Волчица и пергамент. Том 5

— Может, стоит разжечь костёр?

Это предложение выразило их общее желание позаботиться о пареньке.

— Я возьму это на себя, — сказал охранник, затем посмотрел на юношу, державшего в руках мех с водой и наполовину съеденный кусок хлеба. — Эй, малый, если ты хочешь идти с нами, тебе лучше бы разъяснить этим хорошим людям состояние твоих дел.

Эти слова дали ясно понять, кто из них троих принимал решения.

Как бы сильно юноша ни хотел есть и пить, он отважно выпрямил спину, положил мех с водой и хлеб себе на колени и заговорил:

— Меня зовут Карл Родос.

Голос его звучал с хрипотцой, губы потрескались, однако держал он себя с достоинством и вряд ли наигранным.

— Я прохожу обучение у рыцарей Святого Крузы.

Теперь Коул понял, почему у него такой простой меч, такая неуместная кольчуга и почему охранник решил спасти его.

Однако он не знал, почему парнишка оказался здесь.

— Рыцари святого Крузы! — в волнении закричала Миюри. — Это рыцари, которые сражались на острове Круза в далёком южном море, верно?! Золотые рукавицы, серебряные доспехи, развевающийся красный плащ — их символ! Рыцари святого Крузы — сильнейшие в мире!

То, что она всегда была готова слушать в Ньоххире, это истории с подобными действующими лицами. А сверх того рыцари Святого Крузы особо прославились среди бесчисленного множества других орденов. Конечно же, подобное открытие должно было привести Миюри в восторг, однако оно насторожило Коула.

— Я пока только обучаюсь, мне ещё предстоит пройти долгий путь, прежде чем я надену их облачение...

Родос казался немного смущённым, но Коул заметил проблеск гордости в его словах. И хотя он был лишь учеником, Коул слышал, что лишь представители знати могли надеяться войти когда-либо в рыцарский орден. И значит, паренёк был выходцем знатной семьи.

— Но... почему ученик рыцарей Святого Крузы пребывает в подобном месте?

Этот орден был известен как правая рука Папы. Рыцари обосновались на острове далёкого моря на юге, их основное предназначение заключалось в уничтожении любых еретиков и врагов веры. Королевство Уинфилд в его нынешнем состоянии должно считаться одним из самых ненавистных их врагов. Рыцари считали себя карающей дланью Божьей на земле. Если бы они действительно вторглись в королевство, должно было произойти нечто гораздо большее, чем жалкое появление единственного ученика, свалившегося с ног от истощения на обочине дороги. Даже если бы его сюда отправили в качестве разведчика перед началом настоящих боевых действий. Трудно представить, что орден, составленный опытных воинов, отправил бы его столь скудно обеспеченным.

— В общем, э... — запнулся Родос.

— Ну, ты чего, брат. Если рыцарь попадает в руки врага, он не станет так легко всё рассказывать, — вмешалась Миюри, и в её голосе почему-то прозвучала гордость.

Коул усомнился в этом, зная репутацию ордена, но Родосу, похоже, стало легче от наивных слов Миюри.

— Я знаю, что вы сейчас очень помогли мне, и для меня просто ужасно, что я не могу рассказать обо всём. Я должен был доставить письмо великому аббатству Брондел по приказу рыцарей ордена.

— Правда? Мы тоже туда идём!

Родос улыбнулся радостному оживлению Миюри спокойной, зрелой улыбкой, которая подошла бы кому-то старше его.

— Вы все паломники?

Юноша, несомненно, должен был иметь горячую веру, учитывая его происхождение и ученичество в ордене, так тесно связанного с Папой. Коулу было трудно подобрать слова в ответ на этот запросто прозвучавший вопрос.

— Это чуть сложнее, — взялась ответить Миюри. — Но мы с братом... ну, в общем, я называю его братом, хотя он просто работал на моего отца и не настоящий мне брат...

Скороговорка Миюри несколько оглушила Родоса, но он всё же кивнул.

— Как бы то ни было, мы отправились в путешествие увидеть весь мир, и мы занимались гербом в городе Раусборн.

— А, для ответвления рода, надо полагать?

Родосу при его происхождении разговоры о гербах могли представляться чем-то обыденным. Судя по его тону, он нисколько не усомнился в объяснении Миюри.

— Вот-вот. Что-то вроде того. Но потом, изучая наш вопрос, мы узнали, что давным-давно в королевстве было определённое число рыцарских орденов, и мы решили поговорить с кем-то, кто знает всё об этом.

— Есть человек, пастух в аббатстве Брондел, он знает много древних преданий, — добавил Коул.

Родос посмотрел на каждого из них и кивнул.

— Я понимаю. Тогда я думаю, что наша встреча — это не иначе как провидение Господне. Я вижу вашу искреннюю веру в том, что вы находитесь в этой стране.

Удовлетворение, которое Коул ощутил в прозвучавших словах, не было плодом его воображения. Силы, казалось, вернулись к Родосу в ходе этого разговора, на его лице отобразилась бесстрашная решимость, когда он произнёс:

— Если вы только что приехали из Раусборна, значит, вы слышали рассказ о печально известном Предрассветном кардинале.

Коул не мог сравниться с Миюри, когда ход событий поворачивается так резко.

— Конечно. По слухам. Но разве ты не голоден? Мы можем поговорить позже.

Родос собирался что-то сказать, но его прервало урчание в животе. Любой большой мальчик покраснеет, случись с ним такое перед девочкой, не только ученик рыцарей.

Миюри усмехнулась и сказала:

— Если хочешь, время терпит.

Родос окончательно смутился, но потом всё же откусил хлеба, не в силах сопротивляться своему аппетиту.

В итоге он умял три целых куска хлеба с солёным мясом, поджаренным на костре, который развёл охранник.

— Вы, правда, молитесь трижды в день? И что, вам нельзя разговаривать во время еды? Вы действительно можете обнаружить яд в еде с помощью серебряных колец? А вас узнают?

Миюри воспользовалась случаем засыпать Родоса вопросами. Тот, насытившись хорошей едой, заметно успокоился, а для его собеседницы настоящий ученик рыцарей был интересней любого лицедея.

Коул отчётливо понимал, что её вопросы не могут чем-то помочь, но ей хотелось проверить всё, что она прежде слышала, впрочем, он подозревал и то, что она могла действовать с каким-то намерением.

Прежде Родос назвал Предрассветного кардинала "печально известным".

Молодой человек, сопровождавший их, отозвал Коула к повозке в нескольких шагах от Родоса и Миюри, и, делая вид, что занимается вещами, сказал:

— В моём положении я не мог оставить мальчика в его состоянии, поэтому я его подобрал.

За спокойным, почти равнодушным выражением лица охранника Коул почувствовал его готовность связать найдёныша и где-нибудь оставить его, если получит такой приказ.

— Нет, всё хорошо, было бы неправильно бросить нуждающегося. И, к счастью, похоже, он не узнал, кто я.

Болтая с Родосом, Миюри воспользовалась случаем назвать себя Иленией.

— Согласен, но меня заботит, зачем кто-то из этого рыцарского ордена проник в наше королевство.

Коулу было интересно то же самое.

— Судя по его одежде, его, кажется, не слишком хорошо подготовили, верно? — заметил он.

— Это будто его послали прямо сюда с их острова на юге лишь с маленьким мешком на спине. Трудно представить, чтобы он пришёл воевать.

Возможностей оставалось не так много.

— Может, дезертир? — предположил Коул.

— Он показал мне письмо с печатью ордена, чтобы доказать, что ему можно доверять. Он бы не раскрыл себя, будь он дезертиром. Тяжёлый рабский труд ждал бы его в случае поимки.

И он не ошибался.

— Но у меня есть одно предположение. Немного замысловатое, так что оставим его до приезда в аббатство.

Завершая разговор, охранник сложил обратно в повозку дрова и растопку, оставшиеся после разведения костра. Родос мог что-то заподозрить, если бы их разговор длился слишком долго.

Но нужны ли были такие предосторожности?

— Брат? — беспокойно встрепенулась Миюри. — Спит. Думаю, когда он согрелся и наелся, он почувствовал себя в безопасности.

Увидев крепко спящего у костра Родоса, Коул невольно переглянулся с охранником. Трудно было увидеть в этом пареньке воина, нёсущего войну, которой так долго опасались, либо разведчика, засланного для подготовки неизбежной войны. Глядя на Родоса, Коул увидел в нём сходство с собой.

Он в спешке, не определившись с тем, куда держать путь, покинул дом, надеясь изучить Священое писание Единого Бога, ему пришлось влачить нищенскую жизнь, очень скоро его судьба повисла на волоске. Когда он оказался в большой беде, Лоуренс и Хоро, случайно оказавшиеся рядом, спасли его, положив начало его новому долгому пути, который сегодня разделяет с ним Миюри.

И она, конечно, слышала эту историю от своей матери.

— Мама рассказывала, что ты был таким же, брат.

— Я тоже мог съесть три целых куска хлеба, — ответил Коул, и она довольно подмигнула в ответ. — Ещё далеко до аббатства? — теперь он обращался к охраннику.

— Мы немного опаздываем, но, думаю, сегодня вечером приедем, — слегка пожал плечами тот.

— Тогда отправляемся. Я бы не хотел, чтобы этот измученный малый так и спал на земле.

Охранник молча кивнул, загасил костёр, затем погрузил в повозку, как бревно, спящего Родоса, даже не проснувшегося от столь бесцеремонного обращения. И страдальческое выражение на его лице появилось не от боли, а из-за кошмара, который ему, видимо, снился.

— О Боже... — он пробормотал это несколько раз.

Миюри захватила разогретой на костре воды и теперь вытирала Родосу лицо смоченной тряпицей. Она положила его голову себе на колени и гладила его по волосам, не обращая внимания на то, что её одежда может испачкаться. На глазах Родоса выступили слёзы. Он выглядел слишком уязвимым, слишком слабым для самого гордого, знаменитого и могущественного ордена рыцарей в мире.

В какой-то момент Родос проснулся и, вскрикнув, подскочил на тележке.

— Чт... а, чт...

Он хлопал себя по всему телу, похоже, проверяя, всё ли на месте, когда очередь дошла до левого бедра, Коул понял, что юноша ищет свой меч.

— Твой меч здесь. А твоё письмо в нагрудном кармане, — показал охранник, на всякий случай отложивший оружие в сторонку.

Родос, по-видимому, понял и, успокоившись, снова уснул.

До аббатства было уже рукой подать, когда они снова остановились. Было не слишком холодно, поэтому было принято решение заночевать под открытым небом вместо того, чтобы продолжать двигаться в темноте, рискуя заблудиться. Коул не преминул сказать, что в этой ночёвке охранник не виноват, но тот всё равно чувствовал свою ответственность.

Родос проснулся и посмотрел на небо, теперь чёрное, как смоль. Над ярко-красным огнём костра булькала вода в котелке.

— О...

— Прости. На самом деле мы надеялись добраться до аббатства ещё до того, как ты проснёшься, — сказал Коул, и охранник опустил взгляд.

Они собирались к ночи добраться, но состояние дороги оказалось куда хуже, чем ожидалось, им пришлось в пути остановиться, когда увязло в грязи колесо повозки.

— Я... я... понятно. Мои извинения. Мне не удалось удержать себя в руках.

Родос сел, и Миюри протянула ему чашку с разогретым козьим молоком, купленным в одном из городов по дороге, туда были добавлены ещё мёд и вино. Напиток этот Коул приготовил для самой Миюри, но, вероятно, он вполне подойдёт и ученику рыцарей, выглядевшему сущим ребёнком.

Затем Миюри и сама села рядом с Родосом. Ей, похоже, было неловко оставлять его одного.

— Тебе снились ужасные кошмары, пока ты спал, — сказал Коул, он не только беспокоился о парнишке, но и искал ответы.

Родос сразу понял обе стороны замечания и, опустив голову, промолчал.

— И эта твоя одежда, тоже не слишком подходящая, чтобы путешествовать по этим местам. Если ты хочешь продолжать... мы можем попробовать помочь тебе.

Пока Родос сидел с опущенной головой, Миюри зачерпнула из котелка большую порцию баранины с луком в миску и протянула её юноше. Тот поднял глаза и молча улыбнулся. Даже при свете костра было видно, как он покраснел, когда брал у неё миску.

Коул видел перед собой ребёнка из хорошей семьи, какие можно встретить где угодно. Но как бы плохо он ни ориентировался в мирских делах, ему была очевидна необычность положения Родоса. К тому же охранник по дороге поведал кое-что из слухов о рыцарском ордене.

— Ты идёшь просить помощи у аббатства Брондел. Так ведь?

От этого вопроса Родос дёрнулся, чуть не пролив содержимое миски, которую он держал на коленях.

— От-откуда ты?.. Вы прочли моё...

— Мы не читали твоё письмо. К своему выводу я пришёл, учтя твоё состояние и положение в ордене.

По крайней мере, со слов охранника.

— Не устраивай ему допрос, брат, — вмешалась Миюри. — Ты не обязан отвечать. С их стороны это просто подло.

Она естественным образом приняла сторону Родоса.

До того охранник со всем хладнокровием пришёл к выводу, что парень может легче раскрыться, если Миюри установит с ним взаимопонимание, так и было решено поступить, но у Коула было ощущение, что её поддержка не была такой уж неискренней. В конце концов, Родос был частью легендарного рыцарского ордена, которым она так восхищалась.

— Нет, они не подлые, — ответил Родос, оправдывая предположения охранника, и поставил миску на колени. — Вы мне очень помогли. Вы везли меня, пока я спал, и даже кормили... Могу предположить, что вы из торгового дома. Вам, должно быть, интересно, что мог затеять кто-нибудь вроде меня.

Будучи лишь немногим старше Миюри, он говорил с примерной учтивостью.

— Уверен, рано или поздно всё выяснится. Так что... — он посмотрел на Миюри, сидевшую рядом. — Тебе сейчас не нужно с ними спорить. Со мной всё будет в порядке. Я не хочу, чтобы твоё красивое лицо портил этот хмурый взгляд.

И он улыбнулся, стараясь её успокоить. Она привыкла к тому, что её называли очаровательной, но, возможно, впервые её кто-то назвал красивой. Нечасто кому-нибудь доводилось увидеть её в таком смятении и смущении.

Даже будучи учеником, рыцарь должен был быть достаточно добродетельным, чтобы помогать слабым и отгонять зло. И Родос казался образцом того, кто стремился к рыцарству.

— Если есть что-то, что вы хотите узнать, спрашивайте. Благодарю вас за приют и еду. То, что я знаю, я вам расскажу, — произнёс Родос с силой духа, какую они бы никогда не заподозрили у мальчишки, свалившегося на обочине дороги.

Охранник молча кивнул, взял хранившийся у него меч юноши и перебросил ему поверх костра.

— Меч желает оставаться с сильным.

Родос, машинально поймав меч, искренне склонил голову в ответ, он понимал, что этим жестом охранник признал его.

— Что ж, могу ли я спросить... — Коул прочистил горло и повторил то, что узнал от охранника. — Я слышал, что рыцари Святого Крузы — нет, ваше подразделение в составе рыцарей Святого Крузы, если точнее, — страдают от бедности. Этот слух верен?

Орден рыцарей святого Крузы был организацией, собравшейся под именем папы и сражавшейся во имя веры. С той поры, как церкви распространились по многим странам, рыцарский орден формировался из лучших среди лучших со всего света. В разгар войны с язычниками религиозная приверженность стран оценивали по числу их выходцев среди рыцарей Святого Крузы. И потому короли и землевладельцы отовсюду слали своих самых свирепых воинов и старались опередить друг друга в сборе пожертвований. И по этой причине внутренняя организация ордена не была монолитной. Насчитывалось много подразделений, разделённых по странам набора рыцарей, подразделения соперничали друг с другом, стремясь показать себя истинным сосудом воли Божьей, а в их центре даже доступ к удовлетворению повседневных потребностей зависел от их положения.