сила семи

Когда он отстранился, она подсознательно попыталась последовать за ним, но была остановлена нежным прикосновением его рук к своим плечам. Придя в себя, она заметила, что Джинни покраснела и с вожделением смотрит на Гарри.

Гермиона старалась не обращать внимания на то, как Гарри и Джинни сразу же набросились друг на друга после этого. Она особенно не обращала внимания на то, что, по-видимому, все, что они сделали, заняло всего несколько секунд, поскольку они догнали их еще до того, как они повернули за угол в следующий коридор.

Они оба выглядели чрезвычайно довольными.

Прежде чем Джинни, Гарри и Гермиона вернулись в гостиную, Гарри замер и внезапно сказал: — Рон.

Он был так поглощен тем, что происходило с ним и Джинни, что забыл их план рассказать Рону после того, как они узнают, что ритуал сработал.

Гарри почувствовал внутренний вздох Джинни. Он быстро догадался, что она просто хотела, чтобы ее старший брат пошел на это. Читая ее мысли, было ясно, что она обиделась на него из-за того, что он "бросил ее", как только он попал в Хогвартс, оказавшись с новыми, более крутыми друзьями. Она также не была довольна тем, как он справлялся с "отншениями", которая была у него и Гермионы, или тем, как он иногда обращался с Гарри в течение их дружбы.

— Гарри. — вздохнула Гермиона. — Я знаю, мы должны сказать ему. Но мы можем просто подождать.

— Мы уже ждали. — Заметил Гарри.

— Да. Но, — она разочарованно покачала головой. — я просто знаю, что он все испортит, если мы скажем ему об этом завтра. Мы будем несчастны, а у нас есть планы.

— О.

— Я знаю, это эгоистично, но я просто хочу, чтобы все прошло правильно. Я не хочу иметь дело с Роном завтра. Мы можем сказать ему в понедельник, обещаю. — начала торговаться Гермиона.

Гарри сдался под умоляющим взглядом Гермионы и молчаливым согласием Джинни. — Хорошо. В понедельник.

* * *

Гермиона никогда не считала себя той, кто заботится о своей внешности. У нее есть интеллект, какая польза от внешности? Конечно, когда она поймала суперзвезду квиддича Виктора Крама в качестве своего кавалера на Йольском балу, она пошла на все. Она действительно не понимала, почему другие девушки так сильно заботились об этом, пока не почувствовала, что все смотрят на нее (хотя на самом деле она заботилась только о Викторе, Роне и Гарри). Это было невероятно убедительно.

Гермиона оказалась в таком же затруднительном положении в воскресенье вечером, как и на Рождественском балу. Она действительно хотела произвести впечатление на Гарри. Однако на этот раз у нее действительно не было никого, кто мог бы помочь ей или посочувствовать, кроме Луны, которая, вероятно, не была бы так полезна, и Джинни — но Гермиона не хотела, чтобы Гарри наблюдал за ней.

Так что ей пришлось самой принимать множество решений. Какая пара нижнего белья больше всего понравится Гарри? Или, может быть, ей вообще не стоит их носить... Нет, это глупо. У нее было несколько платьев на выбор, но какое из них понравится Гарри больше всего? Она попыталась мысленно вернуться к тому, как Гарри реагировал на различные платья других девушек, но ничего не получалось. Просто она не обращала на это особого внимания. Она понимала, что годы, проведенные Джинни наблюдающей за Гарри, должны были ей пригодиться.

Она оценила тонкое черное платье, которое купила прошлым летом. У него было глубокое декольте, и оно частично обнажало спину. Мальчики любят сиськи, не так ли?

Конечно, Гермиона знала, что большинство мужчин любят сиськи. Но относилось ли это к Гарри? В конце концов, он встречался с Джинни, которой немного не хватало в этом отношении, может быть, это платье ничего ему не даст? Она чувствовала себя потерянной.

Но потом она вспомнила. Как глаза Гарри блуждали по ее телу в пятницу вечером, с вожделением рассматривая ее обнаженную грудь. Ее тело пылало. Да, ему нравилась ее грудь.

Она пожалела, что не подготовилась заранее. Ей следовало бы почитать о технике секса, но Парвати и Лаванда сделали вид, что это исключительно зона ответственности мужчины-партнёра. Конечно, это было неправильно, но выяснение большего никогда не было для нее приоритетом, а к тому времени, когда это наконец стало приоритетом (совсем недавно), другие вещи приобрели еще большее значение.

Джинни выбросила из головы мысль о том, что секс — это "работа парня", и она знала, что Гарри будет ожидать чего-то от Гермионы, но, честно говоря, понятия не имела, что делать. Единственным утешением было то, что Гарри, похоже, действительно знал, что делает, и поможет ей во всем разобраться. Именно об этом и напомнила себе Гермиона. Она не могла рассчитывать стать идеальной с первой попытки, нужно было учиться — если только у тебя не было этой нелепой химии Гарри и Джинни.

Она надела черное платье и самый откровенный комплект нижнего белья, который у нее был, и безуспешно пыталась уложить волосы, когда услышала, как кто-то постучал в окно. Она вздрогнула, но поняла, что это мог быть только один человек. Она распахнула окно, впустив в комнату прохладный ночной воздух...

— Гарри! — Что ты здесь делаешь? — прошептала Гермиона. Здесь мог быть кто угодно! Гарри шагнул в окно, оставив метлу висеть снаружи. Он тоже привел себя в порядок, надел рубашку на пуговицах и маггловские брюки.

— Забираю тебя. Если мы уйдем вместе в таком наряде, это вызовет удивление. — ответил Гарри, — А, и у меня есть Карта Мародеров.

Его взгляд скользнул по ее телу, задержавшись на вырезе платья. У нее было такое чувство, что он вспоминает, как она выглядела прошлой ночью. После долгой паузы он вздрогнул и снова посмотрел на ее раскрасневшееся лицо. Гермиона никогда не думала, что ей будет так приятно, когда парень пялится на ее грудь.

У нее не было никаких иллюзий, у нее был один из самых больших размеров бюстгальтера девочек в Хогвартсе, но она обычно скрывала его консервативной и громоздкой одеждой. Теперь она уж точно не скрывала этого.

— О. — судя по его реакции, ему понравилось то, что он увидел, — Превосходно. — Ей тоже больше нечего было делать, чтобы подготовиться. И черт возьми, он выглядел потрясающе, он все еще был раскрасневшимся, его волосы были развеваемы ветром, его глаза, казалось, озорно мерцали, он излучал уверенность. Гермиона была совершенно очарована.

— Ну что, пойдем? — Спросил он, официально протягивая руку.

— Ведите, добрый сэр. — Пошутила она, беря его за руку. Гарри рассмеялся.

Когда они уселись на метлу, Гермиона сразу поняла, почему поездки Гарри и Демельзы на метле были таким большим событием. Она чувствовала, как его эрекция прижимается к ее заднице, а ее частично открытая спина прижимается прямо к его твердой груди. Он обхватил ее руками, чтобы удержать метлу, и ее тело впитывало его тепло в прохладном ночном воздухе.

Гарри осторожно облетел вокруг замка, мимо живописного вида на озеро неподалёку от астрономической башни. Все это время они говорили, как всегда, о занятиях и друзьях, время от времени прерываемые мягкими поддразниваниями Гарри. Это было удобно и прекрасно, несмотря на то, что тело Гарри никогда полностью не покидало ее мыслей.

В конце концов они остановились на площадке возле комнаты требований, и Гарри достал плащ-невидимку. Они вдвоем прижались друг к другу под плащом, больше, чем им, вероятно, было нужно, и Гермиона почувствовала себя уютно. Все было просто идеально. Она больше не нервничала, потому что это был Гарри, просто Гарри. Добрый, благородный, любящий, самоотверженный — ее лучший друг.

Ее тело гудело. Ее сердцебиение участилось, дыхание тоже. Он хорошо выглядел, она получила приятные ощущения от того, как прижимался к ней сзади — сильный и успокаивающий. От него даже хорошо пахло. Да, он был ее лучшим другом, но в то же время и мужчиной. Совершенно очевидно, что это был мужчина. Добавила она, вспоминая ощущение его эрекции во время полёта.

Гарри расхаживал перед входом в комнату требований, представляя, что именно ему нужно. Они вошли в красивую, уютную комнату. В углу стояла кровать, а рядом с небольшим камином — диванчик. В центре стоял маленький стеклянный столик с подносом, полным десерта.

Комната не могла создать еду, что означало... он все это устроил, с трепетом поняла она, он все это спланировал. Она повернулась к нему, ее глаза блестели. — Это чудесно, Гарри.— Спасибо, — тихо сказала она.

— Нет. Спасибо тебе, Миона. За то, что была моим лучшим другом все эти годы. За то, что терпела меня, когда я был придурком. За то, что держалась рядом со мной, когда я был в опасности. За то, что спасла меня.

Он смотрел на нее сверху вниз, его глаза были невероятно теплыми и любящими. — Я не думаю, что есть лучший способ или лучшее время, чтобы сказать это, поэтому я просто собираюсь сделать это. — К чему он клонит? — Я люблю тебя, Миона.

Именно тогда Гермиона поняла, что она идиотка. Она хотела взять тайм-Тернера, найти свое одиннадцатилетнее "я" и задушить ее. Потому что она тоже любила его. Черт возьми, она тоже его любила. Гарри, который всегда мог заставить ее улыбнуться. Гарри, который поддержит ее во всем. Гарри, без которого она не могла представить свою жизнь.

Для самой яркой ведьмы своего возраста она так долго была чертовски глупа. Она тосковала по Рону в течение многих лет, в то время как Гарри все это время был прямо у нее под носом. Что заставило ее после первого курса гоняться за мальчиком, который заставил ее плакать в ванной, вместо мальчика, который бросился на горного тролля, чтобы попытаться спасти ее?

Она должна была догадаться. Ей следовало попытаться завоевать его расположение. Но она этого не сделала.

Может быть, это судьба дала ей второй шанс? Конечно, Гарри не будет принадлежать ей, но они будут вместе, они будут рядом друг с другом.

— Я тоже тебя люблю. — задохнулась Гермиона. — И мне очень жаль, что я так долго вела себя глупо.

— Я тоже вел себя глупо. — Заверил он ее, вызвав всхлипывающий смешок.

— Я была еще хуже. — настаивала она со слезами на глазах, — я гонялась за Роном.

— А я — за Чжоу Чанг. Я бы сказал, что мы по крайней мере квиты.

Ей так много хотелось сказать. Я потратила столько времени впустую. Я могла бы заполучить тебя намного раньше. Я должен была понять это после того, как ты спас меня от тролля. Мне следовало пригласить тебя на Рождественский бал.

Но она не могла, потому что Гарри целовал ее. Их предыдущие поцелуи были горячими и, несомненно, сексуальными, но этот поцелуй... фейерверк взорвался в ее голове. Это был экстаз, завершение, любовь.

Она растаяла в его объятиях, когда они слились друг с другом, тело к телу. Поцелуй подействовал как удар молнии, давай почувствовать каждую частичку ее тела. Она прижалась к нему так близко, как только могла, посылая по телу покалывания теплого удовольствия. Она хотела большего.

Ее руки потянулись к его рубашке, расстегивая пуговицы одну за другой, пока они оба переводили дыхание. Она поняла, что облизывает губы, когда обнажились его грудь и торс. Он действительно был великолепен. Гарри пожал плечами, позволяя рубашке упасть на пол. Она знала, что пристально смотрит на него, но разве можно ее винить?

— Нравится то, что ты видишь? — Спросил он немного смущенно.

Гермиона прикусила губу и кивнула, ее взгляд скользнул вниз, и она заметила, как встопорщились его брюки. — Э-э... да. — Она наконец справилась, покраснев. — Ты такой... Привлекательная. Горячий. Сексуальный. Милый.

Он понимающе посмотрел ей в глаза, прежде чем снова поцеловать. На этот раз руки Гарри не были такими осторожными. Они побежали вниз по ее спине, поглаживая обнаженную кожу и посылая покалывания вниз по позвоночнику. Они терлись о ее бедро, дразня друг друга, пока быстро скользили внутрь и вверх, прежде чем направиться к более респектабельной территории. И наконец, он ласкал ее грудь. Он смотрел на них сверху вниз со смесью вожделения и тоски, и Гермионе нужно было немедленно снять это платье.

Через несколько секунд платье растеклось у ее ног, оставив ее только в кружевном черном лифчике и трусиках. Взгляд Гарри скользнул по ее телу, ногам, бедрам, промежности, торсу, груди (на мгновение он остановился и прикусил губу), плечам и, наконец, лицу.

У нее перехватило дыхание. Его глаза горели, как огонь. Она вдруг задрожала, когда Гарри снова приблизился к ней. Несмотря на то, что она была более открытой, чем когда-либо, она чувствовала себя невероятно горячей. Она была уверена, что вся раскраснелась.

— О боже мой! — вздохнул он. — Миона. Ты такая сексуальная. — Гермиона вздрогнула от вожделения и благоговения в его голосе.

Когда губы Гарри встретились с ее губами в очередном страстном поцелуе, его рука снова легла ей на грудь. Он крепко потер ее, массируя через ткань лифчика. Она всхлипнула, и ее собственные руки исследовали его тело, чувствуя, как его мышцы соединяются под кожей, запоминая его. Ее губы оторвались от его губ, и она начала целовать его тело — его смехотворно сексуальное тело.

Но она замерла, когда руки Гарри очень осторожно потянулись к застежке ее лифчика. Его глаза встретились с ее глазами, безмолвно прося разрешения. Вместо того чтобы согласиться, она сама быстро потянулась к защелке и отцепила ее, позволив полоске ткани свободно упасть.

Глаза Гарри расширились, когда он увидел ее, и тихо застонал. Его рука неуверенно потянулась к ее груди, но как только он коснулся ее, все колебания покинули его. Он обхватил ее грудь своими руками и тихо выдохнул. Гермиона заскулила от внимания, которое он ей оказывал. Он обхватил их ладонями, гладил, сжимал и массировал; он нежно потер и ущипнул ее сосок, вызывая у нее тихие всхлипывания.

Наверное, у меня есть что-то, чего нет у Джинни, самоуверенно подумала она, прежде чем ход ее мыслей окончательно сошел на нет, потому что Гарри только что поцеловал один из ее сосков и теперь сосал его.

Рты — это чудесная вещь, ошеломленно подумала Гермиона. Действительно чертовски эффектные вещи. Потому что да, пальцы Гарри, ласкающие ее, были приятны, но его рот, его рот был словно послан с небес. — О. — Она всхлипнула. — Г-Гарри. Это просто-ух... — Его рот переключился на другой сосок и стал сосать его еще сильнее, втягивая его силой своего всасывания и слегка покусывая ее сосок. Она издала слабый крик, перешедший в резкий всхлип.

Ее колени неловко подогнулись, и ей пришлось ухватиться за плечи Гарри, чтобы сохранить равновесие. Без дальнейших подсказок Гарри подхватил ее на руки и понес к кровати. Гермиона пискнула, когда он это сделал, но потом поймала себя на том, что удивляется, как он мог так легко нести ее.

Он положил ее на кровать и начал расстегивать ремень. Гермиона нетерпеливо села, внимательно наблюдая, как он спускает штаны. Она могла видеть очертания его пениса, гордо выпрямленного, прижимающегося к ткани его боксеров. Было так заманчиво просто схватить его, что он практически требовал ее внимания.

Почти сама по себе, одна из ее рук погладила его эрекцию. Она наслаждалась тихим вздохом Гарри, но хотела большего, хотела почувствовать его. Ее рука скользнула под его боксеры и обхватила его член. Ее рука обвилась вокруг ствола, запоминая, как он ощущался — как его кожа покрывалась рябью, когда она гладила его, как он, казалось, излучал тепло, как он дергался и пульсировал при стимуляции, как ее прикосновение вызывало восхитительные тихие стоны у Гарри. Было и еще кое — что, похожее на палочку-она чувствовала мягкое жужжание магии.