Дети богов. Академия.

// Лика

Лика сидела на подоконнике распахнутого окна и тщательно размешивала густую болотно-зелёную массу с вкраплениями красных прожилок. Запах, исходящий из миски, навевал мысли о том, что кто-то сдох пару дней назад, предварительно завернувшись в мужские носки, снятые после долгой пробежки по колено в сточной канаве. Месиво постепенно становилось равномерно коричневого цвета и теряло чудесный аромат.

На кровати рядом со вторым так же открытым настежь окном, Тайра и Руфания, вооружившись швейными инструментами, нещадно издевались над казёнными простынями. Иллюзии, конечно, вещь хорошая, но долго студенты четвёртого года их продержать не смогут, да и зачем тратить силу, если можно пожертвовать простыни?

Лика посмотрела на замковые часы, возвышающиеся над всей Академией. До заката оставалось около полутора часов, как раз хватит времени подготовить аудиторию и самим собраться. Наступала ночь посвящения в студенты.

Традиция зародилась ещё до поступления Лики. Студенты четвёртого года за несколько дней до окончания первого триместра проводили обряд посвящения первогодников. Точная дата оставалась в тайне до последнего момента — преподаватели в большинстве не одобряли сиё действо, не без основания считая студенческое посвящение грубейшим нарушением правил Академии, среди которых числились почти невинное нахождение вне жилых помещений в ночное время, применение магии без разрешения и наблюдения преподавателя и, о боги!, употребление хмельных напитков на территории Академии. Порча казённого имущества также входила в список прегрешений студентов в эту ночь, но прямого доказательства обычно не находили. Действительно, кто будет связывать с этим шабашем найденные в начале второго триместра простыни, изрезанные, измазанные зельями и перешитые в балахоны и костюмы приведений? Вдруг, они там уже полгода лежат. Или развалившуюся на следующий день парту. Может, сама, от старости рухнула, и совсем не от того, что накануне на ней гарцевали полусотня человек.

Ещё одной причиной нелюбви преподавателей к этому празднику были его последствия. Четвертый курс редко ограничивал себя, придумывая испытания одно другого заковыристей и страшней. Первогодки иной раз по несколько дней ходили как пришибленные и видели по ночам кошмары — фантазия посвящятелей, бывало, заходила весьма далеко.

Лика добавила в миску немного отвара из болотных грибов. Ещё одна строчка в списке "преступлений" — заимствование алхимических препаратов. На занятиях по ведовству пришлось повозиться, чтобы незаметно подменить пузырёк. Зато теперь приготовленная мазь не погаснет сразу же, как прекратят действовать на неё магией. Осталось только разлить её по несколько маленьким мисочкам и добавить в каждую свой краситель.

В дверь особым образом постучали. Можно не открывать — свои, сообщают, что всё в порядке, преподаватели разошлись по комнатам. Пора переходить в учебное крыло и готовить аудиторию к празднику.

Лика поглядела на подруг. Те уже закончили шитьё и складывали перешитые простыни в стопки. Лика сложила в сумку баночки с мазями и настойками. Пригодятся для оформления. Теперь главное не встретить никого в коридоре — отбой был час назад. Старшие курсы говорили, что при прежнем ректоре запрета на нахождение вне своих комнат после отбоя не было. Желающие могли невозбранно просидеть хоть всю ночь в библиотеке, в столовой, даже на крыльце. Запрет ввёл новый ректор, мол, это способствует улучшению дисциплины и уменьшению числа актов вандализма. Раз ночью вышел, значит, с нехорошими намерениями. Все честные люди по ночам спят! Честные люди тихо роптали, но продолжали таскать по ночам съестное с кухни и ходить друг к другу в гости, особенно в экзаменационную пору, когда внезапно обнаруживалось, что на целую группу всего два конспекта.

Несмотря на то, что окна выбранной для праздника аудитории выходили не во внутренний двор Академии, то есть увидеть в них свет из жилого крыла было невозможно, их тщательно заклеили тёмной тканью. Парты предусмотрительно сдвинули к стенам, на которые девушки, сверяясь с конспектом, накладывали заклинание поглощения звука. Бытовая магия, целительство и ведовство давалось девушкам легче, чем парням. Те предпочитали специализироваться на стихийной магии или артефакторике. Вот и сейчас двое из них, вооружившись циркулями и линейками, расчерчивали пол особым восковым мелом, плохо поддающимся стиранию. Третий наносил руны для закрепления заклинаний на стены вдоль плинтуса. В прошлом году студенты схалтурили, и поглощающее звук заклинание рухнуло в самый разгар праздника, перебудив всю Академию.

Два брата, Дар и Лёва, притащили трёхведёрный бочонок молодого вина. Откуда и как они его добыли, Лика предпочла не думать. У студентов была хроническая болезнь нехватки денег, традиционно обострявшаяся к концу месяца, однако на дальнем столе, на который водрузили бочку, уже располагалась простая закуска. Без всякого сомнения, она долго не простоит. Хоть бы до церемонии на еду никто не позарился. В столовой Академии студентов кормили однообразно и безвкусно, зато бесплатно и относительно сытно. Выдаваемых порций хватало в первые два года обучения, некоторые умудрялись даже поправиться, но когда начались предметы, требующие активного использования магической силы, к болезни нехватки денег присоединилась не менее заразная болезнь вечного голода.

Наконец, приготовления были окончены. Студенты погасили свои световые шары и влили силу в печати. Комната преобразилась. По полу пополз лёгкий туман, на стенах проявились слабо светящиеся разноцветные линии и точки. С потолка свисала паутина. Девушки долго подбирали состав зелья, чтобы паутина получилась достаточно крепкой и прочной, но в то же время лёгкой и не занимала всё доступное пространство. Несколько горшочков с каким-то варевом, расставленные вдоль стен, наполняли воздух запахами болотной тины и сырого леса. Они же издавали булькающие звуки болотной трясины. Где-то в темноте что-то устрашающе скрипело и иногда звенело, будто тяжёлая цепь раскачивалась на рассохшейся перекладине ворот. Даже зная о происхождении этих звуков из старой прялки, Лика невольно поёжилась. Казалось, что в учебную аудиторию какой-то безумный маг сумел телепортировать кусок утонувшего в болоте кладбища.

Кто-то шумно выдохнул.

— Ого, — прошептал Идар, — кажется, мы немного перестарались.

— Само то! — отозвался Васил, поправляя угол октограммы. — Чуть-чуть посветлее сделать, чтобы вроде как луна светит, и добро.

Кто-то зажёг тусклый шар и прилепил его к потолку. Новоявленная луна с трудом разгоняла почти кромешную тьму. Но с ней можно было различить лица, а не смутные контуры. Свет от магических шаров всегда получался белым, сколько силы в него не вливай и лица казались мертвенно бледными.

Через несколько минут в аудиторию начали заходить первые "жертвы". Лика вспомнила своё посвящение в студенты и со смешанным чувством зависти и сочувствия смотрела, как первокурсники испуганно толпятся у дверей, боясь проходить дальше. Ещё бы — они тихо, мирно спали в тёплых уютных кроватях, когда их неожиданно разбудили страховидлы в светящихся балахонах и, едва дав время одеться, погнали по тёмным и пустым коридорам в этот ужас. Конечно, они знали про предстоящее посвящение, но вряд ли догадывались, что их ждёт и когда.

Двое парней в балахонах, которые собирали первогодок, запустили последних студентов внутрь и закрыли дверь на тяжёлый засов. Разумеется, засов был иллюзией, к тому же не самой лучшей, но в темноте, с перепугу, он казался настоящим.

— Все здесь? — громким низким голосом произнёс Норак. В темноте парня не было видно, отчего слегка изменённый магией голос казался доносившимся со всех сторон.

— Неужели не нашлось ни одного струсившего? — продолжил Норак, выдержав паузу, за время которой первогодники попытались что-то ответить. — Посмотрим же, действительно ли это так.

— Вы! — мантия парня, измазанная светящемся отваром, выступила из темноты. Лика знала, что Норак просто влил силу в приготовленную ею смесь, но всё равно вышло эффектно. Казалось, фигура появилась из неоткуда. — Да, да, вы! — Норак поднял руку, указуя на сбившихся в кучу первогодков. — Вы думаете, что вы маги? Нет! Вы — презренные трусы! Вы считаете себя студентами? Нет! Вы — толпа детей, собранных вместе!

Кто-то робко попытался возразить, но голос его не слушался, выдавая тихий, неразборчивый писк.

— Что? — Норак поднял голос, изобразив удивление и возмущение. Если бы первогодки промолчали, вместо них протестовал кто-нибудь из организаторов, находящийся в их толпе. — Вы хотите сказать, что вы не трусы? Так докажите это! Идите ко мне!

Послушавшись движению его руки, ползущая по полу дымка откатилась назад, открыв бездонную пропасть в три шага шириной. Первогодки, как по команде, отшатнулись назад. Перепрыгнуть пропасть мешал частокол на противоположном её краю. Иллюзиями над частоколом с пропастью четвёртый курс особо не заморачивался, просто поставив в ряд парты и предоставив остальное буйной фантазии испуганных подростков. Пропасть полностью перегораживала помещение, отделяя "безопасную" часть, где столпились первогодники,от основной, где и должно происходить всё действо. Единственным способом попасть туда оставался узкий мостик без перил. Слегка подталкиваемые как "стражами", так и однокурсниками, кто почти бегом, кто, наоборот, ползком и зажмурившись, первый курс постепенно перебрался на противоположную сторону. Перешедшие, увидев и ощупав парты, догадывались об обмане и что пропасть ненастоящая, но сообщать об этом ещё не прошедшим испытание страхом, не торопились, присоединившись к веселящемуся четвёртому курсу. Страх уступил место азарту и веселью, прогнанный едкими комментариями и особо потешными попытками ползти по безопасному полу в страхе провалиться сквозь толстые доски.

У мостика ожидаемо осталось несколько девушек, так и не нашедших в себе смелости пересечь чёрную бездну даже несмотря на пример остальных, более, чем тридцати человек. Когда стало ясно, что уговоры не помогают, слово снова взял Норак.

— И вы смеете называть себя студентами? Теми, кто есть братья и сёстры по Академии? Как вы можете бросить своих друзей там, в страхе и одиночестве? Вы же должны помогать друг другу не только списывать контрольные! Подайте же им руки помощи, не бойтесь, они не кусаются.

Смущённые пламенной речью часть парней бросилась обратно по "мостику". Сопровождаемые смехом наблюдающих и визгом "спасаемых", они похватали девушек на руки и перенесли на другую сторону.

— Что ж, вы справились. Думаю, вас можно будет назвать настоящими магами и студентами, — произнёс Норак, на радость первокурсникам. Но, не успели они докричать торжествующий вопль, как их заглушил другой звонкий голос:

— Кто посмел назвать этих детей студентами? — голос слегка двоился, будто говорил не один человек. Молодёжь заинтересованно притихла, ожидая дальнейшего развития событий. Вперёд вышли двое в белых простынях, небрежно завязанных на манер тог и с куцыми крыльями, привязанными к спинам. Перья на эти атрибуты богов (как известно, боги живут на облаке, а как до него добраться, если не на крыльях? Не левитировать же, как банальные маги?) в принудительном порядке пожертвовали подушки и подопечные гуси. Гусей безуспешно пытались лечить от облысения старшие курсы, выбравшие стезю целителей. Преподаватели тоже разводили руками — абсолютно здоровые животные катастрофически быстро теряли оперение и панически боялись людей.

— Они же жизни студенческой не нюхали!

Богов поручили изображать Дарию и Левию — они наиболее точно подходили под представление о братьях-покровителях студентов, да и имена совпадали. На репетициях они как-то странно и невпопад смеялись и перемигивались, но, тем не менее, идеально выполняли возложенную на них роль. Особенно удачным оказалась способность братьев говорить хором и дополнять друг за другом предложения.

По указанию "богов" выволокли большой чан с овсяной кашей. С одной стороны она была недоварена, с другой пригорела. Соль так же добавляли не размешивая. Вроде кто-то собирался положить в чан стручок жгучего перца, но было ли исполнено это желание, никто точно не знал. Испытуемым торжественно сообщили, что настоящий студент ест всё, что может показаться съедобным и дальнейшая судьба первокурсников напрямую зависит от того, смогут ли они выдержать образец поварского искусства академической столовой. Каждому накладывали по половнику этой каши, и от первокурсников требовалось предъявить чистую тарелку, прежде, чем их окончательно пропускали внутрь через второй заслон парт. Прошедшим наливали обязательную чарку молодого вина и объявляли его прошедшим посвящение.

Началось слабо управляемое веселье — массовые обязательные задания закончились, уступив место другим развлечениям, в которых принимали участие и устроители праздника. В одной стороне с завязанными глазами пытались откусить яблоко, подвешенное на верёвке и в последний момент заменённое на редьку. В другой устроили петушиные бои, где участники с завязанными за спиной руками пытались прочесть надпись на спине соперника. То и дело раздавался смех и визг -а как ещё реагировать, если нужно достать ключ из мешка, по словам других, наполненного жуками? Горох размоченный, но какой эффект! На полу хрустела скорлупа от разбитых яиц, которых пытались переносить через препятствия без помощи рук.По углам уже целовались пары. Толпа мигрировала от одного конкурса к другому, не забывая подходить к бочонку с вином. Закуска кончилась намного быстрее бочонка и в ход пошла недоеденная каша, уже не казавшаяся противной и отвратительной на вкус.

Лика вышла из аудитории, передохнуть и подышать свежим воздухом. В коридоре стояла тишина. Заклинание, не пропускающее звук, работало без нареканий, четвёртый курс не забывал доливать силу в поддерживающие его печати. Ночная темнота ещё не ушла, но восток уже начал светлеть. В конце коридора у лестницы Лика заметила движение. "Привидение!" — решила Лика. — "Надо посмотреть его вблизи!". Слухи о призраке, бродящем по ночным коридорам Академии, ходили среди студентов с самых первых дней после её основания. Сразу после поступления Лике поведали историю о студенте, не сдавшего сессию и с отчаяния покончившего с собой. С тех пор его дух бродит по коридорам и забирает с собой встреченных людей, в надежде, что они помогут закрыть сессию. После пожара в центральной башне, в которой погиб первый ректор, появилась вторая легенда, по которой привидение было духом ректора и ищет нарушителей дисциплины, наказывая попавшихся. Не верить слухам не получалось — по ночам бывало и правда раздавались шаги из ниоткуда, странные скрипы, стуки. Иногда слышались голоса. Некоторые утверждали, что даже видели неприкаянный дух.

Приняв решение если не поймать, так посмотреть на привидение вблизи, Лика уверенной походкой, держась о раскачивающуюся стену, направилась к лестнице. В другое время она несколько раз подумала, нужно ли ей это приключение, да ещё в одиночку, но молодое вино, выпитое почти без закуски сделало своё дело, наделив девушку невиданной храбростью.