Третий Вариант

А может быть это не КГБ. Не их метод. Они могли тебя просто арестовать на глазах у всех и увезти в Большой Дом. На фига, скажи, им нужны все эти театральные сцены? И если уж ты хочешь убить человека, для чего, спрашивается, эта поножовщина? Что, нельзя подъехать на машине и из снайперской винтовки с хорошей оптикой с двухсот шагов вкатить ему пулю между глаз? Так что, ничего не понимаю. Только в одном я уверен, нашли они тебя по этой бутылке. Может быть, они ее пеленгуют. А я просто оказался рядом с тобой. Вот и все, больше у них нет способов нас найти, если конечно это не КГБ. В этом же случае, они будут допрашивать всех, кто был в баре в этот день. Начнут с барменов и Брусилова. Тогда мы все и узнаем. Мы с тобой, в любом случае идем в отказ: знать, ничего не знаем. А пока пошли ко мне домой. Если я прав, то там они нас не достанут, — и он подтолкнул Сашку к своему дому.

Дома, раздевшись, приятели прошли на кухню.

Посмотрим теперь, что за вещи были у этих супчиков в карманах, — и Сидоров выложил на стол все реквизированное добро.

Так, посмотрим, кто вы есть? — произнес он, открывая кожаный бумажник и доставая из него советский паспорт на имя Иванова Сергея Львовича.

А это как понять? — пробормотал он себе под нос, доставая из портмане еще один паспорт, на этот раз канадский, с фотографии которого на него смотрело то же лицо, что и с советского. Только на этот раз, паспорт был выдан на имя Сайруса Смита.

Не слишком ли много паспортов у этого Сайруса Львовича? — озадаченно протянул Сашка, разглядывая документы, — И что интересно, выданы они в один и тот же день, по разные стороны Атлантики.

Вот так люди и прокалываются, — Андрей отложил паспорт в сторону и вынул из бумажника две пластиковые карточки разноцветных расцветок, на одной из которых была надпись: "VISA", а на второй, "MAESTRO".

Что это? — Дерман с интересом разглядывал карточки.

А Андрей, вдруг, неожиданно для себя, понял, что знает назначение этих карточек, и объяснил другу.

Эта банковская карта. По ней можно в любом банкомате получить наличные деньги.

А ты откуда знаешь? — удивился Сашка, — Я что-то о таких не слышал.

Оттуда и знаю, — буркнул Андрей, — И еще я тебе скажу: никакие они не комитетчики. Они оттуда.

Откуда, оттуда?

Из будущего.

Давай без фантастики, — предложил Дерман, — Я могу предположить, что ты выпил этой дряни и у тебя были глюки. Я могу также предположить, что они регулярно пьют ту же самую дрянь, но мы с тобой должны рассуждать здраво. Из глюков, такую штуку сюда не притащишь.

Я и рассуждаю здраво, но, кажется, ты на это не способен. — Андрей потряс перед его носом пластиковым прямоугольником.

Говорю тебе, что это карты из двадцать первого века, значит — знаю, что говорю. А ведь это означает, что эти друзья могут шастать из прошлого в будущее и переносить туда и обратно материальные ценности. Давай лучше посмотрим, что тут у них еще есть?

И с удивленным возгласом, он вытащил из бумажника пачку долларов. Несколько секунд молодые люди в немом восторге смотрели на зеленые купюры, которые в то время были огромной редкостью, и в то же время, воплощали в себе понятие о богатой и одновременно, свободной жизни. Правда, надо сказать, что и срока за них давали огромные в местах весьма отдаленных.

Сколько же их тут? — не выдержал Дерман и стал пересчитывать купюры.

А их оказалось, только в одном бумажнике, двадцать и все банкноты по сто долларов.

В другом бумажнике их было столько же. Кроме того, там еще оказалось тысяча рублей, сторублевыми бумажками.

Четыре тысячи долларов, — неожиданно севшим голосом проговорил Сашка, — Это, если по три пятьдесят отдать, а за такую цену их с руками оторвут, то получится четырнадцать тысяч рублей. А если продать за четыре тысячи, что тоже возможно, то будет шестнадцать. Да еще тысяча, это значит по восемь с половиной тысяч на брата.

Хорошо, но посмотрим, что у нас еще имеется?

Андрей выложил на стол два ножа. Прямые обоюдоострые, с лезвием, расширявшимся в середине клинка, похожим на лепесток ромашки, только, гораздо больше, размером, они невольно вызывали уважение. Андрей не мог объяснить, как, но он всегда отличал боевое оружие от дешевой подделки, стоило только взять его в руки. Так и в этот раз: как только он взял этот нож в руку, то сразу понял, какое это грозное оружие, и к удивлению своему вдруг вспомнил, как надо им работать. Вздрогнув, он положил нож на стол и стал разбираться в остальных вещах. Собственно, их осталось совсем немного: две зажигалки и два кулона на металлических цепочках. Они представляли собой восьмиугольные металлические пластины, с выгравированным на одной стороне изображением спирали, то ли вселенной, то ли галактики, он не понял. На другой стороне пластины были выгравированы какие-то знаки, похоже, на слова, только непонятно на каком языке. Это было что-то среднее между арабской вязью и клинописью. На зажигалках, кстати, тоже была такая же надпись.

Ну, вот и все наши трофеи, — подытожил результаты осмотра Сидоров. — Если ты не слишком сильно возражаешь, я предлагаю рубли разделить поровну, что касается долларов, то будет лучше, если они пока полежат у меня. Возьми себе сотню и ищи покупателя. Когда найдешь, возьмешь остальные, только я предлагаю две тысячи продать, а остальные оставить на черный день. Что касается всего остального, то пусть оно здесь полежит. Нечего с этими вещами светиться.

Время уже было позднее, и друзья стали готовиться ко сну. Сашке поставили и застелили раскладушку, А Андрей лег спать на своем диване. Долго он ворочался с боку на бок, заново переживая события прошедшего дня, пока не понял, что сейчас заснуть у него не получится. Тогда он встал, пошел на кухню, снова поставил на плиту чайник, а сам сел за стол и принялся рассматривать один из кулонов. Честно сказать, он и сам не мог сказать, почему вдруг решил снять с поверженных врагов эти жетоны. Но что-то его дернуло это сделать. Покрутив восьмигранную пластинку в руках, он, наконец, решил надеть ее на шею. Тут и чайник закипел. Андрей налил себе чаю, намазал кусок булки маслом, и стал, не спеша, чаевничать, отхлебывая горячий чай из блюдца. Конечно, он знал, что делать так считается некультурно, но у себя дома, в одиночестве, предпочитал пить чай из блюдца, а не обжигаться кипятком. На какое-то время он отвлекся, мысли его потекли свободно, не останавливаясь на событиях прошедшего дня, и вдруг он поймал себя на том, что явственно ощущает тепло, исходящее от медальона. Тепло это расходилось по его телу, и он почувствовал прилив сил.

Вот это штучка! — удивился он, — Я от нее словно заряжаюсь энергией.

Ради эксперимента, Андрей решил не снимать медальон до утра.

На этот раз уснуть ему удалось быстро. Всю ночь ему снилась какая-то дрянь, вроде "спецназовцев", которые гонялись за ними с Сашкой, а они убегали по каким-то крышам, подвалам и темным переулкам. Наконец, когда они забежали в какой-то тупик, и деваться было уже некуда, а сзади уже слышался близкий топот погони, он в тщетной надежде, найти выход из ловушки, оглядывался по сторонам, из-за туч на небе выглянул солнечный луч, заглянул в узкий колодец двора и осветил одну из стен этого колодца. На ней мелом было написано: "Андрей, звони 325-25-25, скорая помощь". Больше всего это было похоже на черный юмор: сзади раздавался топот погони, а на стене, телефон скорой помощи,

"Тогда бы уж сразу написали телефон морга", — промелькнуло у него в голове. Он повернулся и тут ему в глаза ударил яркий свет.

Андрей проснулся. В глаза ему светило солнце, которое уже встало. Как всегда, вечером он не задернул занавеску. Впрочем, он любил просыпаться утром рано. Для чего, скажите, просыпать лучшие часы суток? Сидоров потянулся и встал с постели. Какая-то мысль, оставшаяся после сна, не давала ему покоя. Наконец он понял, в чем дело. Телефон на стене не был номером скорой помощи. В самом деле, номер скорой помощи знает каждый — 03. А тут семизначный номер, который почему-то запал ему в память. Впрочем, такой запомнить легко.

"Почему легко"? — подумал Андрей, — "Это я сейчас его помню", — и он на всякий случай записал номер в свою записную книжку.

Чем черт не шутит? — проговорил он себе под нос и спрятал записную книжку обратно в стол.

Потом он потянулся, так что хрустнули суставы, и вдруг понял, что он здоров, как никогда. Он почувствовал себя обновленным. Ему захотелось сразу куда-то бежать, что-то делать. Хотелось шутить и смеяться. Такого прилива жизненных сил у него не было с далекого детства, а может быть, вообще никогда.

Напевая себе под нос: "Нас утро встречает прохладой", он пошел в ванную комнату, и там, глядя на себя в зеркало, испытал самый настоящий шок. Настолько он изменился, причем в лучшую сторону. Исчезли намечавшиеся уже морщины, глаза блестели, но, что казалось совсем невозможным, исчезли шрамы на левой брови — результаты рассечений в боксерских поединках. Ему даже показалось, что пропорции его лица несколько изменились, во всяком случае, он стал выглядеть явно симпатичнее, чем прежде.

"Эдак, скоро меня перестанут узнавать знакомые", — подумал он, поворачиваясь к зеркалу боком и обнаруживая, что полностью исчезла его сутулость, которая отличала его лет с двенадцати.

Получалось, что эти медальоны на деле были универсальным средством для лечения и омолаживания организма.

"Нет, что ни говори, а создать подобную штуку, ни в одной стране мира на сегодняшний день, просто не могли. И сдается мне, что в том будущем, в котором я побывал, подобные вещи тоже неизвестны", — подумал он, закончив умывание и выходя из ванной.

Ту-ту-ту-ту! Подъем! — протрубил он побудку Дерману.

Сашка через силу продрал глаза, свесил ноги с раскладушки, посидел так, несколько минут, глядя на пол, и, наконец, кряхтя, поднялся и поплелся в ванную. Через десять минут, пять из которых он просидел на краю ванны, бессмысленно глядя на льющуюся из крана воду, он вышел из ванной комнаты и появился, наконец, на кухне, все такой же заспанный, хоть и мокрый. Он сел на стул и стал ругать Андрея за то, что тот поднимает людей с постели в такую рань, аргументируя свою ругань такими словами:

Не даром народная мудрость говорит: "Утро вечера — мудренее". А в чем именно мудренее она не рассказывает. Я же понимаю это так, что нехрен вскакивать ни свет, ни заря, а надо еще полежать и подумать. Например, о том, а нужно ли вообще вскакивать, или можно еще полежать?

Тут он поднял глаза на приятеля и замолчал на полуслове.

Пей чай, философ, — пододвинул ему кружку Андрей.

Сашка взял кружку, отхлебнул из нее горячего чая, обжегся, чертыхнулся, и только тогда пришел в себя от удивления.

Не понял, что это с тобой?

Не понял, чего ты не понял? — ответил ему Сидоров, делая недоуменное лицо.

Что-то ты, какой-то, не такой, — Сашка сделал рукой движение, как будто он вкручивает лампочку.

Не понял, — на этот раз уже, в самом деле, удивился Андрей, — Не такой, в смысле свихнулся, что ли?

Да нет, как-то выглядишь ты слишком хорошо.

Вот спасибо! Обрадовал! — Андрей всплеснул руками, — Как же я обычно выгляжу, если, когда я выгляжу хорошо, меня не узнают приятели? Или ты думал, что я встану зеленый и побегу опохмеляться? Так я тебе напомню, что мы вчера почти не пили.

Да нет, брось ты. Сам понимаешь, что я хочу сказать.

К счастью для тебя, понимаю, — перестал валять дурака Сидоров, — Однако излагаешь ты мысли не четко, брат. А чтобы у тебя не было больше таких вопросов, надень на шею этот медальон, — он протянул Дерману второй жетон, снятый со "спецназовцев". — Судя по всему, эта штука восстанавливает здоровье и придает силу.

Странно, — Сашка еще раз внимательно осмотрел медальон, и повесил его себе на шею, — Что-то раньше я о таких штуках не слышал.

Я вообще сомневаюсь в том, что такие существовали, — поддержал его Андрей, — Иначе все члены Политбюро в таких бы ходили, а не мерли, как мухи. И жили бы мы сейчас под руководством бессмертного и великого Леонида Ильича, а не Черненко. Да и тому всего ничего осталось.

С чего ты это взял? — поинтересовался Сашка.

"А, в самом деле, с чего"? — подумал Андрей, и вдруг понял, что просто знает, что скоро тот умрет, и придет еще один "гений" — Горбачев, и тогда-то все и начнется. Что начнется? — он пока не понимал, но почувствовал какую-то смутную тревогу.

Ничего, — успокоил себя Сидоров, — До этого еще дожить нужно, а с нашими теперешними проблемами, это не представляется таким уж простым делом.

Глава 5

Я тогда по полю, вдоль реки.

Света — тьма, нет бога!

А в чистом поле васильки,

Дальняя дорога.

В. Высоцкий.

Наверное, в результате действия медальона и ощущения избытка энергии, Андрею не сиделось дома. Был зенит лета. На улице было тепло, цвели липы, распространяя вокруг сладкий запах меда. На пустырях, которых еще много сохранилось в Купчине, цвел клевер, привлекая к себе шмелей и пчел. Кстати, к большому удивлению Андрея, несколько пчел облюбовали для своих гнезд его лоджию. По виду они ничем не отличались от обычных пчел, но жили почему-то в норках, которые сами же вырыли в цементе, скрепляющем кирпичную кладку. Каждый день они таскали в свои норки нектар и пыльцу, а потом законопатили входы в норки и улетели.

Андрей вышел на лоджию, осмотрел с высоты окрестность и решил, что пора идти гулять.

Все, я пойду, погуляю, — сказал он Дерману, все еще сидевшему на кухне, — А ты оставайся здесь, отдохни. Ну, будь здоров!

Он дал приятелю второй ключ от квартиры, а сам, насвистывая бодрую песню, направился во двор. На улице было даже теплее, чем в доме, и он внезапно вспомнил, что такое чувство испытывал на Кавказе, выходя из дома своего деда. Ощущение было такое, словно окунаешься в теплую ванну. В нерешительности он остановился возле дома, не зная, куда бы податься? В этот момент показался троллейбус. Это решило его сомнения. Поскольку остановка находилась рядом с его домом, то Андрей сделал выбор и прыгнул в открывшиеся двери троллейбуса. Сунув руку в карман, он вместе с карточкой нащупал в нем зажигалку. Предъявив проездной билет пассажирам, он, заодно, достал зажигалку и принялся ее разглядывать. Странно, почему эта вещь его вчера не заинтересовала? А ведь если подумать, для чего она могла понадобиться этим спецназовцам? Закурить? Но ни у одного из них не было с собой сигарет, да и не похоже было, чтобы они курили. Разводить костер в лесу во время случайных ночевок? Но для этого не надо было иметь специально сделанные зажигалки, достаточно каждому из них купить себе зажигалку в магазине, благо, денег у них было навалом. А, кроме того, если уж их медальоны оказались такими чудесными, то как-то не верилось, что эти зажигалки способны только добывать огонь. Внешне они очень были похожи на медальоны. Казалось, что их делали на одной фабрике. Тот же белый с желтым металл, тот же дизайн, и те же непонятные, но одинаковые надписи. Особенно привлекли его внимание зубчатые колесики для регулировки пламени. В первую очередь, тем, что их было пять. Во вторую очередь, тем, что все они были металлическими, и, наконец, тем, что один зубчик каждого из колесиков был из драгоценного, или полудрагоценного камушка. Под колесиками, на корпусе зажигалки, были нанесены деления, отмеченные какими-то различными знаками.