Заново, с новыми силами

— Под Москвой. Там полно техники было. И целой тоже, хотя всё больше сгоревшие или в кюветах. Я знаю, о чём ты думаешь, — усмехнулся Злой, увидев, что его собеседник уже сделал вывод. — На организованную колонну это не похоже. Все порознь. Я когда свой джип увидел, подумал, что его бросили из-за неисправности, но оказалось, что все в порядке. Я его даже дозиметром проверял. Слушай-ка… По поводу ваших вояк: мы уже разобрались, что их по тревоге подняли, так?

— Ага. Ушли со всем имуществом, на аэродроме за городом тоже ничего нет.

— Странная картина получается, — Злой рассматривал стакан на свет. — В Москве — военная техника, хотя танков и артиллерии в городе быть не должно по определению. Техника на обочине, исправная, нормальная. Ваша часть, поднятая по тревоге и отправленная хрен знает куда хрен знает зачем. Американцы эти ваши в Сафоново, — Злой усмехнулся, так как в голове эта ситуация все еще не укладывалась и была до смешного сюрреалистична. — Если бы ваших отправляли отвоевывать Сафоново, то почему не по трассе, а через Холм-Жирковский? Хитрый фланговый маневр? Да и вообще, что американцы забыли в Сафоново? Ты их сам, кстати, видел?

— Нет, — отрицательно покачал головой Умник. — Но ребята, которые к ним ездили, говорили, что и правда они не наши. Оружие НАТО-вское, говорят, вроде, по-английски, стреляют. Чёрт его знает, что происходит.

— Вот и я говорю, что чёрт его знает, — Злой замолчал, раздумывая. — Что ж такое с миром приключилось, а, Умник?.. — он сейчас чувствовал себя ребенком, потерявшимся в огромном столичном торговом центре, растерянным, маленьким и слабым. — Куда ни кинь — сплошные вопросы. А ответов нет.

— Война, скорее всего, приключилась. — уверенно сказал Умник, — Это и к бабке не ходи. Такие вещи просто так не случаются, я сам как-то не верю в случайности типа разбившейся пробирки с вирусом. «Если звезды зажигают — значит, это кому-то нужно».

— Найти бы этого «кого-то», да голову открутить, — прошипел Злой.

— Прекрасный тост, — поспешил Умник разрядить обстановку, и добавил, уже после того, как алкоголь оказался внутри него. — Мне вообще все это напоминает какой-то сон. Как будто уснул и видишь очень реалистичное сновидение, прямо вот неотличимое от реальности. У тебя такого нет?

Злой помотал головой:

— Нет. Наверное, слишком многое увидел и сделал, чтобы понять, что все вокруг реально, и старый мир уже не вернется.

— Как-то пессимистично сказано, — посмотрел исподлобья Умник.

— Уж как есть. Мир изменился и не видеть этого — смертельная глупость. Вон, как ваши, на Красноармейском шоссе. В апартаментах живут. Жрут-пьют-трахаются. Воду им возят, газ у них в баллонах… Красота. Вот только, похоже, как-то не учли они, что электричества нет, и централизованного газо— и водоснабжения тоже. Что апартаменты эти в красивых домиках — антисанитария и смерть, особенно зимой. Им бы по таким домикам, как у меня разойтись, дрова заготовить. Да, придётся бегать срать на улицу и за водой на колодец ходить, но тут уж ничего не попишешь.

— Разберемся. Со временем, — решительно сказал Умник. — У Христа знаешь, сколько планов на Вязьму?.. Вот наведем порядок, укрепимся, Сафоновских к ногтю прижмём, а там и к центру можно присоединяться будет, — гость резко замолчал, сделав большие глаза.

— К какому центру? — не сообразил спьяну Злой.

— Да это теория пока. Тебе об этом Христос лучше расскажет, — Умник неуклюже соскочил с темы и посмотрел на часы, предварительно поднеся их к свечке.

— Ладно, поехал я…

— Ты ж пьяный, куда тебе за руль? — запротестовал Злой.

— А что, у нас уже и ГАИ организовали? — хохотнул Умник.

— Ну, не знаю. Всё равно это не дело… Приходи завтра, я баню растоплю, — предложил он.

— Пригласительные билеты брать?

— Какие билеты? — не сообразил Злой, но Умник щелкнул пальцем по опустевшей бутылке. — Вот такие.

— А-а. Ну, в принципе… — хозяин дома задумался. — Бери. Лишним не будет.

Попрощавшись, Злой закрыл дверь, проследил в окно за тем, как Умник нетвердой походкой дошел до машины, завел двигатель, и, бибикнув, мол, все нормально, я жив, развернулся и уехал восвояси.

День закончился тем, что Злой, не снимая грязной и пропотевшей одежды, задул свечу, и улегся спать на диване в зале. Сморило его быстро и качественно, даже несмотря на то, что он отвык спать на мягком.

Впервые в новой жизни у Злого появилось место, которое он мог назвать домом.

4.

Христос не стал дожидаться, пока Злой придет в себя и сам явится в поисках работы.

На следующее утро после посиделок в бане с Умником прикатил сам — на большом черном джипе. Хорошо, хоть, без водителя и охраны, что было вполне ожидаемо, учитывая горячую любовь к официозу.

— Здорово, — он протянул ладонь для рукопожатия. — Не хочешь прокатиться? Город тебе покажу. Да и разговор есть.

Злой поморщился, но не от яркого света или головной боли. Страсть как не хотелось ему серьезные разговоры разговаривать — нечто из прошлой жизни подсказывало, что такие вот беседы ничем хорошим не заканчиваются.

— В чем дело? На какую тему разговор? — спросил он, с трудом разлепив пересохшие губы.

— Ну, ты же хочешь в Смоленск? — Хритос поморщился, учуяв перегар. — Вот об этом и будем говорить. А конкретно о разборке с Сафоновскими.

— Окей, — кивнул Злой. — Дай мне 15 минут. Чай будешь?

— Нет, спасибо. Воздержусь, — ответил вяземский лидер. — Я в машине.

Злой быстренько, прямо на улице, помыл лицо и шею из умывальника, что был приколочен к стене бани, и почистил зубы, терзая их щеткой так, будто полировал сапоги. Затем быстренько попил чаю и перекусил черствым печеньем с консервированными ананасами из банки.

В итоге он опоздал на пять минут, но Христа это, похоже, не взволновало.

Они тронулись, и с черепашьей скоростью поехали в центр, объезжая особо выдающиеся ямы, и подпрыгивая на ямах поменьше.

Христос, как заправский экскурсовод, сыпал всякими «Посмотрите налево, посмотрите направо», и рассказывал, где и что в Вязьме находится. Они проехали мимо пекарни, оборудованной в здании бывшей пиццерии, расположенной на той же площади, возле которой Злой плутал в свой первый день. Видели водокачку, с которой тот самый молоковоз доставлял воду в общежития. Осмотрели вокзал, где на путях стоял грузовой состав с углём, привокзальную поликлинику, где два безмерно уставших человека (мужик-фельдшер и пожилая медсестра) пытались в условиях отсутствия электричества наладить хоть какую-то медицинскую помощь. Закончили импровизированную экскурсию возле общежитий, где, похоже, никогда не прекращался праздник.

— Что скажешь?.. — спросил Христос, пристально глядя на Злого.

— А что тут скажешь? Потенциал есть, но люди у вас дурные какие-то. И ленивые. Без обид. Я уже говорил Умнику, что вам лучше бы перебираться в частный сектор. Да, удобств нет, зато зимой не померзнут, да хозяйство какое-никакое можно завести, чтоб с голоду ноги не протянуть.

— Вот! — Христос с торжествующим видом поднял вверх указательный палец. — И я о том же! Но тут, видишь ли, проблема даже не в том, что никто не хочет ничего делать, а в том, что люди хотят жить по-старому. Делают вид, будто ничего не произошло. Цепляются за трехкомнатные квартиры, газовые плиты и сливной туалет. Работать не хотят, только пьют и трахаются целыми днями. О зиме даже слушать ничего не желают, говорят, мол, ближе к зиме в частные дома переберемся, а пропитаемся консервами, их, значит, все равно куча. Они даже на блокпостах дежурить не хотят, самих себя защищать, представляешь? Ребята там днюют и ночуют, от собак отстреливаются, да от всякой швали, и никакой смены им не предвидится. Если надавит кто — конец Вязьме. Гагаринские с нами всерьез воевать не хотели, не нужно им это было, в противном случае Вязьма уже давно под Бароном бы ходила.

— И как ты при таком раскладе с Сафоновскими воевать собрался? — поинтересовался Злой.

— Воевать необязательно, — ухмыльнулся Христос. — Может быть, получится помириться. Но это вряд ли… Короче, если по-честному, то ты прав. Сафоновским мне противопоставить нечего.

— И ты мне хочешь что-то предложить… Слушай, давай начистоту. Не люблю, когда со мной играют в эти игры, — нахмурился Злой, — Я уже согласился помогать, так что не надо меня ни в чем убеждать.

— Хорошо. В таком случае для начала мне как-то нужно организовать в Вязьме жизнеспособное сообщество. Коммуну, общину, племя — называй, как хочешь. Первостепенная задача для нас — пережить зиму без голода, холода и цинги. Главное, чтобы всё это было на добровольной основе. Принуждать никого не хочу, да и не смогу — пусть живут, как хотят. Захотят — пусть тут сидят, а зимой помирают. Насильно кого-то спасать это неблагодарное дело.

Злой усмехнулся:

— Ага. Пусть живут. Ты сам-то в это веришь? Ну вот, представь такую вот ситуацию, ты, как муравей из басни, отпахал все лето, организовал общину, накопил жратвы и дров. И вот, после первых холодов, к тебе потянутся вот эти вот… Хиппи. Замерзшие, голодные, ну чисто немцы под Сталинградом. И что, ты им вот чисто по-человечески откажешь? У них ведь там не только алкашня, но еще и девчонки, и, судя по животам некоторых, еще и дети будут. Прогонишь ты их?

Христос опустил глаза.

— …И это еще не все, — продолжил Злой. — Допустим, ты их принял. Дотянешь ты до первого урожая с кучей нахлебников на шее? Не вздернет ли тебя твоя же коммуна за то, что ты столько лишних ртов принял? А если не пустишь, то не возьмут ли эти бездельники вилы, и не пойдут ли громить твоих коммунаров? Ненависть голодного к сытому — страшная штука. Я видел, я знаю. Соберутся и пойдут под покровом метели, пока твои будут по домам сидеть. По одному дому — заходить и вырезать. А женщин — наручниками к трубе, юбку задрать — и вперед, по праву победителя, да по несколько человек, попеременке. Это тоже не моя фантазия, это я тоже видел. Не думай, что, раз они сейчас все такие добрые и цивилизованные, то такими и останутся, когда замерзнут и жрать захотят. О том, пощадят ли вас, вопроса даже не возникнет. Люди звереют моментально.

Христос молчал, уставившись на спидометр так внимательно, будто на нем был написан главный ответ жизни, вселенной и всего остального. Злой тоже сидел тихо, ожидая, пока начальник Вязьмы хорошенько обдумает услышанное. За окнами кто-то пронзительно захохотал, из окна пятого этажа вылетела бутылка и разбилась об асфальт.

— Твоё прозвище говорит само за себя, — сказал, наконец, Христос.

— Не мы такие, жизнь такая, — равнодушно пожал плечами Злой. — Спасибо бы сказал. За предупреждение.

— Спасибо, — буркнул Христос. — Слушай, я сам понимаю, что ситуация сложилась непростая. Только вот откуда в наше время простоте взяться? Люди еще с ума не посходили только потому, что за старую жизнь цепляются, а ты их хочешь сразу из этого состояния выдернуть?

— А миндальничать времени нет. Я не большой специалист в сельском хозяйстве, но сдается мне, что сажать-сеять надо уже сейчас, потом поздно будет. Ты извини, я человек прямой, поэтому скажу честно: ты тут развел детский сад. Ты и сам, наверное, понимаешь, что дальше будет только хуже. Кстати, мне не совсем понятно, чего вы так в город вцепились. Собрал бы людей, переселились бы всем скопом куда-нибудь в деревню. Кругом земли непаханой — море. Пастбища, всё такое. Ну и, к тому же, — Злой усмехнулся. — В деревне не так заметно, что конец света произошел. Разве что телевизор не показывает, и электричества нет.

— Я думал об этом, — кивнул Христос. — Но решил все-таки сохранить город. Он сейчас важен как центр, вокруг которого можно начать объединять общины в деревнях.

— Да ты империалист, — присвистнул Злой.

— Не только в этом дело, — Христос пытался сделать вид, что пропустил подколку мимо ушей, но было заметно, что она его зацепила. — В городе есть какая-никакая, а инфраструктура. Те же самые дороги, хоть и хреновые, но все же лучше, чем грязь непролазная. На год их еще хватит, а там что-нибудь придумаем. Опять-таки, топливо. Газ, бензин — все под боком, хоть и не так много, как хотелось бы. Я тебе состав с углем тоже не просто так показывал. Это только кажется, что его никуда не приспособить. Я думал над тем, чтобы котельную запустить. Есть тут недалеко школа одна, у нее котельная индивидуальная. Чем не общежитие? Окна утеплить-укрепить, и жить. Правда, я опять-таки не знаю, нужно ли для котельной электричество. В него все упирается.

— Ну, тут я тебе ничего сказать не могу, это надо вдумчиво изучать матчасть. И упирается, я тебе напомню, в нежелание людей работать, а не в электричество.

— Ну да, ну да… — виновато улыбнулся Христос.

Вообще, он вел себя как-то непонятно. Если в первую встречу наезжал, угрожал и показывал собственную крутизну, то сейчас едва ли не лебезил.

— Короче! — начальник Вязьмы хлопнул по рулю ладонями. — Ты поможешь мне, я помогу тебе.

— А я все думал, когда ты к делу перейдешь? — ухмыльнулся Злой. — Выкладывай, я весь в нетерпении.

— Видение ситуации у нас похожее, так что будем работать в команде. Я соберу народ, мы перед ними выступим, скажем, что к чему. Толковые ребята у нас есть, так что мы будем не одиноки. Умника с блокпоста вытащу, еще кое-кого…

— Ну да, без группы поддержки никак. Когда собираешься?

— А ты как хочешь?

— Да чем быстрее, тем лучше. Как я понял, чем раньше мы соберем армию и пойдем громить Сафоново, тем быстрее я окажусь в Смоленске.

— Не обязательно громить, — начальник Вязьмы поднял указательный палец, — Война мне не нужна, я же Христос, а не Гитлер. Просто лучше, если мы приедем предлагать мирный договор с толпой вооруженных людей, чем просто так. Логика ясна?

— Само собой. Любой пакт о ненападении должен быть чем-то подкреплен. Значит, завтра?

— Да, давай завтра. С утра пораньше, в актовом зале школы, той, которую я тебе показывал. Кстати, это та самая школа, с собственной котельной. Наглядно покажем, что собираемся делать. Соберемся часов в одиннадцать, а там видно будет.

— Ну, тогда по рукам. Вези меня домой.

Машина, тихо зафырчав мощным мотором, тронулась с места, оставляя позади общежитие с его вечным праздником.

— Кстати, я все хотел спросить, — поинтересовался Злой. — С чего все началось? Между Вязьмой и Сафоново километров шестьдесят, а то и больше, как вы с ними умудрились поссориться?

— Да все просто, — ответил Вяземский князь, внимательно глядя на дорогу перед собой. — Мы тут, когда освоились, начали отправлять патрули в разные стороны. Разведка, значит. Вот как-то раз решили добраться до Сафонова. Собрались, едем. Всюду тишина да пустота, в селах, кстати, непонятно почему, весь народ повымер. Вроде бы здоровые должны были быть… Ну да неважно. Подъезжаем к Сафоново, и видим, что поперек трассы блокпост. Как у нас в Мясоедово — из старых машин. Интересно стало. Затормозили, постояли, в бинокли поглядели. Тишина, ни видать никого. Ну, мы потихоньку и двинулись дальше. Метров 30 проехали, как из-за баррикады выскочил какой-то тип. Форма не наша, каска, бронежилет, ствол какой-то нерусский. На «Калашников» точно не похож. Выскочил и орет что-то, из чего понятно только «Стоп!». Ну, мы остановились. Он снова орет и жестами показывает, мол, уматывайте. Пока мы стояли и кумекали, как ему сказать, что мы пришли с миром и все такое, этот козел ствол поднял и палить начал. И из-за баррикады еще несколько человек вместе с ним. Первые залпы, правда, в воздух дали, зато потом по машинам влупили. Стекла побили, двери прострелили. Хорошо, хоть, не ранили никого.