— Шикарная вещь. Существует только в нестабильных мирах, в обычных — такое же обычное серебро. Через систему перемещать бесполезно, она просто его не пропустит, а вот у нас есть шанс с собой захватить немного, неизвестно, куда попадем отсюда, а проклятое серебро — во всех пси-мирах ходовая валюта. С ним много интересных вещей можно делать. Ши получше будут, но тут и взять их негде. Уриш считал, что этот материал поможет ему воссоздать кристалл переноса, у него вообще было много разных бредовых идей, которые почему-то работали.

— Но сюда ведь можно перенестись?

— Только так, как мы с тобой — через обходные пути и способы. Ты ведь в блоке переноса сеть миров видел? Нестабильные подкрашены особым цветом, у меня, например — желтым, терпеть его не могу. До некоторого уровня их не видишь, да и потом сюда попасть непросто, богиня оставила такие штуки специально для экстренных случаев. Зато связки миров с нестабильными реальностями получаются даже у таких простых людей, как мы с тобой.

— А Уриш как сюда попал?

— Так же, через другую реальность. И чтобы внести ясность, мы с Ас-Эрханом никогда не дружили, он был приятелем моего отца какое-то время. И когда жрец-эгиб пошел вразнос, массовые кровавые жертвы и все такое, пришлось его сюда поместить. Я тогда еще ребенком был, а потом вот здесь пару раз побывал, по делам. Марк, я в мире-ноль уже почти год не был, с тех пор, как меня прикончили, ну ты помнишь, этот повелитель из изначального мира. Хесе. Ты сам — давно оттуда?

— Недели две после тебя, — ответил я. И вкратце рассказал, что случилось. Скрывать смысла не было, мы с Аррашем вроде как сейчас были в одной лодке.

Ним слушал и с каждой минутой мрачнел все больше. Налил себе треть стакана местного самогона, выпил одним глотком.

— Надо кое-что прояснить, Марк, — он вздохнул. — Прежде всего, думаю, никто тебе не хотел зла. Ни Пашка твой, ни Элика, ни ан Траг. Что их совершенно не извиняет, раз ты ас-ариду, никто не может диктовать тебе условия. Но теперь многое становится понятным.

— Объяснишь?

— Да, ты имеешь право знать. Помнишь, я рассказывал тебе как-то, что раньше царство Кут было самым сильным. Там было три правящих семьи — Апа-Илту, Аш-Урб и Зибу. Эгиры из этих семей чередовались, и когда началось восстание Семи, они вполне могли всех остальных вырезать. Или выжечь — если бы богиня приказала. Нун Аш-Урб вообще хотел Землю уничтожить вместе с окрестностями, года так на два световых, один бы — навряд ли, но верхушка трех семей, соединившись, могла. Но богиня решила иначе, у нее свои резоны были.

— Эреш-кигаль?

— Да, с богами ведь не спорят, накладно очень. Так вот, богиня почему-то посчитала, что нужно уступить. Апа-Илту выбрали скрытность, они остались в мире-ноль, только под другими именами. Мелкие чиновники, учителя, лекари, наемники — за три тысячи лет никто даже и не понял, что они никуда не делись. Ан Траг — один из них. Ну или из нас.

— Апа-Илту?

— Да. Представляешь, обычный уми на самом деле — Повелитель потоков и прямой потомок последнего эгира. Обхохочешься, правда? Громеши даже не догадывались, кто у них под боком. Почти все.

Мне что-то смеяться не хотелось. Вспомнился Кир Громеш на жертвенном камне. Правда, жалко мне его не было, как-никак подсознательно я теперь считал, что он меня убил. И ещё там была девочка Каллиста, вот о ней я беспокоился.

— Аш-Урб ушли на край галактики и основали собственную звездную империю, до сих пор считается, что в этом месте космоса ничего нет, только новые скопления. Твоя Оранжевая система появляется там раз в сотню-две лет. В других местах — никогда второй раз, а там постоянно.

— Что-то мне кажется, что у меня уже нет этой системы.

— Не знаю, — Ним улыбнулся как-то загадочно. — Может, и есть. То, что храм оказался именно на твоей планете, еще не делает ее чьей-то еще. И если кто-то решил ее прибрать к рукам, думаю, ты по этим рукам хорошенько надаешь.

Я только усмехнулся.

— Ну а подчиненные семьи, вроде Уришей, — продолжал Ним, — перебежали к другим богам. О них никто и не вспоминал.

— Я так понимаю, что ан Траг, точнее говоря — Апа-Илту, решил призвать богиню обратно?

— Да, — Ним снова помрачнел. — И думаю, не по своей воле. Понимаешь ли, мы, Апа-Илту, готовы к этому постоянно. Вот как в твоей реальности евреи ждут своего Мошиаха, но никто не верит, что этот момент наступит именно при них. Потому что приход богини — это война. Эреш-кигаль на самом деле не такая кровавая и жестокая, как ее изображают, но ни для нее, ни для Семерых, ни для остальных древних, которые в изначальном мире остались, человеческая жизнь ничего не значит. Нужно будет умертвить миллион, миллиард или вообще всех, для них это как для нас прыщ выдавить. Неприятно, противно, но, если мешает — раз, и все, нет прыща. Триллионов прыщей.

— Как думаешь, система поэтому не работает?

— Я только догадываться могу, Марк. По сути, мы с тобой почти одинаковы, отличие лишь в том, что тебе дар достался вместе с модулем, а я вживил себе модуль, когда дар уже был.

— Это ведь невозможно. Да? — я тоже налил себе местного пойла. Попробовал — неплохо, и даже пьянит немного.

— Эреш-кигаль оставила лазейку в виде этих золотых пластин, са-гир. Но обычному ас-ариду с ними ничего не сделать, изначальный язык, эме-галь, знают только прыгуны, и то далеко, очень далеко не все. Но даже если у прыгуна, вот как у тебя, получится заиметь знание этого языка, вероятность того, что ты сделаешь что-то путное с пластинами са-гир, очень мала, я тебе уже это говорил. И реципиентом может быть только повелитель, иначе ядро не выдержит и уничтожит и себя, и владельца. Так что все передается по наследству, и пластины, и вот такие умения.

— Значит, Элика теперь тоже может вот так, как я и ты? Прыгать по реальностям?

— Да, — Ним кивнул. Налил себе еще настойки тарквиста. — С детства мечтала. Может, поэтому ты ей и понравился, как-никак прыгун. Да шучу я, богатый внутренний мир ее привлек и красота неземная.

Я только головой покачал. Шуточки у этого парня так себе.

— Таких, как я и она, очень мало, чуть больше двух десятков, насколько я знаю, — продолжал Арраш. — Обычных прыгунов значительно больше. Правда, они все заперты сейчас. А так, по сути, мы, а точнее говоря — вы, это ее пятая колонна. Семеро копаются в мозгах в своих Храмах истины, а Восьмая — когда мы заходим в блок переноса. Но, по мне, так это честно, мы получаем возможности, а она те сведения, которые ей нужны. Если ты служишь богине, поддерживаешь равновесие реальностей, ты получаешь множество бонусов, вот как у тебя, и эр-шатх, и знание изначального языка, и пси-способности на уровне Усмиряющих, и даже что-то из арсенала Повелителей.

— Но кристаллы-то ас-ариду нам отдают.

— Фактически, нет. Кристаллы они отдают тем, кого изначально хотели перенести, вот как Тоалькетан своего сына. А вам, прыгунам, такое просто так достается, вспомни, как сам первый раз перенесся. Бракованный маяк, носитель выбирается случайным образом. Старые семьи почему-то считают, что прыгуны служат им, но на самом деле вы практически независимы, с некоторыми ограничениями. Это их кристаллы — как костыли, только из мира-ноль в другую реальность и обратно. Так что, Марк, истинные ас-ариду могут сколько угодно задирать свои носы, ты — гораздо круче.

— Только вот выбраться никуда не могу, — мрачно отметил я.

— Не кисни, мы все в одинаковом положении. Марк, ты жив, здоров, твой модуль, судя по всему, никуда не делся. Жизнь продолжается. Найдем нестабильную область, там натянута нить между реальностями, перенесемся в нулевой мир. А может и в изначальный, если тебе доступ откроется, вдруг черного котика найдешь где-нибудь. Шастают такие по мирам, иногда выбирают себе человека.

Я улыбнулся. Но спросил другое.

— Так как все-таки тебя звать — Ним Арраш? Или Ним Апа-Илту? Или вообще не Ним?

Ним рассмеялся.

— Зови как тебе привычнее. К тому же моя бабка из Аррашей, так себе семейка, как, впрочем, и остальные.

— А Элика?

— Ан Траг, который нун Апа-Илту — наш общий отец, матери только разные. Ты ведь догадывался, да?

— В общих чертах.

— Да ладно тебе, обычная шумерская семья, по большому счету, если копнуть, мы все друг другу родственники, популяция маленькая, скрещиваться приходится с кем придется из своих. Ты лучше вот что скажи, вас четверо. Одного я видел внизу, кто еще?

— Одна ас-ариду, у нее кристалл разрушился, когда она пыталась выбраться обратно в свой мир. И сестра этого парня, который внизу девушку охмуряет.

— Двое одаренных? Из твоей реальности? Ты же вроде как говорил, что там поля синхронизированы, то есть нет всплесков, а следовательно — и псионов. Обычный техномир, да еще на низкой ступени. Стабильный. Так твой дядя Толя, он же эн Громеш, рассказывал.

— Там еще Громеши были, — и я рассказал Ниму о Ануре, его деде и других замечательных шумерах, которые одарили мой мир магией и прочими неприятностями.

— Да, я слышал что-то такое, но не думал, что это у вас, — признался Ним. — Идея-то Уриша была, рискованная, но как оказалось — сработала. Кто там еще был из бывших старых пердунов? Ты их видел?

— Только одного, — и я рассказал ему об эн Телачи.

Ним нахмурился.

— Не он первый пытался создать кольцо реальностей. Мысль на первый взгляд отличная — взять нестабильный мир, завязать его через несколько стабильных на себя, закрыться от системы и жить своей жизнью, без прыгунов, туристов из мира-ноль и прочих неприятностей. Только о таких мирах никто больше ничего не слышал, что с ними дальше произошло, никто не знает, значит, и обратной дороги нет. Ас-Эрхан на что отморозок был, но даже он такого не стал бы делать, максимум — канал создал, все хотел кристаллы востановить. Так что ты свою реальность, возможно, спас. Или наоборот, тут уж не угадаешь. Но раз помог системе, должен был за это что-то получить, наверняка или уровень подняли, или дали подарочек. Кнутом и пряником.

— Неприятно чувствовать себя мальчиком на побегушках.

— А что делать, свобода — понятие эфемерное, всегда и ты от кого-то зависишь, и кто-то от тебя. Может, это и к лучшему, человек существо социальное. Но нам, Марк, надо отсюда выбираться. Система системой, а провести остаток дней в захолустной нестабильной реальности я совершенно не хочу, да и ты, судя по всему, тоже. Может, тут и шастают к звездам, и способности никуда не делись, но катаклизм лучше переживать в цивилизованном месте. Завтра-послезавтра отправляемся к местному царьку, потрошим архивы Ас-Эрхана, этот старый засранец наверняка что-то должен был оставить, кроме браслета и меча. Золотые пластины у него точно были. И без них бы прожили, но раз уж здесь, не оставлять же. Еще кристалл у него был со всякой чепухой, бред старого маразматика. Чисто поржать. А потом будем искать место перехода. Как раз должен поиск включиться, у тебя, наверное, тоже, так ведь? Отлично, вдвоем мы найдем гораздо быстрее то, что нужно. Еще по стаканчику?

Я поднялся.

— Пожалуй, пойду. У меня здесь еще дела есть. Да и то, что ты рассказал, надо переварить.

С невысокого холма на огромном поле просматривалась высокая черная башня. Машина сюда не доехала бы, пришлось добираться пешком, но так даже к лучшему — пробежка на свежем воздухе протрясла мозги, одно дело — заставить себя успокоиться. а другое — действительно стать спокойным. Я стал.

Кот появился словно из ниоткуда, потерся об ногу, провел лапой по высокой траве, разравнивая вокруг участок земли. Я почесал его за ухом, словно собачку, но эр-асу не возражал, он и живот охотно подставлял, эдакий супер-кот. Потом мы просто сидели рядом и пялились на этот холм, минут десять, я о своем думал, кот — тоже, наверное, о чем-то таком деликатно размышлял.

Ирий поработал на совесть, земля на холме спеклась в камень, он поддавался тяжело, вытягиваясь вверх в стройную фигурку женщины с отливающими платиной длинными волосами, затянутыми в хвост, с луком в руках — такую, какую я увидел ее тогда, на поляне, при свете почти такой же луны. Коту понравилось. Он подошел, потерся о каменную статую, она сначала засияла в лунном свете, а потом стала прозрачной и светящейся ярко-белым светом, словно сотканной из отдельных светлячков, приподнялась на высоту глаз и так повисла в воздухе и в моей памяти — навсегда.

06.

Утром Ашши выглядела какой-то задумчивой и невеселой, хотя встретил я ее выходящей из комнаты Нима. Ну да, даме под сотню, а то и больше, кавалер тоже не первой молодости, и даже не пятой, но это их личные возрастные дела. Так что я не стал махать рукой, кричать "как дела, дорогуша, что-то ты хреново выглядишь", постоял, подождал, пока мимо пройдет, с максимально равнодушным выражением лица, показывая, что меня это совершенно не касается.

Ашши мазнула по мне взглядом, и скрылась не в своей комнате, а комнате Даши. Девушка вылетела уже через несколько секунд, кое-как одетая, прижалась к стенке, а ани, гордо подняв голову, проследовала в комнату Кирилла.

— Зверствует? — спросил я у Даши.

Та только кивнула. Из соседней комнаты вылетел ее брат, тоже одетый наспех, и раздался голос Ашши:

— Чего встали, бегом вниз. Занятия никто не отменял.

Подростки затравленно на меня посмотрели и засеменили к лифту.

— На лестницу, — заорала Ашши. — Удобства им подавай. Вас на полигон на Сальбаат-ан надо, на месяц, в десант, в вакуум, чтобы поняли, почем фунт ши.

— Двенадцать шиклу, — на всякий случай подсказал я. Пять зернышек ши в грамме, сто восемьдесят в одном шиклу, так и получается.

Только вот ани мой ответ не понравился, чуть ли не сожрала меня глазами и на месте не испепелила. Скрылась на лестнице, через несколько секунд ее голос уже слышался с нижнего этажа.

— Лютует? — Ним выглянул из-за двери. В отличие от зу Маас-Арди, он был в отличном настроении, даже напевать что-то пытался бодрое, фальшивя. — Марк, прекрасное утро. Как твой поисковик, не включился уже?

Я помотал головой.

— А мой — только что. Данных пока нет, но представляешь, эта область, она где-то недалеко. Вот повезло!

— На Земле?

— А где же еще, что бы там ученые разных реальностей не говорили, этот мир геоцентрический, все вертится вокруг этого небольшого каменного шарика с жидким ядром.

— Рядом, это насколько? — осторожно поинтересовался я.

— Точно не знаю, — если у Нима было хорошее настроение, то испортить его ничего не могло, — но мы туда точно доберемся. Только вот с другом нашим надо разобраться, да еще зу Маас-Арди не в духе, не знаешь, почему?

И подмигнул, паразит.

Гостиница чуть вздрогнула, а потом с улицы послышался грохот.

— Не мешай, — Ним удержал меня от немедленного рывка вниз. — Пусть успокоится, а то потом хуже будет, я ее знаю. Да и приятель наш, Радомил, ему стимул нужен, чтобы побыстрее от нас избавиться. Хочет оставить город целым, поторопится. За учеников не беспокойся, ни один уми не будет свои усилия понапрасну растрачивать, а совсем мертвый ученик, считай, потерянное время.