Резкая оплеуха опрокинула девку на пол. В её глазах появились обида и непонимание. Де Жельен узнал её, именно с неё и начались неприятности, тогда можно и добавить, пусть знает своё место, ишь ты, нажаловалась князю! А у него вся жизнь теперь кобыле под хвост! Забыв про охрану, мужчина высказал всё, что накопилось за несколько дней заточения в покоях.
...
Я вскрикнула от неожиданности, оказавшись на полу коридора, даже не поняв из-за чего он так разошёлся. Неужели из-за того, что едва не врезалась в него? Стража стояла чуть позади не вмешиваясь, а этот продолжал орать и поносить меня почём зря.
— Что тут происходит? Де Жельен?! — к нам подбежал встревоженный Эрик и только вблизи заметил меня, всё ещё сидящую на полу. Я просто не понимала, что делать, и как реагировать.
— Как вы смеете кричать на Её Величество!? — в отличии от меня, парень среагировал быстро.
Словесный понос де Жельена прервался одновременно со звуком звонкой увесистой пощечины. Де Жельен с выпученными глазами посмотрел на Эрика, который был автором и исполнителем этого акта физического воздействия. Среди дворян пощёчина означала вызов на смертельную дуэль, за кровное оскорбление дворянской или императорской чести. В любом другом случае, достаточно было бросить перчатку в лицо вызываемому или словами выразить свой вызов.
— Здесь и сейчас! Немедленно! Ваши действия не достойны звания дворянина и прямое оскорбление и неуважение к императору! Молчите де Жельен, пока я вас не убил прямо сейчас! — закрыл рот только что собиравшемуся что-то сказать де Жельену Эрик.
Таким я его ещё не видела, взор был холоден и спокоен, а внутри я ощутила чувства сравнимой с бурей, готовой разнести все вокруг, состояние холодной ярости, как много было описано в книгах о настоящих воинах.
....
Парень шёл по двору замка, прикидывая, что и как можно рассказать Императору о поездке. Слишком много там было крови и прочего, чего лучше не знать юной девушке. А ещё Эрику хотелось и показать себя в лучшем свете, и сделать это так, чтобы не выглядело хвастовством. С многочисленными подружками он подобным не заморачивался, хвастал напропалую, ведь там цель совсем другая.
От мыслей отвлёк чей-то грубый крик. Судя по словам, орали на девушку. На них кричать нельзя! От слова никак! Это ему успешно внушили оба князя — и мягкий, вежливый де Вен, что чуть ли не с самого детства был его негласным наставником, и де Граф, поборник чести и достоинства, с которого Эрик последние лет пятьдесят брал пример. И какой кретин позволил себе поднять голос на женщину? Поэтому Эрик, не раздумывая, побежал на крик, не из любопытства, но с намерением защитить слабое создание.
Добежав до портика, он увидел, что Император растерянно и обиженно сидит на полу в коридоре, неподалёку стоит наряд дворцовой стражи, а рядом с ней тренировал лёгкие... кто бы сомневался, что это будет он, де Жельен, человек, презирающий женщин, и не имеющий своей семьи из-за скверного характера и пристрастия к пьянству и разврату. Этого человека Эрик ненавидел, наверно, больше всех. Только покровительство двух князей позволило ему в своё время избежать извращённого внимания от ярых соратников Сорок Первого по развлечениям, и в которых де Жельен был основным зачинщиком.
— Что тут происходит? Де Жельен?! — Эрик подскочил к подонку. — Как вы смеете кричать на Её Величество?
Ситуация взбесила, рука полетела мужчине в челюсть, в самом конце Эрик неожиданно для себя разжал пальцы и чуть изменил траекторию. Звук звонкой пощёчины прервал словесный понос ругательств.
— Здесь и сейчас! Немедленно! Ваши действия не достойны звания дворянина и прямое оскорбление и неуважение к императору! Молчите де Жельен, пока я вас не убил прямо сейчас! — слова для вызова на дуэль уже не были нужны, пощёчина говорила сама за себя, но обозначить, за что и когда биться, требовалось уточнить.
Пока де Жельен приходил в себя от нанесённого пощёчиной оскорбления и пытался понять слова про Императора, Эрик помог девушке подняться. На шум всё же подбежали слуги, с любопытством выглядывая из укромных уголков, а отряд стражи, что сопровождал де Жельена, стремительно бледнел на глазах, сообразив, что им может грозить за невмешательство.
...
Эрик помог мне подняться, и меня, всё ещё ошалевшую от столь быстрого развития событий, вежливо, но настойчиво откуда-то появившиеся служанки увели прочь. Давно на меня вот так, на пустом месте, просто под настроение, не орали, что я растерялась, и потому не сразу поняла, что произошло. Только звук бьющегося металла о металл сообщил, что мужчины остались не просто поговорить. Всё же здесь не цивилизованный мир с адвокатами и выплатой штрафов по суду за оскорбление чести и достоинства. Я испугалась за Эрика. Он же слишком молодой, де Жельен его порежет на мелкие кусочки! Но служанка, придержала за локоть, не давая развернуться и бежать к месту дуэли.
— Госпожа, не волнуйтесь, Эрик его быстро убьёт. Да и что этот пропойца против него может-то? Как вообще в замок обратно пропустили...
Своего телохранителя я снова увидела через каких-то полчаса. По нему и не скажешь, что только что убил на дуэли человека. В том, что дуэль не до смерти, пусть наивные принцесски верят, я ещё по реакции де Графа поняла, что тут церемониться не станут и человеколюбием особо не страдают. Ни царапинки, привычно встрёпанный, Эрик подошёл сообщить, что урон чести, нанесённый де Жельеном, искуплён. Сейчас парень больше, чем обычно, походил на боевого воробья. Крис даже как-то жаловался, что, сколько бы ни бились над его образом, приличный вид Эрику удаётся сохранить всего ничего, незаметно и неотвратимо превращая его в рубаху-парня.
Мы с ним немного прошлись по двору и призамковому парку. На месте, где была дуэль, ничего о ней не напоминало, только чуть более тёмные камни мостовой указывали, что их недавно обильно поливали водой. Эрик с воодушевлением и весьма интересно рассказывал о том, как они с Крисом пытались вести переговоры сначала с владельцами обоих граничных доменов, а затем с разбойниками. Не достигнув успеха ни в одном случае, перешли к активным действиям и уменьшили население Анремара на пару десятков человек, заодно немного обогатив казну за счёт конфискации награбленного.
Во дворе Эрик к чему-то прислушался и шкодливо улыбнулся. Прижав палец к губам, он сделал жест следовать за ним и, стараясь не шуметь, быстро завернул за угол и спрятался за широкой колонной. Я последовала за ним, повторив движения, и так же замерев рядом.
Мы вышли на плац, где обычно тренировались гвардейцы из охраны замка. Сейчас на нём происходило что-то необычное — все свободные люди выстроились ровными рядами, а группа, что сопровождала де Жельена во время инцидента, понуро стояла в центре. Начало речи пропустили, но и оставшаяся часть звучала весьма занятно.
— ... и стоят, ждут чего-то? Хрена вы ждёте? Когда прямо там перед вами разложат? Какие вы гвардейцы? Или сами поучаствовать хотели?
К шуму робких возражений командир даже не стал прислушиваться.
— Что, я не слышу? Не признали? Да ослы в стойле и те, десяток конюхов знают, а тут одну рожу запомнить не могут! Запомните, господа дебилы, не видишь рожу, по росту смотрите! Найдите мне в замке ещё хоть одного, кто в прыжке до вас не дотянется! Смешно вам? А мне никак не смешно, по обуревали тут здесь все, расслабились! Вот стойте здесь, до заката всем стоять, пока не дойдёт.
Ещё раз смерив шагами плац, он резко развернулся к ожидающим продолжения гвардейцам.
— Если от хоть одно слово в сторону стражи ещё услышу, всех разгоню! Баранов из деревни вместо вас поставлю, и то толк больше будет!
В речь командира дворцовой стражи весьма органично вплетались нецензурные слова. Гвардейцы, которые и составляли стражу, все поголовно были благородными, наследными или жалованными дворянами, и в обычной ситуации уже давно бы вызвали командира на дуэль по пять раз каждый, но сейчас стояли и терпеливо слушали. Разнос устроен по серьёзному поводу, не удивлюсь, что тех стражников, что облажались сегодня днём, попрут из гвардии. Но спокойно слушать речь просто была не в состоянии и, еле сдерживая смех, отошла подальше.
— Эрик, а что с ними будет? — когда нас не могли заметить с плаца, всё же спросила у телохранителя.
— Выпорют, на месяц в дальние караулы ставить будут, — как-то равнодушно ответил Эрик, словно подобные наказания тут в порядке вещей. — Но, если вы пожелаете...
— Нет, не пожелаю, — я его перебила. Не хочу вмешиваться в установленные порядки. По крайней мере, пока. — А что, разве их можно пороть? Гвардейцы же вроде все благородные.
— Разумеется, можно. Как иначе-то?
— И они не будут возмущаться? — в просвещённый век телесные наказания не совсем укладывались в голове. Но здесь-то совсем другие обычаи и времена. Вон, при Петре Великом тоже нещадно драли и вельмож, и дворян, и не жужжал никто. Солдат так вообще только в двадцатом веке прекратили пороть.
— С чего бы? — теперь пришла очередь Эрику удивляться. — За дело ж. И, тено, можно попросить вас не говорить об увиденном господину де Вену, — парень как-то смутился, озвучивая просьбу. — А то он меня...
— Что, тоже выпорет? — сложно представить Криса с розгами, но при богатой фантазии, всё возможно.
— Нет, что вы. Поставит на вытяжку и часа три будет рассказывать о неподобающем поведении. Уж лучше бы выпорол.
Глава 4.
— Как мне надоели эти бумажки! — тоскливый стон непроизвольно вырвался, когда Крис принёс очередную стопку на подпись. Де Граф, успевший сделать это чуть раньше, и уже покидающий кабинет, бросил, как мне показалось, презрительным тоном:
— Если вас так отвращают государственные дела, то передайте их достойным людям, а сами займитесь чем-нибудь более приятным. Вышивкой, например.
— Вы ещё в куклы поиграть предложите!
Я всё ещё побаивалась де Графа, но уже начинала иногда огрызаться в ответ на его выпады на тему ребёнка. Возможно, пообщайся мы с ним подольше в нормальной обстановке, и узнав друг друга получше, отношения могли бы измениться. Но увы, и повод не попадался, и желания к общению не возникало.
— Если вы предпочитаете кукол, то закажу их изготовить специально для вас.
Князь вышел, как всегда оставив последнее слово за собой.
— Всё так плохо? — де Вен положил бумаги на край стола рядом с внушительной стопкой предыдущих, ещё не подписанных документов. Он уже давно махнул рукой на наши размолвки с брюнетом, но всё также их осуждал.
— Пока терпимо, — я вздохнула. Не знаю, о чём он спрашивал, о работе или об отношениях с коллегой, но ответила сразу на всё. — Крис, неужели всегда так много бумажной волокиты? Ни на что другое времени толком не остаётся.
— Нет, тено. Просто за время отсутствия Императора накопилось множество дел, и все хотят решить их побыстрее. Месяца через два-три останутся только немногие текущие дела. И то я вам приношу только то, что обязательно требует вашей подписи.
— И что, вот это, — я взяла из отдельной неподписанной стопки один лист, — должен одобрить император, не меньше?
Де Вен взял бумагу и пробежал её глазами. Мне до такой скорости чтения вязи букв ещё долго тренироваться.
— Разрешение на свадьбу. Если жених или невеста несовершеннолетние, то нужно разрешение сюзерена.
— Вот и писали бы ему, я-то тут причём?
В вассальных отношениях я уже немного разобралась и понимала, что маркиз мог быть вассалом герцога или даже князя, но не императора. Де Вен ещё раз изучил документ.
— Это из домена вашего непосредственного владения. Вы и есть их сюзерен.
— А вот это? — я порылась в той же стопке и достала ещё один лист. — Это из Лелунда. Здесь-то не я лендлорд.
— Вы правы, тено, но Лелунд находится под вашей рукой до совершеннолетия князя де Фроммана, — терпеливо объяснил советник. — Ему всего пятнадцать и родственники не смогли договориться, кто получит опеку, потому предыдущий император взял домен в управление.
— Делать ему было нечего, — я с ворчанием пододвинула ещё одну, совсем небольшую стопку к блондину. — Крис, прочитай, пожалуйста, о чём тут пишут. Я у этих не могу почерк разобрать.
— Вы что, все бумаги читали? — советник непритворно удивился. — Я же отбирал только те, где нужно просто поставить подпись и печать. Вы мне не доверяете! — он картинно заломил руки в отчаянии.
— Доверяю! Как самой себе, и даже больше! — а себе я не очень доверяю, знаю, что мной легко управлять. Но надо же поддержать человека. — Но я не могу ставить подпись не глядя. Вдруг, что-то просмотрели или вопрос спорный. Вот, как здесь, например, — я снова взяла прошение из Лелунда. — Вы уверены, что стоит разрешить стройку?
— В том районе традиционно выращивается много зерна, и мельница необходима, — Крис опять переключился в деловой режим.
— Я не про мельницу. Тут просят разрешение на запруду под неё.
— Естественно. Равнинная река не быстрая и, чтобы мельница работала, нужна запруда. Обычная практика.
— Крис, я сходила в библиотеку, смотрела карту. Она, конечно, примитивная, но на той реке просто негде ставить мельницу. Там везде равнина, зальёт всё. Может, с прошением прилагался пакет проектной документации?
— Тено, простите, что прилагался? — последнюю фразу де Вен не понял.
— Ну, дополнительная информация, где хотят строить, какую дамбу, сколько земель и где уйдёт под воду, расчёт экономической выгоды и так далее. Без этого такие дела не должны решаться.
— И что теперь, отказать? — советник, кажется, немного расстроился. Они что, серьёзно всё оставляли на уровне "на месте разберутся"?
— Нет, конечно. Мельница ведь всё равно нужна. Предлагаю съездить туда и посмотреть на месте, что и как там планируется.
— Тено?!
— А что? Заодно и страну посмотрю. Надо же узнать, что, да как. Два месяца уже только бумаги перебираю, не выходя из замка. Правитель-заочник ненамного лучше такого, кто совсем государством не занимается.
Удивительно, но подобные дела здесь решаются очень быстро. Объявила после обеда о желании проехать по стране, и уже на следующее утро небольшой отряд сопровождал дорожную карету. За вечер де Вен проложил маршрут так, чтобы можно было по дороге заехать ещё в несколько мест, где желательно личное присутствие императора. Так, между делом, проконтролировали постройку нового моста и проверили работу больницы для малоимущих, на содержание которой городские власти регулярно просили деньги.
Мост строился по срокам, а с больницей вышла накладка. Все предыдущие проверки были плановыми, и о них градоправителю становилось известно заранее. В больницу заселялись люди, их даже лечили недели две, пока проверяющие отмечали своё прибытие, знакомство с городом и отбытие. Подозреваю, что при таком подходе к проверкам можно и не изображать работу, но ответственные люди не считали лишним подстраховываться. Нас же встретили запертые двери и удивлённый одинокий сторож, поведавший, что здание уже который год пустует, как раз со времени последней комиссии.
