Второй выход

— А я этого и не спрашивал. Просто ставлю в известность, хотя лучше бы сразу с утра было отвести. Нервничать, почём зря, теперь будешь. В любом случае, Рысеву, опекунства лишат завтра, — довёл он до моего сведения безальтернативность ситуации.

Никакой юридической казуистики здесь нет. У них вообще другой взгляд на возраст. Поскольку память потерял, то, как бы и не жил, и отсчитывают с момента моего нахождения. Мне по документам двенадцать лет. И ни у кого это не вызывает вопросов. Вот если вспомню.... Лучше даже не думать! В этом случае меня уже давно списали бы в неудачники. Тоже произойдёт, если завтра не сдам. Опекуна лишусь, а гражданства не будет. Помните про жителей второго сорта, так вот им и стану. С голода не сдохну, бесплатных продуктов никто не отменял. Но никому такие жители в этом государстве особо и не нужны. А вот если сдам, дадут пособие сироте, но только до восемнадцати. По местным меркам не бог весть что, однако, доучиться и получить полное гражданство хватит вполне. Одна проблема, я в себя не верю!

— Но за три года просто невозможно всё хорошо усвоить! — в отчаянии воскликнул в ответ.

Это пять лет назад меня сюда перевезли, но учиться начал гораздо позже.

— Как сможешь, так и ответишь. Не скули. Кстати, перед экзаменом зайдёшь, примеришь броню, — совершенно не проняли Ргыха мои причитания.

— Да я же в ней, как язык в колоколе! — возмущённо констатировал факт.

— Не боись. Прослойку биогеля потолще нарастим, с мылом заталкивать будем. Как влитой войдёшь. Это только в первый раз страшно еврятинку жрать, а потом вместе с банкой пережёвывают, — хохотнув, выдал он.

— Извиняюсь за вопрос, а еврятина это что? — сразу решил уточнить значение непонятного слова.

— Столько лет здесь живёшь и не знаешь? — удивился Ргых.

— Да как-то не приходилось слышать, — растерянно проговорил в ответ.

— Мясо, для перекидывания. Молодёжь сильно очеловечилась, что проблемы даже с ним, при первом употреблении. Это потом, смирившись, спокойней переносят его поедание, — снизошёл он до объяснения.

— А ничем заменить нельзя? — поинтересовался, когда дошло, о чём речь.

— Почему же, можно. Сделали заменитель из конопляного белка, только стоит он столько, что позволить его могут себе очень немногие. Это только при межвидовой инициации деваться некуда, берут. В остальных случаях давятся и стараются обойтись. Несмотря на россказни, наша молодёжь не такая и богатая, — пояснил Ргых.

— Постойте, а разве есть смысл создавать семью между разными оборотнями? Да и как это вообще возможно?! — очень сильно удивился новой для себя информации.

— Просто. Ведь у нас есть человеческая сторона. А смысл очень простой, некоторые виды очень малочисленны, как те же Короткомордовы, и не всегда можно найти пару, из-за чего вымерло много наших. Вот мы с моей супругой единственные представители своего. Там проблема как раз в мясе. Ведь не съев его, невозможно обернуться обратно в человека. И если в звериной инопасти стрескать кусок мяса больше килограмма весом не проблема, то в человеческой, это тот ещё поступок, — не стал ничего скрывать Ргых.

— Слегка не улавливаю, а причём здесь оборотные стороны? — растерянно задал вопрос.

— Всё просто, если вид один, то инициируются звери. Так проще с подготовкой и условиями. А вот если разные, то фальшь обернувшиеся, и с ними вступить в союз могут и люди. Есть там, конечно, нюансы, но не здесь об этом рассказывать. И тут как раз и помогает особенность искусственного мяса. Его надо немногим более ста грамм. А это под силу употребить и в человеческой форме, разъяснил он тонкости процесса.

— Выходит есть и смески?! — в результате пришёл к парадоксальному выводу.

— Нет. Вид ребёнка определяется по матери. Сам представь, если отец живородящего вида, а супруга яйцекладущего. Как она родит то, что не способна в принципе? — обломал он мне всю малину с разыгравшимися фантазиями.

— А-а-а-а. Тогда получается и мне....

— Не советую, — произнёс он спокойно и, развернувшись, пошёл прочь.

Вот и поговорили.

* * *

Примерно это же время. Перешеек между Южной Америкой и Антарктидой.

— Вид на пролив действительно очаровывает. Когда-то первый "Доминатор" его прожёг. Хотел снести весь перешеек, хорошо отговорили. Всю Антарктиду заморозил бы, придурок..., — задумчиво произнесла Агнива.

Обзор, со смотровой площадки, открывался ошеломительный. Учитывая, что она нависала почти над вертикальным обрывом, высотой немногим менее километра, и покрытого ярусами свисающих деревьев, это было не особо и удивительно. Внизу виднелась пара "маленьких" круизных суперлайнеров, утопающих в тумане. Противоположный берег вырастал в нескольких километрах и был значительно ниже и довольно пологим, чем воспользовались кустарники и деревья. Они бы там покрыли всё, но вечно извергающийся вулкан постоянно мешал это сделать и сейчас множество светящихся трещин образовывали живописный узор, напротив. Пролив проходил, вопреки всякой логике и здравому смыслу, посреди жерла огромного вулкана. И пусть самые славные его дни прошли, но вот такое наследие осталось. Угрозы он давно уже не представлял. Даже на противоположной стороне лава не вырывалась на поверхность, не летели камни и пепел. Иногда кусок поверхности откалывался и расплавлялся в лаве, которая тут же занимала его место и застывала. Это больше напоминала работу искусственных спецэффектов, для привлечения туристов, а не череду мелких извержений. Сзади стена, ограничивавшая когда-то огромное его жерло, тоже была, но больше походила на череду пиков, накрытых снегом со стороны Атлантики и зеленеющих "альпийскими" лугами с Тихого. В самом же этом месте температура была весьма комфортной, хоть и влажной. Секрет был прост — местный аналог долины "Гейзеров" на Камчатке. Естественно мимо такого уникального места люди не могли пройти и потому здесь постоянно бывали как группы, так и одиночные путешественники.

Человеку, к которому она обратилась, вдруг стало совсем не до местных красот, и он резко обернулся. Рот конечно у него не открылся. В своей долгой жизни и не такое видал, но левый глаз подёргиваться стал. И только шипение гейзера нарушало установившуюся тишину. А ведь буквально сейчас, был шум вечеринки, устроенной его женой. Глаза всех гостей бегали, с эффектно появившейся новой гостьи, на яхту межпланетного класса "Ананта", давшей название всей серии, и обратно. Корабль висел одной своей частью над пропастью, другой над плато и только трапом касался земли, если точнее, смотровой площадки позади этого человека.

— Чего притих, Всевласт? Ответь. Ты его видел?

Но он всего лишь беззвучно раскрывал рот, уставившись на гостью. Это была Агнива. Вид её был настолько эффектен, что не он один онемел. Фасон платья, скорее бального или даже для царских особ, учитывая шлейф, был настоящим воплощением самого понятия "красота". Ткань, если это можно назвать так, больше походила на само пламя, окутавшую её фигуру и подчёркивая её гибкий стан. Огонь этот был холодным и необычного цвета. От тёмно-синих, почти чёрных, оттенков, до небесно-голубых, постоянно перетекавших друг в друга, кружащих в непонятном танце, местами закручиваясь в бутоны роз. Мало того, украшено оно было огромными россыпями бриллиантов, находящихся в постоянном движении, из одного узора в другой. Всё это создавало эффект, будто она одета не в одно платье, а постоянно происходит непрерывное чередование их множества. На руках были перчатки выше локтей, образованные сложными узорами невесомых драгоценных цепочек, буквально усыпанных самоцветами. Шею охватывало массивное ожерелье. На голове была сложная конструкция, напоминающая нечто средне между диадемой и арселе. И только округлые плечи оставались, ничем, не прикрыты.

— Я..., ещё..., раз..., спрашиваю...! Ты..., его..., видел...?! — требовательно, с шипящим присвистом спросила его Агнива.

Интонация как камень, каждое слово, как гвоздь в крышку гроба, и звук, словно холод глубокого космоса.

— Да, — ответил он, наконец, справившись с собой, но всё равно после этого короткого слова поперхнувшись.

— Тогда почему она до сих пор жива?! — тихо спросила она.

Но прежде чем он хоть что-то ответил, взгляд её наткнулся на девочку, потерявшуюся в тени Агнивы. Чувствовалось, что это намеренно. На вид ей было лет десять-одиннадцать. И уже в этом возрасте от неё исходила такая волна эротизма, что даже не сразу он смог сосредоточиться и, хотя бы второпях осмотреть её. Её босс, конечно же, могла здесь всё накрыть так, что камни бы начали трескаться от вожделения, уж это он знал хорошо, однако ни одна из её сфер никак себя не проявляла. А вот эта девочка ничего не стеснялась, и судя по выражению, ослепляющего красотой, лица, складывающаяся ситуация её даже забавляла. Её чёрная одежда, в которой так любят изображать молодых некроманток японцы, превращала её образ в кукольный. Однако совершенно не скрывала, уже начавшую формироваться девичью фигуру. Какая-то мысль не давала всё покоя Всевласту и тут, словно молния ударила! Чёрный цвет — цвет траура. И даже у самой Агнивы, где-то среди массы драгоценных камней найдётся чёрный диамант. И пришёл не суд. Вердикт уже вынесен! Здесь и сейчас присутствовал палач! И тут он вспомнил, что уже видел это платье из огня. Тогда она просто топнула ножкой. Рассказы, немногих переживших то событие, дошли и до сегодняшнего дня, сильно искажёнными, в виде религиозных преданий и мифов. И горло сдавило так....

— Она ещё слишком молода, — выдавил он из себя через силу.

— Я не про твою дочь. У неё была лишь одна функция, воспитать их обеих..., пояснила Агнива, поняв его ошибку в рассуждениях.

Тут и до той, которую обсуждали, дошло, что всё, это конец! И она раздавила небольшую ампулу, висящую на груди, как амулет, и рванула вперёд. Ей на встречу взметнулось пламя, а затем осело. Тело, уже без оторванной головы, продолжало лететь вперёд, раскручиваясь вокруг своей оси. Агнива же разглядывала недостающую часть на вытянутой руке. Звук падения трупа сбил оцепенения с окружающих и рефлексы, вдолбленные бесконечными тренировками и сотнями смертоносных схваток, заставили их рвануть вперёд. Защитить ту, кто устроила эту вечеринку. Но на их пути оказалась девочка и её взгляд. Очень немногие смогли устоять, пусть на коленях, а кто и на четвереньках и не рвануть, куда глаза глядят, от охватившего их ужаса. Агнива даже не обратила внимания на возню вокруг, а просто бросила голову к телу. Никто не устремился к ней, хотя немедленные реанимационные мероприятия могли спасти хозяйку вечера.

— Какая всё-таки дура! Будто попытка перекинуться могла ей помочь! Из-за неё чуть кровью не забрызгалась, наверно старею..., — произнесла, принесшая смерть на вечеринку, гостья в никуда, и направилась к трапу.

За ней устремилась и девочка в чёрном.

* * *

Здесь же, некоторое время спустя.

— Всевласт, ты хоть скажи, что это было?! — поинтересовался один из гостей у хозяина вечеринки.

Чувствовалось, что мужчина хорошо знал того, к кому обратился.

— Поверь на слово, ты не готов ещё к этому знанию, — ответит тот.

— Да я не про... — и покрутил в воздухе рукой.

— А о чём тогда? — с недоумением спросил его Всевласт.

— Ну.... Девочка эта..., — неуверенно произнёс гость.

— А с ней, что не так? — опять не понял хозяин вечеринки.

— Знаешь, я не раз смотрел смерти в лицо, но даже представить не мог, что у неё оно может быть таким и от взгляда на него можно и обмочиться! И не только..., — почти шепотом выдал вопрошающий.

— А.... Выбрось из головы. Если бы она хоть сколько-нибудь серьёзно развернула сферу подавления, ты бы в лучшем случае пузыри пускал. Но она действовала аккуратно, — выдал Всевласт совсем непонятное объяснение.

— Ты так говоришь, будто её мощь не поддаётся измерению! — искренне изумился его знакомый.

— С нашей с тобой точки зрения, это вполне может быть и так. Ты вот, к примеру, можешь за несколько часов Римскую Империю превратить в пепел и расплавленную лаву? — задал хозяин странный вопрос.

— А почему же тогда не сожгла? — удивлённо спросил его собеседник.

— Не приказали..., — ответили ему лаконично.

— Такое чувство, будто драконы из сказок выжили, и ты сейчас их описываешь..., слегка побледнев, произнёс знакомый Всевласта.

— Да не пугайся ты так. Она их абсолютно точно уничтожила! Всех до единого! — ответил весьма легкомысленно тот.

— Знаешь, хватит, наверное, про это. Ещё немного и я темноты начну бояться....

— Так и не я затеял этот разговор, — намекнул ему на обстоятельства Всевласт.

— Сам понимаю. Лучше скажи, что с женой твоей делать будем? — сменил тему разговора знакомый.

— Заберём с собой, естественно. На месте подготовят к похоронам, — спокойно ответил хозяин вечеринки.

— Объяснять-то, как будем? — поинтересовался у него собеседник.

— Несчастный случай. Не смотри на меня так. Уж точно это счастливым случаем не назовёшь, — усмехнувшись, ответил Всевласт.

— Да столько же человек видело! Существует же закон! — удивился его знакомый.

— Чего-то про него тогда не вспомнил, а попытался напасть. Не только ты постараешься не ворошить историю о не самом лучшем эпизоде из своей жизни. Кто же сам не догадается, мои люди подскажут правильный ход мыслей. Как ни странно, у многих есть долги, а кто-то хочет приобрести чего из дорогостоящего. У тебя, кстати, ничего на примете нет?

* * *

Сто двадцать вёрст восточнее Вологды. Частная охотничья заимка. Немногим позднее.

Эх, хорошо в доме, тепло. Кожу покалывает, аж глаза охота зажмурить, от удовольствия.

— Опять по ночам шаришься, — недовольно заявила Ростислава, прошедшая как всегда голышом мимо меня в туалет.

Только в этот раз даже на неё саму бровью не повёл, не то что на её слова.

— У меня завтра экзамен! — выпалил ей, когда она уже пошла обратно в комнату.

От моего заявления она остановилась, будто на стену наткнулась.

— Почему мне никто ничего не сказал?! И даже отец не предупредил?! Подожди, не заходи в комнату, мне с ним переговорить надо! — выпалила она.

И устремилась по прежнему маршруту. Чего перевозбудилась? Это у меня мандраж, а ей-то зачем? Не успел развить тему, как она выскочила оттуда с ошалелыми сверкающими глазами.

— Представляешь, мне запрещены звонки к отцу! — выпалила она, а потом расплакалась, прижавшись лицом к моей груди.

Хотя и удивился такой реакции, тут же озадачился происходящим. Через некоторое время всё-таки решился приобнять её своей костлявой рукой. Потом в голову закралась мысль. А может.... Тут же вспомнились слова Ргыха — не советую. И как муху хлопушкой об стол, прибило мои фантазии к земле. Достаточно вспомнить свою внешность. Потом добавить шансы на завтрашнем экзамене, хорошенько всё перемешать.... Но мечтать не запретишь! Эх....

* * *

Где-то на пути к Уралу.

Волки — подумал Штирлиц. Штирлиц — подумали волки. А ситуёвина ни хрена не смешная, когда ты один, и пусть и в броне, а напротив тебя стая, а вокруг только лес и сугробы по пояс. Одно радует, наста нет, и передвигаться трудно не только мне. Похоже, встреча оказалась неожиданной и для них. Меня сегодня решили видимо добить, чтоб значится, не мучился бедолага. А иначе как ещё назвать требование — за трое суток добраться до Уральских гор. Так-то оно даже не проблема, сел хоть на аэромобиль и вуаля! Да даже на обычном авто, по дороге-то, какие трудности. Вот ведь беда, у меня денег нет, от слова совсем, и ничего, кроме выданной брони и своих ног. Попытка подъехать на кривой козе закончилась объяснением, где и в каком месте тут наблюдают самых умных. А то запросто закинут в район Северного полюса, для лучшего понимания, что такое квалификация "протокола".