— Почему?... — выдавил я совсем не то, что хотел.
Он порывался что-то сказать, вздохнул, облизал губы, но как-то сразу потух и опустил глаза. А когда невинное прикосновение ветерка забрало запах и влагу с солями, очистив ткань и кожу, Йоми опустил голову и плечи, покорный всему.
— Пожалуйста, не молчи... — еле сдерживая наворачивающиеся слезы, уже бегущие по его лицу. — Ты хочешь со мной? — он поднял на меня пронзительный заплаканный циановый взгляд, еле заметно кивая, даже его трепещущие малиновые ушки, казалось, тоже кивнули, а фамильяра изменилась окраска.
Вот он, истинный экзамен, начинающийся для меня. Буду стараться думать в этом ключе, иначе рискую не сдать. Придется возвращаться, он сам должен собраться, пусть под давлением, но сам.
— Тогда возвращайся за брошенными вещами, — попытался я сказать как можно более твердо, но не получилось.
А Йоми в ответ лишь мелко задрожал, обхватив себя руками и захлюпав носом. Бедный Капру уже не знал, что делать, как помочь, старший игнорировал его, ни смотря на усилившийся информационный обмен.
— Хорошо, идем вместе, — не выдержал я, направляясь обратно.
Люфс семенил чуть позади, по-прежнему не обращая внимания на ветки и коряги, но удивительным образом оставаясь на ногах. На поляне ожидаемо журчала вода, блестя и переливаясь в лучах Ра, костер давно погас, лишь угли тлели.
Я остановился, наблюдая за действиями глора. Это как новый этап нашего с ним знакомства, и я не мог назвать другом, или согрупником, или... Нам обоим придется заново узнавать друг друга, без эмпатии, без связи. Если мы сможем принять так, то остальное дополнит и усилит, даст шанс преодолеть трудности. Он не превратиться в бездумного раба, а я в энергетического секс-вампира, тянущего такие сладкие соки из беспрекословно покорного люфса. Тьфу! О чем я думаю!?
Йоми в это время, косясь на меня, все же подошел к новенькому рюкзаку, сложил в него вещи, которые до этого не решался засунуть, не забыл и про приготовленную еду.
— Ешь, — кивнул я на его руки, готовые и это сложить. Йоми растерялся. — Нам предстоит долго идти, ешь, — но люфс отрицательно качнул головой, протягивая все в мою сторону, и уже делая шаги ко мне. — Стой. Я сыт, в отличие от тебя! — в это время его желудок подтвердил мою правоту. — И в рюкзаке возьми одну галету, маловато будет одних-то ягод и грибов. Ну же... И помни, это ты решился идти со мной, отстанешь — ждать не буду!
Его глаза округлились и увлажнились. Опять. Найдя внутреннюю опору, Йоми приступил к еде, исподлобья зыркая на меня. Будто делая что-то противозаконное, он вытащил галету. Хорошую, энергетически емкую, с дневной нормой витаминов и минералов. Было видно, как он смутился от того, что вкус оказался удивительно приятным и понравился ему. Вроде бы все выполнив, люфс инфэо помыл и застегнул рюкзак, собираясь, видимо одеть оба.
— Йоми, погодь, — это обращение ему понравилось, его губами завладела чуть заметная улыбка. — Напейся, а то вся вода вышла в штаны да в слезы, — замечание легло густым багрянцем, став еще одним маячком постепенно улучшающегося самочувствия Йомиэля, физического и духовного.
Напившись, а самостоятельно догадавшись набрать воды прозапас, он водрузил один рюкзак на одно плечо, второй — на другое. И в ожидании уставился на меня, скептически сощурившегося.
— А зачем тебе два? — после его жеста я понял, что он новый считает моим. Я рассмеялся, чем усилил его смущение и растерянность. — Дурачек! Это все твое. Неужели еще по форту не догадался, что мне не нужны никакие вещь-мешки, что я сам себе рюкзак, а? — подначил я его, заставляя мысли сильнее ударяться об ушные рычаги, усиляя подергивания кончиков. — Ну, чего столбом встал? Давай-ка, вытряхивай все из своего старья!
Немного потоптавшись в нерешительности, Йоми начал аккуратно вынимать свои скудные манатки, с таким тщанием уложенные с утрица. И тут же опять ушел в свою раковину, сверкая глазищами из-за коленок. Ну что за ребенок!?
— Ну чего опять? — устало спросил, вздыхая. — Ссать? Так вон, сколько кустиков, — махнул я рукой, на что он только всхлипнул. — Хочешь, чтобы я подержал? — на что он с головой ушел, громко и жалобно сопя. — Ну я тебя не понимаю. Хоть опять в штаны дуй тогда, что ли... — и, хныкая, он действительно так и сделал. — Только сам сушись! — он последовал моим словам опять буквально, подняв жуткий смрад.
Пауза затягивалась, Йомиэль все продолжал плакать, не обращая внимания на запах.
— Так мы идем или ты решил остаться?
Дальнейшее стало полнейшим сюрпризом для меня. Капру, следуя желанию ревущего старшего, пожертвовал всей своей энергией, и так уже почти не оставшейся, ранее перекаченной в Йоми. Рваной тряпкой он слетел с его плеч, когда люфс с неимоверной скоростью прижался к моей ноге, обняв ее руками и ногами, и самозабвенно рыдая.
— Капру помрет, навсегда! Зачем ты так, Йоми?
Согранда на мгновение застыл, а потом, страшно крича, забился в истерике. Когда я попытался к нему прикоснуться, успокоить, он потерял сознание, свалившись покореженным манекеном, так и не выпустившим мою ногу. Мне едва хватило времени, чтобы удержать от обрыва истончившуюся до волоса связь с ближним, перекинуть тельце в живую воду, влить порцию энергии от себя.
Что-то я недопонимаю, делаю не правильно. Слишком давлю? Принимаю желаемое за действительное? Даю неверные оценки? Я размышлял, очищая и укладывая люфса на тот же лежак. Уже единожды подняв фамильяра Йоми на более высокий уровень, я решил повторить процедуру, с надеждой переключить таки Йомиэля с себя на его ближнего.
Убрав защиту, облокотился о камень-источник. Обладая опытом и знаниями своей первой Ани, я легко нашел общий язык с Капру. Поделился своими мыслеобразами, получил одобрение. Фамильяр страшно хотел быть полезным, весьма болезненно воспринимая состояние своего старшего и свою беспомощность что-либо изменить. Он уцепился в мое предложение как утопающий за соломинку.
Держа шар-Капру обеими руками в воде, мы приступили к задуманному. Обновленный, он сможет оттягивать на себя негативные эмоции старшего, переваривать, возвращая чувствами спокойствия и умиротворенности. И элементарное разделение переживаний будет гигантской помощью. Перед началом я потратил много времени на подтверждение понимания Капру всей ответственности и последствий слишком частого применения, незаметного и прочая. Перегибы с перекосами недопустимы в принципе! Действуя во благо, он может крупно навредить.
Я замедлил время фамильяра так сильно, как никогда и не помышлял сделать для себя. Собственный возраст после обновления связи окончательно перестанет являться проблемой для Капру, он покинет бренную оболочку только одновременно со старшим. Как дальше сложится, точно не говорят даже книги, и я не буду гадать. Пока действовало мое инфэо, существовал и мост между Капру и памятью юноши. Фамильяр стремительно взрослел, подпитываемый чистой энергией живой воды. Переход на следующую ступень становился плавным и самостоятельным. Периодически Капру посылал мне своеобразные отчеты, острее чувствуя мое волнение.
Из складки, под непроницаемой для Йоми вуалью, я наблюдал, как в сумерках он пришел в сознание. Ластившегося ближнего люфс полностью проигнорировал, резко озираясь по сторонам. Не увидев меня, он дико взвыл, заметался по поляне, и как подкошенный свалился обратно на лежак, в голос рыдая и сотрясаясь всем телом. Когда Капру попытался обнять за плечи, разделить чувства, то Йомиэль с необыкновенной злобой вцепился ногтями в фамильяра, стараясь причинить физическую боль, а потом отослал в астрал, опять став раковиной, чей изогнутый панцирь-спину бил крупный озноб.
Подобной реакции ни я, ни он не ожидали. Теперь, умея самостоятельно перемещаться по канату, Капру вернулся, витая неподалеку и испрашивая у меня совета. Правильно, что он не решался на более жесткие меры.
Я пристроился на коленках за спиной Йоми, заменяя броню строгой пижамой и выходя из складки.
— Тише-тише, я тут, все хорошо... — сразу прислоняясь к его спине и обнимая поверх, прижимаясь головой к его, и успокаивающе шепча в ухо одно и то же предложение.
В первый момент он напрягся, зато потом рев сменился обычным плачем ребенка, нашедшего родителя. Здоровым. Когда он перешел на всхлипы, я сменил пластинку:
— Капру же помочь хотел, жертвуя собой ради бестолкового тебя...
— А ты?... — услышал я наконец-то его тихий голос.
— Что я?
— Так же любишь меня? — осмелел он.
И что я должен ответить на это?! Ай да Капру, ай да молодец, стервец!
— Плакс я точно не люблю, — ушел я от прямого ответа.
Он судорожно вздохнул, но и только. Ритм сердца постепенно приходил в норму, как и вдохи-выдохи. Впрочем, остановить текущие слезы у него не получилось, хоть и старался он усердно.
— Я... — он сглотнул. — Я в туалет хочу, — на выдохе и замирая.
— Глупенький, вон ведь сколько кустов.
— Боюсь, — тихо-тихо, с ощутимым забегом мурашек по спине.
— Ладно, я побуду рядом, идем, — отлепляясь и вставая.
Вопреки ожиданиям, Йоми остался сидеть.
— Передумал? — он, глядя на меня из своей раковины, отрицательно мотнул головой. — А чего тогда? Ну, идем же... — и сделал шаг в сторону леса, но Йоми так и остался на своем месте.
Я никогда не возился с маленькими детьми, но, кажется, теперь начинал понимать кое-что. И угрозы здесь будут бесполезны, лишь вызовут новую истерику. Присев на корточки, протянул ему правую руку ладонью вверх.
— Пойдем.
Мне пришлось самому взять его руку и за нее поднять его на ноги. Когда мы стали приближаться к кустам, он с неожиданной силой вцепился в мою руку и прижался к боку. Его сердце грозилось выпрыгнуть из груди, настолько гулко оно стучало. А я таки включившейся соображалкой стал допетривать, что происходит.
Перед Йоми стояла неразрешимая дилемма. Он стыдливый по натуре, а тут мало того, что придется оголяться, пусть я уже и не только видел его все, так еще и справлять нужду. Точно... И мягны!!! Эти твари схватили его именно во время самого процесса, яловы потроха! Отсюда и боязнь появилась.
Тем временем он совсем сжался и затрясся. Я обнял его, а он в ответ чуть не раздавил меня в своих объятьях, пристроив голову на плече, уткнувшись носом в шею.
— Посмотри мне в глаза, Йоми!
Нерешительно, но он ослабил хватку и чуть отстранился, а я прижал его лоб своим, четко проговаривая:
— Со мной. Тебе. Не надо. Бояться. Понял?
Его затравленные мокрые глаза постепенно всплывали из пучины страха. Капру действовал осторожно, да и я помогал поглаживаниями по плечам и спине.
— Да... — выдохнул он. — Нно...
— Никаких "но"! Тебе придется преодолеть стеснение, вспомни ночную оборону форта! Ну же!
Его сердце все не хотело успокаиваться, плевав на мои потуги.
— Хорошо.
Мне придется, как ребенку, приспустить за него штаны и подержать, пока его обновленный и жадный до еды организм избавляется от отходов. Слитным движением я быстро присел, опуская штаны с набедренником до колен, одновременно выходя из его объятий. Через бок, не прерывая телесного контакта, ушел за спину, выпрямляясь и обнимая его за грудь, оставляя его руки поверх своих, ногой вторгаясь ему между ног и раздвигая их до ширины плеч.
— Не бойся, я рядом, — шептал я ему. Капру пришлось постараться, чтобы начавшийся испуг не перерос в панику, не привел к ослаблению мышц. — Спокойно. А теперь приседаем, я поддерживаю тебя, не волнуйся. Ну, давай... начинай, никто не потревожит, не бойся.
А он закрыл глаза, из которых не переставая лились слезы... Вот, что значит, маг воды, хех! Но Йоми было совсем не до смеха. Он полностью обвис у меня на руках, мелко дрожа на гране обморока.
— Если ты даже в обнимку со мной боишься мягнов, как же ты собрался идти со мной вглубь их земель, малыш? — он почти не отреагировал. Наказав Капру во что бы то ни стало удержать старшего от потери сознания, продолжил строгим тоном:
— Йоми, послушай внимательно! Я не собираюсь возиться с тобой, ясно? И если ты не можешь обслуживать сам себя, то я прямо сейчас отправлю тебя в АЗУ, там безопасно, о тебе лучше позаботятся и вылечат, понял меня?
— Не бросая меня... — прохрипел он, часто задышав. — Все сделаю... не оставляй... — хотел было уже всхлипнуть и захныкать, но задышал ртом.
— Но не делаешь! — жестко произнес я. — Даже не говоришь толком!
И тут он наконец-то разом приступил к делу. А я мысленно проклинал себя за тот вечер, мне никак не удавалось переключить его с себя на Капру или что-то другое. Мое настроение маятником колебалось. Йомиэлю помогаю я и фамильяр, а самому мне кто поможет!?
Завершив дела, люфс, белый как мел в свете нескольких Светляков, потянулся к штанам.
— Еще и память отшибло, совсем здорово! — зло сказал я.
Йоми втянул голову в плечи, замерев и напрягшись. Пауза затянулась, и я не выдержал:
— Достал! Теперь уж точно подотрешься! — отпуская его. — Вернусь к полуночи, — телепортируясь к месту старой ночевки у ручья.
Хотя бы чуть-чуть, но мне требовалось успокоиться, собраться с мыслями, расползающимися по всем уголкам в присутствии Йомиэля. Насколько все сложно без применения сверх способностей. Подобного непонимания я боялся, бежал от него при первых признаках. И здесь ничего не поменялось.
Плюнуть да покопаться в памяти и чувствах? И чем я тогда буду отличаться от него, весь учебный год полоскавшего мое грязное белье? Не могу простить ни его, ни скрывшего все Ноцуца! И вообще эта связь возникла из-за Хранителя Башни!
Нет-нет-нет! Неужели я впадаю в истерику? И... да еще в позе раковины!? Меня тут же прошиб истеричный хохот вкупе со слезами и соплями.
Мгновенно отрезвила и расставила все по местам всплывшая из памяти фраза: "Это Ваш Выбор!" Никто не говорил, что в этом мире будет легче. Я сам променял родные беды на неизвестные. Мне дали выбор, и я его осуществил. Поздно пить боржоми.
Да, я появился в этом мире уже связанным с одним из его обитателей, такова судьба, метнувшая кости обстоятельств. И почему я решил, что мне труднее? Зациклился на себе? А каково ему? О его страданиях почему не думаю? Одной судьбой повязаны, такова реальность.
Предо мной вновь выбор, собственно, он всегда рядом. Нарушить слово и навсегда вычеркнуть Йоми из памяти, или остаться с ним? Пойти по легкой тропе, или по трудной... В спокойном море не стать опытным моряком. Разве не к этому я стремлюсь?
Я смог нырнуть глубоко в исцеляющий транс. Остудил кипящий котел эмоций. Йоми — моя беда и спасение, вторая половинка в прямом смысле слова. Заботясь о нем, забочусь в конечном итоге о себе же самом.
Появился стандартным образом — в облаке фиолетовых искр. И мгновенно бросился к валяющемуся без сознания люфсу на том же месте, где я его бросил. Капру укоризненно молчал, растекшись блином на груди старшего.
При помощи инэфо поднял тело в воздух, очистил, одел, взял на руки. Я уже убедился, что телесный контакт положительно влияет, в какой-то мере имитирует для Йоми заблокированную мной связь. Подвинул лежак к кострищу, и сел, оставив частично согнутыми вытянутые ноги, между которыми посадил люфса, прижав его к себе, сверху взявшись за его руки, обнял ими его же, голову пристроил на груди, из своих рук сделал замок на его груди, обхватив через подмышки. Подпер свою спину воздушной периной, слегка откинувшись назад.
