Распахни своё сердце

— Щербатый, посмотри на того мальчика. Сладкий ведь? — Костенко поёрзал на стуле.

— Меня тошнит от приторного, ты же знаешь.

— Не будь занудой! Эти закрытые вечеринки я организовываю для того, чтобы одинокие люди нашли немного тепла.

— Угу. Кому ты заливаешь? Тебе просто нравится смотреть, как мужики тискают друг друга.

— Не без этого, — признался Леонид, улыбаясь. — Эх, а я пытался возвыситься в твоих глазах.

— Я с тобой не вчера познакомился.

— И то верно! — поднявшись, Костенко потянул любовника на себя. — Если ты никого выбирать не хочешь, составишь мне компанию?

— Когда я отказывал?

— Пятнадцать лет назад, жестокий!

— С тех пор твоя задница обросла мясом и стала аппетитнее, — Толик без стеснения сжал ягодицы Лёни. Сегодня можно было позволить себе больше, чем в обычные дни, когда в клубе собирался разношёрстый контингент. Вечеринка для своих стирала запретные грани.

— Так, идём быстро в мой кабинет, если не хочешь, чтобы я набросился на тебя прямо здесь!

— И после этого ты меня животным называешь? — Щербатый усмехнулся, но брошенный через плечо голодный и раздражённый взгляд Костенко заставил его поторопиться.

Леонид буквально затолкал Финогенова в кабинет и запер дверь, стаскивая с себя на ходу серую рубашку.

Толик наслаждался загорелым телом любовника, поджарым, с тёмными сосками и полоской курчавых волосков, уходящих под пояс джинсов. Устроившись в глубоком раскидистом кожаном кресле, он наблюдал, как Лёня, цепляя пяткой о пятку, скидывает с себя блестящие чёрные туфли и стаскивает джинсы, матерясь сквозь зубы. Носки были отброшены к большому шкафу, а вслед за ними улетели чёрные плавки. Костенко не стеснялся себя, ему было что показать и чем похвастаться. Он не тянул время, не красовался, не потягивался соблазнительно и не качал бедрами — с Щербатым не было необходимости корчить из себя кого-то.

Леонид быстро подошёл к креслу, наклонился, упираясь коленом между расставленных ног, и, вцепившись в ворот футболки, потянул на себя любовника, жадно впиваясь в его губы поцелуем. Лёня доказал Толику, что и мужчин можно целовать, а не только валить и трахать. Правда, Финогенов не стремился всем и каждому облизать гланды, позволяя себе такое чаще всего лишь с Костенко, к которому привык за столько лет.

Поцелуй вышел резким и требовательным, с привкусом табака и алкоголя. Шаловливые руки Леонида, отпустив футболку, уже шарили под ней, оглаживая крепкое тело, покрытое жестковатыми волосками. Пальцы уверенно расстегнули ремень и ширинку, забираясь под плотную джинсу и резинку боксеров.

Леня сполз вниз, устроившись на полу между ног Щербатого, позволившего приспустить свои джинсы и трусы, освобождая напрягшийся член. Костенко облизнулся и немного подвигал нижней челюстью, настраиваясь. Финогенов огромным размером не обладал, но его толстый, средней длины член устраивал Леонида по всем параметрам. Вдохнув терпкий запах плоти, он прошёлся языком по всей длине и, вернувшись к основанию, перехватил рукой мошонку, обкатывая крупные яйца.

Толик откинул голову назад и опустил ладонь на светлый затылок, вплетая пальцы в густую волнистую шевелюру, которой так гордился Костенко.

Лёня знал своё дело, он мог давать мастер-класс по минету при желании, имея такой опыт за плечами. И это не вызывало у Щербатого отвращения, он и сам святым не был, а стесняться в постели — последнее дело.

Леонид, расслабив глотку, впустил в себя возбуждённый член, не прекращая рукой ласкать мошонку, и замычал, создавая вибрацию для усиления ощущений. Он увлечённо двигал головой, почти не обращая внимания на щекочущие тёмные волосы в паху любовника. Привыкнуть можно ко всему, если есть желание.

Неожиданный стук в дверь едва не стоил Финогенову травмы от сомкнувшихся зубов Костенко.

Возмущённый владелец клуба состроил недовольную мину, отстраняясь и оборачиваясь:

— Какого чёрта?!

— Открывай, — Сизов нетерпеливо стукнул по двери ещё раз.

Лёня вопросительно посмотрел на Толика и, получив кивок, поднялся:

— Ты один?

— Нет, привёл с собой полицию нравов! Открывай уже!

Костенко щёлкнул замком, быстро втащил в кабинет обалдевшего Дмитрия и захлопнул дверь, снова запирая её.

— Проходи, раз припёрся.

— Лёнь, я же не знал... — Сизов перевёл взгляд с обнажённого Леонида на развалившегося со спущенными штанами Щербатого, сохраняющего невозмутимое лицо.

— Можно подумать, тебя бы это остановило, — фыркнув, владелец клуба скрестил руки на груди. — Присоединишься или наблюдать будешь?

— Эм... — Дмитрий застыл.

— Толь, как думаешь, покатит он вместо ефрейтора Варламова?

Финогенов задумчиво посмотрел на своего начальника, прикидывая что-то в голове, а потом, оскалившись, выдал:

— Он даже лучше будет.

— Вы о чём, ребят? — Сизов моргнул.

— Ой, мы же все понимаем, что ты сюда не поговорить шёл! Не тормози теперь! — Леонид подтолкнул Дмитрия в спину. — Располагайся.

Глава 6

Предупреждение: групповой секс.

Кому что-то не нравится, проходите мимо, не задерживайтесь.

* * *

Лёня Костенко любил секс. Любил так, что готов был плевать на навязанные обществом рамки морали. Секс — это жизнь, и человек жив, пока он трахается. Нужно брать по максимуму, чтобы потом костлявая старушка-смерть краснела, как юная девица, забирая тебя с собой.

Нет, Леонид не бросался на первого встречного, напротив, он был весьма избирателен в партнёрах, выискивая лучших из лучших. Он с лёгкостью расставался со своими любовниками, не готовый повесить на себя ярмо отношений. Зачем? Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на одного-единственного. Всю эту чушь о любви Костенко оставлял натуралам, предпочитая действия словам.

С Щербатым, возможно, он давно бы опустил планку до крепкой мужской дружбы, если бы тот не был так хорош в постели. Как можно отказаться от любовника, которого годами вылепливал по собственным предпочтениям? Нечто схожее Лёня испытывал и с Сизовым, в противном случае давно оборвал бы эту связь, длившуюся уже несколько лет.

Костенко прекрасно понимал, в какой стране живёт, поэтому от идеи открытия гей-клуба отказался, едва она возникла. К чему лишние проблемы, которых и без того хватает? Для себя он в любой момент найдёт партнёра, а для остальных достаточно редких закрытых вечеринок. Люди эгоистичны, и Лёня исключением не был.

Когда в его кабинете встретились Дмитрий и Щербатый, он уплыл, представив этих двоих в одной постели. Сучка-жизнь решила сделать ему царский подарок, столкнув их друг с другом. Разве можно терять такой шанс?

История с ефрейтором Варламовым, не способным вспомнить что-либо на следующий день после пьянки, всплыла в памяти как-то внезапно. Леонид всегда был отличным манипулятором, поэтому, зная о чудесном свойстве организма молоденького симпатичного ефрейтора, без труда спровоцировал парня на поцелуй под смешки Финогенова. А потом инициативу проявил уже сам Варламов, не соображающий, что он, собственно, творит.

Толик отсиживаться в сторонке не стал и, уступив тощую задницу Костенко ефрейтору, воспользовался гостеприимством чужого рта.

Утром, естественно, Варламов ни о чём не вспомнил, только поразился собственным приятным ощущениям, будто он, наконец, спустил накопленное за время службы напряжение. Все участники истории остались довольны в итоге, никто не пострадал, так что жалеть было не о чем.

— Не стесняйся, Дим, — Леонид широко улыбнулся. — Обычно ты более решителен.

Сизов неуверенно посмотрел на Финогенова, всё ещё не веря в происходящее, но тот с непроницаемым выражением лица молча следил за своим начальником.

— Так не пойдёт! — фыркнув, владелец клуба уселся на ковёр, вытянув ноги и оперевшись на заведённые немного назад руки. — Щербатый, иди сюда.

Толик, наклонившись, развязал шнурки и скинул кроссовки, засунув в них снятые носки. Стянув футболку, он поднялся и спустил до щиколоток джинсы с трусами, вышагнув из них.

Дмитрий с жадностью смотрел на обнажающегося мужчину, отмечая сильно развитые мускулистые руки и плечи, широкую волосатую грудь, намечающийся на боках лишний жирок, пока ещё не оформившийся. Под волосяным покровом не было кубиков пресса, но и о пивном брюшке речи не шло.

Встав на колени напротив раздвинувшего ноги Лёни, Финогенов притянул его к себе, жадно целуя и зарываясь пальцами в густые волосы. Он не стеснялся Сизова, потому что чувствовал на себе голодный взгляд, полный желания. Настоящие эмоции, чистые, прозрачные, лишённые лжи, возбуждали, подстёгивая и распаляя. Сейчас всё было острее и ощутимее, чем в их первую встречу, и толчком к этому стал Костенко, связывающий между собой своих любовников. Щербатый слишком хорошо знал Леонида, чтобы не понять его замысла. Признаться, ничего против он не имел, наоборот, именно в этот момент Толик был готов сорваться в пропасть. Грехопадение слишком сладко и маняще, оно не позволяет отвернуться и не даёт возможности передумать. Есть здесь и сейчас. Может, если бы не Лёня — это дитя порока — Финогенов всё ещё сомневался бы, стоит ли связываться с Дмитрием, ведь он никогда не имел в любовниках таких состоятельных и самодовлеющих мужчин, выбирая варианты попроще. Двух лидеров не бывает, к тому же они не смогут разбежаться в разные стороны, раз поддавшись соблазну, и будут вынуждены сталкиваться на работе. Но Костенко умел развевать все сомнения, вытягивая на первый план желание, что и делал сейчас с присущей ему раскованностью.

Сизов, сняв пиджак и расстегнув рубашку, подошёл ближе, бесшумно ступая по ковру. Это было так захватывающе и откровенно, что у него не находилось подходящих слов. Он всё ещё не решался прикоснуться к Щербатому, потому что помнил тщетность предыдущих попыток. Устроившись сзади Лёни, он заскользил руками по подтянутому телу, покрывая поцелуями загорелую спину. Ему прежде доводилось пару раз участвовать в подобных оргиях, но ещё никогда этого не было на трезвую голову и здравый рассудок, как сейчас.

— Разденься, — прохрипел Леонид, повернув голову. — Кожа к коже, Дим.

Этот пьянящий хрип сорвал условности. Нет, конечно, некое ощущение скованности перед Финогеновым было, но теперь Сизов понимал, что не остановится.

Сбросив на пол рубашку, он долго возился с ботинками, шнурки на которых были слишком туго затянуты, а потом ещё выпутывался из брюк, поспешно стягивал носки и чёрные боксеры, в которых стало чересчур тесно.

Когда он вернулся к парочке, Костенко уже распластался на Щербатом, повалив того спиной на ковёр. Дмитрий лёг на бок, подперев голову одной рукой, а другой — скользя по телу давнего любовника для привлечения внимания. Лёня оторвался от Толика и потянулся к Сизову за поцелуем, приоткрыв припухшие губы. Целовался он так, будто вылизывал, но его партнёрам это нравилось, как и то, что он не ложился картинно на постели, раскинув ноги и томно постанывая, пока его трахают. Совсем нет, Леонид, несмотря на телосложение, далёкое от богатырского, хрупкой барышней не был, да и сам мог так заездить любовника, что его ещё и о пощаде попросят. Доминировать с членом в заднице — это надо уметь, и Лёня был как раз из тех редких экземпляров, которые умели.

— В шкафу, — кивнув Финогенову, Костенко перебрался на Дмитрия, заставив его перевернуться на спину. — Постарайтесь, мальчики, не разочаруйте меня.

Хмыкнув, Щербатый поднялся и, отойдя к стене, открыл шкаф, вытаскивая из тайника-коробки несколько глянцевых квадратиков и смазку на водной основе. Он с удовольствием наблюдал за двумя мужскими телами, сплетающимися на полу, а колом стоящий член требовал скорейшего присоединения к ним.

Леонид сполз вниз, встав на четвереньки и приблизившись лицом к паху Дмитрия, заставив того раздвинуть и согнуть в коленях ноги. Обхватив пальцами пенис, он сдвинул крайнюю плоть, полностью обнажая головку. Пустив немного слюны и размазав её языком, Лёня с вожделением посмотрел на поблёскивающую кожицу, потому что ничто так не восхищало его, как вид возбуждённого члена. Кончиком языка скользнув в уретру, он опустился к уздечке и дальше, по шву, к мошонке, поочерёдно втягивая в рот яйца и помогая себе рукой, прижимая ствол к животу.

Густо смазав пальцы лубрикантом, Толик ввёл в Костенко два, сложив их винтом, и уже внутри сменил положение, раздвигая их. В обычной ситуации он, возможно, не стал бы заморачиваться тщательной растяжкой, но сегодня его любовнику предстояло принять сразу двоих. Лёня даже не дёрнулся от таких привычных манипуляций, продолжая ублажать Сизова, теперь уже плотно обхватывая губами член и с причмокивающими звуками втягивая в себя.

Спокойствие и сосредоточенность на своём занятии Леонид сохранял вплоть до того момента, пока подушечки пальцев не мазнули по простате, заставив его резко податься назад за этим ощущением. Выпустив изо рта член, он обернулся через плечо, нетерпеливо двинув бёдрами из стороны в сторону, и прошипел:

— Щербатый, ну!

— Уверен?

— Быстрее!

Толик ещё подразнил Костенко, поводив членом по промежности, надавливая на сфинктер, но не проникая, за что удостоился злобного взгляда и нескольких нелестных эпитетов в свой адрес.

Разорвав упаковку, Финогенов раскатал кондом по члену и, добавив смазки из тюбика, приставил головку к анусу, толкаясь бёдрами вперёд и медленно входя в расслабленное колечко мышц. Лёня глухо замычал и замер, дожидаясь, пока Толик не проникнет в него до конца, заполняя собой. Дмитрий, сжав густые волосы на затылке в кулак, надавил, вынуждая любовника продолжить движения головой.

Леонид пытался подстроиться и найти общий ритм для всех троих. Нет, его не имели с двух сторон, скорее, он руководил своими партнёрами, позволяя использовать холёное поджарое тело. Оторвавшись от Сизова, он выпрямился на коленях и откинулся назад, прижимаясь спиной к широкой волосатой груди Щербатого. Покинутый любовник поднялся и сорвал с влажных губ поцелуй, углубляя его, поглаживая бока и бёдра, а после скользнув на ягодицы и положив свои руки поверх финогеновских.

Толик не спешил, покачиваясь и растягивая поддающиеся мышцы, чтобы потом им с Дмитрием было легче войти в Костенко вместе, не навредив ни ему, ни себе.

— Щербатый, будешь вести, — выдавил из себя мужчина, зажатый между двумя крепкими телами. — Дим, ложись, — он раздавал указания, срываясь на стоны.

— Рано, — рыкнул Финогенов, обхватив руками обоих и удерживая. — Ещё немного.

— Чёрт, — Лёня заскулил от нетерпения. Каждое мгновение ожидания раздражало его, ведь извращённая фантазия должна была вот-вот реализоваться.

Толик стал двигаться размашистее, шлёпая яйцами по гладкой заднице. Наконец, он замер, переводя дыхание, и полностью вышел из любовника, отстраняясь.

Дмитрий откинулся на спину, а Леонид торопливыми движениями натянул на его член презерватив и, расставив ноги, плавно опустился вниз, руками раздвигая свои ягодицы. Щербатый пристроился сзади, как и Костенко, расставив ноги по обе стороны от вытянутых конечностей Сизова, позволившего себе сделать несколько движений бёдрами, приподнимая на себе любовника.