Поколение Z

— Прикинь, а ведь эти уроды — книжный на Лермонтовском сожгли. Тупо по приколу. И Лешку из сто девятой квартиры с балкона сбросили. Тоже, видать, "по приколу" ... Он потом еще сутки под окнами стонал, маму звал, друзей. Макса... Олега... меня... и тебя тоже... Всю ночь напролет...

Взгляд парня остекленел, руки слепо зашарили по столу. Нащупав бестолковый кухонный нож, Илья вцепился в него, как в спасательный круг.

— Не-на-ви-жу!.. — прохрипел он по слогам и пошатываясь направился к закрытой межкомнатной двери, зачем-то обклеенной по периметру липкой лентой.

Ухватившись за ручку, Илья рывком распахнул тяжелую створку. Затрещал разрываемый скотч, удушливая волна смрада вырвалась из некогда герметичного помещения. По мозгам шибануло так, что в себя пришел не только я, но и сам Илья.

Резко убавив в энтузиазме и агрессивности, он нерешительно затоптался на пороге. Причем борьба шла явно не с вонью, а с скорее — с самим собой. Наконец, сделав несколько безуспешных попыток замахнуться ножом и войти, он обессилено прижался спиной к стене, медленно сполз на пол и беззвучно зарыдал — выронив клинок и спрятав лицо в ладонях.

Подойдя к двери, я задержал дыхание и осторожно заглянул вовнутрь. На загаженном диване храпел Алик-Гитлер — тощий паренек лет четырнадцати. Истинный ариец — белокурый, голубоглазый, и с неожиданно подлым и мстительным характером. Заденешь такого — и отгребай потом щедрым водопадом бытовые неприятности. Поцарапанная машина, залитый суперклеем замок, располосованная лезвием обивка двери или неожиданно отравившаяся любимая собака...

Алик всхрапнул во сне и с булькающим туалетным звуком выпустил газы.

Я отшатнулся и спешно захлопнул створку. Глаза слезились, для дыхания приходилось прилагать немалые усилия. Легкие спазмировало, организм защищался от газовой атаки.

— Мля, это что сейчас было?

Илья шмыгнул носом, утерся рукавом и с ненавистью выдавил из себя:

— Гитлер...

Огрызаюсь, торопливо прилаживая на место сорванную липкую ленту:

— Сам вижу, что не Сталин! Что он тут делает? С хера ли спит на твоей кровати и воняет как покойник?

Илья уже окончательно пришел в себя. Встав, он брезгливо отпихнул валяющийся на полу нож и подойдя к объемной картонной коробке принялся деловито перебирать ее содержимое. Судя по зеленым крестам и фирменному логотипу "Будь-?-Здоров!" — ящик увели из ближайшей аптеки.

— Гитлер теперь под хаджиевцами ходит. Он всегда шустрилой был. Вот и сейчас — мгновенно вкурил ситуацию и оперативно подсуетился. Сам к ним пришел, шлемазл хитрожопый...

Я пожал плечами:

— Ну да и болт с ним. Говнистый... хм... ну теперь уж точно... говнистый он пацик — это факт. Но резать-то его зачем?

Глаза Ильи вновь полыхнули ненавистью.

— Это он Лешку с балкона сбросил! Преданность свою доказывал, сука!

Я нахмурился, верхняя губа непроизвольно приподнялась, оголяя зубы. Зверь сидит в каждом из нас...

Положив руку на рукоять отцовского ножа, негромко уточнил:

— Точно он?

Илья покосился на меня, предупреждающе оскалился в ответ:

— Не лезь, я сам! Пока Лешкины стоны слушал — я обещал! И ему, и себе!

Понимающе киваю. Месть — это святое. Но ситуацию все же стоит прояснить:

— Ну а тут эта сука как оказалась? Похитил ты его, что ли?

Илья вполголоса выругался, затем пинком ноги опрокинул коробку на бок. Из картонного нутра, прямо пол, вывалился целый оползень медикаментов.

— Смотрящим ко мне приставили, от "великого клана Хаджиевых"... Они ведь меня придворным химиком назначили. Дали задачу: "забацать дурь подзабористей"... Вот реально, так и сказали: "подзаборитсей"! ИдиЁты...

Переваривая полученную инфу, я даже не улыбнулся, лишь недоуменно наморщил лоб.

— Хренасе. А ты сможешь?

Илья пожал плечами.

— Дурное дело не хитрое. Тем более, что аптечный сейф они таки доломали. Пострадало всего два овцевода — лопнул диск "болгарки" при перекосе. Ума у них нет, как и средств защиты. Техника безопасности она ведь кровью написана. В результате — минус глаз и долой два пальца на руке. Ну да ладно, на вавку подули, до свадьбы должно зажить. Оптимисты буевы... А вот в распиленном сейфе — чего только нет... Концентрированное счастье в каждой ампуле.

Я воодушевился:

— Ну так свари им что-то убойное! С цветными мультиками и прямым билетом в ад! "Ван вэй тикет!"

Новоявленный химик посмотрел на меня тяжелым, оценивающим взглядом.

— Во-первых, я тебе не доктор Менгеле — травануть за раз десяток человек... Меня откатом по стене не размажет? Да и ты! Сможешь ли после этого ко мне нормально относиться? Без страха или брезгливости?

Я на секунду задумался, затем кивнул — пусть даже слегка неуверенно.

— Смогу!

Илья недоверчиво хмыкнул, затем продолжил:

— А во-вторых, меня же первого этой дрянью и ширанут. Для проверки. Хаджиевы хоть и не интеллектуалы, но чуйка у них звериная. А ведь валить их надо исключительно оптом — всех сразу. Выживет хоть один из братьев — покоя не будет. Станет на след, будет красться за спиной и выжидать удобного момента. Как ни странно — они ведь не трусы. Просто — другие, не такие как мы.

Я прищурился, осмысливая сказанное и впитывая в себя новые реалии. М-да, константы социума изменились. Вместо: "не стоит с ними ссориться", появилось: "убивать надо всех, и сразу!". Причем от кого я это слышу? От чернявого тощего интеллигента, еще полгода назад со слезами и соплями хоронившего во дворе сдохшего хомяка? Мир сошел с ума...

— Наверное, ты прав... Слушай, — я ткнул пальцем в сторону заклеенной двери — а эта воняющая тушка не проснется в самый неожиданный момент? У него там топор у изголовья кровати стоит. А моя бита, против "длинного клинкового" — не танцует.

Илья покачал головой и молча бросил мне отысканный в куче аптечного хлама пузырек с таблетками. Ловлю звякнувшую бутылочку, высматриваю название. Ага, снотворное.

Зачитываю вслух:

— "Обеспечивает глубокий здоровый сон". Хитро! Слушай, а благоухает он так почему? Побочный эффект?

Илья с деланным безразличием пожал плечами:

— Неумеренность в еде, просроченное пиво и чипсо-шоколадная диета.

Я кошу под недоверчивого следователя, фирменным жестом приподнимаю левую бровь и придавливаю парня взглядом.

— Ой ли... Илья, не беси меня! Колись давай! Шоколад другой аромат дает!

Парень ухмыльнулся, вновь погрузил руки в медицинский оползень и выловил оттуда очередную упаковку. Нежно-голубой цвет, фольгированные стикеры, нестандартная форма — явно нечто дорогое, с конским ценником.

— "Хренадил"! Слабит нежно, не нарушая сна!

Восхищенно цокаю языком и качаю головой:

— Страшный ты человек, Илья...

Юный химик криво и многообещающе улыбнулся. Буркнув что-то в стиле: "то ли еще будет", он сдвинул в сторону опустевшую коробку с медициной, подошел к стенному шкафу и вытащил из него свою гордость — практически полную коллекцию химических элементов. Заслуженную, надо сказать, гордость.

Золотом чистотой в четыре девятки — никого нынче не удивить, были бы деньги. Богатств Илья не нажил, а вот креативностью — не обделен. К примеру — купив древний детектор дыма, он извлек из него редчайший америций. Осадив в пробирке часть добычи — до еще более уникального нептуния, юный гений заполнил сразу две позиции в таблице элементов. Не успокоившись на достигнутом, он из обычной кисточки-антистатика умудрился добыть радиоактивный полоний. Пусть в мизерных количествах, но все же...

Бережно достав из ячейки кубик прозрачного оргстекла, Илья примерился, и аккуратно вогнал нож в его клеенный шов. Хрустнуло, куб развалился на две части, открывая доступ к содержимому — небольшой ампуле с каплей мутноватой жидкости внутри.

— Страшнее чем ты думаешь... — прошептал он, задумчиво взвешивая капсулу на ладони.

Затем повернулся ко мне и уточнил:

— Так какие У НАС дальнейшие планы?

Не сводя глаз с подозрительного сосуда, я протянул:

— Хотелось бы дослушать тебя до конца, узнать — что там за окном творится. А потом уже выйти во двор, на разведку. Аккуратненько так — в тени, на кошачьих лапах. Да и яблоки нужны, прямо край!

Задумчиво полюбовавшись на садящееся солнце сквозь мутное содержимое ампулы, Илья согласно кивнул:

— Разведка дело хорошее, одобрямс. С тобой пойду! А по поводу "дослушать до конца" ... Хм... Нечего там в принципе слушать... Предсказуемо все. Пара дней слез, страха и плача, затем еще пара — товарного сумасшествия. Ну а потом... потом кто-то додумался, что мир изменился НАВСЕГДА. И пришло отличное время для решения застарелых вопросов. Помнишь Костика-ботана?

Пожимаю плечами, киваю. Кто ж его не помнит? Гнобимый всеми паренек из младшей параллели. Честно говоря, ему даже сочувствовать не особо получалось. Слишком уж бесхребетным он был.

— ...так вот наш Константин познал дзен и вскрыл квартиру соседа-охотника. А затем прошелся по адресам одноклассников, причиняя добро и сторицей рассчитываясь за все обиды. Правда, назад он не вернулся — может привалили его где?

Я не ответил, с трудом переваривая сказанное. Ботан встал с колен и расстрелял обидчиков?!

Интерлюдия: Костик

— Банг! Банг!

— Двенадцатый... — с удовлетворением прошептал Костик и вновь передернул затвор помпового ружья.

Дымящаяся гильза вылетела из патронника и заплясала на грязном бетоне лестничной площадки.

"Profi-Hunter N:7" — утиная дробь. Картечь и пулевые патроны закончились пятью этажами ниже, когда Костик уперся в спешно возведенную баррикаду...

С переходом на стрельбу дробью — появились неожиданные проблемы. В отличии от тяжелой пули, убивать двухмиллиметровыми шариками было гораздо сложнее. Приходилось добирать МИШЕНИ в упор. А впрочем... Так даже интересней!

Костик закашлялся. Поднимающийся снизу дым становился все гуще. Пора переходить на следующий этаж.

Война учит быстро. Замерев на секунду перед лестницей, Костик довольно ловко наполнил патронами подствольный магазин дробовика. А то были уже инциденты... Камикадзе хреновы! Цирк просто: мишени побольше — прикрывают собой мишени поменьше. А те в свою очередь, так и норовят укусить за ботинок!

Парень покосился на пробитое арбалетным болтом плечо, на распоротый бок и кровящую на ноге повязку. Презрительно хмыкнув, захромал наверх. Он не чувствовал боли от ран и не замечал холода кровопотери. Его грело пламя безумия, а уши ласкали звуки дирижируемого им оркестра. Гудение огня, многоголосый плач, тоскливый вой собаки и стоны забившегося в какую-то щель раненого.

Нужно было спешить — разожженное им пламя превращалось из верного союзника в жадного конкурента. Огонь двигался слишком быстро и стремился прибрать к рукам его кровные ЦЕЛИ. Сам Костик сгореть не боялся — не для того рожден! Нет преград для человека с ружьем!

Переступив через скорчившуюся на лестнице МИШЕНЬ, Костик зашагал наверх.

Мишени... Как, оказывается, все просто! Всего-то и нужно было: представить себя в тире, а фигуры издевавшихся над ним подонков мысленно прикрыть белоснежными листами с концентрическими кругами в центре! Бах! В десятку! И никаких проблем! А то лежал до этого два часа на чердаке, держал ублюдков на мушке, а выстрелить все не решался...

Костик засмеялся, и с легкостью перескочил через несколько ступеней. За его спиной, на голом бетоне, осталась лежать крохотная скрючившаяся фигурка. Девчонка лет восьми, вряд ли старше. Ее пальцы пытались зажать страшную рану на животе, а наполненные слезами глаза с болью и недоумением смотрели на уходящего убийцу. Кто он? За что? И почему так больно?!

* * *

Тем временем, Илья продолжил:

— ...а потом, в очередных пацанских терках, кто-то достал нож и полоснул по лицу оказавшегося слишком крепким парня. Кстати, ты и его знаешь — это Юрка из девятого дома. Как ты понимаешь, ни скорая ни полиция не приехали. Юрка выл сутки, не переставая. Страшно так, обреченно... Кто-то из Хаджиевых даже стрелял по нему из окна — мол спать мешает. Твари... Чтоб их по жизни рвало материнским молоком! Потом полегче стало — Юрка в горячке свалился. Может и помер уже, давно его не слышно... Ну что, мне продолжать? Или хватит уже?

Я сжал зубы и упрямо кивнул.

— Продолжай.

Илья безразлично пожал плечами:

— Хозяин — барин. Ты гордячку Ленку из третьего подъезда помнишь? Красивая такая, хоть и с прибабахами... Она с девчонками из ювелирки шла — все в брюликах и платине. Сверкали — аки кремлевские елки. Нашли что мародерить, дурехи. Ну вот, проходила она мимо Умара — сына дворника. Мордатый такой, с легкой дебильцой на лице. Знаешь его? Ну вот... Глянула на него брезгливо, демонстративно сморщила носик. Может даже и пошутила что-то, с нее станется. А тот, вместо того чтобы привычно краснеть и тяжело вздыхать, — тупо пнул её ногой в живот, затем намотал блондинистые волосы на кулак и уволок в опустевшие хоромы управляющего ЖК. Верные подружки с визгом разбежались, а она и сейчас из окна по ночам кричит. Вот вернется Умар с гулянок, обязательно услышишь. Может статься, что и на два голоса девки кричать будут. Умар он такой, ненасытный. Все тянет к себе девчонок и тянет...

Ярость накрыла меня с головой!

Бац!

Не сдержавшись, я со всех сил влепил кулаком в дверное полотно.

Что-то хрустнуло, рассаженные костяшки густо закровили.

— Идиёт. — скупо прокомментировал Илья. — покалечишь руку — сдохнешь.

Боль и циничная правда жизни отрезвили. Зашипев, я затряс кистью, разбрызгивая алые пятна по светлым обоям.

Покосившись на непотребство, Илья недовольно покачал головой, затем требовательно скомандовал:

— Дай сюда!

Ухватив протянутую руку, он безжалостно потыкал пальцем в сбитые костяшки. При этом спокойно и флегматично проигнорировал невольно вырвавшиеся ругательства.

— Жить будешь. Но вряд ли долго. Замри, кулак в пластырь закатаю. Будешь как боксер перед боем. Такой же наивный и полный радужных надежд...

— Циник ты Илья. Как хирург с двадцатилетним стажем.

Парень кивнул.

— На том стоим, по-другому нельзя. Ты, кстати, когда смотришь в добрые глазки такого вот хирурга, попытайся разглядеть в них его личное кладбище. Заодно впиши туда мысленно еще одну могилку — свою. Поверь — он и не заметит... Ведь к этому времени он провел тысяч двадцать операций. Средняя летальность — два процента. Итого — полтысячи могил. Больше, чем у самого результативного снайпера второй мировой. А ты говоришь — добрый доктор... Все, Алекс, готово! Если в гумно не влезешь и заражение не подхватишь — будешь жить!

— Спасибо, сестричка. Век не забуду!

Илья лишь хмыкнул, не ведясь на подколку. Приоткрыв дверь к похрапывающему и пованивающему Гитлеру, поинтересовался у меня:

— Ну что, с расспросами закончили? Пойдем во двор?

Невольно отшатнувшись от докатившейся смрадной волны, подтверждаю:

— Так точно. Ты как, готов? Возьмешь что-то с собой? Блин, да закрой ты уже его, воняет!

Илья вновь вытащил ампулу из кармана. Взвесив ее в ладони, пробурчал: