| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я не могу задержаться надолго, добрые люди. Но я могу помочь не только молитвой.
Она подняла руки, позволив широким рукавам упасть до локтей. Солдаты только теперь заметили её белые перчатки.
— Так вы лекарь... — Глаза усатого ветерана округлились, лицо просветлело. Но миг спустя он вновь поник. — Поздно вас Творец прислал, сестра...
— Творец не ошибается, добрый человек. Он всегда делает то, что нужно. — Заявила Роза. Это прозвучало очень... по-монашески. — Отойдите.
Девушка присела рядом с умирающим, поставила на землю сумку. Откинула клапан, вытащила несколько фляжек со снадобьями, разложила их рядком. Обнажила нож, сполоснула клинок очищающим раствором. Стянула с раненого одеяло. Глубоко вздохнула.
Молодой офицер получил ранение в живот. И выглядело оно очень плохо. Девушка сняла перчатки, чтобы не запачкать гноем, осторожно прощупала края раны. Пустила в ход немного магии, позволив себе ощутить чужую боль. Риск едва ли был оправдан — девушка даже разрядила свои очки перед вылазкой, чтобы не притягивать взгляды всех встречных армейских магов. Очки сами по себе были подозрительно ценным предметом для странствующей монахини, а уж зачарованные — тем более. Маги среди священников и монахов встречались редко, и неизменно вызывали интерес, почему Роза выбрала для себя роль обычной "невесты Единого". Теперь же любой проходящий мимо маг мог заметить зеленоватые светящиеся нити, соединившие кисти Розы с животом офицера. Однако студентка не была медиком, и её целительские навыки чего-то стоили только за счёт умелой импровизации, соединения учёных познаний с магическим талантом. Бросать же дело на полпути она не собиралась.
— Ну и? — поинтересовалась Жанна, заходя под навес.
— Рана не такая глубокая. — Роза прикрыла глаза, держа ладонь на животе ранено. — Внутренние органы даже не задело, вроде. Её плохо почистили и слишком спешно зашили. Тот лекарь, наверное, которому солдаты заплатили. Нагноение, воспаление по нарастающей... Я сейчас сниму швы и буду чистить рану сама. Ты держи его ноги, он наверняка очнётся.
— Эй, вы там! — Черноволосая воительница обернулась к солдатам. — Идите сюда.
— Им не стоит... — понизила голос студентка, однако бойцы спешно подошли. — Ладно. Помогайте держать.
Самым сложным было делать вид, что основная работа ведётся ножом и иглой. На самом деле главными инструментами юной волшебницы были магия и зелья, но она старательно изображала труд обычного лекаря. Очистить рану было уже недостаточно — сама кровь офицера была отравлена. Яд, вызванный гниением раны, циркулировал по венам несчастного, собирался под его кожей. Девушка незаметно уколола себе палец и смешала каплю своей крови с кровью раненого. Затем сконцентрировалась на ощущениях. Сличила перед внутренним взором свою здоровую кровь с кровью пациента, отмела известные врождённые различия, нащупала лишний компонент. Запомнила его образ и начала плести сеть магических линий внутри тела офицера. Найти, отделить, исторгнуть. Магия для исследований, не для лечения. Очередная импровизация. Всё равно, что разводить огонь стеклом от телескопа, поймав солнечный луч. Телескоп создан для иных целей, но ведь сработает же.
— Творец Единый, у лейтенанта пот кровавый! — охнул усатый ветеран, державший своего командира за плечи. Вопреки опасениям Розы, тот не очнулся, когда она вскрывала рану, но временами дёргался в беспамятстве.
— Всё хорошо, это эффект от последнего зелья, — заплетающимся языком соврала студентка. — Так должно быть. Стирайте его.
Выведя гнойный яд из тела раненого, девушка одновременно закончила очищать рану от мёртвой плоти, гноя и клочков ткани, попавших внутрь вместе с вражеским клинком.
— Жанна. — Юная волшебница промыла рану в последний раз и стянула её края. — Шей. Я не могу, пальцы дрожат.
Служанка-гвардеец без лишних споров взяла заранее подготовленные иглу с ниткой, плеснула на них очищающим раствором из практически пустой уже фляжки. Под настороженными взглядами солдат взялась за дело — медленно, старательно. Почти также она сшивала порванную куртку в день их первой встречи. Пациент неожиданно глухо застонал и открыл глаза. Сфокусировал взгляд на лице Розы. Шепнул, едва шевеля потрескавшимися губами:
— Сестричка... А я...
— Всё хорошо. — Девушка ладонью стёрла с его лба пот. — Вы поправитесь. Исповедоваться не надо.
— Больно... — выдавил молодой офицер.
— Сейчас пройдёт. — Роза поднесла к его губам фляжку с сонным зельем. Вообще, эта фляжка была единственной в сумке, взятой не для маскировки. Зелье могло пригодится для усыпления охраны, например. Естественно, оно было куда крепче обычного, так что девушка дала раненому выпить всего несколько капель. Несчастный почти сразу же забылся тревожным сном. Но это было уже не болезненное беспамятство, вызванное лихорадкой — настоящий сон.
— Всё. — Жанна убрала иглу. Роза со вздохом облегчения откинулась назад, упёрлась потными ладонями в землю.
— Так это что... — Усатый солдат переводил взгляд с одной женщины на другую. — Он жить будет?
— Ага, — только и смогла ответить Роза. Операция здорово её вымотала — больше морально, чем физически.
— Недолго и плохо, как все нормальные люди, — добавила Жанна.
— Сестрички... — Голос ветерана задрожал. Казалось, он сейчас расплачется. — Творец вас послал, вот уж правда...
— Видать, у Творца на твоего лейтенанта какие-то планы. — Черноволосая воительница почти силой подняла Розу на ноги, наклонилась за сумкой.
— У нас тут ещё осталось.... что-то... — Второй солдат похлопал себя по карманам. Вслушался, будто надеясь различить звон завалявшейся монетки.
— Если у вас что-то осталось, отдайте это сиделке, чтобы следила за лейтенантом. — Роза вытерла руки пучком соломы и натянула перчатки. — Шов держать в чистоте. Как очнётся — давайте пить, ему можно. Купите укрепляющих настоек при возможности.
Она не стала добавлять, что напоследок накачала офицера восстанавливающими зельями, вроде того, которым ускоряла лечение крыла Жабки. Солдаты могли и не знать, что без направляющей магии они не работают. Зато знать мог кто-нибудь из тех, кому они неизбежно проболтаются.
— Век вас помнить будем. — Усач прижал ладонь к сердцу. — Как вас зовут, сестрички?
— Не важно, добрый человек. — Роза покачала головой. — Лучше скажите, как зовут вас и вашего лейтенанта.
— Я Гастон, это, — ветеран указал на товарища, — Винцент, иолиец он. Лейтенанта Бастьеном звать. Бастьен де Лери.
— Помолимся за его здоровье, Гастон. Всего вам хорошего. — Роза вышла на свободную от соломы дорожку и опустила взгляд. Мышь-конструкт так и не объявилась. Не слушая больше благодарностей, в которых рассыпались солдаты, девушка зашагала прочь. Жанна догнала её, пошла рядом. Спросила:
— Кому следующему поможем, госпожа? Тут человек сто ещё страдает.
— Ох, Жанна... — Юная волшебница дёрнула плечами. — Оставь.
— Я бы спросила, зачем вы это сделали, госпожа. — Телохранитель фыркнула. — Только я же сама прошлой ночью ответила. Как вы? Вижу, совсем зелёная стали.
— Упаду — понесёшь. — Роза ускорила шаг, спеша покинуть площадку госпиталя. Думать о том, что впереди ещё два таких же, совсем не хотелось.
Впрочем, дойдя до второй площади с ранеными, девушка в нерешительности остановилась. Она увидела несколько фигур в белых плащах с чёрными знаками — пять или шесть монахинь и два священника. Священники, видимо, исповедовали пару умирающих, а сёстры разносили завтрак. Встречаться с настоящими слугами Единого студентке совсем не хотелось. Даже короткая беседа могла её чем-то выдать. Особенно если монашки из того же ордена, к которому приписала себя Роза. Стоять столбом, правда, было тоже рискованно, потому волшебница медленно двинулась вдоль края площади, иногда приседая возле одного или другого раненого, чтобы осмотреть того с умным видом.
— Проклятье... — буркнула вдруг Жанна. Одна из настоящих монахинь заметила лазутчиц и направилась к ним. Роза выпрямилась, с некоторым облегчением отметив, что монашка не носит перчаток лекаря, а рукава её украшают незнакомые орденские эмблемы. Это упрощало дело.
— Сестра? — первой заговорила Роза, придав себе усталый, но уверенный вид. — Что-то случилось?
— Вы симеонитки... — Их собеседница оказалась уже немолодой, но крепкой женщиной с желтоватым оттенком кожи и необычным разрезом глаз. Вероятно, один её предок был из Республики Эрдо. — Хорошо. Вы лекарь, сестра?... — она сделала паузу, явно ожидая услышать имя.
— Доминика, — представилась студентка, вспомнив сердобольного лысого крестьянина. — Да, я лекарь. Прибыла утром.
— Слава Творцу, лишние руки не помешают. — Монахиня осенила себя Знаком, Роза и Жанна повторили за ней. — Я сестра Ирина. Старшая здесь. Поможете моим девочкам сегодня.
— Боюсь, пока с этим стоит повременить. — Роза собрала волю в кулак. Ирина говорила повелительным тоном, напоминая девушке преподавателей Академии, но присоединяться к сёстрам милосердия на весь день вовсе не входило в её планы. — Я ещё не посетила третий госпиталь, сестра. Мои силы и запасы лекарств ограничены. Я должна отсечь тех, кому уже поздно помогать и тех, кому помощь не нужна. Затем посвятить себя остальным.
Пожилая монашка испепелила Розу взглядом, затем с видимой неохотой произнесла:
— Что ж, приказывать тебе я не могу, сестра симеонитка. — Она сделала ударение на последнем слове. Роза действительно была в своём праве, отказавшись подчиниться старшей монахине из другого ордена. — Поторопись. Сколько бы ты ни нашла работы в других госпиталях, здесь тебе отдыхать не придётся.
Когда сестра Ирина удалилась, девушка тихонько перевела дух. Искоса глянула на Жанну. Та прищурилась:
— Ну вы и горазды выкручиваться, госпожа. Угорь просто.
— Любой студент так умеет, если хоть раз экзамены сдавал, Жанна, — хмыкнула девушка. — Идём.
Сунув большой палец под ремень сумки на плече, она продолжила путь, обходя площадь по периметру. В кои-то веки лазутчицам улыбнулась удача. Роза успела осмотреть семерых солдат, прежде чем ей под ноги метнулся серый шарик с длинным хвостом.
— Ой! — Юная волшебница позволила сумке соскользнуть с плеча и упасть в солому. Присев, она схватила стоящую на задних лапках мышь, сунула между кожаных фляжек, выпрямилась с сумкой в руках. Отряхнув её от соломинок, шагнула к следующему раненому. Чтобы не вызвать подозрений, Розе пришлось довершить обход. Настоящие монашки, к счастью, почти игнорировали мнимую "сестру", поглядывая на неё с неприязнью, зато издали. Всё это время девушку изводила мысль, что она ненароком поймала настоящего грызуна вместо конструкта-посыльного. Впрочем, мышь не скреблась, не пыталась выбраться и вообще не подавала признаков жизни. В конце концов покинув площадь, Роза отыскала укромный закуток меж двух шатров и там заглянула в сумку, пока Жанна караулила рядом. Мышь лежала на дне пузом кверху. Костяная пуговица была превосходно видна. Девушка сотворила Знак Единого — впервые за день совершенно искренне.
— Иди сюда, маленькая... — Она выудила мышь, расстегнула пуговицу, достала свёрнутую квадратом записку. Развернула, прочла, вернула на место. Повернулась к Жанне:
— Высокая тёмно-синяя палатка на северо-восточном краю лагеря. Стоит далеко от других, не спутаем. Перед ней всегда караул из двух солдат. Внутри кто-то ещё. Это всё.
— Идём туда? — предложила воительница. — Не штурмом брать, осмотреться.
Роза потёрла подбородок:
— Знаешь... иди-ка ты одна. Я всё равно в таких делах не смыслю, разве что магию замечу.
— А вы пойдёте в третий госпиталь. — Жанна наклонила голову к плечу.
— Ну да. — Девушка пожала плечами. — Меня тут уже много кто видел, не стоит сразу начинать суетиться. Я продолжу играть роль лекаря, а ты понаблюдай за целью, обдумай план... Потом приходи за мной. Лучше всего к вечеру.
— Если что — кричите громче, я услышу. Наверное. — Служанка-гвардеец на секунду сжала локоть Розы, глядя той в глаза. — И не оперируйте никого больше, пожалуйста.
На этом лазутчицы и расстались. Добравшись до третьего госпиталя, Роза обнаружила, что за ранеными там ухаживают женщины из лагерной прислуги. Ободрённая отсутствием слуг Единого, девушка решила задержаться подольше. Она переходила от солдата к солдату, читая раз за разом самую короткую молитву, которую знала — "Отец Небесный". Кто-то из раненых спал. Кто-то бредил. Кто-то молился вместе с ней, кто-то молчал, кто-то пытался заговорить. Ученица некроманта не отвечала, но вскоре лишь изображать помощь сделалось невыносимо. Роза сменила подход. Теперь она приседал перед каждым несчастным и касалась его лба двумя пальцами. Произнося слова молитвы, девушка выпивала каплю боли у своего "пациента". Совсем немного — чтобы едва заметно облегчить страдания, и только. В итоге ей всё равно сделалось дурно. Чужая боль начала отдаваться эхом по всему телу. Колотые и резаные раны, застрявшие в теле пули, сломанные кости, выбитые зубы, вывихнутые суставы — юная волшебница испытывала на себе всё это разом, пусть и в виде слабых отзвуков. Казалось, она собрала на себе ранения целой роты, хотя успела осмотреть всего два десятка человек. Держаться как обычно становилось всё сложнее.
Женщин из прислуги очень вовремя позвали обедать — спотыкаясь, Роза пошла с ними. Взяла миску каши на солдатской кухне, пару тонких лепёшек и стакан обычной воды. Снова пригодился навык есть, когда нет аппетита — безвкусную, но сытную трапезу девушка буквально впихнула в себя, борясь с тошнотой. Вернувшись на площадь, улеглась в солому подальше от тентов и скорее потеряла сознание, нежели уснула. Когда студентка с трудом разлепила веки, солнце касалось верхушек шатров, а рядом сидела Жанна.
— Знала же, что если вас оставить одну, вы что-нибудь учудите, — произнесла черноволосая женщина, стоило Розе шевельнуться.
— Я не оперировала. — Девушка села, опираясь на локти. — Честно.
— Угу. — Жанна встала, помогла напарнице подняться. — Как самочувствие?
— Неплохо. — Это было правдой — фантомные боли стихли после сна, тошнота ослабла, сил прибавилось. — А у тебя?
— Я их нашла. — Служанка понизила голос. — Всё как в записке.
— Может нам стоит ещё... — Роза сделала шаг к навесам, но остановилась. На госпитальную площадь входили несколько монашек в сопровождении двух мужчин в обычном платье и женщины, чей пояс украшали мешочки с амулетами, тускло светящимися сквозь ткань. Армейские лекари наконец-то почтили вниманием раненых солдат. — Ладно, идём.
— Палатку охраняют четверо, — говорила Жанна, пока они спешно удалялись от площади. — Двое торчат снаружи, двое отдыхают внутри. Потом сменяются.
— Маловато как-то, — заметила Роза.
— В самый раз, если они не ждут нападения. Чего им бояться в собственном лагере? Караул скорее следит за пленником, чтоб не смылся. Еду им не приносят, обедали чем-то из своих запасов. Вариант с сонным зельем не подходит.
— Тогда что? — Лазутчицы остановились у коновязи, где сейчас не было ни лошадей, ни конюхов. Роза прислонилась к ней бедром.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
