На захваченной земле

— А если сюда фашисты придут? — спросила Алена.

— Полностью исключать такую возможность нельзя, конечно, — ответил Семен, — Но все же маловероятно. На крайний случай придется приготовить себе убежище в лесу где-нибудь.

— Как мы его приготовим? — грустно усмехнулся Вован, — Зубами что ли?

— Найдем способ, — раздраженно ответил Диман, — Мы ж советские люди! Не америкосы какие, которые только гамбургеры есть горазды!

Почти весь день ушел на обследование местности — по итогам которого мы все же выбрали для себя один небольшой, но достаточно крепкий домик. Низенький крытый дранкой бревенчатый пятистенок с сенями-'плетенками' с маленькими окошками, полами из плохо подогнанных досок и громадой русский печи в одной из комнат. Обследовав другие дома, стащили оттуда нужное количество кроватей — в основном, двуспальные деревянные.. Как вскоре выяснилось, практически ничего ценного в соседних домах не было. Ни инструмента, ни каких-либо ценностей, даже посуды не было. Запасов продовольствия обнаружить также не удалось — только в одном доме, как оказалось, жила одичавшая кошка, которая выскочила оттуда при нашем приближении. В голод, конечно, не то что кошку, но и крысу сожрешь, да только сначала попробуй поймать ее! Да и не хотелось все же до поедания кошек опускаться.

Едой в этот день стали уже практически привычные крапива, корни лопуха, набранные по дороге к деревне грибы, и мелкие, но от этого не ставшие невкусными, наполовину одичавшие яблочки, которые нарвали в одном из садов. А под вечер, нарубив немного дров из одного из домов, растопили баню, где смогли впервые за все время нахождения в этом идиотском мире помыться. Спать я ложился в на удивление хорошем настроении — да, как мало порой нужно для счастья... Судя по довольным лицам за ужином, то же самое происходило и со всеми моими товарищами.

Впрочем, спать пришлось не долго — учитывая то, где мы находимся, забывать про осторожность было категорически нельзя. И сегодня мне предстояло дежурить во вторую смену. Караульный пост мы решили оборудовать в домике на окраине деревни — как раз с той стороны, оттуда когда-то подходила дорога. Хоть сейчас она и заросла, но вероятнее всего ожидать неприятности именно с той стороны. Кому понадобится сюда через леса-то карабкаться? Вот, найдя наиболее подходящее место, мы и решили оборудовать там наблюдательный пункт, где постоянно должен будет находиться часовой, которым сейчас довелось быть мне. Впрочем, моя вахта прошла на удивление спокойно — и вскоре я уже досыпал свое на местном подобии кровати, накрывшись каким-то жутким тряпьем, набранным из заброшенных домов.

— — — — — — — — — — — —

25 сентября 1952 года. Рейхскоммисариат Московия.

Маша сидела на берегу какого-то лесного болотца и смотрела вдаль... Ей казалось, что уже все, жизнь заканчивается. Зачем только она поперлась в этот лес? Надо было послушаться отца и отметить окончание института где-нибудь в ресторане! Но нет. Захотелось с друзьями поехать! В последний раз вместе побыть.

Родившись в семье бизнесмена, владельца нескольких небольших магазинчиков, Маша вообще видела очень мало свободы. Мать ее, тихая забитая женщина, перечить тирану-мужу никогда не смела и к тому же приучала и дочку. Любое своеволие воспринималось отцом как личное оскорбление — и всегда заканчивалось жестокой поркой. Никто в семье, кроме ее главы, не имел права на собственное мнение. Отец решал все до мельчайших деталей. Что нужно покупать, а что нет. Что будут есть. Кто что будет носить. С кем будет дружить его дочь. Сколько друзей она из-за отца растеряла! Он попросту запретил с ними общаться. Да что уж говорить, даже какую она будет носить прическу решал отец! В детстве когда-то были у Маши длинные красивые косички — но отец заявил, что они выглядят 'по-босяцки' и пришлось состричь.

Когда Маша подросла, отец точно также решал, куда она пойдет учиться, где потом будет работать и даже мечтал было решить, за кого она выйдет замуж. Хоть Маша формально и считалась теперь взрослой — свободы воли ей это не добавило. Так она и оказалась в экономе — хотя ненавидела экономику и не желала иметь с этим ничего общего. Кем же она хотела быть? Этого, впрочем, Маша тоже особо не знала. Она просто и не задумывалась всерьез на эту тему — знала, что за нее уже все решено. Бессмысленно дергаться. Когда-то, правда, хотела она врачом стать. Не ради денег, хоть врачи и неплохо получают, а чтобы людям помогать. Даже втихую скачивала себе на ноут и читала книжки по медицине да видео смотрела, но потом поняла — этого ей точно не светит... Отец не позволит. Дочь для него — это как бизнес-проект, все уже давно запланировано и будет именно на так, как он решил. Да и, по правде говоря, Маша сильно сомневалась, что из этой затеи могло бы выйти что-то путное...

И вот она закончила ненавистный эконом (с красным дипломом, будь он трижды неладен!) и одногруппники (точнее, в основном одногруппницы — парней-то у них четверо всего было) предложили отметить окончание в лесу на полянке. На согласие Маши, правда, никто и не рассчитывал, но тут вдруг сыграла гордость, и едва ли не впервые за всю жизнь девушка решила поступить по собственному усмотрению. Прекрасно понимая, что родители этого точно не разрешат, Маша изобразила, что согласна отметить праздник в ресторане, а сама тем временем свинтила якобы к подруге, а на самом деле с одногруппниками (пришли двое парней и шестеро девчонок) в лес.

Добираясь до места, они прошли через какую-то полосу тумана, но тогда никто не придал этому значения. Уже позже, правда, удивились, почему в лесу бурелома так много — но списали на то, что лесничих посокращали — вот и не чистит никто толком. Несмотря на это, они все же довольно быстро дошли до какой-то полянки, по которой даже ручеек небольшой протекал, где и решили остановиться. Выпили малость (хотя кто-то и не малость), поели, а потом пошли гулять-то. Тут-то беда и приключилась. Вскоре Ленка, одна из девчонок, вскрикнула вдруг где-то. Сбежались все к ней — а она там в яму какую-то ногой попала и растяжение получила. Причем, достаточно сильное. Во всяком случае, насколько это позволяли оценить медицинские познания Маши. Сама ходить не могла. Единственное, что смогли сделать — зафиксировать сустав самодельным бинтом из порезанной рубашки, а Андрюху, одного из группы, отправили за помощью в ближайшую деревню. Ожидали-то, что уже в тот же день он вернется со спасателями, да вот только прошло уже больше недели, а так никто и не пришел.

А уже после его ухода вдруг обнаружили, что не могут определить своего местоположения — навигаторы показывали отсутствие связи со спутниками. Еще через несколько дней Леха пару раз ходил на разведку — но лишь выяснил, что на полдня пути вокруг только лес. А вчера Леха вернулся с более дальней разведки — и принесенные им новости оказались еще хуже. Он все же наткнулся на дорогу и уже думал было двинуться по ней к ближайшему жилью, но тут буквально на него выскочил фашистский мотоцикл. Вполне такой реальный фашистский, с коляской и пулеметом. Едва успев спрятаться, Леха потом полдня наблюдал за дорогой — и обнаружил лишь фашистов на мотоциклах да полицаев на телегах. Потом он дошел до ближайшей деревни — где тоже обнаружил фашистов и вернулся обратно.

Лехе, правда, сначала не поверили, но после просмотра фоток на телефоне убедились, что не врет и умом тоже не тронулся. Тут-то все и вспомнили популярные книжки про попаданцев... Выходит, они теперь тоже стали такими попаданцами — и не куда-то, а на Великую Отечественную войну? Ту, где их народ потерял 26 миллионов человек? И что для той войны жизни неполного десятка попаданцев? Всего лишь малая песчинка...

К этому времени они уже успели оборудовать лагерь — благо, Леха неплохо в этом разбирался, прежде не раз в походы ходил, — питались зажаренными над костром грибами, какими-то травами и откровенно мерзкими личинками, которых добывали из трухлявых пеньков и стволов. Сначала, правда, многие и видеть не могли эту гадость, но голод пересилил. Пришлось привыкнуть. Ленка недавно потихоньку ходить начала...

Вот только ради чего все это? Что делать дальше? Отсиживаться в лесу, дожидаясь прихода в эти края Советской армии? Но ведь у них даже одежды зимней нет! Да и зимой в шалаше не проживешь... Нужно укрытие получше. Только где его найти? Да и не верила Маша, что они смогут в лесах пережить зиму... И зачем только она в этот лес пошла, думала Маша. Так не хочется умирать в 22 года...

— — — — — — — — — — —

29 сентября 1952 года. Рейхскоммисариат Московия, деревня Пантелеевка.

Второй день своего пребывания в Пантелеевке мы потратили на добычу пищи, для чего вспомнили практически все съедобное. В первую очередь добывали грибы, которые решено было засушивать на зиму. Во вторую — нарезали крапивы и лебеды, при помощи топора выкапывали лопухи, дикий лук, чеснок и одуванчики, на одной из полян нашли заросли ежевики... Диман также наделал силков из добытых на заброшенном заводе отрезков провода, обещав наловить дичи. Как ни странно, но жизнь в этом странном и страшном мире постепенно налаживалась. Да, очень многого пока еще не хватало (если говорить о еде, то даже элементарных соли и картошки), но постепенно ушло и ощущение безысходности. Да, та же еда явно оставляла желать лучшего, но и не голодали ведь! Да, мы были где-то на давно оккупированной территории и приходилось сидеть и никуда не высовываться. Но это ведь не означает, что нам скоро конец! Даже пессимист-Вован уже не говорил, что скоро все сдохнем тут.

Ну а сегодня вот решили задуматься над вопросом о зимней одежде. В заброшенных домах нам удалось найти какое-то старое рваное тряпье, раньше явно бывшее зимней одеждой — и теперь вот Алена задумалась над тем, как бы из этого сделать что-то пригодное для ношения. Примерно прикидывали, кому что ближе всего подходит и как все это привести в относительный порядок. Благо, что хоть иголки с собой были. Правда, имеющихся при себе ниток было явно недостаточно — придется на них что-то из имеющихся в распоряжении тряпок распускать.

— Я не швея, конечно, — глядя на то, чему предстояло стать моей одежкой, с усмешкой говорила Алена — Костюмов красивых сшить не смогу, но кое-что все же умею.

Вообще как-то незаметно для нас Алена взяла на себя практически всю работу по хозяйству. Она готовила еду, стирала в деревянном корыте одежду, сейчас вот одежду нам готовила3+ — за что мы были благодарны ей. У нас бы с этими делами все куда хуже получалось бы.

— Ничего, нам не на свиданья ж ходить, — усмехнулся я в ответ.

— А вдруг? — шуткой на шутку ответила девушка, — Пойдешь вон к Настьке на свиданье.

— Да брось ты... Нам бы сейчас до наших только добраться... А вот там уж и посмотрим, — отмахнулся я.

— А мой парень там остался, — грустно произнесла Алена, — И теперь я его никогда больше не увижу...

— Ну, может быть, мы еще вернемся?

— Да брось ты... Если б такие перемещения часты были — неужели никто про попаданцев не знал бы? Раз не знают — значит, такие случаи раз в сотни лет случаются... Нет, теперь мы здесь навсегда, — подвела итог Алена, — И от этого мне страшно...

'А кому сейчас не страшно?' — внезапно подумал я. Алена тут лишь высказала то, что у всех на душе было.

— Ничего, мы дойдем до своих, — уверенно сказал я.

— Я тоже на это надеюсь. Только это ведь ничего не изменит... От того, что мы окажемся в зауральском СССР, итог войны не изменится, — ответила Алена, — Представляешь, сколько миллионов уже погибло здесь? Если даже у нас девять миллионов... От Смоленска до Рейна вся земля кровью наших бойцов залита...

Да, представить масштабы той катастрофы, что случилась в этом мире, было откровенно жутко... Я просто не мог себе такого представить. Как могло случиться такое, что Советский Союз оказался не способен справиться с Германией? Помнится, наши историки и то порой упрекали руководство СССР в недостаточной готовности к войне. Как же, вместо обещанной войны на чужой земле Красная Армия пятилась от границы до Смоленска и Киева, теряла сотни тысяч солдат и тысячи единиц техники, оставляла врагу сотни городов и десятки тысяч деревень, где устанавливался жесточайший оккупационный режим.

'Танков настроили, а воевать не научили!' — критиковали некоторые историки советское руководство. Дескать, взаимодействие родов войск на первом этапе войны было неэффективным, опыта применения современной техники не было, техническая грамотность рядового состава недостаточная. Мол, только героизм красноармейцев позволил тогда с огромным трудом удержать фронт. Далеко не все эти упреки были обоснованы, задним умом-то все сильны, а попробуй тогда все заранее предусмотреть... Но даже если согласиться со всеми из них, это не отменит итогов войны — не отменит победы в Первой Смоленской битве осенью 1941 года, не отменит Киевского котла и победы во Второй Смоленской битве летом 1942 года, не отменит, в конце концов, победы над фашистской Германией в конце 1943 года...

Хорошее настроение мгновенно улетучилось. Горько было думать о том, что в этом мире наши страна и народ завоеваны фашистами и планомерно уничтожаются, а мы бессильны этому помешать... Да что говорить, у нас даже оружия нормального нет!

Вообще вопрос с вооружением нашего 'отряда', как почему-то мы быстро прозвали нашу группу, поднимался уже не раз, но вразумительных решений этого вопроса не было. Того, что у нас имелось, было явно недостаточно. Трех 'гражданских' пистолетиков в случае серьезного столкновения с фашистами хватит только на то, чтобы застрелиться. Чтобы меньше мучаться... Крайне желательно было вооружиться чем-то посерьезнее. Только где это взять?

Винтовки Мосина имелись у полицаев. Но чтобы их достать — полицаев этих придется застрелить. А это шанс привлечь на себя нежелательное внимание немцев в форме прочесывания лесов на предмет поиска партизан. Утащить трупы вместе с телегой в лес — сбежали типа? Тогда начнут искать дезертиров. Байкера-пулеметчика прихлопнуть? Тоже начнут партизан искать. Спереть оружие со склада? А где эти склады искать и как оттуда незаметно оружие умыкнуть?

Была идея как временную меру арбалеты сделать, но вариант был тоже сомнительным. Много ли от них толку в современное время? Особенно от маломощных деревянных самоделок? Потому этот вариант пока тоже отложили на будущее — хотя и рассматривали их применение в качестве охотничьего оружия.

Разговор с Аленой, как ни странно, имел продолжение — днем этого же дня за обедом она предложила сходить еще раз в Павловку. Во-первых, попробовать выменять на что-нибудь хоть немного картошки и, самое главное, соли, а также спросить лопату для планировавшейся постройки резервной землянки в лесу — на случай, если сюда фрицы нагрянут. Непонятно было лишь то, на что менять все это. Не на лопухи же... Да и что вообще нужно местным крестьянам? Как понимаю, живут тут фактически на самообеспечении... А имущества у нас было немного. Оставалось надеяться, что на месте что-нибудь придумаем и договоримся...