Продка

— М-м!!! — ХеЧон задохнулась от злости на глупого ребёнка, — Хулиган! Чего носишься как сумасшедший?!

— Извините его! — звонко попросил второй мальчуган, — Мы не хотели!

Виноватый предпринял попытку неуклюже поклониться да так и застыл, разинув рот.

— А... а вы не к ЮнМи-сси идёте?

Только теперь ХеЧон узнала одного из компании МиДжу-ян.

— Рю, так? Что же ты не смотришь под ноги?

— Простите, — мальчик смутился, — Вам больно?

— Ничего. Просто помоги мне встать, — попросила девушка и опёрлась о его плечико, попытавшись подняться.

— Щ-щ... — она чудом удержалась от ругательств, когда нога недвусмысленно просигналила о недопустимости подобных действий.

— Вы бегите. А я ещё немножко посижу.

— Нет, — Рю помотал головой, — ЧонХан, помоги!

Молодцы... — Прокомментировала позднее их процессию ЮнМи, — Только в следующий раз лучше зовите взрослых.

Затем она помогла ХеЧон удобно расположиться на диване. Откликнувшись на её шёпот, выгнала мальчишек и помогла снять брюки.

— С тобой точно всё в порядке? — ЮнМи низко опустила голову, едва не уткнувшись носом в чужую коленку, — Выглядит не очень...

— Ничего страшного. Бинт немного сбился. Сейчас я... — ХеЧон потянулась к ноге и ЮнМи торопливо убрала руки.

— Ну... ты тут заканчивай сама. Кхе-кхе... Что-то я тоже не очень... — белоснежные ляжки напарницы не отпускали взгляд, — Пойду пока... Кхе! Чаю горячего принесу.

Глава 24.

Уф-ф... Изыди, демон искушения! Отправив штаны ХеЧон в стиралку, иду работать, а там... Вот чёрт! Почему мои шорты сидят на ней так э-э... волнительно? Репетиция начинается с нескольких ляпов подряд. Так. Надо подумать о чём-нибудь нейтральном...

— ЛуНа, я не собираюсь толкать тебе речь об упорстве и стремлении к цели. Решай сама — хочешь стать айдолом или нет.

На исхудавшем лице 'подружки' немым укором горят её тёмные глаза.

— Если откажешься, — это не будет 'сдачей'. Просто ты другая, — значит, семья и друзья для тебя дороже, а это вот всё... — круговым движением пальца охватываю окружающую нас общагу трейни, — Оставь законченным эгоистам.

— Эгоистам? — ЛуНа морщит лобик.

— Ради славы и успеха ты должна быть готова пожертвовать всем. Для артиста имеет значение только он и его поклонники. Если что-то... или кто-то начинает этому мешать... Значит, это удаляется из его жизни.

— Даже папа или мама? — в шоке спрашивает ЛуНа.

Родители для бедняжки — самая заветная мечта ещё с приюта.

— В этом отношении тебе легче — меньше конфликтов интересов.

Девушка молча опускает голову и на поверхность стола падают первые капли.

— Перестань, — вот горе луковое! Ухватив девчонку за руки, притягиваю её к себе, — Я хочу сказать, что это твоя жизнь, ну а мне всё равно, кем ты будешь — айдолом или домохозяйкой. Главное, не забывай меня и сама не теряйся! Чтобы вот тут...

Деликатно стучу ЛуНу по левой стороне груди, — Ты сохранила ту девчонку, что поддерживала меня все те месяцы в нашей психушке.

А лисички взяли спички... Юркин! Идиот, ты решил потушить пожар бензином?! Ещё чуть-чуть и можно поучаствовать в конкурсе мокрых маек! Успокоив и вернув ЛуНу в лоно питомника айдолов, рассматриваю свою футболку с большим влажным пятном посредине. Ещё и тушью измазала, слёзоизвергательница!

— А вы занимаетесь, да? — флешбэк прервала голова МиДжу в проёме двери, — Смотрите, что Черныш умеет!

Нам был продемонстрирован невиданный трюк — щенок, подающий лапу.

— МиДжу, что я тебе говорила по поводу излишних сладостей? — грозно поинтересовался я, наблюдая за хрумкающим представителем псовых.

— Я совсем немного ему даю!

— Я не шучу. Ты обещала хорошо заботиться о нём. Если будешь наносить собаке вред, — отдам его в приют!

Через миллисекунду след простыл и от МиДжу и от её мохнатого приятеля.

— Прости, но ты не слишком строга с ней? — ХеЧон воспользовалась паузой и сидит, откинувшись назад.

— Слишком строга?! Эта зараза из меня верёвки вьёт! — извещаю свою певицу, напрасно пытаясь сосредоточиться.

— Юна, может быть нам сделать перерыв? — улыбка на лице ХеЧон не может скрыть её измученного вида, — И ещё... тебя не затруднит намочить какую-нибудь тряпку?

— Тряпку? Э-э... — я вдруг вспоминаю знаменитый водочный компресс моего деда, — Сейчас принесу!

Поздняя ночь в доме. Двое спят на кровати ЮнМи. Хозяйка, будучи поменьше ростом, дышит в шею такой же пьяной гостьи.

М-м... — с неясным звуком она начинает елозить по соседке свободной рукой, — Natasha...

ХеЧон слегка хмурится во сне.

Рука ЮнМи лезет ей в шорты. Бормотание становится отчётливее, — Natashka...

Брови гостьи постепенно разглаживаются и после нескольких едва слышных стонов по её телу пробегает слабая дрожь. ЮнМи в полубессознательном состоянии продвигается выше, заодно вынуждая другую повернуться к ней. И их глаза раскрываются одновременно.

Глава 25.

Розовая с улицы МиДжу в охотку уплетает завтрак за столом семьи Пак. СунОк насмешлива и саркастична.

— Онни, — так как ХеЧон старше почти на полгода, она обращается к бледной гостье именно так, — Вы с моей сестрой так много съели вчера... Вижу, что сегодня у вас совсем нет аппетита.

Бывшая трейни лишь вымученно улыбнулась.

ДжеМин же сердито зыркает на старшенькую, — Если поела, то иди в свой университет! Что зря языком чесать!

— Я только чай допью, — смиренно ответила СунОк и наклонилась к сестре, — Наверное вы с онни написали очень хорошую песню?

Дождавшись от той лишь сумеречного взгляда, продолжила шептать, — Это должен быть настоящий шедевр, раз вы так бурно его отметили...

— Всего лишь лечебная процедура. Компресс для ноги, чтоб ты знала.

— Так ты просто надышалась? Ая-яй... Какой чуткий нос у моей тонсен...

ЮнМи полностью игнорирует насмешницу и говорит ХеЧон, — Может быть пойдём репетировать?

Та бледнеет ещё больше, но послушно встаёт из-за стола.

— Мне нужно домой. Мама волнуется... и переодеться надо, — вчерашняя собутыльница делает попытку пройти к прихожей.

— Просто позвони ей. Одежду тебе найдём — зачем понапрасну ходить с больной ногой?

Видя, что ХеЧон колеблется, ЮнМи заявляет с деланным смешком, — Тем более, что мы с похмелья. Знаешь, онни, я так напилась, что совсем ничего не помню. Спала как мёртвая!

Бледность лица её 'коллеги' сменяется ярким румянцем, и после крохотной заминки она подхватывает, — И я! Соджу твоей мамы очень крепкое! До сих пор плохо соображаю!

Она пытается забыть, как после чудесного сна наткнулась на чужой взгляд. И как ЮнМи молча отстранилась и легла на свою половину. Как лежала без сна до самого утра...

Вид вечернего Сеула давно не вызывает былого восторга у Ан ГильКана. Нет, причина хорошего настроения кроется в другом.

— Сабоним, — говорит сидящая рядом помощница, — Президент СанХён предложил хорошие условия.

— Забудь. Старик хватается за любую возможность, лишь бы усидеть на своём месте. 'Тесное сотрудничество'! — фыркает глава А.Г.К. Причуды уличных огней превращают его лицо в маску жестокого арлекина, — Зачем мне связываться с ним? ФАН три квартала подряд терпит убытки, в то время как мы на подъёме. Его 'Корона' потускнела, ДаИн!

И ГильКан расхохотался, довольный своим остроумием. Молодая женщина спокойно возразила, — У ФАН хорошие связи и возможности, господин директор. Возможно, стоит обдумать...

Её босс лихо свернул перед самым носом такси и погнал свою Ауди дальше, — Тут не о чем думать, помощник Ю! По мере роста нашей популярности их 'связи и возможности' сами перейдут к нам. Так зачем делиться Пак ЮнМи?

— Вы думаете, что...

— Конечно! Надо признать — у ФАН прекрасные группы! Известные и популярные! Но! Всегда есть 'но', верно?

Вопрос не подразумевал ответа и ДаИн промолчала.

— У ребят СанХёна творческая импотенция! Что они сочиняют в последнее время? Я скажу — серость! В то время как наша звёздочка вовсю клепает стопроцентные хиты! Ты видела последние данные? Все наши группы в топе! Даже ХЕМИ кое-где вошла в двадцатку!

Напрасно он выпил второй бокал... — подумала девушка, — Ведь это я ему докладывала.

— Вот старик и решил прибрать её к рукам!

— Пак ЮнМи? Откуда президенту СанХёну знать, что она автор большинства наших песен?

— Об этом вундеркинде знают многие. Люди из авторского бюро... наш бухгалтер, начисляющий её выплаты, секретарь Ли, я... — мужчина странно посмотрел на неё, — И ты, моя драгоценная ДаИн.

Автомобиль с четырьмя кольцами на капоте рыкнул и полутьма тоннеля поглотила его вместе с пассажирами.

— Какая-нибудь гостиница в районе Гваннак-Гу, — велела таксисту пассажирка с китайским акцентом.

— Тамошние заведения вряд ли вас устроят. Могу предложить вам...

— И всё же я настаиваю.

Её улыбка, отражённая в зеркале заднего вида, заставила мужчину замолкнуть. Богатый опыт, полученный от общения с самыми разными людьми, подсказал — с этой девушкой лучше не спорить.

И точно — позднее, когда какой-то лихач на дорогой иномарке подрезал его, сзади раздалось полное злобы шипение, которого не постеснялась бы и королевская кобра.

Мужчина поспешил извиниться, но его грубо проигнорировали. Лишь в конце маршрута китаянка немного оттаяла — с той же неприятной улыбкой она смотрела по сторонам и поспешила выйти, едва он остановился у входа в гостиницу. Мужской рюкзак в опущенной руке и задранная вверх голова — таксист посмотрел на ладные ноги в грубых ботинках, узкую талию, и чертыхнувшись про себя, поспешил вернуться мыслями к работе.

Глава 26.

ДжеМин опытным взглядом окидывает своё кафе и снимает фартук.

— Уже уходите хозяйка? — помощница и временная жилица старого дома улыбается ей, — Что-то рано сегодня.

— А что мне здесь делать? — старшая женщина с приязнью отвечает старой знакомой, — Вы с новой девочкой отлично справляетесь.

— Да, Шуэн быстро освоилась. Она как будто родилась с кухонным ножом в руке!

ДжеМин не разделила её веселья. С искренней заботой она спросила, — А как здоровье нашей СуЧжин? Хочу её проведать.

— Ох, хозяйка... ей теперь месяц, а то и два на костылях прыгать. Бедняжка!

— Наварю ей костей, — решила мама ЮнМи, — Пускай нога младшей быстрее заживает. В её возрасте остаться без работы...

Женщина покачала головой, — Что за люди нынче пошли — столкнули девушку с лестницы и даже не пришли ей на помощь!

— Бессердечными люди стали, — печально подтвердила помощница и на этом женщины разошлись по своим делам.

Оп-ля! — немного волнуясь, я ставлю перед родными новинку собственного изготовления.

— Пилов! Пилов! — ёрзает от нетерпения МиДжу.

— Плов... — задумчиво поправляет её мама и снимает первую пробу.

— Хм-м... — она немножко медлит с вердиктом, но всё же даёт 'добро', — Вкусно.

Вездесущее кимчи отправляется в её тарелку, — Действительно вкусно, дочка. Напиши мне рецепт — попробую сделать плов в Весёлом цыплёнке.

Некоторое время все молча утоляют голод. Затем МиДжу получила требуемую добавку, а мать и дочь, прихватив чай идут к телевизору.

— Юна... Ты так и не поговорила с Рёскэ?

— Когда? Я его почти не вижу. А что?

ДжеМин вздыхает, — Может, всё же съедем отсюда, дочка? Нехорошо — его семья так помогла нам... Тем более деньги теперь есть.

— СунОк тоже так думает?

— Да. Ты же знаешь, какая она независимая.

По глазам ЮнМи видно, как много слов вертится у неё на языке. Но она посмотрела на грустное лицо матери и сдержалась, предложив компромисс, — Давай я сначала поговорю с Рёскэ. А там решим. Хорошо?

ДжеМин не успела ей ответить. Хлопнула входная дверь и молодой человек, чьё имя только что упомянула ЮнМи, показался в коридоре.

— Извините, — его вид был ужасен. Рёскэ словно постарел лет на десять — блуждающий взгляд красных глаз усиливал это впечатление, — Я... я только на минуту...

ДжеМин обратилась к нему с тревогой, — Что случилось?

— Я уезжаю. То есть лечу... в Японию, — вдруг его лицо исказилось в душевной муке, — Бабушка умерла.

И он горько зарыдал, опять превратившись в едва совершеннолетнего юношу.

Утро. И прикончив завтрак, я кормлю щенка. Принятое ещё вчера решение, сегодня только укрепляется в сознании. Пофиг на мажоров из его компании, но конкретно перед Рёскэ я в долгу. Так что нечего на него обижаться — то что на отдыхе он принял их сторону... А как ещё ему реагировать? Плоть от плоти... Ничего удивительного. А вот с китайцами он меня выручил, хоть и не был обязан.

Воспоминания о собственной бабушке бередят душу. С каким терпением и с какой любовью она переносила мои детские шалости! Всегда заступалась и защищала... Помню старый сборник сказок с обтрёпанным переплётом...

Глажу Черныша, — Что приятель? Сглупил я, да? Ничего, как только он вернётся, я сразу с ним поговорю. Расстанемся друзьями...

Компьютер всё ждёт команды, но для к-поп сегодня нет настроения. Однако что-то свербит внутри и в памяти вдруг всплывает давным-давно прочитанная история. Великая певица Хибари Мисора и её 'лебединая песнь'. Кажется, она звучала на её похоронах, когда любимица нации внезапно умерла в пятьдесят два года. Gotaisō — этим термином, обычно используемым только для членов императорской семьи, назвали прощание с ней. С тех пор Kawa no nagare no yō ni (Словно течение реки) исполняется ежегодно в день её рождения.

Изгоняю мелькнувшую мысль осовременить мелодию восьмидесятых. Нет, я постараюсь воссоздать её точь-в-точь.

Старик с потухшим взглядом долго всматривается в поданный помощником лист — имя на нём кажется знакомым, но острый прежде разум подводит хозяина.

— Кто? — спрашивает он, потому что должен.

— Девушка из Сеула, господин. Она написала 'Камикадзе'.

Старику совсем не хотелось думать, — Что ей нужно?

— Выражает сочувствие. К письму прикреплён музыкальный файл, господин.

Ничего не шевельнулось в душе господина Сакурады. Он сел в любимое кресло у окна.

— Мне включить его? — спросил помощник и не дождавшись ответа, хотел было уйти, но слабый голос остановил его.

Вскоре музыка заполнила комнату. И поначалу она показалась совершенно неуместной. А затем... Затем пожилой человек в кресле закрыл глаза. Его лицо разгладилось, словно на него наконец снизошёл долгожданный покой.

Глава 27.

СунОк входит в комнату сестры и видит, что та спит на полу с закинутыми за голову руками. Ноги её при этом зацеплены за нижнюю часть кровати и согнуты в коленях.

— Юна! Юна!

— А? — соня открывает глаза и со стоном выпрямляет затёкшие конечности, — О-ох... Ничего себе меня вырубило...

— Почему спишь на голом полу?

ЮнМи высвобождает ноги, — Хотела пресс покачать... А-о-у...

— Пресс? Совсем от безделья с ума сходишь? — СунОк бесцеремонно уселась на кровать сестры и устало вытянула ноги, — Сидишь дома целыми днями...

— Вообще-то я работаю!

— Хорошо устроилась, — старшая сестра пропустила её реплику мимо ушей, — ХеЧон отдувается за двоих, а ты её даже не поддерживаешь! Могла бы съездить на её выступление!