Керченский узел2

Я вкратце объяснил, что мне от него надо, пообещал, что лично его убивать не буду и пленный тут же согласился заманить своих собратьев по оружие в нашу ловушку. Чтобы сковать железо пока оно горячие, я протянул пленному его телефон и приказал тут же позвонить своему командиру. А чтобы его голову не постели всякие глупые мысли, острие своего ножа вдавил ему в пах.

— Пан командир, це Антон, дядько з яким ми поїхали, він насправді не вантажить цеглу для будівництва, вони тут, в Любимівці грабують багаті будинки, — боязливо косясь на нож и читая по бумажке затараторил пленный. — Три вантажівки забили вже всяким добром, мені хабар запропонували, я взяв, але вирішив вам зателефонувати. Тут стільки всього цінного: електроніка, меблі, побутова техніка, джип! Беріть всіх наших і приїжджайте швидше, відберемо все у них і собі заберемо. Куди їхати? На краю села, ближче до моря, чотири окремо стоять будинки з червоним дахом. Ви самі побачите — три вантажівки "Тонар" з синіми причепами. Гаразд жду!

— Он сказал, чтобы я вышел навстречу и встретил их, — со мной пленный разговарил на чистом русском.

— Я слышал.

— А вы меня правда не убьете? — с явной надеждой в голосе в очередной раз спросил пленник.

— Как и обещал, лично я, не убью, — задумчиво произнес я, потом повернулся к Глюку, одному из подчиненных Сахарова и коротко приказал: — Этого в расход, он нам больше не нужен!

Хмурый мужик, откликавшийся на кличку Глюк, понятливо кивнул, сделал шаг вперед, со всего размаху влепил носком ботинка в лицо пленного и когда тот упал, навалился сверху, вонзая нож в его сердце. Пара секунд и пленный затих.

— А можно я его автомат себе заберу, — осторожно, как бы пробуя слова на вкус произнес Бамут.

— Нет, — отрезал я. — После штурма лагеря получишь оружие. И смотри мне, если, что пойдет не так, пристрелю!

— Не доверяете? — хмыкнул парень. — Это хорошо, доверчивые долго не живут, с таким командиром как вы, можно воевать!

— Личный состав построен! — хмуро доложил подошедший Рыжиков, недовольно глядя на мертвое тело пленного.

— Бойцы! Сейчас мы с вами пойдем в бой. Наша задача уничтожить три объекта: концлагерь, расположение добровольческого батальона, где кучкуються нацики и фашисты, и аэродром, на котором стоят турецкие и итальянские вертолеты. Ясно? В нашем отряде все не просто добровольцы, те кто самостоятельно принял решение идти за линию фронта, здесь только те, у кого есть личный счет к врагу, те у кого погибли родные и близкие. Мы здесь для того, чтобы мстить, чтобы враг понял, что на нашей земле ему никогда не будет спокойной жизни. Мы будем не просто воевать, м идем убивать и мстить. Пленных брать только для получения информации, потом тут убивать. Никакой пощады!

Закончив говорить, я обвел строй бойцов, стоявших перед мной. Молодые парни, многим нет еще тридцати. Лица сосредоточенные, почти все страшно. Страх — это естественная реакция организма на опасность для своей жизни. Но можно ли избавиться от страха на войне? Можно ли преодолеть это крайне мерзкое чувство, когда парализуется воля, сознание, сковываются руки, ноги становятся ватными и сами собой подламываться? Можно, но для этого надо пережить свой первый бой, убить своего первого врага и тогда ты уверуешь, что избранный, пули тебя не берут. Но это ровно до первого ранения, и вот тогда, когда впервые прольётся твоя собственная кровь, вот тогда и придет настоящий Страх. Именно он и ломает бывалых воинов.

— Красиво сказал, одухотворенно, — похвалил Сникерс, вырвав меня из пелены размышлений. — Будешь? — он протянул мне вскрытый пакет с паштетом.

— Нет, не хочу, — отмахнулся я. — Пошли проверим позиции.

Наши позиции были надежно замаскированы, и состояли из трех уровней. Первый — несколько, наиболее опытных бойцов, которые должны были захватить тех, кто приедет на 'Хаммере', то есть командование концлагеря, второй уровень — шесть ПКМов, четыре РПК и восемь автоматчиков, ну, а если каким-то чудом врагу удаться вырваться из второго круга засады, тогда их ждет внешний контур — РПГ и РПО. Их просто сожгут.

— Из гнезда выпорхнули два тетерева, один дятел и бобер, — доложилась рация голосом Метлы, оставшимся в дозоре возле концлагеря. — Сколько тетерева несут птенцов не видно, дятел несет троих, на бобре сверху никого нет.

Хоть наши переговоры и были защищены цифровым кодированием, но все равно, привычка девка въедливая, она заставляет разговаривать в эфире иносказательно. Из ворот концлагеря выехал 'хаммер', в котором трое, два тентовых 'Урала' и 'бардак' у которого на броне никого не было.

Сколько же может быть всего бойцов противника? Минимум отделение: 10 — 11человек, максимум взвод: 25 — 30 бойцов. БРДМ — это конечно, хоть какая-никакая, но бронемашина и спарка из КПВТ и ПКТ — серьезный аргумент, но, если, что сожжем к чертям собачьим!

Я связался с отделением лейтенанта Топкина, они прикрывали ложбину, по которой могла поехать вражеская колонна и предупредил о готовности номер один.

— Стрелки, по сигналу работайте самостоятельно! Приготовились! Команду подам голосом, через громкоговоритель, — приказал я, бойцам с снайперскими винтовками в руках.

Метрах в двухстах показалась передовая машина вражеской колонны. Засаду мы обустроили в пяти километрах от концлагеря. До основной дороги, по которой перемещались вражеские патрули и шло хоть какое-то движение, было около километра и место нашей засады прикрывали чахлые и куцые посадки. Надо работать быстро и желательно малошумно. Идеально взять их без единого выстрела. Есть такой вариант. На камуфляже моих бойцов были желто-голубые опознавалки, а на спинах прицеплены липучки — СБУ.

В одном месте грунтовой дороги, было разлито целое море глубокой лужи, которую справа обходили следы объезда. Та в колее лежал поваленный бетонный столб. Мы с этим столбом возились минут сорок раскачивая его, чтобы падение выглядело натуральным. Но, ничего справились, раскачали и точно на колею завалили.

БРДМ-2, идущий первым замедлил ход, попробовал вильнуть вправо, потом влево, но все-таки повел правее и прибавив газу рванул через лужу. Следом шел 'хаммер', он замедлился, а потом и вовсе встал. Видимо водитель не был таким отчаянным гонщиком и решил вначале посмотреть, как 'бардак' преодолеет водную преграду.

— Начали! Всем внимание работает эСБэУ! Кто дерниться, пристрелим к хуям собачьим! Закричал я в микрофон, мой голос, усиленный портативной колонкой, разнесся по округе!

Бахнули несколько небольших взрывов свето-шумовых гранат. Трое разведчиков прячущиеся на обочине, в паре метров от 'Хаммера' выскочили, как черти из табакерки и дернули двоих пассажиров из американского внедорожника. Тут же заработали несколько пулеметов, взрыхляя землю длинными очередями между мордой 'Урала' и задницей 'хаммера'.

— Ваш командир арестован по обвинению в шпионаже в пользу москалей! — весело крикнул я в динамик. — Сдавайтесь, вам ничего не будет! Сдавайтесь! Выйти из машин с поднятыми руками, оружие перед собой на землю! У меня приказ при сопротивлении — уничтожить! Сдавайтесь!

— Псих! Псих! — шептал мне в ухо Сникерс. — Надо же на украинском говорить! Забыл?

Точно! Надо же на великой мове размовлять. От волнения и внезапно нахлынувшего охотничьего азарта, я совсем забыл об этом. Ну, ничего сейчас я им объясню на международном наречии всех славянских языков:

— Ебаный ваш в рот, пидарасы гребанные, если через минуту не выйдите из машин, взорвём всех к чертям собачьим!!!! — прокричал я.

Из 'Уралов' выпрыгнули водители и пара солдат, из кузова никто не вылез. В БРДМе открылся люк и наружу вывалился солдатик в черном комбинезоне, он, высоко задрав руки побежал прям через лужу в нашу сторону. Башня 'бардака' крутанулась и повернулась в нашу сторону.

— Ебни в него бронебойным! — приказал я стрелку, вооруженному винтовкой В-96.

Бах! Бах! Крупнокалиберная винтовка рявкнула два раза, тяжелые пули легко пробили тонкую броню 'бардака' насквозь. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения вражеских бойцов, почти все из них побросали свои автоматы и бухнулись на колени высоко задрав руки над головой.

Выбравшись из укрытия, мои бойцы быстро спеленали вражеских солдат, обыскав их предварительно. Машины тоже досмотрели, не найдя в них ничего интересного. Всего было захвачено десять человек, одиннадцатый, тот, что вертел ручками, поворачивая оружейную башню 'бардака' так и остался внутри бронемашины с развороченной грудной клеткой. Пуля калибра 12,7мм попадая в цель не оставляет шансов на выживание.

После пленения мы тут же увели захваченную колонну в укромное место, где пленные были допрошены и почти все расстреляны. В живых оставили только начальника концлагеря. Расстрел производился под объективом нескольких мобильных телефонов, при этом бойцы, производившие попадавшие в камеры, носили знаки отличия турецкого спецназа. Я даже на заднем фоне рявкнул пару команд на турецком языке.

Трупы перевезли в другое место и разложим возле одного из 'Уралов' отсняли еще несколько минут кинохроники. Потом мертвые тела погрузили в кузов грузовика, они нам еще пригодятся.

— Крылов, вы, что совсем псих? Мало того, что вы мучаете пленных, так вы еще и фиксируете это на камеру. Вы извращенец! — накинулся на меня Рыжиков во время съемки. — Если при обыске вашего трупа найдут этот телефон, то это...это...

Рыжиков вновь не нашел нужных слов, чтобы рассказать мне, что же тогда это будет. Странный он какой-то, слишком правильный и интеллигентный для боевого офицера. Но, ничего, если не убьют, то война быстро его 'исправит'.

— Лейтенант, ты хоть начал бы материться что ли, — посоветовал я, — если не хватает слов, то мат — верная палочка-выручалочка, поверь мне. Рыжиков отойдем в сторонку я тебе поведаю еще одну, скрытую от остальных цель нашего задания.

Глава 6

Пленный начальник лагеря сидел, прислонившись к камню, связанный по рукам и ногам с мешком на голове.

— Короче так, москальска пыка! — жарко выдохнул я ему в лицо. — нам известно, что ты процюешь на москалию. Доказiв у нас богато! Твои подчиненные во всем признались, так что тебе гаплык! — я что есть сил ткнул ему в бок.

Пленный дернулся и яростно замычал. Говорить ему мешал кляп из грязных носков. Я пнул его раз, потом еще и еще. Пленный мычал и извивался под ударами. Было ли мне его жалко? Нет! Он враг, он пытал и убивал моих соотечественников. Чего мне его жалеть? Думаете я бью и пинаю, потому что псих и живодер? Думаете мне это доставляет удовольствие? Нет, мне не нравиться то, что я сейчас делаю, но кто-то должен подготовить пленного, довести его до нужной кондиции. Экзекуция продолжалась полчаса, за это время пленный был хорошенько избит, но при этом его лицо ни капельки не пострадало. Нам его мордашка еще нужна!

В ходе допроса-избиения в голову начальника лагеря была буквально вбита мысль, что он попал в руки сотрудников СБУ по подозрению в шпионаже в пользу РФ и у него есть только одна возможность избежать расстрела на месте — это скрытно провести нас на территорию лагеря и без лишнего шума и суеты пленить нескольких охранников, которые были кадровыми сотрудниками ГРУ. И пусть со стороны любому здравомыслящему и адекватному человеку вся эта легенда могла показаться лишенной смысла и полной чушью, но как не единожды проверено на практике, современные украинские 'патриоты' настолько отупели от собственно пропаганды, что сами верят в дикую чушь наподобие бурятских конных водолазов, которые в четырнадцатом году на своих танках с бреющего полета атаковали украинские позиции.

Через час кавалькада из четырех машин: 'хаммера', двух 'Уралов' и грузовика 'тонар' подкатила к воротам концентрационного лагеря. БРДМ я оставил в близлежащей балке, чтобы в случае чего прикрыть наш отход. А то хрен его знает, как оно все повернётся.

За рулем 'хаммера' сидел Глюк, рядом с ним Метла, сзади я, пленный начальник лагеря и солдат по фамилии Вилкин. За 'хаммером' следовали два 'Урала', в кузове каждого разместились по двенадцать вооруженных до зубов бойцов. 'Тонар' на территорию лагеря решили не загонять, на случай прибытия подмоги к лагерной охране, он был нашей первой линией обороны. Толстенный метал кузова надежно защищал сидящих там бойцов от любого вида легкого стрелкового оружия.

Ворота главного и единственного КПП лагеря распахнулось заблаговременно, и колонна из трех машин беспрепятственно вкатила на территорию.

'Хаммер' на минуту замер перед вагончиком контрольно-пропускного пункта, начальник лагеря, перегнувшись через меня и упираясь пузом в ствол моего пистолета, важно бросил:

— Негайно викликати весь особовий склад на плац! На збори п'ять хвилин, хто не встигне, отримає три доби гауптвахти!

Как только приказ был выполнен и донесен до подчиненных, 'хаммер' продолжил свой путь.

Из последнего 'Урала' выпрыгнуло несколько солдат, переодетых в трофейный камуфляж, снятый с расстрелянных лагерников. Их задача зачистить наряд на КПП. Помимо ножей в их арсенале было и бесшумное оружие — ПБ и АПБ. Справятся, ребята там резвые!

Выстроившихся в две шеренги охранники лагеря опасливо косились на меня и Глюка, которые в сопровождении закованного в наручники Бамута важно ходили вдоль строя. Пройдя вдоль строя несколько раз донбассец шепнул мне на ухо каких по счету солдат в строю надо вывести первыми. Я ткнул в указанных бойцов пальцем и охранники, понуро наклонив головы, в сопровождении моих бойцов двинулись в сторону административного корпуса. Через десять минут я выбрал еще десять охранников и их тоже отконвоировали в административный корпус, а еще через двадцать минут вслед за первыми двумя группами увели и оставшихся вражеских солдат.

Шах и мат!

Заняв все караульные вышки и посты, я вызвал по рации Рыжикова и приказал оставшимся бойцам, под его командованием выдвигаться в нашу сторону. Через сорок минут на территорию лагеря их доставили в кузовах двух 'тонаров'. Финальная часть операции по бесшумному захвату лагеря заняла меньше часа.

В административном корпусе был небольшой актовый зал, ряды скамеек были сдвинуты в один угол, а полу лежали человеческие тела. Бывшие охранники были надежно связаны и обездвижены. Здесь были все, включая и начальника лагеря. Он наконец сообразил, что мы никакие не сотрудники СБУ, а вовсе наоборот — российские диверсанты.

— Значит так, господа бандеровцы жить вам осталось совсем немного и вариантов выжить у вас немного, а точнее только один — доказать, что ваша жизнь представляет ценность, — произнес я строгим голосом. — Поэтому сейчас каждый из вас должен хорошенько подумать и решить, какими сведения он может с нами поделиться, так же ценность представляют контакты со СМИ. Так, что если у кого-то в мобильнике есть номера телефонов знаменитых журналистов или блогеров, то у вас есть шанс выжить. Ясно?

— Гэть в дупу, клята москальска пыка! -злобно прошипел один из охранников.

Я подошел к лежащему на полу мужику. Здоровый с мощным затылком, накаченной шеей и буграми мышц. Наручники на его запястьях не сошлись, поэтому он бы связан веревками. На затылке татуировка штрих-кода, выполненного в виде трезуба. Хитмен хренов!