Мы не одни

— Представь, что ты и тетя Люда куда-то идете вдвоем. Допустим, на раздачу консервов. Или в больницу. И тут навстречу из подворотни выруливают вон те ребята в спортивках. Но они не хотят стрельнуть сигаретку, — Артур шагнул к стушевавшемуся подростку. — Им не нужны ваши вещи. Эти ребята хотят вас сожрать.

От услышанного Иван встрепенулся, вытаращил глаза и пролепетал:

— В смысле?

— В прямом, — повстанец подошел на расстояние удара. — Схавать. Схомячить. Заточить. Потому что им не досталось тушенки, а мяса ой как хочется. Думаешь, это страшная сказка? Думаешь, я нагнетаю, чтобы напугать? В конце декабря пропал один из наших по прозвищу Килька. Маленький такой, а дерзкий — меры нет. Ушел в город, отстал от группы и заблудился. Нашли по весне с обглоданными до костей ногами. И знаешь что...

Иван сглотнул и покачал головой, чувствуя колючие волны от затылка до складок на лбу.

— Зубы с клыками я не спутаю — вот что. Поэтому если хочешь выжить и защитить близких — придется переступить через внутреннего труса. Давай, — он свел локти и закрыл перчатками нос и подбородок, — больно никому не будет, не трясись.

— Но мама...

— Мамы не вечные, — умиротворенности парня позавидовал бы и меланх. — Рано или поздно ты назовешь мамой другую женщину. Мамой твоих детей.

— Да я... как-то не думал...

— А придется — жизнь сейчас не та, что раньше. Если все будут строить карьеры и тянуть до тридцати, человечество тупо вымрет. А кому как не нам заботиться о продолжении рода? Мы с Викой решили — как только бледных собак выгоним, так и начнем восстанавливать популяцию. Это будет не завтра и уж точно не сегодня. Ты подрастешь и как раз озаботишься потомством. И ладно трусишь защищать себя, но как можно не вступиться за собственных детей? Поэтому учись, пока я жив.

Драгоценный блокнот отправился в сумку, а обшарпанные перчатки красного цвета — на дрожащие и потные руки. Возясь с застежками-липучками, Иван не мог избавиться от мысли, что Артур все больше напоминает главного героя его повести, только меньше шутит, ну и выглядит не как двуногая овчарка. А в остальном... в остальном Гром целиком и полностью воплощал авторскую мечту стать крутым и популярным, и теперь до мечты в буквальном смысле рукой подать. А точнее — кулаком. И упускать такой шанс — преступление, ведь монетка может встать разок на ребро, но никогда — дважды.

Первый удар по чужой физиономии вышел настолько слабым и неуверенным, что Артур с трудом удержался от хохота. Так обычно бьют маленькие дети — занеся кулак и отправив в цель по широкой дуге. А тут еще и соратники вышли на завтрак и с любопытством наблюдали за поединком века. Иван хотел было бросить все и сбежать куда подальше, но Артур с несвойственной возрасту строгостью сказал:

— Оплошность — не приговор. Никто не рождается с черным поясом или медалями на шее. Не бойся ошибаться — здесь нет идеальных. Падай сколько влезет — пока поднимаешься, ни один пес на тебя не гавкнет. Но если бросишь, если уйдешь... если даже не попытаешься чего-то добиться — ты пропал. Изгои и одиночки не выживали и раньше, а теперь и подавно. Так что смотри внимательно и повторяй.

Иван старался изо всех сил, но бой с тенью окончился полными кроссовками песка, надсадным дыханием и литрами пота — сказалось вечное освобождение от физкультуры, которое правдами и неправдами добывала мать, ведь "ребеночек слабенький и ему нельзя перетруждаться". Парнишка копировал движения Артура во всем, но то и дело шатался, терял равновесие, а один раз чуть не плюхнулся на пятую точку. Но несмотря на неудачи и комичные движения набитой ватой куклы, никто из зрителей не смеялся и не перешептывался, молча наблюдая за тренировкой под гречневую кашу.

Это помогло избавиться от постоянного ощущения пресса со всех сторон, что сдавливал мышцы, мешал дышать и не давал раскрыться в полную силу. Стыд и страх — неразлучные спутники Ивана во всех начинаниях — куда-то подевались, и с каждым разом удары по воздуху становились пусть и не правильнее, но определенно уверенней.

— Двигай корпусом, — подсказал Артур. — Запомни — ты бьешь не рукой, а всем телом. Но самое главное — это не техника, не скорость, не точность и не сила. Знаешь, что самое главное в ударе?

— Нет, — шумно выдохнул ученик.

— Ну-ка, врежь как показал.

Вожак широко расставил ноги, чуть присел и закрылся перчатками. Кивнул — мол, давай, и подросток без задней мысли продемонстрировал все, что успел почерпнуть за полчаса усердных упражнений. Кулак мелькнул к цели, но за секунду до столкновения Артур неожиданно опустил руки и принял тычок открытым лицом. Иван побледнел, распахнутыми глазами глядя на рухнувшего в песок наставника, ойкнул и бросился на помощь. Другие повстанцы вскочили с лавок, детвора загомонила, Вика инстинктивно шагнула к рингу, но замерла на полпути.

— Главное в ударе, — блондин смахнул алую струйку с верхней губы, — это сам удар.

Он встал и по-дружески стукнул окаменевшего от ужаса новичка в плечо.

— Ну как, терпимо? Ничего, со временем привыкнешь. Страшно только в первый раз.

— Д-да... — Иван таращился на свои руки так, словно те по локоть испачкались в крови. — Наверное.

— Идем. Пора обсудить план.

* * *

На круглом столе в штабе поверх карт лежал здоровенный охотничий лук с четырьмя композитными плечами, блоками и хитрым переплетением тетивы. Рядом ждала своего часа стрела с самодельным наконечником, выточенным таким образом, чтобы снаряд вращался в полете и вгрызался в цель подобно сверлу.

— Орудие возмездия, — Артур с любовью провел пальцами по луку и плюхнулся в кресло. — Один выстрел — один труп.

Ивану показалось, что в животе вспыхнуло облако раскаленного газа, поднялось по пищеводу, обжигая все на своем пути, и каплями ледяного пота выстрелило из затылка. Да, меланхи — не люди, но очень похожи и более чем разумны, а значит как ни крути, но вожак повстанцев предлагал поучаствовать в самом настоящем убийстве. И пусть нажимать на крючок (вернее, спускать тетиву) придется кому-то другому, парнишка уже чувствовал себя виноватым во всем, чему еще только суждено приключиться.

— Я... я... — залепетал новичок, не зная, куда деть взгляд.

— Присядь, — спокойным голосом с нотками приказного тона произнес старший товарищ. — Знаю, о чем ты сейчас думаешь. Как же так — это все равно что лишить жизни человека. Но есть одна большая разница. Эти твари, — палец с громким стуком коснулся столешницы, — не люди. У них нет ни чувств, ни эмоций — равно как и у их чертовых роботов. А это значит, что лунатики не станут страдать от мук совести, если прикончат кого-нибудь из нас. Кроме того, они — враги. Агрессоры, поставившие целую планету на колени и прикончившие сотни тысяч землян. И это не просто цифры, Ванька. Это чьи-то мамы, папы, братья, сестры, мужья и жены. Пришла пора отомстить. Второго шанса не будет.

Артур рассказывал это в весьма необычной манере. Как правило, первое предложение произносилось вкрадчиво, полушепотом, вгоняя в сонное, похожее на гипноз состояние. Второе же ревущим пламенем вырывалось из глубин истерзанной души, и волнообразная череда тихих и яростных фраз ввергало уставшее от тревоги и страха сознание в некое подобие транса, и подросток далеко не сразу понял, что все чаще кивает в такт жгущего глаголом речитатива.

— Но самое главное, — оратор подался вперед и обрушил на старые карты кулак, — это не просто смерть ради смерти. Никому прежде не удавалось уничтожить меланха. "Кукол" — да, бывало били, но хозяина — ни разу. И только представь, какие горизонты нам откроются, если тело попадет в нужные руки. Мы наконец узнаем, из чего эти твари сделаны и что у них внутри, а вместе с этими знаниями придет и понимание, как их уничтожить. Да, у нас больше нет пушек и танков, но что если удастся создать оружие иного толка?.. Читал "Войну миров"?

— Да, — чуть более уверенно отозвался прилипший к стулу подросток.

Артур кивнул и откинулся на спинку.

— Тогда понимаешь, куда я клоню. Возможно, задумка с треском провалится. Возможно, мы станем первой ступенькой к спасению нашей общей родины. Не попробуешь — не узнаешь. Не спорю, сейчас у тебя тяжело на душе. Но разве будет легче, когда поймешь, что нашел ключ к спасению человечества и просто прошел мимо?

Иван сглотнул и уставился на лук, все еще боясь посмотреть на собеседника. Тот, видя замешательство новобранца, поднял руки и примирительно сказал:

— Я не стану давить. Не выгоню прочь. Не назову предателем и трусом. Просто попрошу. Ради тех, кто жив, тех, кто умер и тех, кто еще не родился. Выбор за тобой.

* * *

Четверо бойцов во главе с командиром заняли позиции в старинном двухэтажном здании напротив площади. Три усиленных спортивных арбалета, один охотничий лук и отличный прострел со всех сторон — даже если проклятущий "манекен" поднимет тревогу, с нескольких попыток снять цель все же удастся. А если и нет, то даже самый навороченный робот не угонится за всеми сразу.

Иван битый час топтался на пыльной плитке в ожидании патрульного, но в полдень на площади не было ни людей, ни механических слуг пришельцев. За это время подросток успел пропотеть насквозь и несколько раз едва не покинул пост — Артур объяснил, что для отмены операции достаточно поднять левую руку, вот плечо и дергалось как от нервного тика, а мышцы сводило судорогой.

Иван долго думал над предложением, но в итоге пришел к выводу, что это то самое, от которого нельзя отказаться. Он до одури боялся последствий — как положительных, так и отрицательных — но еще больше боялся прослыть изгоем среди ребят, принявших его с открытыми объятиями. И пусть Артур клятвенно заверял в неизменности их отношения к новичку, Ваня не был дураком и прекрасно понимал, чем все закончится, если он струсит. А идти ему больше некуда — дома опасно, слоняться по городу не вариант, особенно после того, как Витька опозорился на глазах у подельников. Как говорится, два зла — бери поменьше.

Когда же вдалеке замаячила высокая тощая фигура, Иван всерьез подумал, что вот-вот потеряет сознание, а то и вовсе умрет от разрыва сердца. Безликий надзиратель приближался быстрым шагом, и его движения казались настолько неестественными, что одним своим видом внушали первобытный ужас. Ноги шевелятся — слишком плавно, тихо, одинаково — а все остальное будто окоченело. Пожалуй, если бы меланхи смастерили слуг пострашнее — с железными масками в виде черепов или сияющими красными глазами — никакой войны и вовсе не случилось бы, а люди разбежались кто куда, едва заметив этих чудищ.

Иван обернулся, словно ища поддержки у темных окон, набрал полную грудь терпкого воздуха и поднял руку.

Правую.

— Извините... э-э-э... пожалуйста, — пролепетал подросток, не имея не малейшего представления, как правильно обращаться к роботу.

Тот остановился и прогудел:

— Приветствую, гражданин. Какие-то проблемы?

— Эм... тут такое дело... В общем, меня разыскивают.

— Кто? Вам угрожает опасность?

Из-за волнения парнишка глупо хихикнул:

— Вроде того. В общем, ваши... э-э-э... создатели хотели со мной поговорить.

— Как вас зовут?

— Иван Перов.

Патрульный завис на пару секунд, а после тем же механическим голосом произнес:

— Все верно. Я подал запрос в Корпус наземной разведки. Челнок прибудет через три минуты сорок две секунды. Вам нужно сопровождение, Иван Перов?

— Н-нет... сам подожду.

— Доброго дня. Спасибо за сотрудничество.

И робот ушел. Все оказалось куда проще, чем выглядело на первый взгляд — там, в душной пропахшей парафином и потом комнатке с круглым столом. Ивану казалось, он слышит скрип натягиваемых тетив — бесконечно долгий, нарастающий, заставляющий дрожать каждую клеточку. Но вот под брюхом похожего на бабочку гиганта что-то сверкнуло, и серебристая точка пошла на снижение, с каждым пройденным метром набирая объем и превращаясь в литой вороний череп.

Челнок завис у края площади, и завихрения вспученной брусчатки тут же потянулись к сияющему днищу, спаиваясь и сплетаясь в замысловатые спирали. Бронеплита кабины приподнялась, но не съехала на макушку целиком, тем самым превратившись в козырек, не позволявший засевшим на верхних этажах лучникам исполнить задуманное.

Первым на землю спрыгнул "манекен" в странных одеждах, и язык Ивана окончательно присох к небу, а самого его точно засунули в тесный стеклянный саркофаг. Боевая машина нависла над подростком, и если бы не клетчатые штаны, белый шарф и кожаная куртка, смотревшиеся на механизме столь же уместно, как и фрак на собаке, Ваня наверняка дал бы стрекача. Но странный наряд ослабил страх, заместил любопытством, а в голове вместо миллионов мыслей о жутких последствиях сегодняшней авантюры осталась всего одна — зачем он так вырядился?

Тем временем Марк осмотрелся, не заметил ничего подозрительного и жестом подозвал начальницу. Тесса встала рядом с верным спутником, и землянин с не меньшим удивлением понял, что кровожадный и безжалостный пришелец на голову его ниже, а если не брать во внимание цвет волос, отличия от обычной земной девчонки придется искать с микроскопом. Весьма симпатичной девчонки, кстати. В классе она наверняка вошла бы в когорту самых популярных школьных львиц и стала бы объектом скабрезных шуточек всех без исключения парней. Да и угрюмая мордашка не вызывала отторжения, в отличии от развешанных в штабе портретов, и в иной ситуации, не связанной с грядущим убийством, Иван скорее всего расхохотался бы при первом взгляде на непомерно сурьезную физиономию. Сейчас же подросток чуть дышал, обливался потом, а сердце, казалось, то исчезало из груди, то пыталось протаранить ребра.

— Иван Перов? — отрешенным тоном произнесла девушка.

— Д-да, это я, — литератор попытался улыбнуться, но улыбка вышла столь кривой, что больше походила на последствия инсульта.

— Не волнуйтесь, я не стану забирать вас на корабль. Однако мне очень нужна ваша повесть о Громе.

Ваня ожидал услышать что угодно, но только не это. Ну в самом деле, зачем представительнице сверхразвитой космической цивилизации жалкие писульки про киборгов-людоедов? Неужели ради этого разведчица наведывалась к ним домой? Неужели из-за этой чепухи пришлось бежать куда глаза глядят и ввязываться в преступление?

Преступление...

Парнишка спиной ощутил колкий напряженный взгляд, а внутри все задрожало, как перед выстрелом стартового пистолета. Несмотря на пылкую любовь к фантастике, Ваня с детства различал реальность и вымысел, и мог с гордостью называть себя рационалистом, однако в тот миг возникшее из ниоткуда шестое чувство, или интуиция, или нечто иное изо всех сил застучало в тревожный колокол: сделай что-нибудь или будет поздно!

— Берегись! — крикнул подросток и стиснул Тессу в объятиях за секунду до того, как в плечо словно врезался раскаленный добела утюг.

Глава 6. Секретные материалы

Судя по сгустившимся теням, прошло уже немало времени и до темноты оставались считанные часы. Первым делом Иван ощупал плечо, но не заметил ничего похожего на шрам или рану, однако в джинсовке и футболке осталась ровная прореха с твердыми ломкими краями, похожими на засохшую...