Магия вероятностей 2. Магия пространства

— Присматривайте за ней постоянно, — попросила я.

— Да, ваша милость, виконт уже назначил вторую горничную, чтобы мы подменяли друг дружку и всегда были при герцогине.

Молодец Милдокк! А, нет, не молодец. В кабинете, где он восседал во вновь водворённом на своё место герцогском кресле, отставив мой высокий стул к стеночке, опекун "обрадовал" меня тем, что решил пригласить ко мне гувернантку.

— Ты считаешь, что я плохо воспитана? — прищурилась я, — Что мне нужно прививать хорошие манеры, постоянно наблюдать за мной и учить жить?

— Эвелис, — осторожно начал Седжиус, — каждой маленькой леди...

— Я — не каждая! Я и сама могу поучить любую гувернантку, и манерам, и жизни. Седжиус, обещаю, тебе нечего будет стыдиться в связи со мной.

— Допустим, что ты права, что ты знаешь и умеешь всё на свете, — ответил виконт, — но тогда тебе и мне придётся объяснять это всем встречным в обществе, когда люди будут задавать вопросы о том, почему при тебе нет гувернантки. Это же сразу бросается в глаза. Тем более, что ты — такой яркий и заметный ребёнок. Например, герцог Вугтокк первым делом сказал мне о том, что у тебя, похоже, нет гувернантки. Пойми, Эвелис, так принято в нашем обществе. Поэтому гувернантка у тебя будет, хочешь ты этого или нет.

Я огляделась в поисках того, что я могла бы поднять и с силой бросить на пол.

— Уверен, даже его величество тут согласился бы со мной, — улыбнулся Седжиус, используя последний довод опекуна маркизы Эвелис Тонлей.

Я закрыла глаза и отдышалась.

— Хорошо. Мы наймём для меня гувернантку, но на моих условиях.

— Я весь внимание, маркиза.

— Не я её, а она меня будет слушаться. Не потому, что я люблю командовать, а потому, что не люблю, когда командуют мной. Что-то подсказать мне для пользы дела — пожалуйста. А указывать и недовольно при этом морду кривить — такого мне и даром не надо.

Жаль, что я не могла сказать этому парню, что в своё время натерпелась всего этого от родной свекрови, и очень хотелось бы избежать такого "счастья" в новой жизни.

Седжиус не выдержал и рассмеялся.

— Обещаю, Эвелис, такую гувернантку, которая, ха-ха, морду кривит, мы не станем нанимать. Ты сама выберешь её себе из всех кандидатур. Кстати, герцоги Вугтоки предлагают нам ту гувернантку, которая занималась воспитанием маркизы Линны.

— Сразу — нет, — меланхолично сказала я, — Будет доносить на нас своим бывшим хозяевам.

— А у нас есть, что скрывать?

— Пока нет, но мало ли...

— Хм... тогда придётся брать совсем неопытную? Для дочери герцога это как-то не по статусу.

— Для дочери преступника — вполне по статусу, — возразила я.

Вот в таком эмоциональном раздрае я и отправилась наводить красоту к приходу гостей. Попросила горничную завить мне волосы модными спиральками и терпеливо высидела всё положенное время, пока та колдовала с моими волосами. Потом она надела на меня самое красивое платьице, из тех, которые раньше неустанно приобретала бабушка-герцогиня в надежде на выздоровление внучки, и оставила одну. Время до обеда ещё оставалось, я покрутилась у зеркала, нашла внешность ребёнка, отражающегося в нём, очаровательной, и немного повеселела. От долгого сидения на одном месте мне захотелось двигаться. Знала бы, к чему это приведёт...

Моя весёлость насоветовала мне попрыгать на кровати — мне нравилось, как при этом отдельно от меня прыгают мои кудряшки. И мы с ними допрыгались — я упала животом вперёд и стукнулась лицом о спинку кровати. И мало того, что было больно, мало того, что у меня опухла и покраснела половина верхней губы, так ещё и зуб — верхний резец — радикально загнулся куда-то внутрь полости рта.

Я сидела и ревела. Такой меня и обнаружила горничная, пришедшая известить, что к обеду всё готово, и долгожданные высокие гости уже пожаловали. Увидав картину в красках под названием "Приплыли", горничная побежала к Седжиусу. Быстро же все в доме на его сторону переметнулись, предатели. Я для них столько старалась, несколько дней целым герцогством рулила, а они... Мой поток слёз усилился.

Виконт прибежал ко мне в комнату. Посмотрел на моё лицо, велел открыть рот, покачал головой.

— Вы сможете выдернуть этот зуб? — спросил он горничную.

— Да, ваша милость.

— Какое — выдернуть?! — возмутилась я, — Тут целитель нужен, зуб на место ставить и залечивать!

— Простите, маркиза, но молочные зубы на место никто ставить не будет. У вас сейчас такой возраст, что все зубки скоро сменятся на постоянные.

— Молочные? — переспросила я.

— Ну конечно!

Горничная взяла чистое полотенце, подошла с ним ко мне и попросила открыть рот. Она ловко ухватила мой пострадавший зуб, качнула его наружу и выдернула.

— Идём, — ласково протянул мне руку опекун.

Я вздохнула. Как-то не задалось у меня сегодня с красотой, совсем. И кудряшки уже не радовали — всё из-за них.

В залу с гостями я зашла позади Седжиуса, пряча пострадавшую половину лица за его брючинами.

— Кто это там прячется? — спросил Хант, — неужели маркиза Эвелис так засмущалась?

— Да вот, господа, катастрофа у нас произошла перед самым вашим приходом, — с улыбкой развёл руками виконт.

— С кем? С маркизой? — спросил Винсент.

— Нет, только с моим зубом, — ответила я, не показываясь, — я упала, и выбила его.

— Как же вы так упали? Запнулись обо что-то?

— Нет, я на кровати прыгала-прыгала, и неудачно так упала, прямо ртом об её спинку.

— Видите, парни, как ожидают гостей в этом доме — от радости по кровати скачут, — гордо заметил Винсент.

— Я не из-за вас вовсе прыгала, а из-за кудряшек! — возмутилась я, — Мне горничная первый раз завивку сделала.

— Кудряшки вижу, красивые, — покивал Хант, — а вот дырки от зуба не вижу. Может, нас обманывают, а, парни?

— Ыы! — высунулась я из-за ног Седжиуса с другой стороны и показала Ханту прореху вместо зуба.

— А мне покажете? — спросил Винсент.

— Мне тоже очень интересно взглянуть, — присоединился Барис.

— Ничего интересного, — буркнула я, — Зубы, промежуток, потом снова зубы.

Вышла, хмуро показала всем "лыбу" и посмотрела на Милдокка.

— Пора обедать, наверное?

— Да, прошу к столу, господа.

За обедом говорили в основном парни обо всякой ерунде, о поездке в Хидейру и о том, какой они находят эту страну, спрашивали Седжиуса о том, как он сделался нашим опекуном. Я иногда вставляла свои замечания, которые веселили всю компанию. Отметила, что Винсенту понравился тот соус, что я заказала специально для него. Ну хоть что-то сегодня прошло правильно.

— Эвелис, а куда вы теперь тот свой зуб денете, который выпал? — вдруг спросил меня Винсент, когда обед уже закончился и все поднялись из-за стола.

Я удивлённо уставилась на него.

— Хотите его себе забрать?

— Нет, — засмеялся принц, — Я хотел вам один секрет сказать, как сделать так, чтобы все следующие молочные зубы незаметно и без боли сменились на коренные.

— И как это сделать? — подозрительно посмотрела на него я.

— Надо у себя в комнате найти в полу дырку, бросить туда зуб и сказать заговор — обращение к мышке.

— Это у вас во дворце так принято, дырки в полу находить? — съязвила я.

— Нет, это у меня дома, мама в детстве научила, и я запомнил.

В памяти сразу же промелькнули воспоминания о чудесном старинном доме в герцогстве Гилбрейт, где было так много тишины и солнца уходящего лета...

— У меня в комнатах нет дырок в полу. И мышек никаких нет.

— А спорим, я найду? — загорелся Винсент, — Я просто знаю, где надо искать.

— Спорим, — поддалась я на провокацию, — а на что?

— Нуу... давайте на желание. Если я найду, то вы нам песенку споёте. А если не найду — вы мне своё желание загадаете.

— Ладно, — хитро улыбнулась я, — пойдём искать.

Я же знаю, что нет там в полу никаких дырок. Песенку ему ещё... Не знаю я никаких здешних песенок. Что я им, Высоцкого петь буду? Мы всей компанией поднялись ко мне на этаж и прошли к моим комнатам.

— Ищите, ваше высочество, — обернулась я и обнаружила, что все трое гостей не входят, а стоят и остолбенело смотрят на лежащую на полу шкуру медведя, а потом переводят взгляд на ларец, стоящий на полу у стены.

Упс. Я забыла, честно.

— Откуда это у вас? — спросил Винсент.

— Его величество лично подарил маркизе некоторые вещи одной умершей девушки, — пояснил не понимающий такой реакции Седжиус, — после аудиенции во дворце.

— Странные дела творятся, — прокомментировал Барис.

— Не возражаете, если я загляну в ларец? — спросил у нас Винсент.

— Там нет ничего интересного для вас, уверяю, — ответила я.

— Я всё же рискну, — упрямо сказал принц и, подойдя к ларцу, поднял его крышку.

Посмотрел. А потом опустил её обратно.

— Думал, что это выдумка, — сказал он, — Простите меня за бесцеремонность. Я присяду, с вашего позволения...

Он уселся на шкуру и запустил в мех свои пальцы. Лицо у него было грустное-грустное. Все молчали, каждый по своим причинам. Я — чтобы не кинуться к любимому и не разреветься, уткнувшись ему в грудь, как мне сейчас очень хотелось сделать, Хант и Барис молчали, понимая эмоции принца, а Седжиус — от их же непонимания.

— Я хорошо знал эту девушку, — пояснил принц, вставая, — и это она спасла мне жизнь ценою своей собственной.

— Нам всем троим спасла, — добавил Хант.

Я набрала воздуха в грудь и предложила:

— А давайте я подарю вам эту шкуру, ваше высочество, раз она вам о хорошем напоминает? А вы мне что-нибудь другое взамен подарите. Я очень хочу так поменяться.

— Не смею вам возразить, маркиза, — чуть улыбнулся Винсент, — тем более, я уже знаю, что именно подарю вам.

— Я тоже знаю, что вы придумали, ваше высочество. Нет, этого не надо, мне вполне хватает. Придумайте что-нибудь поинтереснее.

— Ладно, договорились, — уже веселее улыбнулся принц, — я тогда поработаю сам.

— Уверена, это у вас получится прекрасно.

— Здесь кто-нибудь понимает, о чём они говорят? — тихо спросил Хант у Бариса и Седжиуса.

— По-моему, они сейчас на какой-то своей волне, — ответил ему Барис.

— Так что я вам должен ещё и одно желание, вдобавок, — развёл руками Винсент, — Дырку в полу для вырванного зуба я, пожалуй, расхотел искать.

Мы велели прислуге завернуть шкуру и проводили гостей к выходу.

— Эвелис, поясни пожалуйста, что вы имели в виду, разговаривая с его высочеством о подарках? — попросил у меня Седжиус, поднимаясь за мной в мои комнаты.

— Я писала его величеству письмо, ещё до аудиенции. Можешь спросить у господина Уррия, он помогал мне. Там я рассказала про все свои игрушки и перечислила их. Принц, который наверняка тоже видел это письмо или слышал о нём, думал, что это выдумка.

Я подвела Седжиуса к ларцу и открыла крышку. На дне ларца сиротливо лежали две вещи. Мячик и дудочка.

— И принц наверняка решил подарить мне много детских игрушек, потому что он пожалел, что у меня их так мало. Вот я и сказала, что мне этих игрушек хватает, и что больше никаких не надо. Что тут не понять?

— Действительно, — пробормотал опекун.

Этой ночью я не открывала порталы. Сидела на старом ковре, смотрела в окно и заново проигрывала в памяти сегодняшнюю встречу с принцем. Я не жалела, что отдала ему любимого и мной тоже "мишку". В конце концов, у меня от моей прошлой жизни после продажи всех драгоценностей остались подарки Жаргала — гранат и перстень, вон они, в шкатулке лежат, которая в сейф моей спальни спрятана. А у Винсента на память обо мне ничего не осталось. Так что пусть хоть эта шкура ему напоминает о том, как мы с ним любили на ней дурачиться... И вообще — как мы любили.

Из газет в следующие дни я узнала, как страна с торжественным маршем, пением гимна, весёлых песен и разудалыми плясками провожала свою любимую принцессу на её новую родину в Чарджинию, а также о том, что его высочество Винсент принял решение не возвращаться доучиваться в академию магии, а серьёзнее знакомиться с государственными делами. Заниматься магией он будет в частном порядке.

На моё имя вскоре после того памятного визита от принца был доставлен подарок — нежная орхидея в горшке. К ней прилагалась красивая карточка, где Винсент своей рукой написал:

"Маркизе Эвелис Тонлей

Подарок для чудесной девочки — мой последний экзерсис в том виде магии земли, которой я сейчас владею. Если этот цветок будет получать небольшое количество магической подпитки и обычный полив, он очень долго не завянет.

С почтением и признательностью,

Принц Винсент Гилбрейт".

Цветок поставили в моих комнатах, и женская часть прислуги несколько дней подряд бегала туда табунами и любовалась. Они старались делать это тогда, когда я выходила, но я всё равно заметила. "Ах, от самого принца", "Ах, специально сам вырастил"...

Я была очень довольна подарком. Но была бы ещё более довольна, если бы меня не начали терзать смутные подозрения, рождённые фразой Винсента про его последний опыт в магии. Серджиус объяснил это тем, что принц, как писали газеты, прекратил обучение магией в академии, а во дворце это ему больше не понадобится — у них и так есть кому работать с растениями и с землёй. Но у меня был свой вариант, который я не могла никому озвучить. Ибо сверхсекретно.

Неужели Винсент решил использовать мой артефакт обмена душ и изменить свой магический дар? Я помнила, что мне говорил король — что в этот артефакт после смерти Филис и благодаря её научным трудам вцепился ректор академии, и допущенные к гостайне магистры намерены провести с его помощью некие эксперименты в интересах и под надзором короны. Однако они чего там, совсем обалдели — эксперименты сразу на наследных принцах проводить?

Я изнывала от неизвестности — как я смогу выяснить, верны ли мои предположения об участии Винсента в этой авантюре? Ответить мне мог бы только король — но зачем ему это? Во время моей аудиенции мы с ним ни разу прямо не сказали о перемещении душ, и о том, кто я есть на самом деле. Тем самым он дал мне понять, а я согласилась, что этот маленький секрет будет оставаться только между нами, а, главное, говорить и что-либо делать исходя из этого знания, нами больше не предполагается. Эта тема закончилась там, в высочайшем кабинете, раз и навсегда.

Я могла бы попытаться что-то выведать у принца по косвенным признакам. Если бы мы с ним виделись.

Наверняка его величество, узнав из донесений ближайших друзей Винсента, что они с принцем обедали у меня, и о том, что Винсент забрал у меня шкуру медведя — взял, да и выразил своему племяннику неудовольствие. Король мне, конечно, доверяет, но не на сто процентов. Особенно в том, что касается моих чувств. А Винсент, увидев недовольство дяди, вряд ли тут пойдёт на принцип — это не та ситуация, когда он не прислушался к монаршему родственнику и не покинул академию, где он был со мной. Вдобавок сейчас у Винсента наверняка дел много стало, раз его к королевской власти начали всерьёз готовить.

Пришлось и мне сосредоточить внимание на своём непосредственном окружении а, главное, на собственных магических экспериментах. Суперсекретных.