— А теперь, пообщаемся, — свободно устраиваюсь на стуле, отложив палочку на стол, смотрю прямо в поросячьи глазки, полные страха, непонимания и отчаяния, — господин министр.

Глава четвертая. Третье Испытание.

В моих комнатах царит полумрак, в чуть дрожащих пальцах легкий, почти невесомый флакон с белой, светящейся жидкостью — мое воспоминание о разговоре с министром. Оставить его в живых трудно, так и подмывала мысль кинуть в него подчиняющее и заставить устроить в Атриуме такой беспредел, чтобы его грохнули собственные подчиненные.

— Фоукс!

Феникс откликается на зов, комнату заливает яркий свет от огненных крыльев, взмахнув ими пару раз, фамильяр учителя устраивается на спинке стула. Пока под когтями волшебной птицы не занялось пожаром дерево, сую в клюв флакон с воспоминанием.

— Для учителя.

Всполох огня оставляет на спинке подпалину, плевать, слишком устал и взвинчен, надо принять ванну и ложиться спать, завтра последнее испытание турнира. Скидываю пропахшую потом одежду, тут же исчезает, забранная школьным домовиком.

У меня не такой роскошный бассейн, как учительский или у старост школы, но два на два метра горячей воды принимает мое тело и я доволен. Мышцы расслабляются, кожу пощипывает от температуры, с наслаждением выдыхаю. Парок над водной гладью рисует в воздухе фигуры, вздымаясь к высокому потолку и исчезая. Прикрываю глаза, подремлю пять минут, успокою разум, просто и без мыслей в голове...

Грохот сзади, дверь впечатывается в стену, едва не соскочив с петель.

— Гарри Джеймс Поттер!

Злой, как сотня василисков, голос Дафны, разносит спокойствие и тишину.

— Что еще?

Оборачиваюсь, в дверях, закутанная в красную простыню с моей кровати, стоит девушка, глаза горят злостью, раскрасневшиеся щеки — смущением, босые ножки прошлепали по прохладному, каменному полу. Напротив меня, прямо в простыне спускается по ступенькам в ванну, красная ткань расплывается под водой.

— А ты ничего не перепутала? Пароль от комнат дан тебе не для приемов ванны, а чтобы переодеться после трансформации.

— Вот когда найдешь мою одежду, тогда и поговорим! — отрезала девушка, беззастенчиво уставившись прямо в лицо.

— Домовик утащил... Я вообще-то голый тут сижу, не смущает? — не меняя позы, прикрываю глаза.

— После оборотного насмотрелась! Переодеваясь.... — поняв, что ляпнула лишнего, умолкает, — Не в кровати же тебя ждать, как-то двусмысленно...

Открываю один глаз, напротив, стараясь плотнее укутаться в тонкую ткань, замочив кончики черных волос в горячей воде, опускает голову все ниже. Сидим, молчим, Дафна рассматривает отражение, я просто отдыхаю.

— Твои родственники маглы, — первой прерывает тишину девушка, — они ужасны.

— Знаю, — набрав полные горсти воды, яростно растираю лицо.

— Но запугал ты их прилично, — грустно усмехается, — без проблем дали ключи от твоей комнаты и сидели тише мыши, пока не ушла. Как разговор с Министром?

— Нормально. Я пошел, одежду домовики вечером развешивают в шкафу, в кабинете направо. Думаю, через пол часика найдешь ее там.

Сквозь пряди черных волос вижу красное, хоть прикуривай, лицо девушки. А нечего ко мне в ванну лезть.

— Гарри, а откуда шрам на руке? — неожиданно спрашивает Дафна.

Провожу пальцем по косому тонкому шраму, от плеча до локтя, настолько белый, что сильно выделяется на чуть загорелой коже.

— Первый опыт с Магией Крови. Не сказать, чтобы он был... — подбираю подходящее выражение, — приятным и волнующим. Если бы не Учитель, мог и убиться, — честно признаюсь в широко раскрытые глаза.

— Я еще посижу у тебя, не против?

— Не хочется в гостиную змей?

— Ага, — тихо, поведя ладонью по глади воды.

Молча жму плечами, пусть сидит сколько влезет, а я спать. Слишком устал за сегодня. В спальне все вверх дном, край подушки торчит сверху, на балдахине, одеяло скомкано валяется на полу, пустые флаконы под зелье катаются по полу. Спокойно накидываю одеяло на плечи, маню подушку пальцем, и падаю на кровать. Мягкая шелковая ткань подушки утыкается сбоку, пихаю под голову.

— Как же в кайф просто спать... — тихо бубню под нос.

* * *

Утро, Большой Зал, завтракаю овсянкой и никого не трогаю, глаза слипаются. Рядом чавкает Рон Уизли, уткнулась в книгу Грейнджер, прилетает совиная почта. В зале стало непривычно тихо, шуршат газеты в руках студентов, то один, то другой кидает в мою сторону взгляды. Что опять случилось?

От стола Хафлпафа встает Седрик, подходит ко мне, хватает за шиворот шестого Уизли, помогая коленом, освобождает для себя место рядом.

— Эй! Кто там такой наглый ублюд... — оборачивается Рон и затыкается на полуслове, хищный прищур Дигори, мягкая улыбка и аура сильного мага.

— Свали.

Уизли роняет куриную ножку на мантию, сглатывает и молча двигается. Седрик аккуратно отодвигает мою тарелку в сторону, кладет на ее место слегка мятую газету. За всем этим пристально наблюдает половина Гриффиндора. Чемпион садится рядом, не стесняясь наливает сока в золотой кубок. Намек понял, что-то важное в 'Ежедневном Пророке', принимаюсь за просвещение, нужная информация прямо на первой странице, сверху моя фотография. Вроде на уроке чар, стою вполоборота к объективу, приятно улыбаясь, рассказываю Лаванде Браун принцип отталкивающих чар, помню такое.

'Ежедневному Пророку' удалось выяснить некоторые тревожные обстоятельства, касающиеся Гарри Поттера, которые директор Хогвартса Альбус Дамблдор утаил от магической общественности.

— Поттер — змееязычный волшебник, — сообщил нам Драко Малфой, четверокурсник из Хогвартса. — Пару лет назад в замке был совершен ряд нападений на учащихся. Многие подозревали в них Поттера: я сам видел, как он разговаривает со змеей около Запретного Леса и она понимала его! Но тогда все это замяли. Кроме того, у Поттера в друзьях оборотни и великаны. Он силен и плюет на все моральные принципы, которые должен уважать волшебник. Похоже, стремление к власти может толкнуть его на что угодно.

Змееязычие, т. е. способность разговаривать со змеями, давно считается одним из видов Темных Искусств. Не зря самый известный змееязычный маг современности — Тот-Кого-Нельзя-Называть. Член Лиги Защиты от Темных Искусств, пожелавший остаться неназванным, заявил, что, по его мнению, необходимо возбудить расследование в отношении всех змееязычных волшебников.

— Лично я, — сказал он, — испытываю большое недоверие к каждому, кто умеет разговаривать со змеями, поскольку этих тварей часто используют в самых зловещих видах черной магии и они традиционно ассоциируются со злом в чистом виде.

И конечно, все, кто водит дружбу с такими носителями зла, как оборотни и великаны, не могут не обладать склонностью к насилию.

Альбусу Дамблдору следует серьезно подумать, допускать ли своего личного ученика к участию в Турнире Трех Волшебников. Существует опасность, что Поттер, обуреваемый безрассудным стремлением выиграть, захочет прибегнуть к черной магии, ведь сегодня вечером заключительное состязание Турнира'

Автор статьи 'Милена Картер'

— Полная чушь, я не дружу с Хагридом, — сворачиваю газету в трубочку, сминаю дальше, пока не стала умещаться в ладонях.

— Значит, остальное правда?! — выкрикивает Рон.

Его шею тут же захлестывает рука Дигори, душа в захвате.

Синяя вспышка трансфигурации, из рук вылетает бумажная птичка, провожаемая взглядами, летит над головами до стола Слизерина, опускается на белобрысую макушку Драко Малфоя. Один из его вассалов, Крэбб, осторожно снимает ее с головы застывшего слизеринца, подает. Птичка тут же превращается в простой лист пергамента, читает, губы Малфоя шевелятся.

'Ты труп'

Вспышка, слизеринец трясет обожженными руками, смахивая со стола кубок соком. Дигори отпускает почти придушенного Уизли.

— Пф, — усмехается Седрик, — ничтожество.

— Когда ты стал таким жестоким? — в шутку спрашиваю, настроение поднимается.

— Минут пять назад, когда узнал что мой лучший друг змееуст.

— Я не пользуюсь этим даром, — пожимаю плечами, — больше волнует слежка мелкого Малфоя.

— Мистер Поттер! — строгий оклик декана Макгонагал, все тут же возвращаются к тарелкам, спеша доесть до начала экзаменов, переводит взгляд на Седрика, поджав губы, — и мистер Дигори.

— Да? — в один голос.

Не став никак комментировать уведенное всем залом, профессор лишь сказала:

— После обеда приедут родственники участников Турнира.

— Отец приедет? И мама наверно. Здорово! — с Седрика слетает плохое настроение, только услышал о родне.

— А ваши, мистер Поттер, — смягчила вдруг тон женщина.

— У меня есть Учитель, маглов, — выплевываю, как ругательство, — родней не считаю.

— Гарри! — хватается за грудь профессор, в шоке от моих слов.

Почуяв неладное, словно из ниоткуда появляется Дамблдор.

— Ну-ну, Минерва, не будь так строга к мистеру Поттеру. Его родня не подарок.

— Но, Альбус, это возмутительно, чему ты учишь детей...

— Не при студентах, — мягко прерывает ее Учитель, подмигивает мне и уводит профессора обратно за стол.

Весь день я провел в своих комнатах, повторяя заклинания из личного дневника, куда начал записывать свои знания где-то неделю назад. Учитель все больше нагружает знаниями, нельзя забывать и крупицу. В дверь постучали, открываю, на пороге стоит в любимой мантии Альбус Дамблдор.

— Пришли сказать последние напутствия, Учитель?

— Я не займу у тебя много времени.

С удобством устроились уже в моем маленьком кабинете, не чета директорскому. Простой стол и пара кресел, шкаф для одежды, огромное арочное окно позади кресла, с видом на озеро и лес.

— Ты оказался прав насчет Аластора, Гарри, — сходу огорошил.

— Тогда почему за завтраком он сидел живой и вполне себе бодрый?

— Хочу узнать, кто скрывается за личиной моего друга и старого соратника. А так же — где настоящий Грозный Глаз Грюм.

Помолчали с минуту, погрузившись в размышления. Мой Учитель из тех людей, кого тишина не напрягает, с кем уютно просто находится рядом, подозреваю, из-за ауры, в ней преобладает светлая магия.

— Будь осторожен, Аластор один из спасателей на испытании, — сказал Альбус, поднялся и ушел.

Иногда, он просто ставит в тупик нестандартным поведением. Дождавшись ужина, встречаюсь по дороге с Седриком и Дафной, нам так же не нужны слова.

За столом для преподавателей сидели уже и Людо Бэгмен, и Корнелиус Фадж. Бэгмен, как всегда, весел и оживлен, Фадж, напротив, мрачен и неразговорчив. Министр сохранил спокойствие, увидев меня, но вилка в руках дрогнула. Сидевшая рядом мадам Максим смотрела только в тарелку покрасневшими глазами, Хагрид то и дело поглядывал в ее сторону. Они что, разругавшеяся парочка?!

Постепенно волшебный потолок менял синеву дня на алые закатные краски сумерек. Наконец Дамблдор поднялся из-за стола и весь зал притих.

— Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнется третье, последнее состязание Турнира Трех Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.

Я встал, все гриффиндорцы зааплодировали. Хафлпаф зеркально повторяет аплодисменты для Дигори. Вместе с Седриком, Флер и Крамом вышел из Большого зала.

— Как ты, Гарри? — спросил Бэгмен, спускаясь по каменным ступеням главного крыльца. — Уверенно себя чувствуешь?

— Все в порядке, — и не солгал: конечно, нервничаю, но, повторив в уме все заклинания и чары, которые знаю наизусть, нутром ощутил, что уверенности еще прибавилось.

Скоро подошли к стадиону. Поле для квиддича изменилось неузнаваемо. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой двадцать футов. Прямо перед ними в изгороди чернеет проем — вход в лабиринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходит в черноту, от которой забегали мурашки по коже.

Через пять минут на стадионе появились первые зрители. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведенные им трибуны. Небо окрасилось в густой исчерна-синий цвет, и на нем зажглись первые звезды. К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Грюм и Флитвик. У профессоров на шляпах, у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звезды. С другой стороны уходят в патруль еще группа таких же спасателей.

— Мы будем патрулировать снаружи, — сообщает профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадет в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Все ясно?

Молча киваем.

— Тогда вперед! — весело скомандовал Бэгмен четверым патрульным.

— Удачи, Гарри, — шепнул Хагрид, и патрульные разошлись в разные стороны, каждый на свой пост вокруг лабиринта. Коснувшись палочкой горла, Бэгмен тихо произносит:

— Сонорус!

И тут же его усиленный волшебством голос разнесся по всему стадиону:

— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место делят между собой мистер Седрик Диггори и мистер Гарри Поттер, оба — школа 'Хогвартс', у каждого восемьдесят пять очков!

Крики, гром аплодисментов разбудили птиц в Запретном лесу, и они с тревожным гомоном поднялись в темное ночное небо.

— На втором месте мистер Виктор Крам, институт 'Дурмстранг', восемьдесят очков! — снова гром аплодисментов. — И на третьем месте — мисс Флер Делакур, академия 'Шармбатон'!

За столом жюри, заставляя дико нервничать Фаджа, махает обеими руками Альбус.

— Удачи, Ученик!

Зарубежные зрители на трибунах удивленно косятся на него.

— Итак, Гарри и Седрик, начнете по моему свистку! — пророкотал Бэгмен. — Три... два... один...

Он резко свистнул, мы устремились внутрь лабиринта.

Высоченная живая изгородь бросает на дорожку черную тень. То ли изгородь чересчур густая, то ли заколдована, но звуки стадиона тут же стихают, едва вступили во тьму лабиринта.

Поймав направление с помощью заклятья-компаса, прорубаемся напрямик, на северо-запад. Но скоро заросли стали гуще и крепче, тратить силы на явно магические преграды не хочется.

— Мы уже опережаем остальных, — сказал Седрик, пожевав губами.

— Ищем так, — киваю.

Сзади раздается громкий женский крик, на грани ультразвука.

— Флер? — Дигори обеспокоенно оборачивается в ту сторону.

— Нарвалась на что-то серьезное, — я тоже собрался, прислушиваюсь в тишину лабиринта.

— Я послежу за тылом, а ты веди, — предлагает Седрик.

Теперь тупики попадаются все чаще. В лабиринте стало темно, хоть глаз выколи, значит, скоро центр, конец состязания. На длинном, прямом отрезке пути опять почудилось шевеление, и свет палочки озаряет существо, которое знаю только по картинкам.

Это африканский сфинкс с телом огромного льва, головой женщины, тяжелыми когтистыми лапами, крыльями, способными выдержать такой вес в воздухе, и длинным желтым хвостом с коричневой кисточкой на конце. Приблизились к женщине-львице, она обратила к нам могучую голову и уставилась большими миндалевидными глазами. Решительно поднимаем палочки. Но львица с женским лицом не присела в прыжке, а просто проходит туда-сюда поперек дорожки, грациозными кошачьими движениями, укладывается, загораживая проход.