Четвёртая часть "Книга-2 Проходимцы"

Главное — правильно начать, дальше процесс пошёл сам собой.

Инспектор военного министра, генерал-майор Сазонов изъявил желание следовать с войсками Передового отряда. Генерал-лейтенант Стаматинский Платон Константинович, официально командовавший данным соединением, был против, но возражать генерал-майору Сазонову, Никанор Сергеевичу — инспектору и доверенному лицу военного министра, за которым непременно был сам Император, он не посмел. Вместе с Сазоновым прибыли и его помощники — офицеры-преподаватели военных училищ, теоретики, создатели и вдохновители новой концепции ведения боевых действий, а с ними два десятка "Бронированных Машин Дунайцев" (БМД-1), множество средств "воздушной связи" (раций) коими тут же укомплектовали штабы частей, от полка и выше, а также все передовые разведывательные подразделения.

Здесь нужно сообщить, что "вестовых воздушной связи", тут же прозванных связистами, командиры частей получали под личную ответственность, подтверждённую росписью в соответствующем журнале. Те же, закрепив за ними "личную охрану" старались оных вестовых-связистов держать подле себя.

Впрочем, разведка в Передовом отряде генерал-лейтенанта Стаматинского, нынче происходила по-иному, нежели было ранее. Летевший впереди самолёт обнаруживал врага с воздуха, конные казачьи разъезды уточняли количество и месторасположение. После данная информация, по средствам "воздушной связи" попадала в штаб, где и принималось соответствующее решение.

Два кавалерийских полка и дружина болгарского ополчения, при четырёх бронированных самодвижущихся машинах на гусеничном ходу именуемых "Бронированная Машина Дунайцев" (БМД-1), вышли к большому городу с множеством красивых, богатых домов, сотнями всевозможных лавок и магазинов. Тырново — старинная столица болгар, расположенная в виде амфитеатра на склонах двух возвышений, прорезанных рекой Янтрой.

Казачьи разъезды произвели разведку. О поражении турецкой армии здесь было известно. Хоть у османа здесь войск было всего три табора (батальона) из которых один — низам (полевые войска), два мустахфиз (ополчение) и одна полубатарея (три орудия) очень устаревших пушек, каймакам (наместник, правитель санджака, или округа) Тезер-бей был полон решимости город оборонять.

Дабы не лезть в узину на изготовившегося к обороне противника с пушками, атакующие решили на высотке установить конную артиллерийскую батарею, по фронту демонстрировать желание атаки, основными же силами, при поддержке БМД обойти город с севера и юга, переправиться через Янтру — атаковать.

Как только кавалеристы вышли во фланг обороняющимся туркам, те сразу же очистили занимаемые позиции, бросив там все пушки.

Вначале отступать пытались организовано, потом же, когда к ним на полной скорости, рыча и стреляя, "низко полетели" бронемашины и тачанки, сзади которых, с саблями наголо мчалась кавалерия, турки панически побежали, бросая на дороге амуницию, оружие и боеприпасы. Отступление было столь стремительным, что каймакам Тезер-бей (дословно — быстрый воин), не дождавшись, когда подадут коня, побежал дорогой на Еленовку, но был изловлен казаками.

Кавалеристы торжественно вошли в город, под звон колоколов и ликующей толпы неистово орущей "Ур-р-ра-а-а". Люди вдруг сразу высыпавших на улицу, кому было мало места на улице стояли у распахнутых окон, на балконах и крышах, везде были болгары-горожане.

Торжественным строем кавалеристы проехались по Баждарлыку (ныне площадь Велчова Завера) и направились к турецкой слободе, в сторону квартала Света-Гора, где располагался брошенный турецкий лагерь с запасами продовольствия, оружия и много чего разного и нужного.

Османские войска окончательно потеряли способность к сопротивлению. Им всё время казалось, что русские везде. Сзади, слева и справа, но больше всего их было впереди. Парящие в небе самолёты и вездесущие казаки не мало способствовали в данном уверовании. Эти неутомимые дети войны внезапно появлялись на турецких привалах, прочих местах отдыха, не давая спокойно отдохнуть или перекусить. Своим появлением они будоражили и пугали османские гарнизоны, сея в них панику, неуверенность в себе, страх перед неизвестностью и порождали массовое дезертирство.

Авангард Передового отряда, под командованием полковника Дукмасова Григорий Осиповича, совершенно без боя, предварительно самолётами распугав турков-османов, занял Адрианополь, вторую столицу Турции.

Болгары-ополченцы, находившиеся при авангарде Передового отряда, узнав об этом, тут же начали палить из всех имеющихся у них огнестрелов в воздух, крича "Одрин сдался, Одрин сдался!" (Одрин — Адрианаполь по-болгарски). Разгулялись не на шутку, мешая отдыху остальному войску. Успокоились далеко за полночь. Утром следующего дня полковник Дукмасов истребовал к себе командира болгарской дружины майора Стояна Стоянова. С ним имел основательную беседу о соблюдении дисциплины и ответственности офицеров в соблюдении оной. Говорил не грубо, но жёстко, в конце же предупредил, что ежели данное безобразие впредь повториться, он прикажет финансисту вычесть из жалования болгар-ополченцев сумму равную бездарно израсходованному боезапасу с учётом доставки его к месту израсходования.

Утром в город, на белом автомобиле, в сопровождении конного эскорта въехали генерал-лейтенант Стаматинский и генерал-майор Сазонов. За ними же строем шли основные русские войска и болгарские ополченцы.

В этот же день, но ближе к вечеру в Адрианополь начал перемещаться штаб Дунайской армии. Точнее, в пригороде организовав посадочное поле, их перевозили самолётами.

Греческое, болгарское и армянское население после утренней торжественной встречи русских войсковых колон, вмиг переместилось загород, для созерцания посадки и взлёта воздухолетательных аппаратов. Ими, людьми далёкими от благ технического совершенствования, данное действие воспринималось как часть "культурно-развлекательной программы", которую нужно непременно посмотреть лично.

Войска, от быстрых, ежедневных завышенных маршей устали, у многих износилась и пришла в совершеннейшую негодность обувь.

— Два дня на отдых и приведение в порядок. — Разрешил генерал-лейтенант Стаматинский.

По его разумению — нужно было бы больше, не менее двух недель или хотя бы дней десять, но "Белый орёл" Сазонов, приставленный к нему от военного министра, был иного мнения.

— Время, на данный момент наш главный и лучший союзник... Что ни говорите, Платон Константинович, а в этой войне от него зависит всё. Какие-нибудь пять минут могут решить, победим мы или потерпим поражение. Врага нужно дожать, пока он не пришёл в себя, не подтянул боеспособные резервы, не создал оборонительные укрепления. — С упрямой настойчивостью утверждал Сазонов.

— Судя по тому, как мы все время безостановочно продвигаемся вперёд, истоптав всю обувь — время мы опережаем. — Не то возражал, не то соглашался генерал-лейтенант Стаматинский. — Солдаты, да и офицеры устали, им нынче желается одного — в подушкино царство одеялкиного государства. Войскам нужен отдых и по всем законам и правилам войны — они его заслужили.

— Наша жизнь нынче — война. Либо мы выживаем, либо умираем, пытаясь выжить. — Твердо стоял на своём Сазонов.

— Не нужно превращать войну в благородную игру, во что-то вроде дуэли, где пределами насилия служат честность и учтивость. Поверьте — не стоит стараний. Причины войны: во-первых — соперничество, во-вторых — недоверие, в-третьих — жажда славы. Но главным все равно остается кровь, резня, убийство.

— Законы войны всегда были волей побеждающего полководца. Хотя, соглашусь — военные законы, в сущности, беззаконие и произвол победителя.

— Во время войны законы предпочитают молчать. Мир же всегда был и есть промежуток между двумя войнами.

— Война. Всегда война. Она делает почетным не только убийство врага и прочих неприятелей, но и восхваляет целый комплекс поступков и деяний, кои осуждает мораль жизни, которые родители запрещают ребенку, а общественное мнение и законы — взрослому.

— Потому мой принцип — вперёд и ещё раз вперёд. Либо мы покончим с войной, либо война покончит с нами.

Здесь генерал-майор Сазонов слегка лукавил. В войсках никто уже не сомневался, что Царьград падёт и победа близка.

Два дня отдыха пролетели мгновенно, на третий — вперёд.

Сначала на Люлебургаз, передовые конные полки ворвалась в Чорлу. До Константинополя не более 80 километров.

Ближе всех к Царьграду домчался-доскакал конный отряд в два полка, при двух самолётах. В этом же кавалерийской группе находился "Белый орёл" Сазонов, который собственно и "гнал" командиров данных подразделений вперёд. Там же, в виде бронеусиления были и восемь БМД при шести автотачанках. Отряд сходу заняли небольшой городок Сан-Стефано и вышли к берегу Эгейского моря в районе Деде-Акау, что в 12-ти километрах от столицы Турции.

Фактически Сан-Стефано считался пригородом Константинополя, от которого к центру города, даже по меркам того времени было совершенно недалеко.

К вечеру того же дня в Сан-Стефано подошли передовые части и численность русско-болгарского войска уже составила 15 тысяч, это при том, что остальные войсковые колонны, ввиду позднего времени, расположились на ночлег недалеко, чтобы утром быть на месте.

Туда же, на соединение с Передовым отрядом двигался и Бургаский десант коим командовал генерал-адъютант Иосиф Романович Анреп.

Этого было вполне достаточно, чтобы турецкое правительство, а также султан и прочая свита, прекрасно понимая, что Константинополь защищать некому, бросив все в панике начала разбегаться.

* * *

177

Паника. В Константинополе, средь власть держащих и прочих истинных турков-османов, царила паника, усиливающаяся слухами о распаде Австро-Венгрии, предательстве и поражении франко-сардинской армии, объединении всех сербов и болгар в единую Югославию. Потом через Босфор, совершенно не таясь, на виду у всех жителей столицы Османской империи, с гордо развивающимися Андреевскими флагами прошла русская эскадра, шесть огромных металлических кораблей, суда сопровождения штук 20-ть, а сверху барражировали русские летательные аппараты, периодически, в районе защитных батарей делая "нырок", разгоняя во все стороны артиллерийскую обслугу.

Когда в небе появились русские "летающие кресты" несущие саму смерть. Это было как знамение...

Турки-артиллеристы в животном ужасе, мгновенно забыв, что они бесстрашные воины непобедимого Султана, с душераздирающими криками и воплями, быстрее быстрого разбежались во все стороны.

В это же время в квартале Пангалти (Шишли), жителями которого были греки, евреи, болгары и армяне, квартал, в котором в 1848 году открылась первая высшая Османская военная школа, начались "тихие", массовые волнения. Выражалось это... ну, в общем, туркам туда лучше не заходить. Те же, кто попадал-забредал по незнанию или роковой случайности, пропадали бесследно. Да и в самом Стамбуле как-то сразу стало неуютно и беспокойно, особенно ночами.

Власти забеспокоились, устроили чистки, среди недовольных провели дознание с пристрастием, раскрыли обширный заговор против Султана, в котором были задействованы учащиеся медресе, всевозможные мелкие и средние чиновники, служащие арсенала, офицеры, солдаты гарнизона и даже представители мусульманского духовенства. Вообще-то, при тех методах, которые применялись в дознании к арестованным, просто чудо, что не назвали Аллаха и прочих Пророков, хотя может и называли, да в протокол не внесли.

Всех арестованных заточили в подземные казематы Кулелийских казарм в стамбульском районе Ченгелькёй, с последующей задумкой отправить на каторгу, но не сложилось.

Примчавшийся гонец сообщил, что русские высадились в Бургасе.

Следующее сообщение было, что русские заняли Адрианополь, потом они уже в Сан-Стефано...

Султан и его окружение поспешно бежали, им в след устремились многочисленные чиновники, к эвакуации готовился гарем, на Азиатский берег начали массово переправляться всевозможные мусульмане, турки и потурченцы. Пароходное сообщение через Босфор, между Эминёню и Ускюдаром работало на пределе возможностей, днем и ночью.

Остающиеся как бы турки-потурченцы, из самых сообразительных, в срочном порядке заняли очередь в храм на принятие православия и быстренько, по дешёвке начали скупать имущество убегающих...

Кому война, а кому и мать родна...

Россия своих планов в отношении Турции, особенно проливов, даже не скрывала. Идея — "Крест над святой Софией" стала национальной, невероятным образом объединив всех в независимости от личных приоритетов и политических взглядов: патриотов и либералов, сторонников славянского единства и западопоклонников, ретроградов и либералов. Всё как обычно когда ко всякой побеждающей силе во множестве стремятся подмазаться, затесаться и отождествить себя с победой, всевозможные авантюристы, проходимцы, карьеристы и прочие подлые и чуждые элементы.

В Петербургских и Московских газетах во множестве появились статьи, предсказания, воззвания и даже требования с призывами:

— Уж не пора ль, перекрестясь, ударить в колокол в Царьграде?!

— Турция должна прекратить существование!

— Россия имеет полное право занять Царьград (Константинополь)!

Так же русского царя все как-то вдруг и сразу стали называть "единственным законным наследником Константина Великого".

В это же время по всей Российской Империи, в городах и деревнях проходили молебны, били колокола, состоятельные граждане собирали пожертвования для победоносного воинства. Так же по стране прошла волна "Угощений", когда управители городов и прочих селений, целый день, за свой счёт угощали людей вином. В общем, народ заранее праздновал Великую Победу!

Перед войсками же был Царьград — Константинополь. Вековой центр православия, захваченный коварными мусульманами, вожделенный город для многих народов.

В действующей армии все, от солдата до генерала кричали "На Царьград!" и готовились к штурму.

Вначале, как и полагается, призвали всех вооружённых людей в Царьграде "сложить оружие и поднять белый флаг". На раздумье 24 часа.

По истечении срока ультиматума — решительное наступление на Константинополь.

Четыре колонны, при поддержке артиллерии и кавалерийских подразделений, не встречая сопротивоения, вошли в город. Константинополь к обороне не подготовлен, войска в хоть как-то достаточном количестве отсутствовали, и взять их было решительно негде, поскольку вали (правители провинций) на Азиатской стороне массово начали объявлять себя независимыми падишахами, шахами, хедивами которым армия и самим была срочно необходима для окончательного самоопределения и самоутверждения. На Европейской же стороне, армия была частично разгромлена, но по большей части рассеяна русскими, югославами и греками.

Русские войска как бы штурмом, на самом же деле чуть ли не парадными колоннами занимали столицу Османской державы. Организованного сопротивления, как такового не было, и уже к вечеру наступавшие овладели всеми крупнейшими казармами города. Очаги стихийной обороны блокировались войсками и неспешно подавлялись огнём артиллерии. Продвигающиеся подразделения окружали, отрезав от всех коммуникаций старую резиденцию султана — дворец Топкапы и новую -дворец Долмабахче, в которых засели остатки обороняющихся.