поднимаясь с места.

— В дождь насекомые пострадают. Да и неудобно с ними молнии ловить.

— А? — знаю, со стороны, выглядела полной идиоткой, только мозг впал в ступор и никак не желал переваривать полученную информацию. Перегруз. Я оторвала взгляд от окна и тут же ткнулась носом в серую кофту. Когда только успел подойти так близко и так бесшумно? Подняла взгляд выше, для чего пришлось запрокинуть голову. Странно, а со стороны он казался ниже.

— Святозар, а какой у тебя рост?

Он усмехнулся.

— Метр восемьдесят.

Я зачем-то кивнула и уставилась в темную манящую синеву. Все недавние ощущения вернулись и с удвоенной силой обрушились на тело. Прерывисто вздохнула. Понять, чего именно желает Святозар, и желает прямо сейчас, не составляло никакого труда. Любопытно, а гроза на улице предполагалась сама по себе? Верится с трудом. Я отступила на шаг. Черная бровь удивленно поползла вверх. Сделала еще несколько шагов. Не знаю, зачем, но вот так запросто подчиниться его воле я не могла. Сдаться можно, но сдаться без боя — фигушки.

— Снова собралась сопротивляться, чудо? — кажется, Святозар был искренне удивлен.

Я не ответила. Развернулась и бегом рванула с кухни. Вылетела в гостиную, не долго думая, подскочила к окну, залезла на подоконник, спрыгнула на траву, больно уколов босые ступни, и понеслась к калитке. С неба на голову и плечи упали первые крупные теплые капли. Я оглянулась. Позади никого. Ощутила легкий укол разочарования. Он разве не хочет меня догнать? Калитку с прошлого раза никто не запер. Оказавшись на дороге, я, наконец, соизволила подумать. Стою, как дура, под проливным дождем босиком посреди поля. Ни друзей, ни родных. Денег нет. Жилья нет. И куда, спрашивается, намылилась? Да еще от мужика, который и кормит, и поит, и защищает. Можно подумать, сама сейчас его не хотела так же сильно. Меня притянули сзади за талию к теплому телу. Виска коснулось горячее дыхание.

— Не далеко же ты убежала.

Провел кончиками пальцев по щеке, очертил скулу, спустился по шее к ключицам и ниже, к груди. Дыхание перехватило. Тонкая ткань кардигана быстро намокла и прилипла к телу, открыв все, что призвана была скрывать в сухом виде. От его прикосновений кожу покалывали сотни иголочек. Бессильно закрыла глаза, откинула голову на твердое плечо. Услышала легкий хриплый смешок.

— Как же так? Ты разве уже не хочешь убежать от меня?

Вторая его ладонь скользнула за пояс шорт, расстегнула пуговицы. Я выгнулась навстречу прикосновениям. Святозар развернул меня к себе лицом, поднял за талию, преодолел расстояние всего в несколько шагов, прижал спиной к теплой от солнца бетонной громаде забора. В синих, почти черных глазах светилось желание. Склонился, поцеловал. Серые мотыльки разожгли пламя внизу живота и разлетелись, оставив меня наедине с неуправляемой стихией. Я еле слышно застонала, обвила руками его шею, прижалась к груди.

Согласна на все. Согласна сдаться. Лишь бы он не останавливался, лишь бы его руки не прекращали ласкать меня под шортами, забираться под тяжелую ткань кардигана. Ливень набирал силу, окружив нас со всех сторон плотной, серебристой стеной. Весь окружающий мир перестал существовать. Был только этот мужчина, его синие глаза, полные всепоглощающего желания, прикосновения его рук, его губы, язык. Я потерялась в пространстве, мозг отказывался работать. В какой именно момент он оставил нас обоих без одежды, я не знала, да и не имело значения.

— Скажи, чудо, — шепнул он мне на ухо. — Скажи, что хочешь меня.

— Я хочу тебя, — послушно призналась я.

— Нет. Назови по имени.

— Я хочу тебя, Святозар.

Он застонал, приподнял меня над землей и вошел резко, глубоко. Я всхлипнула, выгнулась, обвив ногами его талию и вцепившись ногтями в плечи.

— Повтори, — вновь велел он.

— Я хочу тебя, Святозар, — почувствовала, как начал двигаться, размеренно, медленно. Слишком медленно, мучительно медленно, заставляя меня извиваться, стонать, умирать от желания принадлежать ему полностью, до конца.

— Святозар, пожалуйста...

— Да, мотылек? Чего ты хочешь? Только скажи.

В глубине темных глаз плясали языки того же пламени, что сжигали меня изнутри.

— Быстрее, — одними губами выдохнула я.

— Как прикажешь.

Он подчинился моей просьбе, назвав ее приказом. Именно подчинился. Никогда в жизни не испытывала такого восторга от ощущения власти над абсолютно сильным, необычным, красивым мужчиной. Все, что было накануне ночью, померкло перед шквалом эмоций, смывшим меня теперь.

Совершенно удовлетворенная, тяжело дыша, замерла в его руках. Сумеречное пространство озарила яркая белая вспышка, раздались раскаты. Я вздрогнула. Святозар поставил меня на землю, обнял.

— Мотылек, ты боишься грозы?

— Нет. Просто громко очень, — прошептала я ему в грудь, не особо надеясь быть услышанной среди шороха дождя. Ошиблась. Впрочем, я частенько ошибаюсь на его счет.

— Это не первый раскат.

— Я не слышала прежних.

Святозар хмыкнул, поцеловал мои волосы.

— Ливень начался потому что ты так захотел?

— Надо же мне было чем-то отвлечь сына. Ты и дальше будешь бегать от меня?

— Да. Нет. Не знаю, — невпопад изложила я все возможные варианты. Что, впрочем, полностью отражало суть моих действий. Начинаю сопротивляться, думаю, сдаюсь, сомневаюсь в правильности своего поступка. Хаос мыслящий.

— Чудо!

Ну, или так.

Надо же. А ведь Святозар с самого начала определил мою сущность. Чудом же зовет с первого мгновения знакомства. Отлипла от его груди, подняла взгляд на знакомое лицо, прищурилась.

— Тогда я буду ловить тебя, мотылек, каждый раз и каждый раз заставлять признаваться, что хочешь меня.

Из груди сам собой вырвался протяжный вздох. Как он это делает? Всего несколько слов, и я готова расплыться лужей у его ног. Леха никогда так не делал. Хотя он и остального со мной, оказывается, не делал. Снова Святозар прав.

Против воли задрожала.

— Холодно?

Кивнула. Ведьмак легко провел пальцами по моему телу. Взглянула вниз. На мне красовалось теплое одеяло с кровати хозяина. Закуталась в него поплотнее, с удовольствием прижалась к теплой груди. Ну и пусть я глупая. Ну и пусть доверилась первому встречному. Зато мне никогда еще не было так потрясающе хорошо и уютно.

— Чудо ты мое, — ласково шепнул мне в макушку Святозар. Ноги оторвались от земли, зажмурилась, спустя несколько мгновений поняла, что не чувствую проливного дождя, а еще не чувствую на себе одеяла. Приоткрыла веки и тут же погрузилась в теплую воду.

— Ванная, — констатировало сознание очевидную вещь.

Мой хозяин стоял надо мной в одних джинсах и улыбался. Я нахмурилась, глядя в яркие голубые глаза. А что означает этот цвет?

— Помочь?

— Нет, — взвилась я. — Сама.

— Сама, так сама. Первые несколько раз можно и 'сама', — с этими словами он покинул меня, скрывшись в спальне. Я, открыв рот, смотрела на дверь. Тряхнула головой, выгоняя мозг из ступора, и принялась с удовольствием выливать в воду пену с запахом ванили. Буду вкусной булочкой.

8

Вымылась, вылезла, вытерлась, обернулась полотенцем и осторожно выглянула за дверь. В спальне никого.

— Святозар, — тихо позвала я. — Мне б одежды.

— Сними полотенце.

— Что?

Наконец, увидела его. Стоял он много ближе, чем могла предположить, прямо за дверью.

— Я сказал, сними полотенце и выйди ко мне без него.

— Это шантаж!

— Да.

Вот как с ним разговаривать? Подумала. Решила, что так не сдамся.

— Тогда я буду ходить в полотенце... и при Изяславе тоже. В конце концов, он большой мальчик. Чего именно он мог не ви...

Договорить мне не дали. Прижал к стене. Белые глаза горят злобой.

— Не смей! Поняла? Ты — моя добыча! Я — твой хозяин. О других думать даже не пробуй!

— Ты мне не хозяин, — возмутилась я безобразной формулировке. — Я — женщина свободная. Что хочу, то и думаю.

Воздух вокруг неожиданно загустел, двигаться стало тяжело, не просто тяжело, а невозможно. Все что мне было позволено — дышать. Почти прозрачные пугающие глаза оказались в опасной близости от моих.

— Ты — моя. Я так решил. Это ясно?

— Ясно, — с трудом шевельнула губами я. — Только меня ты спросить не забыл?

— Здесь мнение людей никого не волнует.

Он злился и злился всерьез. Я разозлилась следом. Как можно быть таким нежным, добрым и таким деспотичным одновременно?

— Хочешь куклу безвольную? — сквозь стиснутые зубы процедила я.

Лицо Святозара изменилось. Четы разгладились. Глаза снова приобрели яркий голубой цвет. Он улыбнулся, наклонился, поцеловал меня. Вот так. Мы теперь добрые, да? А меня спросить снова позабыли. И, кажется, совершенно не волнует, что я не могу пошевелиться, что намеренно не отвечаю на нежные прикосновения губ, таких мягких, таких потрясающе... Голова закружилась, сознание накрыла новая волна желания. Стоп! Отогнала наваждение подальше. Возмущенно пискнула и с силой сомкнула зубы на нижней губе Святозара. Во рту появился соленый привкус крови. На меня взглянули синие до черноты глаза.