Действующая часть

Пока ребята возились с машиной, в углу нашего ангара собрались "штабные" нашего полуэскадронного конвоя — Тони, Алек, Грэхем и я — что бы серьезно изучить карту. Штаб-квартира в Эль-Рияде отправила несколько довольно низкопробных аэрофотоснимков саудовско-иракской границы, где мы должны были осуществить наш вход, как только поступит приказ выдвигаться. К этому времени мы уже знали, что нашей целью внутри Ирака будут основные маршруты снабжения между Багдадом и Иорданией, по которым Саддам перебрасывал большую часть своих военных ресурсов.

Как ни плохи были эти снимки с воздуха, они высветили одну существенную проблему: протянувшийся с востока на запад вдоль границы вал, возведенный иракскими саперами вскоре после вторжения в Кувейт, для предотвращения проникновения в Ирак.

Разрешение снимков не позволяло определить, насколько высока эта чертова штука, но те, кто побывал у границы, что бы взглянуть на нее, говорили что она колеблется от нескольких метров, до может быть, дюжины. Мы решили, что это не будет непреодолимой проблемой — в конце-концов, это была всего лишь куча песка — и продолжили с остальной частью оценки, прокладывая вероятные маршруты к путям снабжения и намечая ориентиры и точки рандеву с вертолетами снабжения по нашим GPS-системам. Было приятно наконец-то вцепиться зубами в какое-нибудь правильное планирование и было приятно видеть, как хорошо мы, три сержанта, работаем в команде. Грэхем, наш командир эскадрона, всегда держался в стороне, оставаясь довольно тихим во всем, внимательно наблюдая за нашими движениями. Я просто не мог понять этого парня.

15-е января пришло и ушло, как и любой другой день. Мы продолжали делать то же что и раньше: планировать, чертить, спать, мышковать, ждать. Беда было в том, что в "Виктор" не было телевизора, что бы посмотреть последние новости по CNN, так что большинство из нас полагалось на старую добрую службу новостей BBC. Где-то во второй половине дня 16-го я вышел на улицу, что бы поболтать с ребятами и узнать последние новости — те, кто работал на "Лендровере" обычно держали включенным радио, настроенное на последние новости. Из Вашингтона и арабских столиц поступали тревожащие вести, что Саддам, возможно, получит дополнительное время для посредников, что бы попытаться вытащить одиннадцатичасовую сделку из мешка.

Когда я добрался туда, Джефф заканчивал с машиной. Какой-то умник из полковой сети снабжения, решил быстро заработать, импортировав большую партию игрушечных резиновых крыс, вроде тех, что продаются в магазинчиках приколов. К обеду каждая машина полка щеголяла крысой на капоте и наша машина не была исключением. Это, конечно же, был наш кивок и подмигивание ребятам из LRDG, которые сорок лет тому назад вели дела таким же образом против Африканского корпуса. Беда была в том, что крысы выглядели как выводок мутировавших Мышей-рокеров с Марса.

Другим важным делом у экипажей было написать имена на машинах. Это было особо неприятное упражнение для нас. Мы пробовали "Пегаса", "Воина дорог", "Мстителя" и кучу других вещей, но все это выглядело просто ужасно. Когда я подошел ближе, что увидел, что Джефф наносит последние штрихи к какому-то новому погонялу. Он откинулся на спинку стула и отряхнул руки.

— Ну вот — сказал он на своем новозеландском наречии — А ты что думаешь?

Я прищурился от яркого солнца.

— Таракива — протянул я, тщательно выговаривая каждый слог. Это было похоже на какую-то анаграмму киви для чего-нибудь отвратительного. — Что это, черт возьми, значит?

— Маорийский бог войны — ответил Джефф, все еще любуясь своей работой — Неплохо, а?

Я пожал плечами. Это было лучше, чем все остальное, что мы придумали. Так что пусть будет Таракива.

— Только не заставляй нас исполнять Хака, каждый раз, как мы столкнемся с кучей тряпкоголовых — сказал я. (Хака — традиционный танец маори. Прим. перев.)

В тот же вечер все члены группы были вызвана на смотр по шкале "А" в столовой. Шкала "А" означает всех в Полку и случается крайне редко. Начали летать слухи. Они охватывали все — от задачи по убийству Саддама до "эндекс" — ужасного страха, что мы вернемся домой без единого выстрела. Мы были подавлены, когда собравшись, ожидали в столовой.

Внезапно вошел бригадир Мэсси и запрыгнул на один из длинных столов. Он был известен тем, что был немного шоуменом и пришел весьма довольный собой. Он начал с того, что сообщил нам, что ни из Лондона, ни из Эль-Рияда до сих пор нет никаких известий о последних дипломатических шагах, но все указывало на то, что скоро мы отправимся на войну. Затем он кратко напомнил нам о подвигах Полка в пустыне во время Второй мировой войны и кампании в Омане. Наконец, он перешел к делу.

— Вы самое обученное, самое оснащенное и самое организованное специальное подразделение в мире — сказал он нам — Территория, отведенная вам в Ираке, ваша. Ищите, находите и уничтожайте вражеские цели и личный состав по мере их появления. Создавайте хаос и неразбериху на путях снабжения и коммуникациях противника.

Он прошелся взад и вперед по столам, явно наслаждаясь собой.

— То, что лежит перед вами это возможность всей жизни солдата. Берите свое снаряжение, берите свое обучение и используйте его на отлично.

Он помолчал оглядывая помещение и добавил:

— Иракцы предоставили нам парк для развлечений. Отправляйтесь и черт побери, развлекитесь.

Когда он закончил, мы все ушли. Когда мы возвращались в ангар, у нас была определенная цель. Это не имело ничего общего с той бодрой речью, которую нам только что выдали. У нас была более насущная потребность — жратва и насмешки.

Я обернулся и увидел Джеффа, крадущегося к двери. Я спросил, идет ли он. Он покачал головой.

— Нет дружище — сказал он, поглаживая себя по голове, — Я уже сыт по горло пирогами с дерьмом. Увидимся позже.

Ник был более прозаичен.

— И вообще, что это была за дырка от задницы? — сказал с отвращением, протискиваясь в двойные двери — В последний раз, когда я был в парке развлечений, я провел весь день, протрахавшись в очередях.

В течении получаса или около того, столовая отзывалась эхом на мудрые комментарии вроде: "А где тут колесо обозрения?" или "А что насчет каруселей?". Было много смеха, но за ним, я знал, все думали одно и то же. Нам просто выдали карт-бланш делать все, что мы захотим. Это была чертовски хорошая директива.

Все что нам сейчас было нужно — это слово, что бы выдвинуться.

Это произошло так, как никто из нас не ожидал. В ночь на 16 января мы отправились в ангар эскадрона "D", что бы выяснить, не были ли им поручены задания лучше чем нам. Я вошел и услышал привычный крик изнутри:

— Внимание парни, эскадрон "А" на подходе. Следите за барахлом!

В этот раз несколько парней из эскадрона "B" тоже пришли из своего ангара, так что там была настоящая вечеринка. Одним из первых, с кем я столкнулся, был парень типа "коккер-спаниэль", с веселой ухмылкой и железным рукопожатием. Несмотря на то, что мы были в разных Эскадронах, мы знали друг друга уже какое-то время и хорошо ладили.

— Энди, дай нам парочку гранат, пожалуйста — сказал я, входя в роль.

— Зачем? У вас их должны быть сотни.

— Я знаю, приятель, но для того места, куда мы отправляемся, сотни просто не хватит... правда.

Я поцыкал зубом, придавая своим словам дополнительный вес.

— Я бы тебе еще кое-что с удовольствием рассказал, но...

Лицо МакНаба расплылось в улыбке и он нанес мне хорошо поставленный легкий толчок в районе моего солнечного сплетения.

— Отвали, Кэмми — сказал он — Вы, парни, даже понятия не имеете где булавку найти.

Я двинулся дальше и наткнулся на другого приятеля, валлийца, из бывших десантников, по прозвищу Шуг. Шуг провел много времени в Северной Ирландии, был опытным профессионалом и очень популярным, отчасти из-за своего умения чертовски хорошо устраивать розыгрыши, причем как на дающей, так и на принимающей стороне.

Примерно полгода назад, когда он был на учениях, в его комнату в лагере залезла наша компания. Она всегда выглядела немного потрепанной, так что мы решили немного улучшить это место. Мы заполнили все щели в стене за обогревателем каким-то ультра-зрелым сыром "Стилтон", включили обогреватель на полную мощность и снова заперли дверь. Три месяца спустя, когда Шуг вернулся с Ближнего Востока и направился прямо в комнату, что бы бросить там барахло. Он открыл дверь и ЭТО ударило ему в лицо, как левый хук Майка Тайсона. Мы были в шести футах от него, стараясь не описаться, но он все равно ничего не понимал; просто кротко сказал нам, что ему нужно кое-что прибрать и он увидится с нами позже. Час спустя, перевернув все вверх дном, он обнаружил источник того, что теперь стало серьезной биологической опасностью. Правда была для него большим утешением, так как он был убежден, что виновником была его пара нестиранных носков. Он отомстил мне, поставив свой большой будильник "встань или сдохни" на три часа утра и поставив его снаружи моей комнаты после особо тяжелых учений.

Было уже далеко за полночь, когда мы получили известие от Всемирной службы новостей BBC, что началась война в воздухе. Наша реакция была смешанной. С одной стороны, мы были рады, что ожидание закончилось. С другой мы были чертовски злы, что американцы заварили кашу, до того как кто-то из нас попал в Ирак.

— Давайте перетащим старину Стормина через границу и посмотрим как ему понравится — сказал Том — влететь в то место, которое разворошили как осиное гнездо. Иисусе, янки иногда будто только что с титьки слезли.

Но это было не от чистого сердца. Дело в том, что война продолжалась. Мы направлялись в самое большое дело, с которым полк столкнулся за последние десятилетия. Конечно, в тот вечер в наших ногах ощущалась некоторая дрожь, но и вполовину не такая сильная, как чувство облегчения оттого, что мы наконец приступили к работе.

— Глава 4

Война длилась чуть больше суток, когда до "Виктор" дошли слухи, что Саддам запустил "Скад" по Израилю. После эйфории прошедшего дня и утра, когда продолжали поступать новости о том, что в Ираке уничтожается цель за целью почти без потерь с нашей стороны, это стало отрезвляющим сигналом к пробуждению. Иракские ракеты упали на пригороды Тель-Авива и Хайфы. В первоначальных сообщениях говорилось, что никто не был убит, но были раненые; кроме того, несмотря на предупреждения Саддама, эти боеголовки, по крайней мере, не содержали никаких химических веществ.

Большая часть "Скад" полетела на запад, но они из них был направлен на юго-восток. Он был сбит ракетой "Пэтриот", когда несся в сторону Эль-Рияда, столицы Саудовской Аравии. Когда люди проснулись в странах Западной Коалиции, они встретили новость с тревогой, умеренной некоторым облегчением, что эта крупная эскалация конфликта, на данный момент, была сдержана. Но никто не сомневался, что Саддам попытается снова — и в что в следующий раз, возможно, "Скады" будут иметь боеголовки с химическим или биологическим снаряжением.

Первым делом 18-го Эскадрон "А" был собран на инструктаж командиром полка. Наша директива, сказал он, изменилась. Новости из Израиля были чрезвычайно серьезными. Президент Буш и премьер-министр Джон Мейджор позвонили премьер-министру Израиля Ицхаку Шамиру, что бы попросить израильтян о сдержанности. Все знали, что поставлено на карту. Если израильтяне нанесут любой удар по Ираку, Арабская Коалиция, и без того хрупкая, скорее всего расколется. И после того, как сирийцы и египтяне уберутся восвояси, появится вполне реальная перспектива, что Саудовская Аравия вскинет руки и скажет "Халас" — все кончено.

Без арабов Западная Коалиция была бесполезна. Очень важно, что бы Израиль не участвовал в войне. Командир полка дал нам резюме. Вуш и Мейджор пообещали Шамиру, что большая часть их военно-воздушных сил будет перенацелена на борьбу с угрозой "Скадов". Найти стационарные стартовые площадки было относительно легко и в предрассветные часты, все эти бункеры, как полагали, будут уничтожены. Проблема заключалась в мобильных пусковых установках. Считалось что у Саддама было около 40 таких восьмиколесных монстров, транспортно-пусковых установок или ТПУ, о которых нам впервые сообщили в Херефорде. Некоторые, были уничтожены в первую же ночь. Но остальные, возможно 20 или 30, были рассредоточены по всем направлениям в западном Ираке, вместе с одному Христу известным количеством ракет. Прямо сейчас, сказал комполка, за ними охотился почти каждый разведывательный самолет Коалиции.

Но это выглядело нехорошо. Последние новости из Тель-Авива сводились к тому, что израильтяне готовятся к следующему непредвиденному событию. По-видимому, они сообщили командующему армией Коалиции генералу Норману Шварцкопфу, что если американские и британские самолеты не смогут их порубить в капусту, они отправят пару своих армейских бригад в Западный Ирак что бы поохотиться на "Скады" самостоятельно. Шварцкопфу пришлось быстро думтаь. Повторяя мольбы своего президента не вмешиваться, он спросил израильтян, что они могут сделать в Ираке такого, чего еще не делала британская SAS.

— Полк сделает то же самое, что и вы — сказал он — Это более быстрый путь.

Так вот в чем дело. Теперь нас перенацелили на поиск "Скадов", "Скадов" и еще раз "Скадов". Немедленно началась подготовка к отправке нашего полуэскадронного конвоя на передовую оперативную базу (ПОБ) в северо-восточной Саудовской Аравии. В обозримом будущем, она должна была служить штабом полка и нервным узлом, из которого будут выходить все директивы и обрабатываться вся информация от различных групп и конвоев, действующих в Ираке. План состоял в том, что бы отправить нас всех туда — машины, мотоциклы, людей, материалы — на уже и так перегруженном флоте С-130 "Геркулесов" Королевских ВВС. Половина нашей группы убыла позже в тот же день. Мы последовали за ними спустя двадцать четыре часа.

Здесь мы нашли старшего из сержантов Полка, большого грубоватого парня из Йоркшира, по имени Роджер. Роджер был ПСМ, полковым сержант-майором, и почти двадцать лет служил в SAS. ПСМ олицетворяет любой полк. Он его становой хребет. Роджер видел боевые действия в Омане, на Фолклендах и во множестве других мест. Он мог быть неотесанной деревенщиной, но у него был чертовски хороший характер. Он был популярной фигурой, но я понимал, что стычка с ним будет кошмаром. Родж был так спокоен, что я не мог представить себе его, идущим на войну. Я догадался, что его отправили на ПОБ в качестве еще одного хранителя; кого-то, кто мог бы помочь в оперативной комнате. Учитывая его экстравагантную манеру держаться, я подумал, что это вероятно лучшее для него место.

— Черт возьми, Родж — сказал я, оглядывая нашу спартанскую обстановку — В ОАЭ принимают "Sky TV", но не здесь. Что ты собираешься делать?

Роджер был помешан на спорте и азартным человеком. Он был готов делать ставки на что угодно. Но сначала его нужно было подключить к игре.

— Даже не думай, чо-о-орт тебя дери, верить в это, дружище — ответил он. — Тут повсюду эти проклятые янки. Они ни чо-о-о-орта не двинутся без гребаного телевизора. Я найду что-нибудь, где можно сделать ставку, даже не волнуйся.