А я что, рыжий что ли?

Я только переглянулся с Гарри. Именно этот пример я приводил ему в качестве одного из самых глупых.

* * *

Хогвартс не менялся со временем. Ему вообще незачем было меняться — я был уверен, что сто, двести, триста лет назад, замок был точно таким же. Ничем не отличался ни внешне, ни внутренне.

— Что это? Радио? — спросила Гермиона Грейнджер, слегка нахмурившись. Я не смог промолчать — трудно бессловесно сидеть, будучи самым зрелым и умным среди этих детей.

— Да. Мисс Грейнджер, вас ничего не удивило в волшебном мире?

— Меня всё удивило, или ты говоришь о чём-то конкретном?

— Да, о чём-то конкретном, — я достал батарейки в картонной упаковке и начал вставлять их в приёмник, распечатывая, — к примеру — вас не удивило то, что волшебный мир… мягко говоря, не слишком ориентируется на магловский прогресс?

— Ну… а разве так не должно быть?

— Как знать… как знать. Волшебники в большинстве своём это как племя дикарей. Понимаешь, племя отделено от внешнего мира мощным культурным барьером. Внутри племени дикарей существует свой закон, свои авторитеты и своя конституция, если так можно назвать парадигму их существования. Оно не прогрессирует потому, что недостаточно велико для прогресса, и слишком традиционно. Всё новое и непонятное не вызывает желания изучить это. Волшебники пятьсот лет назад были уверены, что маглы — это грязные крестьяне, вонючие и больные, коими они в большинстве своём и были. И сейчас… боюсь, они даже не думают о том, что магловский мир как-то изменился. Это мнение устоялось, более того, оно очень удобно для волшебников.

— И что? — спросила Гермиона.

— Во-первых — к тебе, как к маглорождёной, многие будут относиться, мягко говоря, не слишком хорошо. Во-вторых, — весьма печатая свои слова, заговорил я уверенным тоном, — волшебники весьма… ограниченны. И самое главное — большинство из них в принципе не знает ничего об окружающем их магловском мире. Мой отец по долгу службы в министерстве относится к этому напрямую, но и он очень наивен, как пятилетний магловский ребёнок. И считается среди волшебников чудаком и маглолюбцем. Это вселенского масштаба глупость, ставшая негласным стандартом мира волшебников.

— Печально, — скосила глаза Гермиона, когда я включил радиоприёмник. Он зашипел, — и что ты хочешь сделать с этим радиоприёмником?

— Некоторые изобретения магловского мира, благодаря предприимчивым маглорождённым, всё же пробились в замкнутый маленький волшебный мирок. Радио, например. Нет, мы не сумеем поймать сейчас колдорадио, это нужно особое устройство. Тем не менее, его сумели создать и оно неплохо работает.

— А… — Гермиона нахмурилась, закрыла рот.

Гарри спросил вместо неё:

— И к чему ты ведёшь?

— К тому, мистер Поттер, что обыкновенный телевизор, или видеокамера, для волшебника это такое же чудо, в которое никто не поверит, как для маглов банальная аниматроника. Я недолго мог изучать эти магловские вещи, их принцип работы и самое главное — как волшебство влияет на них. Волшебники просто приняли как данное гипотезу, что обилие волшебства приводит к сбоям в технике. И в Хогвартсе она не работает.

— Допустим, — Гарри не стал спорить, — Хагрид говорил мне об этом. Он посоветовал купить механические часы.

— Это он правильно посоветовал, — не стал я обращать никакого на него внимания, — правда, я не из них, мне мало обычного примитивного объяснения в духе средневековых учёных. Я хочу исследовать математическую модель взаимодействия электронной схемы с магией, как она зависит? Если волшебство может взаимодействовать с электроникой — это значит, что можно создать обычный, не волшебный прибор, позволяющий регистрировать наличие волшебства. Тогда лишь вопрос времени, когда маглы изобретут такой прибор и используют его — и это может закончиться весьма плачевно для волшебников.

— То есть, — Гарри хмурился, было видно, как его разум начинает работать. Что для его нежного возраста удивительно, — ты хочешь понять, почему так происходит?

— Именно. Но мне не удалось достичь больших результатов у себя дома. Алгоритмизировать этот процесс, вот что мне нужно. Создать действующие уравнения взаимодействия волшебства с материальным предметом, коим является электроника, и в идеале — я бы хотел заработать на этом денег.

— Но как? — удивилась Гермиона.

— Мисс Грейнджер, подумайте сами. Волшебники не стали разбираться с магловскими вещами — они просто запретили применять к ним магию. Вообще, целиком и полностью. Что в свою очередь привело к ещё большей изоляции волшебного сообщества. Говоря по простому — они запретили проникновение магловских вещей в волшебный мир.

— Это же глупо, — Гермиона начала что-то понимать.

— Бинго. Это глупо, но это позволяет им закрыться в своей волшебной скорлупе и порвать все связи с магловским миром.

Я подвинул радиоприёмник, и полез в сумку снова.

— И что ты хочешь из этого всего сделать? — спросил Гарри, с любопытством разглядывая новенький приёмник, шипящий на столе.

— Я так и не понял, как это работает. По идее — министерство магии, косая аллея — находятся в Лондоне. И я что-то не замечал, чтобы там не работала или как-то сбоила электроника. Это было бы глупо предположить — поэтому я включил радиоприёмник. Я хочу замерить точно место, где он отключится, если вообще отключится. Чтобы определить границу действия этого таинственного антитехнического поля. Вполне возможно, что это утверждение попросту пустой звук. Маглорождённых пугают испорченной техникой, чтобы они не приносили её — и как следствие — не смущали умы волшебников разными устройствами…

Я достал из сумки ещё несколько устройств.

— Я всё равно не понимаю, — сказала Гермиона.

— Мисс Грейнджер, я должно быть уже говорил вам про матмагию? К сожалению, ни от кого из профессоров вы не услышите про неё, по той причине, что эта наука не была признана магическим сообществом. И не потому, что она не работала, или была ложной, просто… слишком она превзошла своё время. Примерно как электроника у маглов пятнадцатого века. Она появилась давно, и вполне себе работает — с её помощью можно творить удивительные вещи. Но она делает то, отчего у обычного волшебника, колдующего не своим умом, а всего лишь благодаря слепой вере в волшебство, случается икота. Маглы когда-то тоже жгли книги и учёных, заявляющих что-то революционное. Волшебники просто до сих пор находятся в этом умственном состоянии.

— И… — Грейнджер задумалась, — это непризнанная магическая наука? Хорошо, а в чём она заключается?

— В определении математической составляющей магии. Понимаешь, магия обычная работает на простой вере. Существует лингвомагическая система, жесты палочкой, но никто из волшебников поистине глубоко не копал в тонкости магии. Никто из них не задумывался о фундаментальных её основах. О том, что это за сила. Откуда она берёт энергию, когда действует. Откуда берётся наколдованная материя, каким образом взаимодействует магия с магией. Почему палочки не могут быть металлическими, а только деревянными, почему… в общем — целое море вопросов, на которые просто не существует ответа. Потому что никто не задумывался об этом.

Адепты математической магии подошли к делу иначе, они сочли, что необходимо изучить, исследовать и понять все таинства магии. Они составляли сложные уравнения, проводили эксперименты, вычисляли коэффициенты и составляли уравнения. Исследовали магию как объект для научного изучения, а не познания.

Волшебник, выучив заклинание, скажем… — я взмахнул пальцем, — левиоса, — ткнул пальцем в приёмник, и тот воспарил над столом, словно попал в невесомость, — даже не задумается, как оно работает. Но смотри — я уравновесил массу приёмника с помощью магического воздействия на гравитацию. То есть убрал его вес. Сделал невесомым. Понимаешь?

— Вроде да.

— Это простенькое уравнение, размером с квадратное. Смотри, — я ткнул пальцем в приёмник и ещё раз произнёс, — левиоса ревио!

Приёмник плавно опустился на стол. Медленно так.

— Я использовал коэффициент гравитации в одну десятую от обычной, то есть убрал девять десятых его веса. Чуть-чуть изменил один параметр, пересчитал уравнение в уме, и применил ревио — это заклинание позволяет применять другие заклинания с желаемыми и вычисленными поправками. Познав матмагию, ты получаешь, по сути, власть над магией. Возможность эту самую магию изменять и модифицировать как тебе будет угодно. Нужно только вычислить формулу заклинания. Алгоритм. Для волшебников, которые тупо запоминают и применяют магию, матмагия опасна вдвойне. Во-первых — она даёт пользователю огромные возможности, превосходящие таковые у обычных чародеев. Во-вторых — она попросту слишком сложна для их понимания. Им проще объявить её ересью, чем сталкиваться каждый день с последствиями.

— Поэтому она запрещена?

— Я бы сказал не запрещена, а вычеркнута из истории и забыта. Но не всеми, — улыбнулся я коварно, — я им ещё покажу, что значит забывать великую и могущественную науку и впадать в архаизм и регресс…

— Выглядит довольно жутко, — поделился Гарри, глядя на мои манипуляции. Я достал из сумки небольшую коробку и поставив её на стол, открыл.

— Это CAF Superlite. Компактный компьютер, — ответил я, открывая крышку, под которой скрывался зеленоватый экран, клавиатура и так далее.

— Это довольно дорогая штука, — заметила Гермиона, — у нас есть дом айбиэм, но родители совершенно не умеют им пользоваться.

— А ты?

— Я выучила два языка программирования, но толку от этого немного, — стушевалась девочка.

Ну да, учитывая, что она школьные учебники вызубрила — не удивлюсь, если она за неделю это всё сделала.

— Полезные навыки, — кивнул я, — плюс матмагии заключается в том, что главное в алгоритмизации — это расчёт и алгоритм. Расчёт вовсе необязательно делать самому, главное вполне понятно представлять себе результат, для этого подойдёт любые устройства. Будь то простейшие счёты, механические арифмометры, или магловские калькуляторы или компьютер. Думаю, у волшебников окончательно заклинили бы все винтики в голове, если бы они подумали о том, сколько математических расчетов может выполнить это, простенькое на вид устройство.

Включить устройство было делом пары минут.

— И как его можно использовать? — скепсис на лице Гермионы был написан большими буквами, — в магии…

— О, сейчас покажу. Так, тут компилятор бейсика, замечательно. Нам нужна пара программ…

Я полез в сумку и вытащил охапку флоппи-дисков. Один из них выбрал и засунул в дисковод, запустил чтение с диска, и получил простейшую компилированную программу — то есть надпись «Введите дивергентное соотношение».

Введя цифру 2, я запустил программу, клацнув кнопкой, и через мгновение на экране появились сложные формулы, как они отображались в компьютерном языке. Результатом работы формулы стали несколько цифр.

Я вытащил волшебную палочку и произнёс заклинание:

— Редуцио Ревио!

И направил палочку на первое, что попалось на столе. Это была многострадальная шоколадная лягушка.

Через мгновение она сжалась, став меньше.

— Ровно в два раза. С точностью до тысячных долей линии, — заявил я победным тоном, — как правило, волшебники не обладают возможностью точно влиять на свои заклинания. Они могут уменьшить объект в два раза, плюс-минус от одного до двадцати процентов, в зависимости от ситуации.

— Круто, — сказал Гарри, — А эти уравнения…

— Алгоритм действия редуцио. Хотя существуют заклинания… магические воздействия, вообще не требующие заклинания и имеющие такую сложность, что… — я многозначительно цыкнул зубом.

Похоже, мои действия понравились мелкотне.

— Но не стоит думать, что можно ткнуть пальцем и стать волшебником. Нужно очень, очень тщательно изучить математику, до глубокого понимания всех этих формул. И лишь тогда вам откроется возможность… если хотите — я мог бы вас научить, но об этом никто не должен знать.

— Не откажусь, — сказал Поттер, — а сам ты откуда знаешь?

— Это секрет, — улыбнулся я, — только мой личный. Но чтобы изучать эти сложные науки, нужно быть выше обычного мага, которому достаточно простого набора заклинаний. Нужно быть въедливым, обладать живым и упорным умом, и не позволять всеобщей сущеглупости захватить и себя. К примеру вот вам задача, ответа на которую не может дать ни одна книга в гигантской библиотеке Хогвартса — согласно законам трансфигурации, нельзя создать еду, верно?

— Так говорится в книге, — тут же подтвердила вызубрившая все учебники Гермиона, — Одно из исключений…

— Но воду создать можно. И можно создать соус. Только подумай — соус создать можно, еду нельзя. Воду волшебники создают заклинанием агуаменти, пьют её, но чем она принципиально отличается от еды? Принципиально — ничем. А уж тем более — соус! Соевый, табаско, маринара, сырный или горчичный, кетчуп, не важно…

Гермиона задумалась. Гарри тоже. Гарри такие вопросы в голову вряд ли приходили, а вот Гермионе может быть. Хотя кто знает, кто знает.

— Постой, ты сказал, что нельзя создать еду, но можно соус. Но соус это суспензия твёрдых питательных веществ в жидкости, разве нет?

— Верно, но всё равно — сырный соус можно, сыр создать нельзя.

— А если создать соус и извлечь из него частицы? — предположила Гермиона, — это будет считаться созданием еды?

— Да, это будет.

— Но почему тогда в книге сказано, что еду невозможно создать?

— Книгу написал человек, мягко говоря, далёкий от таких въедливых вещей. Он обнаружил, что не может создать хлеб с маслом, и написал, что еду нельзя создать. Он мыслил категориями макромира, более того — макропонятиями, обобщающими огромное количество вещей.

— Но это же глупо! — слегка повысила голос девочка, отчего Гарри поморщился, — книга не может врать!

— А? С чего бы это? Книги пишут люди, а человеку свойственно ошибаться… и заблуждаться, — улыбнулся я, — если мы посмотрим на это с точки зрения математики и попробуем создать алгоритм создания соуса, или воды, мы обнаружим, что существует параметр, который не используется волшебниками. Более того, этот параметр даже неизвестен им, они не подозревают о его существовании. Этот параметр — питательность. Если совсем грубо сказать — это энергетическая ценность продукта, в калориях, которая необходима для питания.

— Но разве это не значит, что можно создать продукт без калорий? — заинтересовалась Гермиона.

— Нет, поскольку питательность фактически, неотъемлемо, связана с существованием пищи. К тому же питательность и калории — всего лишь мера для измерения кое-чего более объемлющего. Биологической энергии.

— Но соус…

— Магический соус не имеет питательности. Только структуру и вкус. То же можно сказать о воде и всех созданных магией вещах.

Я потёр руки.

— Замечательно. Планы тёмного властелина по захвату власти над миром начинают сбываться. Вы двое назначаетесь моими приспешниками.