Древнехеттский роман

В один ненастный день в столицу прибыл толстый купец из далекой Сикании, что в Великом Зелёном море за Ахиявой и поведал всему двору табарны о делах царя Миноса. Он сказал:

"Правил на острове Крит Астерии. Он под старость лет без памяти полюбил финикиянку, которая и принесла ему трех сыновей — Миноса, Сарпедона и Радаманта. Старший из них и унаследовал трон. Критскому флоту нет равных на всех морях, и все народы наших морей — сиканы, сарды, корсы, лигуры пла-тят дань ему. Минос обуздал пиратов и покровительствовал торговле. Но бе-да, одна за другой, обрушивались на этого властителя. Однажды его жена Пасифая родила ужасное чудовище, более сходное с быком, нежели с человеком. Хотя родичи советовали царю тайно бросить царицу и приплод в бездну вод, он не отдалил от себя супругу, а чудовищного человекобыка запер в подвальных покоях своего огромного дворца — Лабиринта".

Табарна Тахурваили спросил:

"Имя царского дворца созвучие с нашим титулом владыки. Не простое ли это созвучье?"

Купец ответил:

"Этого я не знаю".

И продолжал:

"Трудно описать, как рев и мычание первенца омрачало душу Миноса. Но и второй сын царя — Андрогей — погиб. Он выделялся силой и ловкостью на быв-ших семь лет тому назад панафинейских состязаниях, где ахейцы соревнуются меж собой. Тогда царь Афин — Эгей — на охоте коварно умертвил Андрогея. Минос же напал на Афины, разорил город и взял в плен наследника Эгея — Тезея, которого в отместку и оросил в подземелье к чудовищу Кносса. Дочери Миноса — Ариадна и Федра — влюбились в знатного пленника и порешили спасти его, а затем сочетаться с ним сестринским браком, как принято на Крите, ког-да несколько сестер отдаются одному жениху",

Тут мы зычно расхохотались, а купец отведал сочных фруктов и продолжал:

"Ариадна дала украдкой Тезею путеводную нить, и он смог выбраться из подземелья, убив человекобыка. Ночью афинянин бежал с обеими дочерьми Миноса. Тогда Минос прознал, что знаменитый умелец Крита Дедал, который латает медных стражей, был в заговоре с дочерьми его и умышленно затопил самый крупный корабль у выхода из бухты, и корабли Миноса не смогли преследовать Тезея. Но не тут-то было! Дедал — великий мастер и волшебник сделал себе и своему сыну Игорю крылья, скрепил воском птичьи перья, и они улетели к нам на Сиканию",

Мы и раньше получали известия о сталь знаменитом мастере, но создание крыльев потрясло нас. Не стал ли отныне человек равен богам, которым одним лишь принадлежит небо? Как бы я хотел из подоблачных высот осмотреть землю и увидеть всё то, что скрыто от глаз людских!

Купец отпил хорошего лацпского пива и продолжил:

"Гневу царя не было предела, и Минос, освободивши флот из ловушки, устроенной Дедалом, пустился в погоню. До нашего острова долетел лишь один Дедал. Горько стеная, он рассказал, что сын его подлетел близко к солнцу, и Бог-Солнце своим жаром растопил воск, а сын упал в море..."

Мы испустили скорбный крик, и даже лабарна закрыл лицо руками.

Купец продолжал:

"Наш царь — Кокал искони был данником Крита, но все же принял и укрыл у себя столь прославленного мастера. Когда Минос во главе большего флота прибыл в наши пределы, он хитростью выманил Дедала на укрытия. Канитель Кри-та на рынке близ пристани показал народу причудливо завитую раковину. Скво-зь раковину требовалось пропустить тонкую нить, но никто не смог этого сде-лать. И тогда Дедал посоветовал Кокалу притязать нить к муравью. Муравей проделал путь в спирали раковины и выполз с другого конца. Тогда Минос стал требовать выдать ему Дедала. Кокал пригласил Миноса во дворец, где дочери его умертвили царя Крита, облив при купании кипятком, С тех пор на Крите издан закон, запрещающий мужчине и женщине мыться в одной бане. Кокал выдал критянам тело царя, объяснив случившееся нечаянностью",

Тахурваили сказал мне:

"Есть много на свете вещей, о которых мы ничего не знаем, мир оказался большим и разукрашенным, а мы сидим в своих горах, как пленники. Надо чаще посылать послов и караваны в соседние страны".

Я отвечал:

"Изволь быть осмотрительным, Божественный и Святой Табарна. На море господствуют критяне, а сухопутные дороги небезопасны. Месяц назад мы узнали, что разбойники с Кольцевых гор ограбили караван янтаря, что везут к нам с берегов далеких северных морей".

Табарна Тахурваили весь остаток дня был задумчив и печален.

Вурунсему — богиня солнца города Аринны. Она — повелительница стран, и бывает страшна и неумолима в гневе. Она — во всем помощница своего супруга — Бога-Властителя города Нерик. Она помогала табарне Хаттусили Второму в его бит-вах, и табарна посвящал богине свои подвиги и трофеи. Я же посвятил могуще-ственной богине Вурунсему обширную яблоневую рощу, что близ колодца в моем замке, да будут благополучны наши дни и труды!

Фараон сдержал свое обещание, и в назначенный срок сотни колесниц понеслись в пределы Сирии. Не все правители мелких городов, что так радушно встречали наше посольство, с такой же радостью приняли власть правителя страны Кемет, ведь власть Кемта над иноплеменниками ничем не напоминает легкое иго табарн нашей страны, распространенное на многие народы от пределов Тарувиссы до Восточных Гор. Нечестные и чванливые египетские чиновники собирают огромную дань, а взамен лишь унижают покоренное население, считая египтян богоподобными в сравнении с низостью иноплеменников. Тогда собрались многие правители Сирии и Ханаана, и главным над собой поставили правителя города Кадеш — самого крупного в тех краях. Но большое войско, противостоящее египтя-нам, не отличалось ни единоначалием, ни единомыслием (это урок для нас — несситов — забывать все внутренние свары перед внешним врагом!). А войско фараона тем временем преодолело за десять дней путь от крепости Джара до Га-зы на Зелёном море, а через неделю уже было в центре Ханаана. Враги беспечно ожидали фараона у мощной крепости Мегиддо. надеясь на медлительность и нерешительность правителя Кемт. Прямой путь вел египтян через горы Кармел, но это была лишь узкая тропа. Приближенные Тутмоса советовали ему избрать обходной путь, но фараон, боясь прослыть трусом, провел почти все большое войско над пропастями и в узких теснинах, где не смогли бы разминуться и две колесницы. А сирийские князьки продолжали пировать в Мегиддо. Войско страны Кемт вышло на равнину перед городом и на следующий день дало бои сирий-цам. Эти горе-вояки бежали при первых же звуках труб войска фараона, бросив коней и колесницы. Но торжество Тутмоса было преждевременным. Войско Кемт увлеклось грабежом сирийского стана и не успело ворваться в город вслед за противником. Фараон сел в осаду и довольствовался лишь грабежом окрестностей. Обо всем этом подробно доносили наши шпионы.

А тем временем, пока фараон застрял в ханаанских горах, на нашей границе с митаннийцами продолжались взаимные набеги и мелкие стычки. Расчет нашего табарны на быстрый разгром враждебной нам страны не оправдался.

Я зажег их, мое величество превратило их в развалины, я забрал всех их людей, увезенных пленниками, их скот без числа, а также их вещи, я отобрал у них жито, я вырвал их ячмень, я вырубил все их рощи, все их плодовые дере-вья.

И вновь я был в пути. Вновь дорога стлалась перед моим взором. На сей раз я был по делам торговли и обмена послан табарной на сказочный Кафтор — наибогатейшее государство в мире. Несколько несситских купцов вступили в спор с властями портовой таможни, их товар был конфискован, а сами они посажены в подземелье. Разбирать торгашеские докуки не пристало благородному несситу, однако, я был рад редкой возможности побывать на этом легендарном острове, ибо кафторяне не любят допускать к себе чужеземцев из боязни шпионажа и ущерба своей торговле,

Дорогой проехал я Тарувиссу — родину моей матушки. Этот город многие считают куда как большим и богатейшим, чем он есть на самом деде. Тарувисса как раз замирилась с новыми правителями Кафтора, и некоторые купцы на свей страх, принеся многочисленные жертвы богам моря и северных ветров, пусти-лись в плаванье к Маллии в нынешнее неблагоприятное время, ибо начиналась зима, а зимой тамошние моря особенно бурны и готовят могилу любому судну.

Не удержался и я, и договорился с небогатом купцом-корабельщиком о про-езде в обмен на охрану от морских пиратов корабля моей свитой (на сей раз я ехал лишь с десятью воинами и одним жрецом, который заменял писца и врачевателя).

В пути нас дважды потрепали сильные штормы, хотя мы плыли среди многочис-ленных островов, и каждый вечер ловкие и сильные моряки вытаскивали легкое судно на ближайший берег. Острова большей частью были безлюдны, но на некоторых мелькали одетые в козьи шкуры люди, кое-где жили мирные рыбаки, а несколько островов занимали крепости критян. Их воины переговаривались с нашими корабельщиками системой непонятных знаков. Знаки подавал сам владе-лец корабля красной тряпкой на длинном шесте. Зная о тайнописях жрецов страны Кемт, я спросил о том же корабельщика — Херея. Херей сказал:

"Эти знаки действительно столь же таинственны для непосвященных, как и жреческие иероглифы Кемт. Они служат для разговора на большем расстоянии корабельщиков меж собой и с портами. Тайна эта неразгласима и давно уже стала достоянием многих поколении мореплавателей".

Мне очень хотелось выпытать тайну морских сигналов (ведь они могли очень пригодиться и нам — несситам — на войне), но что я мог поделать с этими от-чаянными людьми, которым неведом страх богов и которые всю жизнь проводят меж двух бездн! Зато Херей объяснил мне, как мореплаватели находят дорогу по расположению звёзд. Главными служат им звёзды севера из созвездия Ковша. Наука о звездах у мореплавателей не хуже, чем в Кемте и Вавилонии, но там она больше используется для составления подробного календаря полевых работ или для гороскопов. Согласно же моему гороскопу, серьезная опасность будет подстерегать меня в конце восьмого месяца тридцать третьего года моей жизни, а до тех пор осталось еще не менее четырех лет.

Я — вельможа посольств табарны Тахурваили благородный и верный Лабарна сообщаю Божественному и Святому Табарне Тахурваили о состоянии дел в странах Запада.

Во-первых, могущество Кафторской державы велико, но непрочно, и является во многом плодом легенд и сказок, творимых особым собрание жрецов при столичном храме в Кноссе. Хотя некоторое чудесные известия о Кафторе верны. Так достоверно существование медных стражей (я сам видел их; хотя корабельщик Хереи, доставивший наше посольство на Крит, утверждает, что это лишь особо высокие— в пять локтей ростом! — люди, закованные в плотные медные доспехи; но я но заметил в них ничего человеческого, — они как статуи богов).

Во-вторых, после смерти великого правителя Кафтора Миноса страна пребывает в большой растерянности, подобно оглушенному дубиной на охоте кабану. Госу-дарством правит совет из семи наиболее богатых людей острова — эта власть именуется здесь властью наилучших. Однако, часть народа, что победнее, желает низвергнуть эту власть и вернуться, как в стародавние времена, к народному собранию, вроде нашего панку. Родственники погибшего царя — его братья с семьями ведут роскошную и праздную жизнь и не желают править страной, так что сторонники единовластия здесь безуспешны. Поговаривают о народных бун-тах и их кровавых подавлениях наёмниками-шерданами.

Третье, богатство кафторян велико, но распределено весьма неравномерно, притом здешние бедняки живут припеваючи в сравнении с нашими, но желают еще большего богатства, а государственные рабы подчиняют народ частыми подачками. К тому же, в этом государстве слишком большую роль играют женщины, и все они какие-то обабившиеся. Так что здесь действовать через женщин куда вернее, чем через мужчин.

Четвертое, большой гористый полуостров к северу от Кафтора — под властью многочисленных правителей, именующих себя базилевсами. Народ тот пришлый и говорит на языке очень отдаленно схожим с нашим. В Афинах правит Тезей — и с ним наследник Ипполит — уже зрелый юноша; в Аргосе народ недавно отобрал власть у базилевса Геланора и отдал ее Данаю (Данай имеет своим символом волка, и, говорят, он сын фараона страны Кемт — деда нынешнего Тутмоса III от экуэшской — то есть данайской — наложницы); Кадм, основавший Фивы, — выходец из Тира филистимского — давно уже переселился дальше на запад, а в осно-ванном им городе стал править его сын Полидор-додгожитель (сын его и наслед-ник Лабдак уже умер, и сейчас в Фивах наследник — Лай — внук Полидора). Все данайцы воинственны, презирают торговлю, ненавидят критян и у них бытует лю-доедство, особенно на воине.

Все сообщенное мною верно.

Табарна пусть живет! Пусть живет табарна!

Переговорам с властями Кафтора не было конца. Эти люди не желают единолично решать что-либо и более всего полагаются на мнение совета. В совете они го-ворят и часто не по делу. За пятнадцать дней я побывал на трех советах, а участь наших купцов и их товара так и не была решена. Дело передали суду, а суд у критян правится раз в новолуние. Раньше суд правил сам царь Минос, а ныне один из семи правителей по очередности.

Моей каждодневном праздности благоприятствовала жизнь кафторян, беззаботная и обильная. Великолепные дворцы чредуются здесь с тенистыми садами, множество фонтанов смягчает самый сильный зной, а одежду даже самых небогатых людей роскошны. Знатные и богатые кафторяне все дни проводят в пирах, танцах и уве-селениях, Их предки за несколько веков накопили столько богатств, что жизнь народа близка Островам Счастья. Кафторяне считают невежественным человека, не умеющего петь или танцевать, а я безыскусен в обеих этих премудростях. Поч-ти все умеют писать и читать (некогда на Кафторе была письменность, сходная с иероглифами Кемта, а сейчас — слоговое письмо). На всем здесь лежит отпечаток жен-ственности, и даже лестницы в домах пологи, дабы легче взбираться женщине в тяжелом наряде. Мужчины носят затейливые украшения, а наряд женщин потрясает с первого взгляда. Кафторянки славятся тонкой талией, небольшим ростом и огромными грудями, которые они обнажают и дают целовать своим ближним при встрече в знак приветствия. Все кафторяне отлично плавают и часто состязаются в беге, прыжках и метании диска. Часты игры с быком, которого критяне почитают.

На фоне веселящемся молодежи их отцы, помнящие еще времена до Миноса, скаредны и занудны. Они ни о чем другом и не помышляют, кроме торговли и могут часами обсуждать цены товаров, где что сколько стоит, и как выгоднее что-либо купить, а потом продать. Скупые старики ворчат по поводу трат мо-лодежи и предпочитают зарывать богатства в землю, чем пускать в оборот. Они боготворят числа, и в доме каждого критянина можно найти подробную опись всего имущества и его стоимости, чем хозяин будет до тошноты хвалиться даже перед случайным гостем.

Из далеких мест за северным морем, за северными степями приходят тревож-ные вести. По лесам и замерзшим рекам движется от востока необычный и опас-ный народ. Они идут зимой, на лыжах, запряженных в лошадей. Они куют хорошую медь, а из нее делают превосходную бронзу. Их кузнецы надежно хранят секреты мастерства. Они покоряют одно племя за другим. От великой порожис-той реки востока, близ которой высятся островерхие скалы, будто столбы, до великой Ра-реки никто не избег этой участи. Они держатся леса, потому что там их ведут многочисленные реки, замерзающие зимой. Они скрывают ото всех свои имена и имя своего народа, ибо опасаются сглаза, а потому все племена называют их просто "кузнецы с востока". Они наделяют всех покорившихся мно-гими бронзовыми изделиями, но своего главного оружия — копий с вильчатым стержнем и кинжалов с бронзовой рукоятью — не дают никому, и никто под стра-хом смерти не может прикоснуться к этому оружию. Их возглавляют жрецы и военные вожди. Они добывают медь на восточных склонах Каменных Гор. Быстрые всадники-гонцы передают вести от одного сруба до другого. Они желают править всем миром и уже идут к нашему Северному морю. Да спасут нас все боги от подобной напасти! Да отвратят от нас нашествие этого злого племени! Ведь народ этот не чтит никаких богов и священным почитает лишь бронзовый меч.